Через час перед парой распахнулись двери особняка на Марсалкантье. Внутри дом был так же импозантен, как и снаружи. Народ, в основном молодёжь, собирался в просторном зале на первом этаже. Ещё в церкви уговорившись станцевать вместе Киинкису, вся их небольшая компания уединилась в пустой, небольшой по меркам этого дома комнате рядом с залом. Ристо и Пиркко, много лет занимавшиеся своими народными танцами, выучили новый всего за два повторения, для них это был всего лишь набор стандартных, давно доведённых до автоматизма фигур, собранных в определённом порядке. К тому моменту, как четвёрка закончила репетировать, в зале зазвучала музыка и послышался ритмичный топот ног, на каждый четвёртый счет танцоры чуть подпрыгивали. Пиркко ухватила своего благоверного за локоть и выскользнула с ним из комнаты в общий зал. Профессор задержал свою невесту на один поцелуй, после чего они последовали примеру первой пары. Снейп почувствовал себя сейчас так, словно снова был на задании, не самом опасном, но очень ответственном. Знакомое ощущение полной собранности, автоматически поставленная на полную мощность ментальная блокировка, каменное лицо бессознательно приготовилось к тому, чтобы в нужный момент принять выражение почтительного восторга. Поймав себя на этом Снейп фыркнул, и его слегка отпустило. Собранность осталась, но всего лишь на уровне, необходимом, скажем, для принятия экзамена. В конце концов, он сейчас будет говорить не с Темным, гореть ему в аду вечно, Лордом, и даже не с мечтающим скатать со шпаргалки студентом, а всего лишь с нечистым на руку магглом. Снейп никогда в жизни не страдал шовинизмом, из всех магглов он терпеть не мог только собственного отца, но нельзя было не признать, что возможности маггла насолить ему эфемерны даже по сравнению с возможностями хогвартского первогодка. Через минуту к нему подошёл Ристо, чтобы шёпотом сообщить, что поскольку вечеринка устроена детьми хозяина, самого его дома нет, явится примерно через час, так что пока можно расслабиться и получать удовольствие. Снейп саркастически хмыкнул, насчет удовольствия финн явно погорячился, но делать всё равно было нечего. Легенда их работала, его невеста напоминала о себе ещё одной своей местной знакомой, необъятной толщины девице лет двадцати семи. Она оказалась если не руководителем ансамбля, члены которого собрались здесь сегодня отмечать годовщину создания, то уж заместителем-то точно. Алёна подошла к жениху через несколько минут утирая со лба несуществующий пот в знак того, что только что ею были сворочены горы.
- Уф! – выдохнула она, усаживаясь в кресло у стены. Снейп сел рядом.
- Было так сложно?
- Знаешь, был у меня один знакомый, страшное трепло причём совершенно без комплексов, но вписаться мог куда угодно. На моих глазах, пользуясь одним только телефоном, впросился на ночлег к какой-то тётке, которая (слушай внимательно!) ТРИ года назад ехала в одном поезде с его матерью. Они вместе из Крыма возвращались. Чувствуешь интригу? То есть самого Илью она вообще ни разу в жизни не видела. Я тогда подумала, что меня от него, конечно, тошнит, но талант у парня бесспорно есть.
- Ты это к чему мне рассказываешь? – поинтересовался профессор. В принципе продолжение было предсказуемо, но она явно хотела поощрения.
- Я сделала сейчас примерно то же самое. Мне надо было напомнить о себе человеку с которым нас связывает один разговор и пара электронных посланий почти четырёхлетней давности. Мне это удалось, - гордо заявила она.
- И? – лениво поинтересовался Снейп продолжением.
- Танцуем Киинкису примерно минут через пятнадцать. Народ как раз спляшет пару полек и захочет передохнуть. И нечего вздыхать, зато нас здесь запомнят именно как эмиссаров от питерской школы старинного танца, я с Туулией потом ещё пообщаюсь по поводу нашего ежегодного Фестиваля старинного танца, может, приедут.
