***
Ну, вот я и сижу на лавке в окружении этой самой природы. Небо, солнце, кругом снег. Ну и что? Парк как парк. И деревья такие же, как везде, и люди бегущие по своим делам всё те же. Что же в этой природе такого особенного? «Северус, что-то ты совсем плохо выглядишь. Понимаю, всем нам сейчас не легко, но что поделать? Оторвись на минутку от своих дел, сходи, подыши где-нибудь свежим воздухом. Мне обычно только это и помогает в тяжёлые минуты». Сравнил. Альбус вечно пытается обо всех заботиться. А мне это надоело. Кто сказал, что мне нужна помощь? И уж тем более не таким способом. Природа… Мда… Это подходит только слащавым романтикам. Хотя чем не повод убраться с глаз долой от так опостылевших мне однообразных лиц Хогвартса? По крайней мере, нашёл возможность провести в относительной тишине эти полчаса. Ни учеников, ни возмущенной МакГонагалл, ни вовсёвникающего Дамблдора… Красота! Но что-то я и, правда, устал. Не думал, что всё затянется до такой бесконечности. Вот уже и этот всех уже доставший «Мальчик-Который-Выжил» уже вырос, а всё эта война никак не закончится. Устал. Как я устал знает только… Да впрочем никто и не знает. Зачем об этом кому-то знать? Нет уже ни сил, ни желаний, ничего… Я уже и не помню, зачем всё это затеял. Нет, конечно понятно, почему я решил сделать хоть что-то для того, чтобы глупые мальчишки не лезли в самое пекло так и не успев осознать чем всё может закончится. Если бы в моё время мне встретился хотя бы один человек, который растолковал бы мне что к чему, разве ж я залез так глубоко? Но… но… Что уж было, не исправить. Только вот все эти долгие годы борьбы малость вымотали, а конца её так и не видно. И что самое печальное во всём, так и не заметно, что это хоть кому-то нужно. Ну, конечно же, Дамблдор всё ещё сражается, МакГонагалл за всё переживает, но ведь все остальные только и делают, что просто наблюдают со стороны… Есть ещё, вне всяких сомнений, люди, которые пытаются как-то противостоять, но… Слишком много этих самых «но». Такое чувство, что я бессмысленно пытаюсь сдвинуть каменную глыбу. Занятие весьма безнадёжное и бессмысленное. Как я устал… уста-а-а-ал. Хоть бы какой-то грамм надежды был бы! На то, что это кому-то нужно. Дамблдор твердит, что у меня просто закончилось вдохновение. Как же. Тоже мне подобрал слово. Вдохновение нужно художникам там всяким, творческим натурам так сказать. Ко мне оно не имеет никакого отношения. Мне бы только понять к чему всё это, а там можно и продолжить борьбу… Все эти годы на меня сыпались сплошные проблемы, и совсем не было времени, чтобы подумать о себе. И вот теперь неожиданно вспомнив про самого себя, почувствовал, как меня накрыло волной одиночества. Поглотило оно меня полностью. Мне вообще-то не привыкать, но всё же как-то неуютно. Сложно жить, когда никто не обращает внимания на то, как тебе трудно начинать каждый свой новый день. Мне вполне бы хватило только понимающего взгляда. Не сочувствующего, а именно понимающего. Хотя кто-то из известных сказал, что каждый человек обречён на одиночество, какие бы чудесные друзья не окружали нас. Сил моих больше нет. Абсолютно никаких. А всё равно завтра придётся снова тянуть всю ту же лямку. Тянуть и тащить весь этот груз на себе. Как я уже устал всё контролировать, предугадывать реакцию противников, изворачиваться, придумывать способы использовать всё с определённой выгодой. Зачем всё это? Надо. Это постоянное «надо» и «надо». Я больше не могу. И так, на чём я остановился? Ах, природа… Деревья в снегу. Обычные деревья в обычном снегу. У нас в Запретном лесу они и то симпатичнее, чем здесь в этом лондонском парке. И каким образом Альбусу это помогает? Напоминают о вечности что ли? Нет, определённо по возвращении скажу ему пару «ласковых» по поводу предложенной прогулки. Определённо на меня это не действует. Вон маглы прошмыгнули мимо. Милая молодая парочка. Смеются