Когда я читаю письмо Ремуса и кое-что понимаю Когда я очнулась, то поняла, что лежу на кровати, возле которой спиной ко мне стоит мадам Помфри. «Я в больничном крыле?» Я застонала. Женщина повернулась ко мне и улыбнулась. - Доброе утро, мисс О’Коннор, - ласково сказала она. - Доброе утро? – я с удивлением уставилась на улыбающуюся целительницу. - Да, уже утро. Почти девять. - А как же… А что случилось? Мадам Помфри вздохнула. - Ну, милая, насколько я поняла, директор зашёл к вам вчера вечером и увидел, что вы лежите на полу без сознания. Тогда он наложил на вас заклятие перемещения и доставил вас сюда. А что с вами произошло? - Не знаю, - я покачала головой. – За ужином мне стало вдруг плохо, и я решила пойти к себе. Как дошла до своих комнат, я не помню. Всё вокруг было ярким, но непонятным. А потом – тишина и темнота… - Профессор МакГонагалл сказала, что вы вчера ничего не ели. Это так? - Да. Утром я проспала, в обед… в обед мне что-то не хотелось, а за ужином стало плохо… А что? - Думаю, что вы просто ослабли. Волнение, переутомление, да ещё и голод… Вам нужно отдохнуть, мисс О’Коннор, - мадам Помфри улыбнулась и вышла. «Волнение, переутомление… Кто-то совсем недавно говорил мне то же самое… Вот только кто?» И вдруг меня будто по голове кто-то стукнул. Ремус! Я перевела взгляд на свою руку и увидела смятый конверт. Я улыбнулась, откинулась на подушках, распечатала конверт и вытащила пергамент. «Дорогая Лили! Мне очень жаль, что нам не удалось попрощаться перед Вашим отбытием в Хогвартс. Сириус сказал, что встретил Вас в Хогсмиде, и насколько я понял из его рассказа, Вы хорошо устроились. Я рад за Вас. Лили, я пишу Вам, чтобы кое-что сказать. Но на бумаге всего не изложишь, поэтому я прошу Вас о встрече. В конце концов я должен попросить у Вас прощение за то, что при нашем последнем разговоре я хотел наложить на Вас заклятие Памяти. Пожалуйста, пришлите мне ответ как можно скорее. Я буду с нетерпением ждать. Всегда Ваш, Р.Дж.Л.» Я несколько раз перечитала письмо, прежде чем до меня дошёл его смысл. Ремус просит меня о встречи. То есть, проще говоря, он приглашает меня на свидание. Господи! Что же делать? Я ещё раз пробежалась глазами по ровным строчкам. Он волновался… Ну точно! Когда Ремус писал это письмо, он волновался. Эти неуклюжие фразы и предложения… А что он так хочет сказать? Не то ли, что… Я помотала головой, выкидывая эти мысли из головы. А я? Что я? Я вдруг вспомнила смех Сириуса, когда, стоя на кухне с запиской Ремуса в руках, я так опрометчиво воскликнула «Конечно, я дождусь вас, Ремус!», и покраснела. Нет, не может быть… Или всё-таки может? Я вспомнила всегда уставшее лицо Люпина, его добрые серые глаза, ласковую улыбку, седые нити в каштановых волосах… Что-то тяжёлое внутри меня перевернулось, и я вдруг почувствовала какую-то необычайную лёгкость во всём теле, а потом радость… Радость оттого, что кто-то в этом мире меня любит. Я вздрогнула от этой неожиданной мысли. Любит? Неужели это так, и Ремус действительно неравнодушен ко мне? О Господи! Что я такое говорю? Разве может так быть? Разве можно быть таким счастливым, как я? «Я люблю его, - подумала я вдруг. – Нет никаких сомнений: я его люблю».
| 
Великобритания, 04.05.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