Снейп посмотрел на невесту с уважительным удивлением, как шпион со стажем он не мог не оценить того, как мастерски она воспользовалась ситуацией. Теперь они действительно органически вписаны в данное сообщество и никто при всём желании не сможет сказать, что они тёмные личности явившиеся сюда с неясными целями.
- Чего смотришь как на коллегу по работе в разведке? - фыркнула она. – С кем поведёшься - так тебе и надо. Это я о себе. Связалась со шпионом в отставке, того и гляди превращусь в Штирлица в юбке.
- Ты – в юбке? – скривился Снейп. Она помянула о наболевшем, за всё время их знакомства она всего один раз надевала юбку, точнее платье. На бал. Всё остальное время она не вылезала из джинсов. Нет, профессор понимал, что оно удобно, практично и всё такое, но периодически Мастер зелий клялся себе всеми святыми, что после женитьбы выбросит эти джинсы к дьяволу и обяжет её носить платья. И пусть только попробует что-нибудь сказать. Клятв этих хватало ненадолго, как правило на второй минуте молчаливого чертыханья на эту тему Снейп напоминал себе, что его невеста по сути своей является его личным философским камнем, обращаться с ней, стало быть, надо бережно и осторожно, и стоит только задуматься о том, чтоб начать качать права, и всем его планам крышка. Так что приходилось терпеть. Сегодня она тоже была в джинсах, просто потому что собирались они наскоро, и она ничего кроме белья с собой из одежды не брала. Алёна между тем парировала:
- Я, к твоему сведению, люблю юбки, просто почтальону не с руки почту разносить поддёргивая подол на каждой лестнице, я макси предпочитаю.
Профессор недоверчиво приподнял бровь и потянул из рукава палочку.
- Северус, нам танцевать через десять минут!
- Вот и будешь одета как нормальная женщина, а не как Блек после Азкабана.
- А Блек в джинсах сбежал?
- Понятия не имею в чём он сбежал. Но выглядел он препаршиво, как, впрочем всегда, - ехидно прошипел Снейп.
- Спасибо, дорогой! – не менее ехидно ответила Алёна. – Теперь я знаю какого мнения ты о моём внешнем виде.
- Не передёргивай, я говорил только о джинсах, - парировал профессор и виновато добавил. – Прости, но мне так осточертели эти штаны…
- Я всё понимаю, но кроме брюк тебе придётся трансфигурировать мне колготки из гольфов, потому что на улице зима. А если нам понадобится применить магию? Что мы будем делать? Потерпи, солнышко. Немного осталось.
- Надеюсь, - буркнул Снейп, со вздохом заталкивая палочку поглубже в рукав.
Осталось действительно немного. Они неплохо станцевали вчетвером разученный танец, причём в нарушение всех правил обе дамы, даже танцуя с контрпартнёром, преданно смотрели в сторону своего, вместо того, чтобы строить глазки чужому, как полагается по правилам таких танцев. Затем Снейп с невестой по просьбе собравшихся продемонстрировали пару танцев из репертуара той школы, эмиссарами которой они якобы являлись, а вскоре после того, как возобновились общие танцы, к ним подошёл Ристо и тихо сообщил, что хозяин дома вернулся и находится у себя в кабинете. Поиски медленно, но верно вышли на финишную прямую. ***
Постучав в дверь кабинета и услышав из-за двери: «Tulkaa!», троица вошла внутрь. Антти Тойкканен оказался невысоким, толстым, лысым мужчиной того же возраста, что и Ристо, но, в отличие от последнего, выглядел точно на свои годы. Профессор решил, что коль скоро хозяин дома говорит по-английски, переговоры вести ему будет сподручнее самому. Алёна только пожала плечами, она уже не один раз декларировала, что с удовольствием будет играть в их тандеме роль второго плана, Ристо же с самого начала собирался выполнять роль свидетеля.
- Добрый вечер, мистер Тойкканен, - самым своим шёлковым тоном обратился Мастер зелий к хозяину кабинета.
- Добрый вечер, - несколько недоуменно отозвался финн, однако, видя за спиной Снейпа своего знакомого, не стал нервничать и осведомился: - Вы по какому вопросу?
- У вас, говорят, довольно обширная коллекция старинных ювелирных украшений имеется. Я по поводу одного из последних приобретений, - Снейп говорил очень тихо, но так чётко, что слышен был каждый звук, а тон никак не позволял усомниться в серьёзности говорящего. – Вы несколько дней назад приобрели старинный медальон у одного итальянца. Так вот медальон этот краденый, украли его у меня, и я хочу получить его обратно. Серые глаза Тойкканена сощурились, а губы сжались в почти невидимую полоску.
- Сначала я хочу получить доказательства того, что эта вещь ваша.
Снейп усмехнулся:
- Я не сказал, что она моя. Я сказал, что её у меня украли. Это вещь моего клиента, и я должен её вернуть. Если вы настаиваете, то я могу пойти в суд, у меня есть вот это, - профессор достал из кармана диск и почувствовал, как напряглась за его спиной Алёна. Это был диск, под который они только что танцевали. Мастер зелий блефовал, блефовал по-крупному, но ему хотелось как следует напугать этого толстяка, да и в любом случае Обливиэйт наложить он пока в состоянии. Левая бровь Снейпа совершила неуловимое движение вверх и потянула за собой уголок рта, придавая лицу насмешливое выражение. – Здесь признание синьора Керубини в совершённом им хищении чужой собственности и продаже её вам.
- Я не знаю никакого синьора Керубини.
- Это вы будете говорить в суде, мистер Тойкканен. Я, конечно, потеряю время, но вещь своего клиента назад получу, а вот у вас неприятности будут серьёзные.
- Антти, - внезапно вступил в разговор Ристо. – Мне напомнить тебе обстоятельства связанные с наследством роува Карванен? От её коллекции неведомо как осталось всего несколько предметов, и только отсутствие описи и точного списка в завещании пока позволяют тебе спать спокойно. Твоя сестра не стала подавать в суд, но это не значит, что история не всплывёт. Можно ведь найти свидетелей, которые видели её коллекцию. И проверка твоей многое может прояснить.
- Все это бездоказательно, Ристо, - голос Антти внезапно приобрёл ломкость юношеского, к концу фразы финн сорвался на дискант. – Меня не касается эта история. Медальон я приобрёл за собственные деньги и понятия не имел о его происхождении.
- Теперь вы имеете понятие, - всё тем же спокойным, шёлковым голосом проговорил Снейп. – И лучше бы вам взять деньги назад и вернуть вещь по принадлежности. Ваш чек вы получите в ту самую секунду, как медальон окажется у меня в руке. Вам ведь не нужен шум. А так мы все будем считать, что этого инцидента никогда не было. Не так ли?
Чёрные глаза профессора не мигая уставились в серые чуть навыкате глаза коллекционера. Снейп умел смотреть так, словно пронизывал взглядом насквозь. Он далеко не всегда применял легилименцию, но мог создать настолько качественную иллюзию своей проницательности, что жертва сама начинала исповедоваться во всех грехах в полной уверенности, что Мастер зелий и так всё уже понял, и теперь только чистосердечное признание может спасти от его гнева. Сейчас он предлагал противнику почётную капитуляцию и делал это таким тоном, что не возникало сомнений: надо соглашаться, пока просят добром. Этот жуткий, похожий на кладбищенского ворона из поэмы Эдгара По человек вытрясет из него всё. Господину Тойкканену стало вдруг невероятно страшно, даже то, что незнакомец вошёл не один, а в сопровождении его вполне интеллигентного и, как ему до сего дня казалось, предсказуемого знакомого и безобидного вида девушки, уже не являлось гарантией того, что ситуация в норме.
А Снейпу в это время тоже было жутко. То, что начиналось как многократно применённый на практике способ запугивания студентов, грозило выйти из-под контроля и стать совсем не безобидной страшилкой. Он помнил это ощущение, он знал, что сейчас источает ужас, это было одной из способностей Упивающихся Смертью. В самом начале своей карьеры у Тёмного Лорда Снейп не раз развлекался, пугая так магглов, которые когда-то жили с ним по соседству, в первую очередь выросших соседских мальчишек, которые в своё время не давали ему проходу и дразнили заморышем. Другие Упивающиеся могли таким способом убить или довести жертву до состояния паралича, когда человек словно кролик перед удавом застывал и не двигался, позволяя воплощённому ужасу с серебристым черепом вместо лица делать с ним что угодно. Снейп довольствовался обычно обмороком жертвы или даже просто тем, что человек, истошно вопя, удирал от него. Однако несколько раз в силу обстоятельств ему приходилось так убивать, и теперь эта волна могла выйти из-под контроля. Было ли причиной то, что сейчас перед ним был не студент, или что ему очень хотелось любой ценой получить медальон, а с ним шанс на возвращение к нормальной жизни? Снейп не знал, просто чувствовал, как превращается в квинтэссенцию страха, источает ужас, который испытывает не только сидящий за столом лысый толстяк, но и его спутники, и сам он тоже боится. Боится того, что вот-вот превратится снова в Упивающегося, что снова станет убийцей. Он не знал, как это прекратить и даже не мог уже отвести взгляда от сидящего за массивным дорогим письменным столом, истекающего потом толстяка. Удав и кролик оказались скованы одной цепью и не в силах были избавиться друг от друга. И тут за спиной Снейпа раздался суровый вопль:
- Бака яро! Ямэро!!! – и профессора весьма чувствительно встряхнули, так что он вынужденно прервал зрительный контакт со своей безвольно оплывшей в кресле жертвой. Мастер зелий облегчённо выдохнул ощущая, как откатывает прочь, куда-то в самую глубь его существа, волна тошнотворного ужаса, только что исторгавшаяся на всех находящихся в комнате. Профессор медленно обернулся, ожидая увидеть как минимум воскресшего Дамблдора, но вместо этого встретился взглядом с собственной невестой. Она была полна холодной, сдержанной ярости:
- Обливиэйт на обоих финнов быстро! Ристо первого! Чтоб последних двух минут в их памяти не было,– скомандовала она не терпящим возражений тоном. Да у Снейпа никаких возражений и не было.
Отдав приказ она немедленно обернулась к хозяину кабинета и тем же непререкаемым тоном сказала:
- Kaikki on hyvä. Annakaa minulle metalin muistamerkija ottakaa oma sekki ja erromme hyvästi.
Толстяк медленно поднялся из-за стола и подошёл к двери. У него всё ещё подгибались колени, а руки слегка подрагивали. Снейп сконцентрировался, с Ристо было проще, надо было просто убрать ему память о пережитом иррациональном страхе, это было несложно, недавний ужас оставил в сознании след наподобие чёрного пятна, надо было его просто стереть. С коллекционером было сложнее. Его память нуждалась в серьёзной коррекции, и тень страха должна была в ней остаться. Однако профессор справился. Правда сам он теперь чувствовал себя прескверно. Два серьёзных заклинания, да ещё усугублённых неожиданным выбросом магического ужаса, заставили Мастера зелий побледнеть вдвое против обыкновенного. Пальцы у него заметно дрожали, в глазах темнело, и он с громадным трудом заставлял себя передвигаться в пространстве. Физическое недомогание дополнялось в отличие от предыдущего вполне рациональным, но от этого не менее сильным страхом потерять невесту. Она только что увидела его истинное лицо. Увидела, на что он способен. Увидела то, что он скрывал даже от самого себя. Ему очень хотелось поверить, что его прошлое прошло. Он почти убедил себя в том, что уйдя от Волдеморта, искупив свою ошибку годами тяжёлой работы и собственной кровью, он перестал быть Упивающимся. Он был уверен, что метка на его руке стала всего лишь напоминанием и предостережением, но нет. Она осталась клеймом. Она клеймила человека, чья способность убить никуда не делась, просто заснула в ожидании подходящей оказии проявиться. Снейп был почти уверен, что сейчас почувствует знакомое жжение и на секунду истово захотел умереть сам, поскольку мелькнула мысль, что иным путём Тёмного Лорда в себе не изжить. Пусть Поттер и прикончил его, но в каждом, у кого на руке его метка, он продолжает жить. К счастью, профессор слишком плохо себя чувствовал, чтоб иметь возможность сконцентрироваться на идее суицида или какой-либо иной, мысли разбегались в стороны, причудливо перемешивались и приобретали явные черты бреда. С трудом собравшись, он сконцентрировался на том, куда они идут. К счастью, в смежной с кабинетом комнате их путь завершился. Здесь, в подсвеченных, обитых бархатом застеклённых витринах Антти Тойкканен хранил свои сокровища. Мысль о том, чтобы отказаться от медальона, Снейпу в голову не забрела ни на секунду. Как не было во всём многообразии посетивших его страхов и сожалений мысли, что возможно его наказание вполне им заслужено, и что он действительно опасен in potentia. Такие благоглупости его голову даже в самые сумеречные моменты не посещали. В самом деле, что могло быть глупее? Отказаться от того, за что уже так дорого заплачено. К тому же если бы его не вынудили искать этот артефакт, он не оказался бы в этом доме и даже не пробовал никого пугать. Варил бы себе зелья в привычных до зевоты хогвартских подземельях, и горя не знал бы. Впрочем и эти мысли в голову Мастеру зелий не забредали, как и осознание того момента, что вари он в Хогвартсе эти самые зелья, он так и продолжал бы ложиться вечером в холодную, пустую постель, и женщина в его жизни оставалась бы горьким, почти не выцветшим с годами воспоминанием о неразделённой школьной любви. Нет, ничего этого Снейп не думал, ему было попросту не до этого, ему было даже не до того, чтоб обрадоваться виду вожделенного бронзового медальона, лежащего на тёмном бархате одной из витрин. Все силы профессора уходили на то, чтоб заставить себя сохранять вертикальное положение и более менее осмысленный взгляд, а фоновое чувство страха этому и так не способствовало. Сделав очередной шаг, Снейп пошатнулся, и тут же его подхватила под локоть крепкая мужская рука:
- Вам, похоже, нехорошо. Что с вами? – поинтересовался Ристо, вглядываясь профессору в лицо. Это решило дело, к Мастеру зелий пришло второе дыхание. Не то, чтобы он внезапно поправился, но у него хватило сил выдернуть у Ристо свою руку и не слишком любезно, зато твёрдо ответить:
- Со мной всё в порядке. Не стоит беспокоиться.
Финн пожал плечами, дескать «не больно-то и хотелось», зато Алёна обернулась, внимательно посмотрела своему профессору в лицо, а потом обратилась к Ристо по-финнски. Снейп различил слово «такси». Нежелание принимать от кого бы то ни было помощь и как следствие злость на Ристо, попытавшегося без спросу эту помощь оказать, мобилизовало Мастера зелий настолько, что он сумел сконцентрироваться и из полудюжины принадлежащих одной эпохе украшений выделить то, ради которого они сюда пришли. Медальон имел форму ромба, бронза как ни странно почти не окислилась, лишь возле украшающих медальон камней виднелись следы патины. В середине поблёскивал в свете специальных ламп нефритовый кабошон с вырезанной на нём руной Гебо. Ещё четыре руны были нанесены по четырём углам, Снейп автоматически запомнил их в нужном порядке «верх-право-лево-низ»: Перт, Наутиз, Кано, Уруз. Вокруг рун вкраплены были маленькие зелёные камни, которые профессор безошибочно определил как не огранённые изумруды. Крышка витрины поднялась, и Мастер зелий взял медальон в руку. В этот же момент его невеста отдала толстяку его чек и что-то сказала. Ристо обратился к ней с парой слов и Снейп, продолжая неотрывно глядеть на свой наконец-то обретённый шанс, снова уловил слово «такси». На короткое время обретённое подобие физической нормы стремительно покидало профессора. Снова потемнело в глазах, он не без труда затолкал дрожащими пальцами медальон поглубже во внутренний карман и пошатываясь пошёл за остальными вон из комнаты. Когда она взяла его под руку, ненавязчиво, но существенно облегчая ему передвижение, он уже не имел сил возражать и безропотно оперся о подставленное плечо женщины, готовой при необходимости идти останавливать лошадь, что уж говорить о закономерной помощи жениху.
|
Великобритания, 03.05.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