над чем-то. Конечно, что у них забот-то? Живут, ни о чём не думая. Вот и смеются по каждому пустяку. Да ладно, что я к ним привязался… Пусть себе бредут мимо. А раз мне всё равно заняться нечем, почитаю последний выпуск «Нового слова в технологии изготовления зелий». Хоть время не напрасно убью. … Нет, не могу. И там всё о том же. Те же известные фамилии, те же бессмысленные поиски ненужных никому противоядий. Эти яды ведь всё равно никто уже не использует. Было бы хоть что-то стоящее! Надо убрать этот журнал скорее с глаз долой! И природа не про меня. Бессмысленно. Пора завязывать с этой прогулкой. Решительно поднялся и пошёл по дорожке к выходу. — Сэр! Вы забыли! Да кто там так противно орёт? Мамаши что совсем за своей детворой не приглядывают? — Сэр, вы забыли свой журнал… Пришлось-таки обернуться. — Что там опять? — Извините, но это ваш журнал? Я тут увидел, что вы отошли от скамейки, а там остался этот журнал… — на меня смотрел встрёпанным парнишка лет тринадцати. Худющий, бледный, на лице одни глаза. — Журнал? Ах, да… Благодарю, — выхватил у него совсем не нужную мне вещь и собрался продолжить путь, но что-то зацепило меня в этом взгляде. Ох, как за эти годы мне надоело только по одному брошенному взгляду видеть сущность человека… Оно конечно полезно, часто спасало мне жизнь, но по большей части всё же вызывает раздражение. — С вами всё в порядке, сэр? — он всё так же продолжал обеспокоено смотреть на меня. В порядке? Конечно, со мной всё в порядке. Как же может быть иначе. Что он, в конце концов, позволяет себе? Но, сдержавшись, всё же ответил ему: — Тебя что-то беспокоит? — Нет, просто у вас такой вид… может, вам нужна помощь? Помощь? От этого желторотика? Докатился… Видать, у меня и правда тот ёщё вид, раз этот юнец задает подобные вопросы. — Нет, благодарю. Со мной всё в порядке. И, если ты позволишь, я всё же продолжу свой путь. Я развернулся и зашагал дальше. И что нужно этому дурочку? Ему что больше заняться нечем, как приставать с расспросами к каждому встречному, лезть ему в душу…Тоже мне неравнодушный нашёлся. Кстати по поводу души… Что-то у этого паренька не в порядке. Чувствовал же, я как он обеспокоен чем-то… Нет, сейчас ни о ком не хочу думать! У него на это есть свои родители, пусть и разбираются, что там его гложет… Но всё же не выдержал и незаметно обернулся. А он, зябко закутавшись в тонкую потрёпанную курточку, куда-то побрёл усталой, но взволнованной походкой. Идёт и оборачивается по сторонам, будто что-то ищет. Эх, стоит понаблюдать за ним, так ради любопытства, что-то с ним не так. Вот он подошёл к пожилой парочке у беседки, порасспрашивал и, получив отрицательный ответ, расстроено поспешил дальше. Потом опять задал пару вопросов другим прохожим и также побрёл дальше. Да что он ищет? Приключений на свою глупую голову? Не удивительно, что подмечает все оставленные на лавках журналы, вон как зорко всё оглядывает. Он что-то сам потерял, что ли? Ох, ведь знаю, что не стоит мне вмешиваться, потом ворох проблем опять получу на свою голову, но всё же… — Ты что-то потерял? — догнал его почти уже у противоположного края парка. Он встревожено обернулся, затем, порывшись в памяти, всё же вспомнил где меня видел и с надеждой произнёс: — Вы не заметили маленькую девочку лет пяти? На ней розовое пальто и серая шапочка? Уже полчаса бегаю по парку, никак не могу её найти… — Сестра что ли? — Да. Вы её видели? — ну что за взгляд! Видать, в ней вся его жизнь. — Нет. Я вообще ни на кого не обращал внимания. — А… — тяжёлый вздох, и он опять побрёл по дорожке вперёд. — Что призошло? — Она каталась на качелях, я только на минутку отошёл, а она… Её там уже не было… Где я только не искал… — Следить за ней надо было лучше! И куда только смотрят ваши родители? — буркнул я, пытаясь придумать, как ему помочь. Всё равно ведь мне было нечего делать. А он только виновато