СОДЕРЖАНИЕ:

»Статистика:

Фанфикшн » Romance (33) » Les Memoires (Воспоминания)

---

Глава 27

Le pouvoir, le pouvoir, le pouvoir Qu’on soit riche, qu’on soit beau... C’est mieux que l’or que l’ivoire Quand le monde est son miroir Le pouvoir, le pouvoir Gérard Presgurvic « Roméo et Juliette » Власть, власть, власть, Она делает богатым, она делает счастливым… Это лучше чем золото и слоновая кость, Когда мир – ее отражение, Власть, власть Конечно, переживания Надежды волшебного мира по поводу прекрасной рейвенкловки не были чем-то новым, Северус еще в прошлом году предлагал директору пересчитать его нумерологические выкладки. Но теперь, когда мисс Чанг ответила гриффиндорской знаменитости взаимностью… – Вы были тысячу раз правы, директор, когда говорили, что правильное партнерство поможет Поттеру в овладении высшей магией и блокологией. Посмотрите, они с мисс Чанг только один раз поцеловались под омелой, а он уже сподобился на непроизвольное применение обжигающего заклинания, чтобы защитить от меня это воспоминание. Да, заклинанием он не остановит Темного лорда, и оно было лишним, достаточно было выкинуть меня из своих мыслей без этой траты сил, но лиха беда начало! – Северус, у меня нет времени выслушивать твои упражнения в остроумии, – перебил Дамблдор. – У тебя есть реальные успехи? – Нет, и в обозримом будущем не предвидится, – серьезно ответил Снейп. – Если говорить предельно откровенно, то дело не в лености и пренебрежении к занятиям, хотя Поттер никогда не уделяет должного внимания моим заданиям, ни разу не упражнялся перед сном, не прикладывает никаких усилий для отделения эмоций от воспоминаний… – А в чем дело? – вновь перебил его Дамблдор. – В том, что он хочет видеть свои сны, директор. Наш Великолепный Поттер не может допустить, чтобы какое-то значительное событие в волшебном мире произошло без его участия. Он не успокоится, пока не разберется и не вмешается в самый неподходящий момент. Северус наконец позволил прорваться наружу опасению, которое мучило его с тех пор, как Темный лорд осознал свою возможность влиять на мысли мальчишки: этот юный герой, мучимый комплексом спасателя, вполне способен прервать их игру в «достань шарик» раньше времени. – Поймите, Дамблдор, все эти случаи, когда он спасал мир… Если бы он не влезал, куда не просят, спасать никого не требовалось бы! – Северус поднялся из кресла и заходил по кабинету, стискивая пальцы. – Зачем он ринулся спасать Философский камень? Ваш фокус с зеркалом хранил его куда надежнее, чем гринготтский сейф. Может, вы хотите сказать, что не справились бы с василиском после похищения дочери Уизли? А его участие в Турнире трех волшебников? Мир бы что-то потерял, если бы он выбыл еще во время второго задания? Если бы вы не убедили жюри в исключительно высокой ответственности юного освободителя француженок и все судьи последовали примеру Игоря, у Поттера были бы шансы не дойти до кубка! И если бы не его идиотская жертвенность и отцовская склонность к красивым поступкам, он бы не потащил за собой это несчастного Диггори… Воздух в комнате будто сгустился. – Надеюсь, тебе не пришло в голову сказать это мальчику? – с угрозой в голосе поинтересовался Дамблдор. – Разумеется, не пришло, – Северус изо всех сил постарался не огрызнуться, и напряжение начало спадать. – Я просто боюсь, что он полезет в министерство проверять, что там за черной дверью. Ведь стараниями Фаджа он видел вход в Отдел тайн и запомнил его. – Если мы скажем ему, что в Отделе тайн хранится пророчество относительно его и Волдеморта, и что Волдеморт стремится это пророчество заполучить, эта информация немедленно станет известна Волд… – Издеваетесь вы, что ли? – не выдержал Снейп. – Тогда он может найти другие пути, иным способом спровоцировать мальчика проникнуть в Отдел тайн. Пока Гарри не знает, о чем идет речь, пока В…он использует не ту наживку, и Гарри и пророчество в безопасности. Северус барабанил пальцами по подлокотнику кресла. – Что там? – спросил он после долгой паузы. – Способ покончить с Лордом? – Северус, если бы я знал способ покончить с ним, разве бы мы не попытались сделать это еще пятнадцать лет назад? В том-то и дело…– Дамблдор внимательно посмотрел на собеседника, спросил серьезно: – Удержишь? Северус скривил губы: – О ней ему до сих пор не известно. Директор помолчал с минуту, потом спросил резко: – О Гермионе? Об Эрмион Делакруа? Северус без малейшего промедления поднял голову. Взгляд на мгновение затуманился дымкой воспоминаний: Гермиона Грейнджер… Гриффиндор… вытянутая рука над растрепанной каштановой копной… Нарцисса Малфой с вежливой улыбкой… ее красивое лицо, искаженное судорогой наслаждения… хорошенькая блондинка… пухленькая брюнетка… странная улыбка Беллы Лестранж в неверном свете свечи… какая-то невнятная девочка в слизеринской мантии, лицо уже не помнится…. – Простите, сэр? Не помню. Дамблдор, кажется, был впечатлен, но для верности толкнул блок, прятавшийся за всей этой мутью. Путаный лабиринт, уводящий в сторону: je ne suis, ne suis pour personne /Меня нет, меня нет ни для кого/… – Хорошо, – заключил он. – Итак, пророчество было сделано незадолго до рождения Гарри. Оно гласило, что на исходе седьмого месяца родится тот, кто сможет противостоять Темному лорду, владеющий силой, ему недоступной. Один из них должен погибнуть от руки другого. Северус ждал. Директор замолчал. – И это все? – спросил Снейп наконец. – Нет, Северус, это не все. Но это то, что ты скажешь ему, если иного выхода не будет. Вернее, это та часть, которую он может вырвать … – …под пытками… – вставил Снейп. – …из-под твоего блока, – кивнул Дамблдор, – без вреда для общего дела. Если когда-нибудь тебе придется скомпрометировать себя для пользы Ордена, Северус, это будет твоим козырем, чтобы избежать наказания. – И вернуться в Темный орден, доказав, что я еще нужен, – закончил Снейп. – Скажите, Дамблдор, я вам ценен помимо своего шпионажа? Я хочу сказать… – он разозлился на себя за это глупый вопрос, но приходилось договаривать до конца, – вы чувствуете что-нибудь… – Северус, Орден Феникса и лично я тебе интересны помимо твоего желания отомстить? Снейп молчал. – Северус, ты работаешь бок о бок со мной четырнадцать лет. Разве ты не знаешь, как дороги мне все вы? Все дороги, но некоторые дороже. Черта с два, в чем еще он собирается соперничать с Поттером? Больно нужно ему директорское покровительство, расположение, участие или что там еще вообразило его озверевшее одиночество? – Спасибо, Дамблдор, я постараюсь оправдать ваше высокое доверие. Коротко поклонился и отправился оправдывать: заниматься с Поттером. А Поттер меж тем умудрился подложить госпоже Инквизитору свинью в обход всех правил и декретов: он дал интервью «Квибблеру». Журнал, который старшекурсники не читали иначе, как с презрительным фырканьем, а Снейп изымал наряду с «Чарующей плотью», только куда более язвительно, этот журнал теперь передавали из рук в руки, накладывали заклинания невидимости и оставляли в партах для следующего класса. Амбридж растерянно хватала первых попавшихся учеников и заставляла их выворачивать сумки и карманы, ученики выворачивали и ухмылялись, Грейнджер сияла, как именинница, а старшекурсницы стайкой бегали за Подружкой Гарри Поттера, чтобы выведать у нее подробности. В учительской висело распоряжение на основании декрета об образовании № 27, согласно которому все ученики, у которых будет найден «Квибблер», будут немедленно отчислены. Снейп долго разглядывал короткое распоряжение, словно в панике и бессильной ярости нацарапанное, и чувствовал, как внутри поднимается злость. Это было смешно, равно как запрет Поттеру посещать Хогсмид – как говорится, ему больше и не надо. Это было бессмысленно – статью пересказывали шепотом в туалетах и на лестницах, а странички из журнала заколдовывали отличники-семикурсники, так что Снейп и сам не мог разглядеть интервью за защитным флером в виде учебника или тетради. Но это был произвол. Что будет в образовательном декрете № 28? Ежедневный обыск учителей? Еженедельный марш вокруг Хогвартса с распеванием гимна и криками «Слава Амбридж»? Прослушивание уроков и наблюдение за личными покоями? На Слизерине было четыре ученика, у которых среди личных вещей валялись номера злополучного журнала, оставленные ради анекдотов, рождественского гадания на рунах и статей про «Вещих сестер», и все четверо, вышколенные суровым деканом, отсидели первую половину уроков, икая от страха и мало что соображая, но едва начался перерыв на обед, прибежали в подземелья, пряча журналы под мантиями и глубоко раскаиваясь в том, что в свое время припрятали их от вездесущего зельедела. Снейп сложил журналы аккуратной стопочкой, прибавил к ним список учеников, у которых журналы были найдены, и отправился к Верховному Инквизитору Хогвартса визировать приказ об отчислении. Учеников он успокоил и отправил в Общий зал обедать. Глаза Амбридж сверкнули, когда она увидела улов профессора, но тут же азарт сменился разочарованием: все «Квибблеры» были старые, некоторые даже прошлогодние. – Что вы от меня хотите, профессор? – спросила она наконец. – Я просил бы вас саму подписать приказ об отчислении, госпожа Инквизитор, иначе, завтра в моей почте будут четыре кричалки, а послезавтра в моем кабинете будут четыре разъяренных родителя. Боюсь, что еще не весь волшебный мир знает о новых правилах Хогвартса и декрете № 27. Амбридж посмотрела на него, пытаясь понять, издевается он или нет, но лицо зельедела не выражало ничего, кроме беспокойства о неразумных учениках, хранивших опасную литературу. – Вы прекрасно понимаете, что я имела в виду только последний номер журнала, с интервью Поттера! – квакнула она. Снейп поднял бровь в фирменной гримасе: – Вот как? Простите, профессор Амбридж, я не в курсе. Я не читал. Ох, нарвется он на строгий выговор, как пить дать! Но не сегодня. Амбридж выкинула журналы вместе с приказом и махнула короткопалой рукой в сторону двери. На самом деле Северус не знал, было ли в опубликовании интервью больше вреда или пользы. Он даже поделился этими соображениями с директором: ведь Темный лорд не будет афишировать своего возвращения, пока не добудет пророчество, а Орден Феникса прилагает все усилия, чтобы это случилось как можно позже. Не получится ли, что волшебный мир просто устанет ждать второго пришествия Темного лорда? Нельзя ведь жить в состоянии вечного стресса. – Это не вечное ожидание, а знание о грядущей опасности, – уточнил Дамблдор. – Северус, люди просто должны знать, что происходит, и сами решать, на чьей стороне они будут, когда придет пора выбирать. Возможно, директор был прав, и хитроумный план неуемной Грейнджер (а Северус и до проверки Поттеровских воспоминаний был уверен, что тот не сам затеял эту историю) в конечном итоге был выгоден Ордену и Дамблдору, но от занятий блокологией толку было немного. Поттер по-прежнему выворачивал бездонные кладовые своей памяти, а когда поднимался с колен, на лице его было написано легкое удивление: казалось, он сам не верил, что помнит так много из раннего детства. Перед очередным занятием уставший и злой Снейп даже хотел пренебречь привычной процедурой удаления опасных воспоминаний в Сито, но в последнюю минуту передумал. Осторожность – превыше всего. Поэтому – привычный ритуал: впустить Поттера в кабинет, сложить мысли в каменную чашу, прочитать мальчишке нотацию, «legilimens», подождать, пока поднимется с пола, еще раз «legilimens»… о, а это что-то новое! Вернее, старое, Северус уже видел эти воспоминания у Руквуда, когда поил его зельем, только тогда он видел их с другого ракурса: стоя на коленях, глядя на черную мантию, колышущуюся над полом. Сейчас он смотрел на коленопреклоненного Руквуда сверху, стискивая белыми пальцами спинку кресла. – Вставай, Поттер. Что это за последнее воспоминание? – Не знаю, – устало и вполне искренне отозвался Поттер. – То, где кузен запирал меня в туалете? Интересно, с какой стороны, ты полагаешь, меня волнует твое запирание в туалете? А ведь не издеваешься, самое обидное! – Нет, то где в темной комнате человек стоит на коленях. – Так, ничего особенного, – буркнул Поттер. Да, юноша, совсем ничего особенного, если не учитывать того, что теперь Темный лорд точно знает, что пророчество из департамента может взять только он или ты. Эх, Руквуд, Руквуд, а я так надеялся, что ты не опомнишься, ведь в первые дни был совсем невменяемый. И кто мне виноват, что тонкое искусство зельеделия позволяет как одурманить разум, так и освободить его от безумия? И перепутай я ингредиенты, поплатился бы головой. Ладно, будем считать это еще одним поводом напомнить Поттеру, какой он бездарь. Рано или поздно это должно сработать. Пауза. Тяжелая, веская, красноречивая пауза, во время которой мальчишка так увлеченно рассматривал дохлую жабу в банке, словно при жизни знал ее лично. – Поттер, ты знаешь, почему мы проводим вечера здесь, занимаясь этой нудной работой? Знает он, конечно, только толку в этом не видит. А еще он хочет видеть эти сны, потому что это единственный путь узнать, что происходит во внешнем мире, от которого его так старательно прячет Дамблдор. Неведение – благо, директор? Напомним об этом мальчишке. – И узнавать, что говорит Темный лорд упивающимся смертью, – это не твоя работа. – Разумеется, это ваша робота, – огрызнулся он и тут же испугался. А меж тем, Поттер, это действительно моя работа. На полставки в Ордене Феникса. Раз, два, три, legilimens! То ли злость придала ему сил, то ли страх теперешний перебил воспоминание о страхе перед дементорами, но вместо того, чтобы упасть на колени под гнетом потока эмоций, Поттер стряхнул с себя наваждение чужого мысленного проникновения и поднял палочку: – Protego! Ах ты, щенок! Снейп зашатался под ударом собственного мысленного усилия, отразившегося от поттеровского щита, а мальчишка, подхваченный этим мощным потоком, влетел в его распахнутый разум, не защищенный никаким, даже самым простым блоком. Северусу понадобилось три секунды, чтобы спохватиться и вышвырнуть непрошеного гостя из своей головы, но за это время растревоженная память успела трижды полыхнуть яркими картинками. Разъяренный, он ударил так, что Поттер попятился и, кажется, крепко приложился спиной к своей знакомой жабе. Жалобно зазвенело стекло. Reparo. Что ж, с первым успехом, Поттер. И попробуй хотя бы дать понять, что ты что-то видел! Но Поттер и сам предпочел бы сделать вид, что ничего не случилось. – Пожалуй, попробуем еще раз. Мальчишка не на шутку испугался – всерьез подумал, что профессор сейчас будет мстить за вторжение в потаенное. Глупец непроходимый. Во-первых, потаенное лежит в каменной чаше сита воспоминаний, а во-вторых, при всем моем желании отомстить таким образом: чего я там еще не видел? Кажется, мы перебрали все, что можно, включая тот поцелуй под омелой и даже маленькую неприятность, случившуюся три ночи назад, верно? Что там было во сне: изумрудно-зеленое квиддичное поле, неправдоподобно синее небо, родная «Молния», послушная малейшему движению мышц, упоительное чувство полета… и Чо, такая ловкая, такая красивая, ветер подхватывал ее мантию, распахивая на груди школьную блузку… Когда мальчишка поднимался с пола, его уши полыхали, как сигнальные огни. Северус открыл было рот, чтобы прокомментировать увиденное, но осекся и закрыл. Что-то было в этом сне, такое свежее, такое забытое, что профессор лишь молча взмахнул рукой, веля Поттеру занять исходную позицию, и поднял палочку с усталым вздохом. Так что Поттер испугался зря, зато не смог сосредоточиться, Северус без малейшего сопротивления погрузился в чужой мысленный поток и уже через секунду понял: что-то не так. Яркий образ черных дверей, одинаково чуждый ему и Поттеру, торопливый бег по коридору, двери распахиваются! Круглый зал, освещенный неверным голубым светом, десяток дверей вокруг… Чужой мысленный поток оборвался, Поттер задыхался на полу, будто и вправду бежал вдоль бесконечных стен. – Объясни! – рявкнул Снейп, хотя понимал, что случилось, куда лучше, чем мальчишка. Направленное воздействие на мысли, навеянный сон, невозможно яркий, невыносимо дразнящий, тщательно отфильтрованное от грязи воздействие Темного лорда, непреодолимое без серьезного блока. – Я не знаю, что случилось, – сознался мальчишка, поднимаясь с пола. – Я не видел такого раньше… Еще бы! Эта мысль только что появилась в твоей голове, а ты даже не уловил, что она чужая. Сколько же мы будем топтаться на месте? Снейп уже был готов разразиться едкой нотацией, когда урок был внезапно прерван пронзительным криком. Кричала несчастная Трелони. Впрочем, для предсказания ее увольнения не нужно было обладать никаким даром, только логикой и здравым смыслом. Единственный вопрос, волновавший Северуса, заключался в том, было ли увольнение Трелони элементарным самодурством Амбридж и возможностью освободить еще одно место для министерского прихлебателя или она получила указания от Малфоя. В конце концов, кто сказал, что предсказание возвращения Темного лорда было ее последним озарением? Вполне возможно, Дамблдор подумал о том же, поскольку изгнанная преподавательница осталась в Хогвартсе уже как частное лицо. Кроме того, старый лис позаботился о новом преподавателе прорицаний, найдя себе еще одного изгоя – Фиренце. Этот шаг даже можно было бы рассматривать как попытку наладить дипломатические отношения с кентаврами и привлечь их на свою сторону в грядущей войне, если бы Северус не знал, что кентавры не видят особой разницы между Волдемортом, Муссолини или Каркусом. Время шло, а ситуация не улучшалась. Приближались экзамены, и учителя напоминали о них пятому и седьмому курсу едва ли не каждый день. Первыми сдались пятикурсники, как менее опытные: в один прекрасный день мадам Помфри сообщила, что выдала первую в этом году порцию успокоительного зелья бедняжке, расплакавшейся из-за грядущих СОВ. – И кто же, позвольте узнать, размочил счет? – поинтересовался Снейп. – Я полагаю, Гаффелпаф? – Ханна Эббот, – печально проговорила Поппи. Все взоры укоризненно устремились на Снейпа, обличая в нем черствую душу, не знающую меры в своей строгости. – Бедная девочка расплакалась на гербалогии, – добавила Поппи. Взгляды удивленно метнулись в сторону профессора Спраут. Снейп неприятно улыбнулся. На самом деле ученики редко рыдали из-за предстоящего экзамена по зельям. Большинство лишь предвкушало, как провалит его и будет избавлено от этой каторги в последние два года в школе. Северус предвкушал то же самое. Обучать тонкому искусству четырех обладателей отличных СОВ – это несколько иное, чем вдалбливать двадцати остолопам, почему маковый сок в Глоток безмятежного сна нельзя добавлять «на глазок». Кто останется из нынешнего потока? Бут, наверное, Нотт, вполне возможно. Патил? Если постарается. Грейнджер, разумеется. Ах, да, чуть не забыл: Поттер и Малфой. Кстати о них. Если для Поттера приход Амбридж знаменовал начало сплошных неприятностей, то Драко нашел себя. Он стремительно поднимался по служебной лестнице, выполняя обязанности правой руки Верховного инквизитора. Наслаждаясь властью, вполне реальной, в отличие от той, что давала хлопотливая и ответственная должность старосты, где обязанностей было куда больше, чем прав, Драко щедро рассыпал наказания и заглядывал в жабий рот новоявленной профессорши. Хрупкое взаимопонимание, которое, как казалось Северусу, он сумел выстроить за прошедшие годы, разлетелось вдребезги. Он особенно остро понял это в тот день, когда запыхавшийся Драко почти вбежал в его кабинет и проговорил, что профессор Амбридж желает видеть его, Снейпа. Глаза его блестели и он был очень горд, что госпожа Инквизитор выбрала его для важного поручения, а Снейпа – для какого-то важного дела. Похоже, Северус должен был немедленно подхватить мантию, чтобы не мешала, и бежать в кабинет Защиты от темных искусств. Строго взглянув на ученика (в горле поднималась горечь, подозрительно похожая на зависть и ревность), Северус проговорил, что он свободен, к услугам госпожи Инквизитора и готов прямо сейчас уделить ей время, если она спустится в его кабинет. Драко нахмурился. – Она распорядилась позвать вас в кабинет, профессор, – уточнил он, ни капли не сомневаясь, что это Северус, декан факультета, проработавший четырнадцать лет в этой школе, тролль раздери, должен бросать все и мчаться по первому зову выскочки, профессора без году неделя! Снейп продолжал сверлить взглядом любимого ученика, а тот искренне недоумевал, почему он не торопится выполнять распоряжение самой Амбридж. – Хорошо, Драко, – проговорил он наконец. – Иди. Запер дверь, сыпнул в камин порошка, шагнул на яркую ковровую дорожку в кабинете инквизиторши. – Вызывали, профессор Амбридж? – Да, – ответила она самым сладким из своих голосов и указала на кресло. – Садитесь. – Спасибо, – невозмутимо отозвался он и остался на ногах: нависать над приземистой хозяйкой кабинета было весьма приятно. Она вынужденно задирала подбородок и сердилась. – Профессор Снейп, – из ее голоса уже вполне можно было печь пирожки с патокой, – мне нужно ваше содействие. Люциус Малфой, если помните, говорил, что я могу на вас рассчитывать… Нешто губы слиплись? Нет, ждет ответа. Северус кивнул, она продолжила: – Видите ли, дело очень личное… Мне в моей работе возможно понадобятся некоторые сложные зелья. Я, разумеется, без проблем могу получить их в Министерстве магии, но вряд ли там они будут такого высокого качества, как в вашей лаборатории. Ух ты! Я должен быть польщен? – Кроме того, их доставка может потребовать некоторого времени… – Вы можете получить в свое распоряжение все зелья, которые есть в моей лаборатории, а если нужного не окажется, я приготовлю его немедленно, – отчеканил Снейп. – Что именно вам необходимо сейчас? – Сыворотка правды. Северус подумал, что если она улыбнется еще шире, то разделит судьбу бедного Шалтай-болтая. – Рад служить, госпожа Инквизитор. У меня есть немного сыворотки для личных целей. Я предоставлю ее вам немедленно. Вы умеете ею пользоваться? Она чуть сузила улыбку и подняла брови. – То есть? – Нужно добавить в любое питье, не содержащее магических компонентов, – с другими зельями может получиться незапланированный или даже обратный эффект. Достаточно трех капель. – Всего? – не поверила Амбридж. – Мое зелье гораздо эффективнее примитивных препаратов, используемых в министерстве. А вы полагали, что Люциус ценит меня за красивые глаза? Не говоря уже о Лорде. Впрочем, стоп, Амбридж пока что искренне считает, что помогает официальному правительству, а не Темному Ордену. Хотя – какая разница? Снейп вновь нырнул в камин. Прошел в лабораторию, открыл запечатанный заклинаниями шкаф, где хранил различные вещи для личных нужд. Внимательно осмотрел полки, выбрал маленький флакон с плотной пробкой, отличный флакон темного стекла, прекрасно приспособленный для хранения эффективных зелий, которых нужно всего ничего, удобно ложащийся в ладонь, в общем, жалко отдавать, да что поделаешь. Чего бы туда налить? Сыворотка правды, кроме сонливости, побочных эффектов не имеет, характеризуется как прозрачная жидкость без цвета, вкуса и запаха. Что за глупость! Все на свете имеет вкус и запах, наверное, даже вакуум, вот только Северусу не приходилось его обонять. Другое дело, что большинство не в состоянии уловить тончайшую горечь, не привкус даже, а эхо вкуса, которое остается на губах после трех капель сыворотки. Амбридж, конечно, можно было со спокойной душой налить ключевой воды, но вдруг рядом с ней окажется кто-то поопытнее, да вспомнит про побочный эффект… Осторожность не повредит, добавим-ка пол-унции Сна без сновидений, от такого количества Поттеру не станет худо, даже если инквизиторше вздумается вылить ему в чашку целый пузырек за раз. Готово. Северус тщательно закупорил склянку, встряхнул как следует и вернулся в кабинет Амбридж, которая уже подпрыгивала от нетерпения. Однако Снейп готов был побиться об заклад с кем угодно, что она не рискнет пустить зелье в ход, пока директор Дамблдор оставался в Хогвартсе. Вот только он серьезно опасался, что это ненадолго. Инквизиторша искала малейшую ошибку в управлении школой, малейшую незаконность в действиях учителей и учеников, благо свободного времени у нее было хоть отбавляй: подготовка к молчаливому чтению учебника на уроке много времени не занимает. Вопрос был лишь в том, кто первым эту ошибку допустит. Впрочем, Северус полагал, что отвечать в любом случае будет Дамблдор, как он и предупреждал перед Рождеством, и не ошибся. Он рассказывал о последних сомнительных успехах юного Поттера в блокологии, сидя напротив директорского стола, когда Дамблдор внезапно оборвал его язвительный монолог, вскинув руку. Достал из груды вещей на столе небольшое зеркало, проговорил «Слушаю». Сигнал тревоги от кого-то из Ордена. Северус обратился в слух, но расслышал лишь отдельные слова. Их было достаточно, чтобы понять: Амбридж срочно вызвала в школу министра Фаджа с охраной и секретарем, посулив им крупный улов. Так, и где же проштрафился наш чудо-мальчик? Дамблдор бросил зеркало на стол, склонился над одним из своих приборов. – Они в комнате по требованию. Северус, срочно… Нет, не нужно, их уже предупредил Добби. В камине пламя засветилось зеленым, настойчиво требуя принять гостей. Лестница за дверью пришла в движение, поднимая к директору взволнованную Минерву МакГонагалл. Северус, не раздумывая, выметнулся из кресла, перекидываясь прямо в воздухе, юркнул за портрет Дилис Дервент, вцепился когтями в край холста и выглянул. В небольшом кабинете сразу стало тесно. Дамблдор по-прежнему сидел за столом, и если бы он не сложил пальцы «домиком», сведя их кончики, Северус мог бы подумать, что он спокоен. МакГонагалл тяжело дышала, явно готовая с палочкой в руках защищать директора и школу до последней капли крови. Фадж едва ли не облизывался, слегка раскачиваясь с носка на пятку, его охрана – Шеклбот и Долиш, министерский аврор, – стала у двери, а рыжий верзила в очках – кто-то из старших Уизли, как там его, этого блудного сына зовут, ах да, Перси – пытался пристроиться за столом с протоколом задержания или обыска или как повезет. – Чем обязан столь неожиданному визиту, Корнелиус? – осведомился Дамблдор. – Ты узнаешь через несколько минут, – пообещал министр. – Здесь, прямо в школе, на глазах учителей дерзкий мальчишка Гарри Поттер организовал тайное общество! Нарушая, между прочим, декрет об образовании № 24! МакГонагалл возмущенно фыркнула, Уизли наконец приткнулся к какой-то полочке и оживленно заскрипел пером. Дверь кабинета распахнулась и запыхавшаяся Амбридж втащила за руку Поттера, злого и решительного, готового к расстрелу, пыткам и ссылке в заповедник троллей, лишь бы перед этим ему дали возможность обличить тиранию в лице Амбридж и Фаджа. – Ну-ну-ну, – пропел министр. – Возвращался в гриффиндорскую гостиную, – торжествующе сказала инквизиторша. На ее лице отражалось истинное удовлетворение. – Его поймал Малфой-младший. Драко? Драко прятался в темных углах, выжидал и следил по приказу этой отвратительной женщины? Плевать на пятьдесят очков Слизерину, Драко, какое унижение… – Прекрасно, нужно будет не забыть поблагодарить Люциуса. Может, орденом наградите? Неужели Фадж до сих пор испытывает иллюзии по поводу того, кто кому покровительствует? – Ну, Поттер, – Фадж повернулся к вошедшим, – ты знаешь, почему ты здесь? Тот с готовностью вскинул полыхающий негодованием взгляд и раскрыл рот, чтобы разразиться обличительной речью, но тут Дамблдору удалось перехватить его взгляд. К счастью, Поттер понял, что лучше подчиниться директору. – Нет, – проговорил он так, что Северус едва ему не поверил. Фадж мгновенно взбеленился, а вот Амбридж сохраняла спокойствие, хотя, судя по ее шелковому голосу, уже давно кипела. – Полагаю, мы добьемся большего, если я позову нашего информатора, – предложила она и тут же выскочила в дверь. Несколько минут в кабинете стояла неприятная тишина, пока Амбридж не вернулась, таща за собой кудрявую девицу из Рейвенклов, седьмой курс. Ну разумеется, Эджком, дочь министерской мелкой сошки из тех, кто давно работает на Люциуса, искренне полагая, что служит законной власти. Делайте выводы, мистер Поттер, работа с кадрами пока что на очень низком уровне. Однако надо что-то делать, разъяренная Минерва не в том состоянии, чтобы строить планы, эти гриффиндорцы хороши грудью на амбразуру кидаться, нет чтоб зайти с тыла и тихо задушить стрелка. Дамблдор на виду под перекрестьем взглядов, значит, надежда только на Шеклбота. Давай, аврор, не подведи. Амбридж оторвала руки Эджком от лица, которое та упорно закрывала, и Северус едва не свалился с картины: щеки незадачливой доносчицы покрывали отвратительные гнойники, сливавшиеся в слово «Ябеда». Ай да Грейнджер! Хм, детка, а вы в курсе, что это вообще-то порча? Элементы черной магии, описанные под скромным названием Контролирующих чар. Тут зелья будут бессильны. Девочка-то, похоже, влипла. Ошеломленная своим несчастьем Эджком оказалась довольно бесполезным свидетелем, особенно после того, как Шеклбот все же сподобился шевельнуть палочкой за спинами гостей и тихонько изменить ей память. Топорная работа, девчонка некоторое время вообще не могла сообразить, кто она и где находится, но этого было достаточно, чтобы начать теснить возмущенную Амбридж. Надо отдать должное, инквизиторша отлично подготовилась: она доставала все новые и новые козыри, правда, Дамблдор без труда их отбивал, пока наконец не настал миг министерского триумфа. Амбридж торжественно извлекла из кармана свиток пергамента. Ах, мисс Грейнджер, вот незадача: тот же самый список, с помощью которого были наложены Контролирующие чары, теперь стал главной уликой. Прятать надо такие вещи! Директор покорно усмехнулся и Северусу стало холодно. – Что ж, Корнелиус, я проиграл. Тебе нужно письменное признание или достаточно заявления в присутствии свидетелей? Фадж не мог поверить собственному везению: – Так это ты затеял заговор? Северус застонал от министерской тупости, все равно ультразвук был неслышен. Уизли самозабвенно марал пергамент вязью строк, не замечая, что чернила запачкали ему кончик носа. Счастливый министр мгновенно потерял интерес к Поттеру. – Немедленно отправь копию в «Ежедневный пророк», если мы поторопимся, то эта новость появится в утреннем выпуске! Дамблдор, тебя отправят в министерство, где предъявят официальные обвинения, а затем в Азкабан, где ты будешь дожидаться суда! При всей серьезности момента Северусу стало смешно. Фадж серьезно представлял себе Дамблдора в Азкабане? Может, он еще планировал его удержать? Долиш полез за палочкой. Нужно будет выяснить при случае, не Гриффиндор ли заканчивал этот бравый аврор? На Дамблдора – со Stupify? Ну да, и Темного лорда – в Азкабан. Впрочем Долиш – не единственный гриффиндорец в этой комнате. МакГонагалл тоже сжала палочку, кажется, намереваясь дорого отдать свою жизнь. – Я сам, Минерва, – резко оборвал ее директор. – Ты нужна Хогвартсу! – Хватит! – рявкнул министр. – Шеклбот, Долиш, взять его! В воздухе полыхнула серебряная молния, Северус разжал когти, рванулся вверх, ударился о картину и шлепнулся на пол, присыпанный пылью и осколками всего, что только стояло в кабинете директора. Там он и остался лежать, оглушенный, немножко контуженный и надеющийся сойти за тряпку, оторвавшуюся от какой-нибудь драпировки. Пыль осела, обнаружив Дамблдора, который давал последние указания МакГонагалл и Поттеру. – Слушай меня, Гарри, – серьезно проговорил он. – Ты должен тщательно изучать блокологию. Выполняй все, что говорит тебе Снейп, и тренируйся каждый вечер, перед тем, как заснуть. Пообещай мне, что ты будешь делать все, чтобы защитить свои мысли. Легкое прикосновение носком туфли к левому крылу дало Северусу понять, что это относится и к нему тоже. Понял, директор. И, с вашего разрешения, профессор Снейп. Дамблдор ухватился за хвост Фоукса и исчез в красивой вспышке пламени. Секундой позже с пола начали подниматься оглушенные представители власти. Воспользовавшись общей сутолокой, Северус метнулся вдоль стены к двери, стараясь особо не стучать когтями, скользнул на лестницу, а там уже бесшумно взмыл в воздух и взял курс на подземелья.

[К оглавлению] | Добавил: blue-crystall (22.01.09) | Автор: Gabrielle Delacour

Просмотров: 432 | Рейтинг: 0.0/0 | - Оценить - Отлично Хорошо Неплохо Плохо Ужасно

Всего комментариев: 0

Имя *:
Email *:
Код *: