Когда я стою на краю Когда я открыла глаза и всё вспомнила, то застонала. Свела ноги. Перевернулась на бок и прижала колени к груди. Всё болело. Рассветало. Было серо и пасмурно. Я плакала. От боли, от обиды, от унижения. Оттого, что жизнь перестала доставлять удовольствие. Оттого, что жизнь потеряла смысл. Оттого, что внутри пустота. Я плакала, уткнувшись во влажную от росы траву. В сердце засела тупая заноза и никак не хотела вылезать оттуда. Мой мозг снова и снова заставлял меня вспоминать прошлую ночь, а я снова и снова безуспешно пыталась отогнать от себя эти видения, забыть их, раствориться в своём горе. Пролежав без движения около часа, я заставила себя встать. Ноги еле держали меня. Я шаталась. Оглянувшись, я заметила неподалёку свои джинсы. Наклонившись, я взяла их и надела. Замок был вырван с корнем. Я снова оглянулась и увидела чёрную мантию, брошенную возле того места, где я лежала. Морщась от боли и отвращения, я подняла её и накинула себе на плечи. Тут же до меня донёсся запах. Его запах. Меня стошнило. Отдышавшись, я полезла наверх. Когда я выбралась из этой ямы и оглянулась, то поняла, что вчера ночью, убегая, я слишком завернула влево. Еле переставляя ноги, я двинулась к замку. *** Двери были закрыты. Я, ни на что не надеясь, постучалась. Затем, осев, поскреблась. Бесполезно. Безрезультатно. Я прижалась к двери и зарыдала.
***
В замке раздались удары колокола. Шесть раз. Шесть утра. Я подняла голову. Услышала какое-то движение за дверью. Быстро вскочив на ноги и насухо вытерев слёзы, я попыталась сделать невозмутимое лицо. Однако, когда дверь начала медленно открываться, я струсила. Быстро переставляя ногами, я кинулась за угол. *** Переведя дыхание и переждав несколько минут, я выглянула. Никого. Крадучись двинулась к дверям. Тихонько приоткрыла их и заглянула в Холл. Никого. Отлично. Я со всех ног побежала к себе. *** - О! Профессор! Я так перепугалась, когда вы не пришли… - нищенка протирала глаза. - 1234567890987654321, - скороговоркой проговорила я, моля Бога, чтобы из-за угла кто-нибудь не вышел. - Конечно, профессор, проходите. Однако, разрешите сказать… - Мне некогда! – я ворвалась в коридор. Портрет встал на место. Зажглись факелы. Я прошла по коридору, толкнула дверь, вошла в гостиную. Огонь тихо потрескивал под котлом. Задним умом я подумала о том, что не добавила в нужное время следующий ингредиент. Закрыв дверь, я медленно сползла на пол и беззвучно зарыдала. *** Тело затекло. Слёзы кончились. Остались лишь мокрые полоски на лице, да горькая тоска в сердце. Зачем жить? Зачем существовать? Теперь, когда это произошло? Зачем? Я вспомнила слова мамы. Мамы, которой уже нет. Которая ушла. Которая не может погладить по голове свою многострадальную дочурку. «Бороться. Главное бороться, дорогая. Что бы не случилось в этой жизни, борись. Борись за свою жизнь, за своё счастье. Никогда не отпускай руки». Нет, мама. Я не отпущу. Я буду бороться. Буду, мамочка. Спасибо тебе за всё. Прости меня за всё. Я буду бороться. Ему назло. Я буду… Со стоном поднявшись на ноги, я подошла к камину, вытащила оттуда котёл, скинула с себя ненавистную мантию и кинула её в огонь. Она начала медленно гореть. Еле переставляя ноги, я добрела до ванной, стянула майку. Морщась от боли, сняла джинсы. Между ног всё болело. Опустив глаза, я вскрикнула. Липкая слизь вперемешку с кровью. Вся внутренняя сторона бедра. Я застонала. Подойдя к ванне, открыла горячую воду. Медленно ванна наполнилась. Я залезла в огневую воду. Меня бил озноб. Голова нещадно болела. Я закрыла глаза и откинула голову, погружаясь в сон. *** Я проснулась, когда почувствовала, что вода остыла. Выдернув пробку из ванны, я встала и включила душ. Намылив мочалку, я принялась с силой оттирать себя. Вскоре слизь и кровь исчезли. Внешне я стала чистой. Но только внешне. Смыв пену, я выключила воду, вылезла из ванны, вытерлась насухо полотенцем, оделась и забралась под одеяло. Меня бил озноб. *** Я уловила какой-то шум в коридоре. Прислушавшись, я различила голос нищенки и голос Дамблдора. Поморщившись, я натянула одеяло на голову. Через минуту крики прекратились. Я высунулась из-под одеяла и вскрикнула. Альбус Дамблдор стоял в дверях моей спальни. - Лили! Я попыталась сесть, но из этого ничего не вышло. Голова закружилась и я медленно, но верно начала куда-то падать. - Лили!.. *** Резкий запах ударил мне в нос. Я открыла глаза. Дамблдор и мадам Помфри. Директор сидел на стуле возле моей кровати и держал меня за руку. - Лили, что с вами? – обеспокоено спросил он. - Ничего, директор, - я сглотнула, пытаясь прийти в себя. - Как это ничего? Я же вижу, - голос стал настойчивее. – Я вас не узнаю. Ваше лицо опухло, будто вы не переставая с утра до ночи ревели. Синяки под глазами, на руках…Что с вами? - Я же сказала, господин директор, со мной всё в порядке, - я попыталась вырвать свою руку, но Дамблдор не отпускал её. - Поппи, - обратился директор к мадам Помфри. – Что ты скажешь? Целительница покачала головой. - Что ж, - Дамблдор встал. Я тут же спрятала освободившуюся руку, - вызову Северуса. Пусть он посмотрит… - НЕТ!!! – я резко села. Голова тут же пошла кругом. Я закрыла глаза и вцепилась в кровать. Кружение прекратилось. Открыв глаза, я уставилась на замершего у камина Дамблдора. – Не надо… директор… не надо никого звать… - Но Лили… - Не надо!!! – закричала я. Мадам Помфри отпрянула. - Что с вами, мисс О’Коннор? – спросила женщина. - У меня… - я быстро соображала. – У меня депрессия. - Депрессия? – хором воскликнули директор и целительница. - Да, - для убедительности я кивнула головой. Зря. Комната снова поплыла. – У меня каждый год так бывает. Осенью. Дожди и всё такое… - Дожди? – Дамблдор покосился на окно. Я тоже посмотрела в ту же сторону и вздохнула. Солнце. Огромное, яркое солнце. И никакого намёка на дождь. - Но ведь… - начала мадам Помфри. - Я чувствую приближение непогоды и меня начинает хандрить, - скороговоркой выпалила я. Дамблдор недоверчиво смотрел на меня. - Вы уверены? - Абсолютно. Всё, что мне нужно, это чтобы меня не беспокоили. Надеюсь, вы дадите мне небольшой отпуск? Директор снова переглянулся с мадам Помфри, покосился на камин. - Может, всё-таки я позову Се… - Нет! - Хорошо, Лили, - Дамблдор опустил руки. – Отдыхайте. Идём, Поппи. Дверь за ними закрылась. Я откинулась на подушки и провалилась в тяжёлый сон… *** - Знаете, Лили, студенты по несколько раз на дню наведываются в больничное крыло, - щебетала мадам Помфри. – Думают, что вы там. А вы второй день лежите здесь… *** - Лили! Вы опять ничего не ели? Мне придётся сказать Дамблдору… - Говорите… *** - Лили! У меня для вас сюрприз, - Дамблдор лукаво улыбался. - Сюрприз? – еле слышно прошептала я. - Да. Знаете, кто пришёл навестить вас? - Кто? - Ремус! Он сейчас в коридоре. Пойду позову… - НЕТ!!! Не надо! Я не хочу его видеть! Я никого не хочу видеть! Уйдите, директор, прошу, уйдите! *** В окно стукнули. Собрав все силы, я повернула голову. Сова. Сова Ремуса. Я отвернулась. Подолбившись ещё немного, она улетела. Пусть… Мне всё равно… *** - Держи её, Поппи! – Дамблдор настойчиво пытался поднести к моему рту ложку с кашей. - Нет! – я мотала головой. - Лили! Это же глупо! Четыре дня ничего не есть! Ваша кожа посерела, синяки под глазами! Вы исхудали! Лили, немедленно прекратите истязать себя и расскажите, наконец, что случилось! - Депрессия, профессор… - вяло пробормотала я. - Никакой депрессии у вас нет! Или вы сейчас же сами всё расскажите, или я заставлю вас сделать это! – голос Дамблдора гремел. - Делайте, что хотите… *** - Вы не будете есть? – вздохнула мадам Помфри. – Как хотите. Это ваше право. Я вам вот письмо принесла. От Люпина. Срочное. Он уже два раза приходил… *** - Вы что, не читали писем? Я покосилась на стопку писем, лежащую на прикроватной тумбочке. - Лили… Что с вами? Скажите… Я покачала головой… *** Я не знала, сколько времени прошло с того злополучного дня. По несколько раз на дню приходила мадам Помфри. Иногда забегал Дамблдор. Я ничего не ела, ничего не говорила. Есть не хотелось, двигаться тоже, жить тоже… Дамблдор пытался развеселить меня, накормить. Всё время норовил вызвать Снейпа. Я содрогалась при этой мысли. На третий день моей «болезни» прибыл Ремус. Я не захотела его видеть. Смотреть ему в глаза и знать, что он всё увидит, всё поймёт? Нет, этого я не переживу… На четвёртый день прилетела сова. Сова Ремуса. Я не пустила её. Зачем?.. В этот же день Дамблдор пригрозил напоить меня сывороткой правды. Мне правда всё равно… На следующий день Дамблдор принёс ещё письмо, потом ещё и ещё. Я не распечатывала их. Они так и лежали на моём столике… Послышался скрип двери. В спальню вошла мадам Помфри. - Вы не спите, Лили? Я покачала головой. Говорить не было сил. - Не знаю, что с вами, но вы лежите уже вторую неделю… Я открыла глаза и удивлённо посмотрела на женщину. - Да-да, Лили! Вторую неделю! И не говорите, что это депрессия! За окном светит солнце! Я посмотрела на окно. И впрямь солнце… - Лили, - мадам Помфри присела на край кровати. – Что с вами? - Ничего… - Ну я же вижу… - Прошу вас… Она вздохнула и вышла. Я закрыла глаза… *** - Не надо, Лили, не сдерживай себя. Не нужно. Ты ничего не сможешь сделать. Расслабься и получай удовольствие… Я резко села на кровати. Ночь. Темно. Я была вся мокрая от пота. Сердце бешено колотилось. Снова этот сон. Каждую ночь. Его голос, его смех. Я застонала. Нет. Я не могу так больше. Мне незачем жить. Незачем существовать. Я не хочу… Медленно выбралась из постели, спустила ноги на пол, встала. И тут же рухнула. Сил не было. «Вставай!» - приказала я себе. Я встала. Медленно оделась, расчесалась. Умирать, так с музыкой… Вышла в коридор. Нищенка спала. Еле передвигая ноги и держась за стену, пошла к Северной башне. Она самая высокая. Не будет никакой надежды… Проходя по одному из коридоров, услышала шаги. Мне всё равно. Продолжаю идти, тихо, словно тень. Уже издалека увидела его фигуру. Конечно, ночной патруль. Ночная мышь. Летучая мышь. Увидев меня, он притормозил, но потом взял себя в руки. Проходя мимо него, я кинула взгляд на его лицо. Его глаза смотрели со смесью удивления, жалости, понимания и… мрачного торжества. Он знал, куда я иду. Знал, зачем я иду. И не остановил. Мне было всё равно, но сердце сжалось, а слёзы тихо скатились по щекам. И не надо… Так даже лучше… Я медленно поднималась по лестнице. Скорее, скорее… Силы покидали меня, но я должна добраться, должна… А там - конец… Надавив на дверь, я распахнула её. Ветер ударил мне в лицо. Хорошо… Я подошла к краю, взглянула вниз. Голова закружилась. Прощай, Ремус! Прощай, моя любовь! Прощай, мой дорогой! Я не сказала тебе, не успела! Так знай: я люблю тебя! Люблю всем сердцем! И буду любить там… Прощай, Ремус! Прощай! И спасибо! Спасибо за то, что любил! За то, что был рядом! За то, что не забывал! И не забывай, прошу! Слёзы текли по щекам. В голове вспыхивало всегда усталое лицо с добрыми серыми глазами, с каштановыми с проседью волосами. Прощай, дорогой! Прощай, любимый! Прощай! Медленно поднимаю ногу и останавливаю её над пропастью. Всё… Конец… Я не жалею… Нет… Я не боюсь… Переношу вес на замершую над пропастью ногу, закрываю глаза, расставляю в стороны руки, улыбаюсь… И вдруг лицо любимого рассеивается, и на его место встаёт злое, бледное, насмешливое. Потом на его место приходит другая картинка. Темнота, яма. На траве лежу я, расставив ноги, закусив губу, вцепившись руками в траву. А надо мной он. Чудовище. Я пытаюсь прогнать видение. Сердце сжимается. Я вдруг понимаю: он не целовал, не ласкал. Он насиловал. Жестоко, нагло, смеясь мне в лицо. Он бил, он издевался. Он знал, что я иду сюда. Знал, что никогда не увидит меня. Знал и не остановил. Даже не попытался. А я, дура, лежала там, под ним, и получала удовольствие, сдерживала стоны! Как я могла! Как я могла предать Ремуса? И с кем? С этим чудовищем! Я задыхаюсь. От слёз. От несправедливости. От тоски. От боли. От любви. От ненависти. В голове звучат слова: «Бороться. Главное бороться, дорогая. Что бы не случилось в этой жизни, борись. Борись за свою жизнь, за своё счастье. Никогда не отпускай руки». Да, мама. Прости. Хочу увидеть тебя. Но не сейчас. Прости. Я ставлю ногу на место, теряю равновесие и падаю назад. Ударяюсь. Ничего. Это только боль. Ещё один синяк мне не помешает. Хотел, чтобы я умерла? Хотел, чтобы меня не было? Нет меня, нет проблем? Отлично! Назло тебе буду жить! Назло тебе! Никогда я не была так зла! Ты меня разозлил! Ненавижу! Поднимаюсь с пола и иду обратно.
Всё, пора с этим кончать. Жизнь не закончилась. Лёд тронулся, господа присяжные! Командовать парадом буду я!
| 
Великобритания, 04.05.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