повесил голову. — Чего стоишь, иди, свяжись с родителями, пусть придумывают, как её отыскать. — У нас нет родителей… Погибли в том году… Теперь нас только двое, — сказал, а у самого глаза такие, будто бросает кому-то вызов. Ох, уж эта молодежь… — Взрослые же кто-то есть? Не можете же вы быть совсем одни… — ох, не хотел ведь лезть ему в душу, но теперь всё равно поздно, не успокоюсь же, пока не разберусь в чём дело. — Есть дядя. Но он сейчас занят. И лучше ему ни о чём не знать… Понятно. И без вопросов ясно, что за дядя у вас. Ой, да хоть бы он взгляд отвёл что ли… Смотрит ведь с такой надеждой… А что я могу сделать? Небось, девчонка заигралась сейчас где-нибудь с другими детьми, скачет, потеряв счёт времени… Вопрос только где… — Ты обращался в администрацию парка? Пусть объявят по громкоговорителю, что она разыскивается… — распорядился я. Мне надо было его занять делом, чтобы не мешался под ногами. — Ой, об этом я и не подумал. Сейчас попрошу их, — кинулся он вглубь парка, — Спасибо! Вы такой добрый. Добрый? Это явно не про меня. — Стой! Как сестру-то зовут? — Эммилия Лаэрт. Эмми. Что же, попробуем разыскать пропавшую. Не раз пользовался заклинанием «Nache Shungentus» для этих целей. Чем оно хорошо, так тем, что разыскиваемый даже не в курсе, что кто-то его ищет. Ага, вот теперь ясно, что она где-то в левом углу парка. Десять минут ходу, и я на месте. Что маленькому ребёнку надо среди этих зарослей кустарника? Здесь ни аттракционов, ни людей нет… Да где она? Ах, вот где… Маленькая, перепуганная, вся в слезах. — Так вот ты где, Эммилия, — попытался придать голосу немного мягкости, чтобы не перепугать её ещё больше, — что ты здесь одна делаешь? Тебя там уже брат заискался. — Брат? Где мой брат? — глаза полные слёз, но тут же встрепенулась при упоминании о брате. — Он там, перед входом. Ну, ты и заставила его поволноваться… Что тебя занесло в эту часть парка? — Я искала его. Он ушёл, и я испугалась, что он тоже потеряется, как мама с папой. Я пошла его искать… Отлично. Оба мотаются по парку в поисках друг друга, а я уж было подумал, что что-то серьёзное. — Кто вы? — слёзы уже высохли, но доверия к незнакомому человеку не добавилось. — Друг. Помогаю твоему брату разыскать тебя. Ведь ты Эммилия Лаэрт? — Да. Вы что-то слишком большой для друга Алекса. Мама говорила, чтобы я не смела разговаривать с незнакомыми людьми. — Правильно твоя мама говорила. Только вот в данном случае, тебе лучше пойти со мной, пока я знаю, где найти твоего брата, а то потом мы ещё и его будем разыскивать. — Нет, я с вами никуда не пойду! Я вас не знаю. Прекрасно! И что мне с ней делать? Отпускать её одну никуда нельзя, а то опять ищи её… Ох, ну не из тех я людей, кто может общаться с детьми! — Может, мне дядю твоего позвать? — Нет! Он что здесь, в парке? — а вот теперь в её голосе испуг. — Нет, так нет. И как мне доставить тебя брату, если ты не хочешь идти со мной? Уставилась на меня и задумалась. — Лучше вы его сюда приведите. — Ну, уж нет. Тебя снова потом разыскивать мне не хочется. У меня итак куча дел, что бы за вами двумя бегать по парку. У вас что, и, правда, никого, кроме того дяди, нет? — Нет. Теперь нас только двое. Слова те же, что и у брата. Их только двое в этом мире. Не удивительно, что так льнут друг к другу. Два маленьких ребёнка одни в этом огромном мире. Да, я прекрасно понимаю, как это, когда на тебя весь мир давит своей равнодушной тяжестью. Что же мне делать? Придётся воспользоваться заклинанием доверия. По-другому её не заставишь пойти со мной… Дети маглов не бояться магии так сильно, как их родители. «Anvertraues!», - и я добился того, чего хотел. — Идём искать брата? — Да! А где он? — её взгляд изменился, и она взяла меня за руку. — А вот это хороший вопрос. Опять «Nache Shungentus», и теперь можно идти к центральному входу. Не прошли и одной трети пути, как снова на её глазах слёзы. — Ну что опять? — Я потеряла шарик, который он мне подарил. Алекс расстроится. Прекрасно! Когда же закончатся мои мучения? Вот тебе новый шарик, только не плачь! Терпеть не могу эти слёзы… — Ух, ты! А как вы это сделали? Проклятье! Сообразила-таки, что воспользовался магией. Ей что теперь ещё и память стереть? Нет, опредёлённо я полный идиот, раз влипаю в подобные истории… Вот мы уже и перед воротами парка. Парнишка, не веря своим глазам, радостно сжимает в объятиях сестрёнку. А та ему что-то шепчет. — Где вы её нашли? — Она тебя искала. — Ой, спасибо вам огромное! Вы даже не представляете, что для меня сделали! Я уж думал… Ведь у меня никого, кроме неё, нет. — Алекс, а этот дядя — волшебник. Он мне шарик подарил. Сотворил его прямо из воздуха, — заявила она с гордостью, а парнишка, извиняясь за её богатое воображение, виновато посмотрел на меня. — Теперь у вас всё в порядке? — спросил я, осознав, что мне уже пора бы и вернуться в школу. — Да, теперь да. Спасибо вам, что вы такой добрый! — Не стоит. Больше не теряйтесь. И я поспешил к выходу. — Подождите! Подожди-и-ите! — девочка бросилась за мной следом. Я остановился. — Это вам! За то, что нашли моего брата! — протянула она мне свой воздушный шарик. А глаза такие голубые, чистые и пока ещё с надеждой смотрящие на этот мир. Я растерянно зажал в руке её подарок. — Вы же волшебник? — спросила она шёпотом. — И как ты догадалась? — присел возле неё и улыбнулся. — А вы не могли бы точно так же найти и моих родителей? Алекс говорит, что они потерялись, когда мы последний раз ездили во Францию. А он так сильно по ним скучает. Плачет по ночам, я сама видела… Я так хочу для него что-нибудь сделать… И глаза у неё сразу стали такие серьёзные, смотрят совсем по-взрослому. — Нет. Я не смогу это сделать… Извини… — голос мой дрогнул, а она всё смотрит мне в глаза, не выпускает меня из плена сосредоточенного взгляда. — Они очень сильно потерялись, поэтому, да? — Да, потому что очень сильно… И её глаза померкли. Будто кто-то притушил внутренний свет души. — А не могли бы вы хотя бы подарить моему брату собаку? Он очень хочет щенка, но дядя ему не разрешает. Говорит, что и так тратит слишком много денег на нашу еду. А если вы её принесёте к нам домой, то он уже не откажет. Ведь волшебникам никто не отказывает. И он по-заговорщицки улыбнулась. — Эмми, не отвлекай человека. Он и так для нас много сделал. Экая ты всё же невоспитанная, — проворчал, подходя к нам, парнишка и беря за руку свою сестру, — Извините её. Обычно она у нас неразговорчивая. — Вы далеко живёте? — уточнил я. — Нет, в двух кварталах отсюда. А как вас зовут? Я ведь так и не представился. — Северус Снейп. — А я Алекс Лаэрт. — Что же, удачи вам Алекс и Эммилия Лаэрт. Парнишка потянул за собой сестру, но та неотрывно смотрела на меня, ожидая ответ. — Я постараюсь выполнить твою просьбу, Эммилия, — поспешил заверить я её. И только тогда она облегчённо выдохнула и с чувством выполненного долга последовала за братом. А я так и остался стоять на том же месте, размышляя о той силе чувств, что связывала этих двух неоперившихся созданий. Они только начинали жить, были юны и ещё совсем не знали, как устроиться в нашем столь сложном мире,. Но их было двое, и они были сильны своей способностью любить. Они выживут, встанут на ноги, и будут всё так же преданно и самозабвенно заботиться друг о друге, как делают это сейчас. И вот ради этого, ради их будущего стоило побороться, ради того, чтобы у подобных им не терялись родители, а могли подарить им свою любовь и заботу. Теперь я понимаю, что имел ввиду Дамблдор, когда говорил о вдохновении. Интересно, какое вдохновение движет им? ***
— Ну, и как прошла прогулка, Северус? Нашёл своё вдохновение? — Оно само меня нашло. Альбус, не знаешь, где можно найти хорошего щенка?
| 
Великобритания, 02.05.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
