Ну и кто тут у нас гей? Спустя пару дней. Вечер. Умилительная картина: начинающая группа в составе трех человек мирно сидит в комнатушке Брая в студенческой общаге и активно потребляет различные спиртные напитки вкупе с закуской. Разговор шел сначала о планах на будущее («Ну, за мир во всем ми… Родж, я не закончил!»), потом поговорили об учебе и потравили байки о преподах (причем травил в основном Мэй, ибо Снейпу с Люцом травить было, в общем-то, некого). Плавно съехали с учебы на девушек («За прек-красный... Ик! То есть пол, во!») и потом пошли погулять. Наткнувшись на двух полисменов, трех людей непонятного пола и ориентации, пять кустиков, принятых за собачек и четыре дерева, принятых за чудовищ, Мэй так и не понял, почему, испугавшись, новые музыканты орали «Авада Кедавра» и «Экспеллиармус», парни протрезвели и пошли обратно к дому - продолжать празднество. Как ни странно, их потянуло обсуждать музыку («Ну щас-с спою»), – это была особая тема, и, так как Люц со Снейпом в музыке разбирались довольно плохо, обсуждение сводилось к перечислению любимой музыки Мэя и просвещению отсталых товарищей им же. Потом стали обсуждать группу, перемыли косточки Стаффелу, поговорили о будущем басисте, репертуаре, стиле и так далее. Тут встал некий вопрос: – По-моему, мы не имеем больше права называться «Smile». От его состава остался только я! – заявил Мэй. Пару минут ребята соображали. – Ну и как ты предлагаешь назваться? – заинтересованно спросил Люц. У него было предчувствие, что из-за этой темы все передерутся. – Я? Ну… Я пока мало думал. Надо как-нибудь оригинально, может аббревиатуру? Например: «УПС». И придумаем, что это значит. – Ну, нет! – хором воскликнули друзья. Но настоящую причину назвать было нельзя, и приходилось импровизировать. – Отдает дешёвой попсой! – выпалил Люц. Он краем уха слышал Бритни Спирс «Oops, I Did It Again» и долго плевался. Но Мэй ничего об этом не знал и лишь поднял бровь. – Нет, аббревиатуры не по мне. Надо что-то гордое, как… ну «Лебедь», например, – пустился философствовать Сев. – Только подумайте, как это звучит: «The Swans»! Люди сразу будут думать об изящных силуэтах, исчезающих в закате… Мэй поднял вторую бровь. К счастью, Люцу хватило ума прервать разошедшегося Сева. – Я думаю, нам нужно что-то со смыслом, но не слишком заумное, звучащее и легко запоминающееся. Ну как, – он огляделся в поисках вдохновения. Но, видимо, вдохновение не выдерживало ни их общества, ни того, что они пили. Прерванный Снейп оскорблено молчал. Мэй был отрешенно-задумчив. Вследствие этого, в комнате повисло непривычное молчание. А этого Люц не выносил. Он справедливо считал, что водка развязывает язык, и принялся изображать из себя бармена. Потом упомянул что-то о том, как подростком разбил колбу с зе…, то есть водкой (заначка препода) в кабинете химии и что ему за это было. Парни снова разговорились… Тема названий пару раз проскальзывала, но больше в шутку. Был предложен вариант «Толстопопые парни», но был признан панковским и отвергнут. Позже они вернутся к этому, поменяют парней на девчонок и напишут песню «Fat Bottomed Girls». Но близилось утро, а парни все пьянели и пьянели… Что случается в конце подобных пьянок? Неправильно! Все спят. Утро. Точнее, день. 16:25. Снейп открыл глаза. И понял, что в жизни так не напивался. А ещё, что на случай похмелья всегда варил такое простенькое зелье, которое все как рукой снимало… «Господи, что там магглы делают?».
Сев с трудом сел. Поглядел вокруг, заметил недопитое пиво Мэя и слегка посветлел лицом. Чуть позже, после душа, Снейп попивал пиво и осматривал беспорядок, учиненный в комнате. Везде валялись бутылки вместе с конспектами по астрофизике и запасными струнами. На диванчике вповалку друг на друге (Спокойно, в одежде они, в одежде…) спали Мэй с Люцом. Снейп улыбнулся и не стал их будить. Он стал вспоминать, что вчера было. Как давно он не ощущал такой беззаботной, неудержимой радости, такого безудержного веселья, такого толчка, заставляющего творить и творить, забывшись в вихре чувств… Да, если б не похмелье, все было бы просто великолепно. «Ну что ж, у всего свои недостатки», – философски решил Снейп. И вдруг его взгляд остановился на старом портрете королевы (Все-таки, как-никак, Мэй был англичанином, и довольно патриотичным). Какая осанка, какая гордость, какое достоинство в ее глазах… Все-таки маги часто ошибаются, не считая магглов за людей, подумал Снейп… Но тут проснулся Люц. Первые его слова были очень нецензурными. И вторые – нецензурными. Третьих не последовало, так как Люц успел въехать, что на нем кто-то лежит, выругаться в третий раз и сбросить с себя Мэя. Вследствие этого произошло пробуждение гитариста (уже на полу) со всеми вытекающими матерными словечками. А Снейп выбрал самое подходящее время для облечения в слова своих идей: – А давайте назовемся «Queen»! – Эй, мы не геи!!! – послышалось дружное негодование с дивана, где сидели только что очухавшиеся товарищи. – Правда? – ехидно поинтересовался Снейп Люц молча швырнул в Сева бутылкой из под водки, но попал в королеву, из-за чего возмутился уже Снейп. А Мэй задумался и стал на разные лады напевать: – Квин, Квииинн… Куиинн… А что, звучит! Люц многозначительно повертел пальцем у виска. Впрочем, про себя он решил, что согласен…
| 
Великобритания, 05.05.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
