СОДЕРЖАНИЕ:

»Статистика:

Фанфикшн » Romance (33) » Les Memoires (Воспоминания)

---

Глава 8

Mais quand tu te rends à mes caresses Ma violence se change en tendresse Que l'amour est violent Violent par dedans Luc Plamondon “Que l’amour est violent”* Он даже не думал, что может быть так счастлив. Было странное чувство, будто кто-то приложил смоченный зельем бинт к больной памяти: однажды в разговоре всплыло имя Петтигрю, показалось таким знакомым. Он только через несколько минут вспомнил, кто это, и едва не рассмеялся, вызвав в памяти образ этого маленького неудачника, хвостом тягавшегося за блистательной парой Поттер-Блэк. Интересно, женился этот фанфарон на своей грязнокровке? Герми позвала его к карточному столу, и он выкинул Поттера из головы: обыграть Малфоя в покер было единственным удовлетворением непогашенной обиде, ведь Лорд не счел поступок этих подлецов чем-то наказуемым. Ребята спасали свою шкуру, кто как мог, это вполне естественно. И Снейп подвергал ненужному риску свою, такую ценную для Лорда, жизнь, когда рванулся в министерство магии. Если разобраться, он гораздо нужнее Лорду, чем мадемуазель Делакроу («Делакруа» – «Ты что-то сказал, Северус?» – «Нет, милорд, прошу прощения, продолжайте»). Но, поскольку уж его авантюра увенчалась блестящим успехом, Лорд жалует его особой милостью – повышением Метки (как известно, чем выше – тем почетней). Продохнув после белой боли, обжегшей нервы, Северус пробормотал благодарность. Истинную цену полученной награде он понял только сейчас, когда между двумя раздачами карт стянул сюртук и закатал рукава, светя знаком у самого локтя, ловя блеснувший взгляд Малфоя (доселе единственного обладателя столь высокого положения) и угрюмые зырканья тех, чьи метки по-прежнему ютились на запястье. Он расслабился, чувствуя, как исчезает смутное недовольство Темным лордом, которое он старательно прятал под блоком. Блокировать мысли он научился сам, когда жадно поглощал запретную часть высшей магии. Да уж, в Хогвартсе этому не учат, даже не предупреждают, что мысли можно спокойно читать, словно открытую книгу. Интересно, многие преподаватели умели это делать? Похоже, только Дамблдор. Эрмион владела этим искусством, и здорово помогла ему, взламывая его первые неумелые блоки и позволяя практиковаться во взломе блока на себе. Он научился в лоб разносить защиту (это, конечно, было скорее оружие, чем способ чтения мыслей: когда Эрмион соорудила довольно прочную стену и он, разозлившись после нескольких неудачных попыток, вломился в нее со всей силой, женщину швырнуло на пару метров назад), осторожно просачиваться сквозь оставленные в блоке щели и даже делать двойной блок, пуская под хлипкой завесой примитивной отвлекалки смесь сексуальных фантазий и воспоминаний, под которыми надежно пряталась непробиваемая стена настоящего препятствия, маскирующего настоящие мысли. Правда, последний фокус вытягивал все силы. Что совсем не получалось поначалу, так это запрещенные заклинания. Этой частью премудрости с ним занимался Малфой. - Не так просто, Северус, - вяло цедил он, глядя на взмокшего Снейпа. – Если бы любой дурак мог поднять палочку и сказать «Авада кедавра», Азкабан был бы переполнен. Запрещенные заклинания сродни созданию патронуса. Ты умеешь вызывать материального патронуса? - Да, представь себе, Люциус, такой тупица еще может вызвать патронуса, - Снейп просто кипел. Малфой улыбнулся. - Значит, дело пойдет легче. Тебе нужно сосредоточиться на каком-либо неприятном воспоминании, таком, которое вызывает у тебя злость. Настоящую злость. Попытайся еще раз. Странно, таких воспоминаний было сколько угодно, а с заклинаниями выходило плохо. Может, ни одно из воспоминаний не смогло наполнить его настоящей холодной яростью, только детская злоба, обидная и бессильная? Малфой все с той же улыбкой наблюдал за выражением его лица. Северус посмотрел на снисходительно изогнутые бледные губы и внезапно осознал, что этот человек спал с Эрмион. - Crucio! Серая крыса, на которой он пытался применять заклинания, запищала дурным голосом. Северус опустил палочку. Люциус даже привстал. - Очень хорошо, Северус. Смотри, у тебя получилось. - Спасибо, Люциус. Исключительно благодаря тебе. Они вышли на галерею, где еще несколько Упивающихся смертью наблюдали за неловко прыгающими Гойлом и Макнейром. Сняв пару рапир, украшавших стену галереи, они изображали что-то вроде дуэли, не уступая грацией паре бегемотов. Впрочем, стайка женщин, помещавшихся в углу, вскрикивала и ахала должным образом. - Дай сюда, Гойл, - Малфой отобрал оружие. – Этак можно и глаз выбить. Северусу опять придется нырять в камин за каким-нибудь зельем, верно, Сев? Он сделал ловкое движение кистью, на мгновенье превратив клинок в сверкающий круг. Дамы захлопали, Малфой тряхнул локонами. Снейп вынул шпагу из рук Макнейра. - Знаешь, Люциус, - он тоже слегка растягивал слова, - в Хогвартсе у меня был закадычный…м-м-м .. враг. Вообще-то целых четыре, но я сейчас вспомнил только об одном из них. Выпад, клинки скрестились. - Он ходил со снитчем в кармане и полагал себя самым крутым парнем в Англии. Еще выпад. - Он круче всех летал на метле и любил грязнокровок, хотя по нему…м-м… плакали кипятком все девчонки, которые не плакали по тебе. Новый выпад, их лица почти соприкоснулись. - Поттер! – проговорил Малфой. - Верно. Так вот, Люц, ты мне сейчас его напомнил! Звон клинков слился в один звук. Получи, Малфой, это тебе не камнями на пальцах поигрывать. Может, не очень честно со стороны анимага пускать в ход свою новую восхитительную реакцию, но что за радость тогда быть анимагом? Клинок Малфоя со звоном упал на камни пола. Северус коснулся рапирой белой рубашки пониже плеча. - Убит. И только сейчас увидел, что Эрмион нет. Бросил оружие поверх Малфоевского, аппарировал в Глумхолл. Эрмион стояла на крепостной стене, завернувшись в плащ, облокотившись о высокий зубец, смотрела в сторону деревни за холмом. Он подошел, обнял за плечи, повернул ее лицо за подбородок. - Qu’est que s’est passé**? Она отвела глаза и вздохнула. Потом проговорила: - Ты сказал там, что тот человек любил грязнокровок. Снейп скривил губы. - Он встречался с магглорожденной ведьмой. Я имею в виду, il couchait avec elle***. Она вздрогнула, тихо спросила: - Для тебя это так важно? И, поскольку он молчал, добавила: - Это была та девушка с темно-рыжими волосами? Та, из-за которой он тебя раздел? Северус почти автоматически (хотя и без малейшего смысла) прикрылся блоком, вопросительно тронул ее мысли – заглушка, непробиваемая. Осторожно надавил. «Уйди, пожалуйста!» – немедленно среагировала она. Вслух сказала: - Если бы она была чистокровной, ты бы по-другому относился к ней? Не пытался бы забыть? - Герми, дело не столько в ней, сколько в Поттере. Наверное, я просто хотел отобрать что-то, принадлежащее ему (он никогда не думал, что вот так признается в этом кому-нибудь). - А чистота крови? Это принципиально важно для тебя? Он молчал, продолжая скрестись в ее блок. Тогда она дернула головой и со всхлипом сбросила заглушку. Она была полукровка. Она даже не имела права носить свою фамилию, но у Делакруа, который был много старше ее матери, не могло быть детей, и он, скрепя сердце, принял бы бастарда, но родилась девочка… От развода ее мать спасла его смерть. Почему она не выбрала волшебника, почему решила родить ребенка от маггла, пусть даже красивого, здорового и, как говорила мать, талантливого? Чтобы уберечь род от вырождения? Какой в этом смысл, если на лбу горит клеймо – «грязнокровка»? Да, не все волшебники придают этому значение, но похоже тот, единственный, который ее интересует, – придает. Он закрыл глаза, привалился спиной к тому же зубцу. Мысли путались. Грязнокровка. Он, неизвестно к чему, вспомнил сотрудника министерства, с которым несколько раз имел дело еще в должности провизора. Артур Уизли, рыжий муж-подкаблучник своей не менее рыжей жены. Если бы у Северуса была такая жена, он бы отравился. Оба – чистокровные, и не в первом поколении. Потом вдруг всплыло, как он глупо резал вены в Хогварсткой ванной, и в равнодушной воде растворялась кровь. Красная. Не голубая. - Гермиона! Она, кажется, плакала. - Гермиона, если тебе не дает покоя то, что ты не по праву носишь свою фамилию, - он глотнул, потом выговорил все-таки, - можешь взять мою. Она не то, что плакать, даже дышать перестала. - Потом, когда все это кончится, - добавил он. - Я думаю, это будет уже скоро. Все кончилось куда скорее, чем предполагал Снейп, но совсем не так. Через два дня Северус получил напоминание об отчетной встрече и общем банкете, а Эрмион – пачку приглашений. Он вырвал конверты из ее рук, прежде чем она начала перебирать их. - Ты собираешься ответить кому-то из них? – от ярости он не прошипел, а почти просвистел эти слова. - Ты лучше меня знаешь, что я не могу отказаться. Он заходил по гостиной. - Сошлись на что-нибудь, заболей, в конце концов! - Блок! – испуганно вскрикнула она. - Держу, - процедил он. Эти мысли лучше было скрывать от Темного лорда. - Я боюсь, - она покачала головой. – Не надо, Северус, лучше сходим. Она мягко вынула конверты из его руки и перебрала их. Он, сев за стол, уткнув подбородок в сплетенные пальцы, наблюдал, как она торопливо царапает ответ на обороте письма. - Кто? – глухо спросил он, когда сова исчезла в темноте. - Розье, - ответила она. Когда спустя некоторое время она тихо ушла спать, он не последовал за ней. Померил шагами комнату, вздохнул, сел на каминный коврик, сыпнул летучего порошка в огонь и просунул голову в гостиную Малфоев. Как он и предполагал, Нарцисса не спала, раскладывала длинными пальцами пасьянс у столика, от которого хорошо было видно камин. - Нарцисса, извините за поздний визит… Она радостно блеснула глазами, но сдержанно подошла, присела, распустив по ковру роскошную мантию. Протянула руку для поцелуя. - Окажите мне честь сопровождать вас на завтрашний прием в доме нашего общего друга. - Охотно, - ответила она вполне светским тоном. Интересно, кому ей для этого придется отказать? Похоже, это был Макнейр. Чем иначе объяснить его злобный взгляд, который не смогла погасить даже похвала Темного лорда. Сам Северус так пристально следил за Розье, что едва не пропустил свою очередь благодарно кланяться, когда Волдеморт взял в руки его отчет. - Таинственные огни в небе над Розуэллом****. Что за детские шалости, Снейп? – длинные белые пальцы едва не отбросили вырезку, но затем все же поднесли к прикрытому капюшоном лицу. – Местные добровольцы разбили палаточный городок и дежурят круглосуточно в попытке помешать правительству в очередной раз скрыть правду от народа. Скопление военной техники и патрулирование на вертолетах сорвало финал чемпионата по квиддичу. – Волдеморт не сдержал холодного смешка. – Северус, за что ты так не любишь американцев? Розье отставил, наконец, свой бокал на столик. Теперь стряхнуть в ладонь маленький флакон из рукава, одним движением снять притертую крышечку и ненавязчиво провести рукой над поверхностью вина. Раз, два, три… вполне достаточно. - Не оставляй на слезы, Розье. - А? – он обернулся, взял недопитый бокал. - За наше общее дело. Хрусталь тонко зазвенел. Северус поставил опустевший стакан возле кресла, поднялся и позволил утащить себя в спальню Нарциссе, которая уже несколько нетерпеливо поигрывала его манжетой. Когда под утро он аппарировал в кабинет, Эрмион сидела за его столом, растирая в чашечке сухую кошениль. Волосы небрежно подобраны, на лице играет улыбка. - Хорошо провел время? Он пожал плечами. - А ты? - Ну… Он даже успел стащить с меня мантию, прежде чем уснул. Я раздела его перед уходом – пусть думает, что был на высоте. Она вскочила со стула так быстро, что он даже не успел удивиться, когда узкая ладонь с размаху впечаталась в его лицо. - За что, Герми? – спросил он даже растерянно, пока она целовала губы, подбородок и наливающуюся красным щеку. - Если ты усыпил этого придурка, то какого черта пошел с этой невыносимой Малфой? - Мы должны быть осторожны, - примирительно сказал он. - Тебе просто нравится не нуждаться в ком-то, кто нуждается в тебе! Неужели тебе еще нужно доказывать кому-то свое превосходство? Она расстроено замолчала, ушла в комнату, громко собиралась, гоняя Дарки и требуя принести то одно, то другое, Северус прислушивался с колотящимся сердцем и облегченно вздохнул, услышав ее голос в камине: «Диагон-аллея». Сам себе удивился – неужели это он позволяет так манипулировать собой и даже не раздражается? Ладно, после набега на магазинчики Диагон-аллеи она вернется в хорошем настроении. Снейп сунулся в брошенную ею чашечку: великий Мерлин, средство для окраски ногтей! Воистину не знаешь, что может кипеть в котле Мастера зелий: напиток живой смерти или снадобье от веснушек. Отодвинув посудинку на край стола (пусть сама занимается своими глупостями), он нашел кусок чистого пергамента, перо и принялся за магию стихов. Тонкая и хитрая наука, чем-то похожая на искусство создания зелий! Та же точность в пропорциях, компонентах, чувство меры и ритма, без которого не будет настоящего мастера, а только жалкий ремесленник, способный стряпать вполне действенное варево по чужим рецептам, но не способный достичь истинных вершин. Говорят, магом поэзии нужно родиться, как и анимагом. Ну-ну... Наверное, Эрмион была виновата в том, что лабиринт стихотворения легче выстраивался из французских слов – именно она рассказала о законах, соединяющих простые слова в магические созвучия, которые иногда оказывались пострашнее заклятий и зелий. Добро, если лабиринт имеет выход: покрутишься, потыкаешься в стены и рано или поздно выберешься наружу. Каким выберешься – это уже от строителя лабиринта зависит. Если путь будет достаточно длинным, можно потерять рассудок. А есть лабиринты без выхода, в которых кружишь вечно. Он вспомнил об одном таком, читал про него в Хогвартсе: книга, которую, раз открыв, читаешь всю жизнь. Был еще «Сонет колдуна», тот попроще, кружил на одном месте, заставляя свою жертву до смерти говорить в рифму. Такие сложные лабиринты Эрмион строить не умела, не говоря уже о том, чтоб создать симметричное сплетение слов, вызволяющее незадачливого читателя. Ее грациозные сооружения всего лишь недолго водили, без ловушек и развилок, выпуская на свободу с приятным чувством легкой эйфории. Лабиринты Северуса были совсем другими, длинными, иногда запутанными, Эрмион выбиралась из них с кружащейся головой и говорила, что он превзошел ее в два счета и когда-нибудь сможет построить звездный лабиринт. Правда, что это такое, она не знала и сама. Говорила, что их умели строить раньше, а сейчас это просто выражение, означающее высшую степень мастерства. Он сам нашел в одном старинном фолианте: звездный лабиринт мог соединить времена и пространства, чтобы отыскать пропавшего без вести, вернуть домой заблудившуюся душу. Но, неправильно построенный, он забирал душу своего строителя, отправляя ее в вечные странствия в сопредельных мирах. Поэтому их перестали создавать… Ну и ни к чему. Сейчас Северус собрал несложный лабиринт из слов рецепта зелья. Получилось забавно: обычный язык, без заклинания или всяких выкрутасов вроде невидимых чернил, но смысл слов ускользал от сознания, водимого кругами лабиринта. Пригодится как-нибудь. В камине полыхнуло. Северус положил перо, прислушался. Шаги в коридоре, приближаются, перебираются через порог. Подошла, обняла, положила перед ним мешочек сушеной смоквы. - Вся вышла, а ты и не сказал. Он посадил ее на колени. - А себе что, еще одну мантию? Она засмеялась, запустила пальцы в его волосы. - Если бы ты увидел этот густо-зеленый оттенок, ты бы сам не устоял. Она удивительно пойдет к твоему парадному плащу, Сев. Ты что делаешь?! – он тихонько расстегивал ее мантию. – Ты же ночью…Ты ненасытный! – он молча развязывал шелковые ленты сорочки. Разве он тащит ее в постель? Просто сидеть здесь, обняв ее теплое тело, слушать ее голос, вдыхать ее сладкий запах и чувствовать, как маленькие пальчики перебирают его черные пряди. - Сев, черт побери, ты не помыл голову! Не поднимая лица, он проговорил прямо в теплую ложбинку между грудей: - Я ждал ту единственную, которая мне ее помоет. После мытья головы он все-таки утащил ее в постель. Потом, спрятав лицо в ее плече, пока она накручивала на палец еще не просохшую прядь, он спросил: - Герми, что ты подумала, когда мы встретились? Когда ты увидела меня в первый раз. Она улыбнулась. - А ты не веришь в любовь с первого взгляда? Он вызвал в памяти тощую фигуру, еще хранившую черты подростковой нескладности, сутуловатые плечи, манеру зыркать из-под завесивших худое лицо вечно сальных патл. - Нет. - Знаешь, на кого ты был похож? На енота. - Что? – он даже приподнялся. Она смотрела задумчиво куда-то поверх его головы, все еще наматывая на пальцы его волосы. - Тебе не приходилось видеть, как сбивают енота? Ах да, ты не знаешься с магглами… Иногда енот перебегает дорогу перед едущей машиной, и когда видит ее, то не убегает, а припадает на задние лапы и оскаливается. Атакует груду металла и умирает через несколько секунд, но все еще скалится. Я вспомнила его тогда, глядя на тебя. Ты был такой… тебя по имени окликнут, а ты – гр-р-р! - А что, удирать надо?! Она перевела взгляд на его лицо, улыбнулась так мягко, что вскинувшаяся было в нем волна откатила. - Нет, удирают трусы. Иногда действительно нужно принять бой, да только достойный соперник попадается редко. Чаще всего достаточно повернуться спиной и презрительно гребнуть мусор в сторону очередного суслика. Не стоят они твоего раздражения, мизинца твоего не стоят! – произнесла она вдруг с неожиданной пылкостью, прижимая его голову к груди. – Я это увидела еще тогда, сквозь эту твою скорлупу. Она замолчала, словно устав от своей вспышки, высвободила руки из его прядей, он обнял ладонями ее лицо, принялся покрывать поцелуями лоб, виски, закрытые глаза. Казалось, налейся теплом сейчас Метка на его руке – он не откликнется за зов хозяина, продолжая осыпать эту женщину ласками, так не похожими на их предыдущие любовные схватки. Он чувствовал нежность в своем сердце, и то, что Темный лорд не позвал своих слуг в этот день, только отдалило конец. Впрочем, ненадолго. Северус гнал от себя мысль, что его любовь не совместима со служением Темному лорду, что рано или поздно придется выбирать. Он не сомневался в своем выборе – он сомневался, что Темный лорд отпустит его. Даже после прихода к власти. Он жил взахлеб, боясь, что каждую минуту это может кончиться, но дни проходили, они по-прежнему безнаказанно нападали на магглов, истребляли заповедники министерства магии, срывали дипломатические встречи, зарабатывали похвалы от Темного лорда и убаюкивали долгими ласками тревогу в сердце. Они не говорили на эту тему, да это и не нужно было. Он чувствовал ее, как себя, даже через блок, который теперь держал все время, благо, в этом помогала магия стихов. Простенькие стишки вязли в мыслях, как тянучки в зубах, главное было выкинуть их на поверхность и думать под их прикрытием. Эрмион лучше справлялась с вязанием (забавная маггловская выдумка – самому двигать спицами, хотя да, как же иначе, ведь у них нет волшебства). Он очень удивлялся поначалу, видя ее со спицами в руках, но потом привык к уютному шуршанию нитки за спиной в те тихие вечера, когда не было приема у Малфоя или набега на Хогсмит, и можно было сидеть в кабинете, помешивать тихо булькавшее зелье, строить блок позаковыристее или просто слушать, как тихо позвякивают спицы, вывязывая бесконечный черный шарф. Эрмион говорила, что этот блок удается ей лучше всего – представлять, как невидимые спицы двигаются перед ней, закрывая мысли от всех. Он и сам попробовал как-то, последив за ее мерными движениями, закрыться такой картинкой. Получилось легко, но скучновато. Шарф она все же закончила. Утром после Рождественского бала в малфоевском замке (хотя какое утро, к полудню продрали глаза) намотала ему на шею прямо поверх ночной сорочки, поцеловала, шепнула «Bon Noël*****» и убежала одеваться, крикнув, что приглашена к леди Малфой на чашку чая, сиречь посплетничать, кто во что был одет и как себя вел на балу. Упорхнула через камин в новой серебристой мантии, а он задремал над «Отравами и противоядиями» (репринт 1482 года), пока его не выдернуло из полусна чувство острого беспокойства. Что-то не так было с Эрмион. Она не звала на помощь, но определенно нуждалась в ней. Поспешно одевшись и уже на ходу засовывая в карман палочку, он влетел в камин и выскочил в гостиную Малфоя. Все гости прервали светскую болтовню и повернулись, удивленные его громким появлением. Эрмион не было, Люциуса тоже. Повинуясь интуиции (и немножко запаху, невесомой лентой висящему в коридоре) Северус свернул направо и толкнул одну из дверей. Замер на мгновенье от чувства deja vu. Малфой, в расстегнутой рубашке, Эрмион, вяло пытающаяся отцепить его пальцы от обнаженных плеч, его гаденький шепот: «Почему не надо, тебе же нравилось…». Надо было сделать что-то другое, Нарциссу, что ли, притащить сюда, якобы за тем же, и превратить ситуацию в шутку, а может, вломиться с гоготом и парой приятелей: «Люциус, бросай амуры, идем, нам не хватает четвертого для виста», но ярость швырнула Снейпа вперед прежде, чем он подумал об этом. Он без труда оторвал Малфоя от своей женщины, опрокинул на ковер и стиснул бледное длинное горло пальцами, которые словно превратились в когти. Люциус захрипел, попытался вцепиться в безжалостные руки, но с тем же успехом можно было царапать камень. Эрмион что-то кричала за его спиной, Малфой уже закатывал глаза, когда Кребб и Гойл вдвоем оттащили Северуса от его полузадушенной жертвы. Небольшая спальня вмиг набилась людьми, Эрмион прижимала к груди мантию, Нарцисса без чувств лежала на руках Розье, Макнейр отливал Люциуса водой из графина и тот, кашляя и держась рукой за горло, уже дышал, Снейп ощутил боль в заломленных руках, но когда дернулся, их заломили еще выше, наклонив его так, что он увидел только край черной мантии, когда комнату наполнил холодный голос: «Что происходит?». Северуса притащили в гостиную, Малфоя положили на диван, Беллатрикс и Нарцисса (на нее тоже побрызгали водой) на всякий случай держали Эрмион в поспешно наброшенной мантии, остальные образовали почтительный полукруг, в центре которого в кресле сидел Волдеморт. Кребб и Гойл, кажется, искренне наслаждаясь своей ролью, выволокли Северуса, поставили на колени перед креслом, по-прежнему держа за руки. - Отпустите, - негромко приказал Темный лорд. Они отшагнули, готовые вцепиться в него снова по первому сигналу. – Так что случилось? - Похоже, женщину не поделили, - сообщил Макнейр (припомнил, скотина). - Очень плохо, - со вздохом произнес Темный лорд. – Нам не нужны разногласия, нужно сплотиться, как никогда, перед лицом наших врагов. А ты, Северус? Я очень разочарован. – Волдеморт поднял руку с палочкой, будничным голосом произнес: - Crucio. Он был не готов к такой боли. Одно дело смотреть, как вопят и корчатся сотрудники министерства, но совсем другое, когда тело рвут на тысячи кусков. Он упал ничком, и ковер заглушал его крики, поэтому сквозь них без труда прорвался визг Эрмион: - Не надо, милорд, не надо! Волдеморт поднял палочку. Северус ощутил резкий холод – его рубашка насквозь промокла от пота, который еще стекал ручейками по спине, лицу. Он с трудом приподнялся на четвереньки, все еще чувствуя боль в переносице, и увидел, как на ковер часто падают алые капли. Только сейчас понял, как сильно приложился об пол. Медленно, как сквозь вату, в уши просачивались звуки: Эрмион рыдала и вновь завизжала, когда Гойл потащил ее к креслу. Северус сел, продолжая с удовольствием пачкать кровью ковер стоимостью со всю его лабораторию (включая рога единорога). - Да не в девке дело, - он поднял голову. Общество с жадностью глазело, Нарцисса стояла, прижав руку ко рту, в лице ни кровинки, Гойл вопросительно замер, держа Эрмион за плечи. - А в чем же? – мягко прошуршал Волдеморт. - Вчерашний проигрыш, - процедил Снейп. Малфой ошалело приподнялся на диване. - Черт подери, Северус, из-за двух паршивых сотен! Кое-кто из стоящих громко сглотнул от сочетания суммы и слова «паршивый». - Ты передергивал! – бросил Снейп и вытер лицо краем мантии – все равно уже накапал на грудь. Темный лорд неодобрительно поцокал языком, вытянул палочку в сторону лежащего Малфоя. Люциус вздрогнул, втиснулся в спинку, его бледные глаза расширились от ужаса. Нарцисса заскулила, продолжая зажимать рот рукой. - Больше так не делай, - веско произнес Темный лорд, опуская палочку. Потом ткнул ею в Снейпа – тот, морщась, ощупывал переносицу. Эрмион с гортанным звуком дернулась в руках Гойла. – И ты тоже. Да пусти ее, - это уже Гойлу. Эрмион кинулась к Северусу, помогла подняться, он выпил мировую с Люциусом и извинился перед обществом, что покинет их прямо сейчас – нужно немножко заняться сломанным носом. Все еще слегка опираясь на ее плечо, Снейп добрался до своего кабинета и принялся перебирать бутылочки с зельями. Он помнил, что снадобья, сращивающего кости, у него не было, но вдруг… Ладно, заживет. Не отправиться же, в самом деле, в клинику Св. Мунго, хотя его с удовольствием подлатают там перед Азкабаном! Он ограничился глотком обезболивающего, снял мантию и рубашку. Эрмион опять заплакала, вытирая лицо серебристым шелком. - Перестань, - попросил он. – Я не умею тебя утешать. - Зачем ты пришел? – выкрикнула она сквозь слезы. – Лучше б он переспал со мной, чем такое… - она прижалась к его груди, он обнял ее, гладя растрепанные волосы, пробормотал: «Я никому не позволю…». - О каком проигрыше ты говорил? – она больше не плакала, только вздыхала прерывисто. - А, - он махнул рукой, - вчера на балу продулся. Но он точно передернул, Герми, я же помню все карты. Ты думаешь, он поверил? Ладно, не важно, главное, что тебя не тронул. И тревога опять отступила, не вернувшись даже в день отчета и общего банкета. Эрмион с довольным вскриком распотрошила почту и бросила напоминание Снейпу на колени. - Чему ты радуешься? – спросил он. - У меня дни, - улыбаясь, ответила она. – Я туда пойду только для отчета. Что касается тебя, хочу предупредить: если ты еще раз пригласишь Нарциссу, она подумает, что ты ее любишь. - Да? Тогда не буду, - отозвался он. ------ * Но когда ты уступаешь моим ласкам, Моя жестокость превращается в нежность. Как любовь горяча Горяча изнутри. ** Что случилось? *** Он спал с ней. **** В 1947 году над Розуэллом потерпел крушение НЛО. ***** Счастливого Рождества!

[К оглавлению] | Добавил: blue-crystall (21.01.09) | Автор: Gabrielle Delacour

Просмотров: 409 | Рейтинг: 0.0/0 | - Оценить - Отлично Хорошо Неплохо Плохо Ужасно

Всего комментариев: 0

Имя *:
Email *:
Код *: