СОДЕРЖАНИЕ:

»Статистика:

Фанфикшн » Romance (33) » Les Memoires (Воспоминания)

---

Глава 28

Qu’est-ce que je vous ai fait Pour que vous me haїssiez ? Luc Plamondon « Notre Dame de Paris » Что я вам сделал, Чтобы вы меня ненавидели? Северус как раз успел преобразоваться перед дверями собственного кабинета, войти, сесть за стол и принять непринужденную позу, когда на пороге появилась запыхавшаяся Амбридж и потребовала немедленного участия профессора Снейпа в поиске низложенного директора Дамблдора, виновного в организации антиправительственного заговора и сбежавшего после приказа об аресте. – Он не мог уйти далеко, – пропыхтела взмокшая инквизиторша, – ослепил нас какой-то вспышкой и выскочил в коридор, он где-то на территории школы. Профессор, вы должны обыскать подземелья! Северус честно обыскал. Заодно набросал на куске пергамента заявление о выявленном неудовлетворительном состоянии стен в помещении № 0-15 согласно плану Хогвартса на текущий учебный год. С подачей заявления он решил погодить до официального объявления нового директора – вдруг это все-таки будет МакГонагалл? Очень смешно! Отличная шутка получилась, Северус. Он посмеялся заодно и над собственными предположениями относительно декрета номер 28, когда следующим утром прочел указ о назначении Долорес Амбридж директором школы. Корнелиус Фадж подписал этот указ в новом кабинете директора, спешно устроенном в апартаментах преподавателя Защиты от темных искусств. Впрочем, это устройство выражалось только в том, что на рабочий стол Амбридж водрузили массивную табличку с надписью золотом: «Директор». Прочие предметы интерьера остались на месте, включая все расписанные котятами тарелки и три трофейные метлы, отобранные у гриффиндорской сборной. Настоящий кабинет директора Хогвартса закрылся, едва лишь министр переступил его порог. Ночью, когда стало очевидно, что Дамблдора не найти, инквизиторша попыталась вернуться в директорские покои, чтобы утвердить свое право на них. Она благоразумно отправила учителей с глаз долой, вероятно, подозревая, что ничем хорошим штурм кабинета не кончится, так что Северус узнал о происшедшем только со слов Кровавого барона. Старый сноб был очень недоволен своеволием министерства, особенно намерением изгнать из школы Пивза, так что не без злорадства описал перепалку Фаджа и Амбридж с гаргулией и тщетные попытки открыть вход с помощью магии. Весь день только разговоров было, что о побеге директора. Ученики жужжали об этом во время завтрака и на переменах, рейвенкловцы трижды отправляли в больничное крыло делегации, вооруженные сладостями, поющими открытками и умильными улыбками, но мадам Помфри все равно не разрешила им проведать Мариэтту Эджком, так что отдуваться пришлось как всегда Поттеру. Северус даже подумал, а не он ли стал источником слуха, согласно которому Фадж лежал в клинике св.Мунго с тыквой вместо головы, но потом решил, что у мальчишки фантазии бы не хватило. Учителя про тыкву не говорили. У них была более точная информация от самой Минервы МакГонагалл, но и эту сухо изложенную историю они готовы были слушать снова и снова. В конце концов Минерва сбежала из учительской, а Северус молча порадовался, что никто не знает о его вчерашнем присутствии в кабинете директора. Он уже совсем было собрался отнести новому директору Хогвартса свое заявление, чтобы в такой деликатной форме напомнить, что пост директора не только дает право сыпать штрафными санкциями, но и налагает определенные обязанности, когда его перехватила группка растерянных слизеринцев. Монтегю, капитан квиддичной сборной, куда-то пропал. Он не пришел обедать и не спускался в гостиную. Кажется, близнецы Уизли повздорили с ним и, кажется, запихнули его вон в те двери слева от рыцарских доспехов. Северус схватился за голову: «вон те двери» были ничем иным, как исчезающим шкафом. Обладая храбростью и некоторой бесшабашностью, этот шкаф можно было использовать для мгновенных перемещений по Хогвартсу, но Снейп не сомневался, что адрес, названный близнецами Уизли, был не точнее того, по которому он сам отправлял Макнейра во времена золотой молодости. А это значило, что Монтегю мог появиться где угодно, когда угодно и в каком угодно состоянии. Северус собрал весь факультет, включая Барона и сочувствующих призраков, сообщил о пропавшем ученике и расписал дежурства по школьным коридорам, велев немедленно сообщить ему, если где-то будет видно или хотя бы слышно Монтегю. Ученики должны были дежурить до наступления темноты, после заката Северус планировал задействовать собственную агентурную сеть из крылатых обитателей хогвартских сводов. Кстати, он также планировал посвятить в происшедшее госпожу директора и пригласить ее принять участие в поисках, но директор была занята, как сообщил Филч. Он как раз выходил из кабинета, и на лице его было разлито глубочайшее удовлетворение: ему только что посулили возобновление телесных наказаний. Он-то и сказал Снейпу, что она занята, к ней притащен Поттер для важного разговора, уж она-то наведет в школе порядок… Интересно, случайно не место нынешнего убежища Дамблдора собралась выведать инквизиторша у мальчишки? Северус фыркнул, направляясь в Общий зал. Он сам еще не знал, где Дамблдор, тот еще не выходил на связь с Орденом. Что ж, Поттер, сладких снов. Ах, да, это же был Сон без сновидений… Бабах! Пол сотрясся у Северуса под ногами, а с некоторых картин посыпалась пыль. Их обитатели встрепенулись и заторопились вниз, чтобы поглядеть, что происходит. Дверь кабинета Амбридж распахнулась, и директриса вылетела в коридор с палочкой наперевес, промчалась мимо Снейпа, кажется, даже не заметив его, и закричала где-то внизу. Северус тоже поспешил к лестнице. Как оказалось, не один он решил напомнить новому директору Хогвартса о большой ответственности, налагаемой этой должностью. Близнецы Уизли не пожалели целого ящика своих безумных пиротехнических штучек, чтобы отметить Первый день Долорес Амбридж на посту директора. Кажется, результат превзошел фейерверк по случаю брака Люциуса Малфоя и даже Хеллоуин 81 года. Стихия бушевала до вечера. Учителя откровенно развлекались, глядя, как новоиспеченная директриса, перемазанная сажей, взмокшая и всклокоченная, бегает из класса в класс в попытках справиться с крылатыми поросятами, изрыгающими пламя драконами и бенгальскими огнями, которые выписывали в воздухе неприличные слова. Обитатели картин с воплями носились из рамы в раму, ученики с визгом прятались под партами и за гобеленами, Пивз громко озвучивал светящиеся в воздухе надписи. Угрюмый Филч, вооруженный обгоревшей метлой, был единственным, кто пытался помочь Амбридж, но толку от него было немного. Северус понаблюдал за приветственным салютом до звонка на урок, не без труда загнал в класс радостных учеников и перекрыл вход в подземелья магическим барьером – он не собирался терять учебные часы. Ну а то, что фейерверки, ударяясь о барьер, распадались на десять частей и уносились в обратном направлении – так кто создателям виноват, что они так реагируют на простое исчезающее заклинание? Естественно, искать Монтегю в таком бедламе было немыслимо. Северус надеялся, что даже если беднягу и вынесло где-нибудь в районе Астрономической башне, он потерпит до вечера, когда декан сможет совершить облет школы. Если, конечно, директриса справится с фейерверком, в чем он уже начал сомневаться. Однако вопреки его скепсису, к полуночи вокруг замка летало не больше десятка поросят со стрекозиными крылышками да с пяток особо упорных бенгальских огней шептали непристойности, а вот Монтегю так и не появился. Северус слетал даже в теплицы и в домик Хагрида, после чего шмыгнул в трубу, вылетел из камина и отправился спать, взволнованный и расстроенный. Предстоящий завтра урок блокологии тоже не поднимал настроения. Поттер был не в лучшем состоянии. Несмотря на то, что он битых полчаса сопел под дверью, пытаясь привести в порядок взъерошенные мысли, вошел он злой и раздосадованный: только что повздорил с Чо Чанг из-за поступка Мариэтты. Похоже, Дамблдор оказался прав: что-то там было про «милую Гермиону»… ах, мисс Чанг, вы удивительно предусмотрительно ревнуете. Северус зацепил очередную мысль и аккуратно опустил ее в сито воспоминаний. – Ты опоздал, Поттер, – заметил он. Ученик промолчал. Воспоминание о глупой выходке на пятом курсе легло серебристым туманом на дно каменной чаши. – Ты тренировался? – Да, – соврал Поттер. Снейп усмехнулся. – Вот и проверим. Бери волшебную палочку. На счет «три». Раз, два… Дверь кабинета распахнулась и в комнату с размаху влетел Малфой. Северус поморщился, не сдержавшись: в последнее время староста Слизерина ходил по Хогвартсу, как по собственному замку. – Профессор Снейп, там… Простите. – Все в порядке, Драко, у Поттера дополнительный урок. Что случилось? – Профессор Амбридж, сэр, ей нужна ваша помощь. Нашли Монтегю. Мерлин, а если бы обожаемой инквизиторше не понадобилась моя помощь, мне бы вообще не сообщили, что пропавший ученик нашелся? – Продолжим занятие завтра вечером, – бросил Снейп и вылетел из кабинета. Только на четвертом этаже он вспомнил, что бросил кабинет, двух учеников и самое главное – сито воспоминаний. Ладно, в присутствии друг друга они не осмелятся приблизиться к непонятной штуке у профессора на столе, но Драко тяжело дышит пролетом ниже, догоняя декана, значит, Поттер остался там один. Дьявольщина! Разумеется, он будет колебаться, прикидывая, как скоро вернется профессор и что ему за это будет, но не полчаса! Пока Северус вызволит беднягу Монтегю («Разойдитесь, а лучше вообще выйдите в коридор!»), отправит его в больничное крыло («Идите вперед, мистер Нотт, и предупредите мадам Помфри, что нужно приготовить койку и согревающее средство!») и убедится в том, что Поппи сделала все, как надо, мальчишка успеет засунуть в чашу свой любопытный нос. Северус почти бегом доставил Монтегю в больничное крыло, передал его на руки мадам Помфри и, преобразовавшись, метнулся в подземелья в отчаянной надежде успеть. Он даже готов был испытать раскаяние, если бы оказалось, что Поттер прикрыл дверь кабинета и ушел, так и не заглянув в сито. Хотя это было бы уже совсем невероятно. Мальчишка стоял, склонившись над чашей, по уши в серебристом тумане. Ах ты, Поттереныш, маленькая тварь, что ж ты делаешь, это же мое… Северус распластался в воздухе, едва не зацепив мантией склянки на полке, прыгнул к столу, цапнул Поттера за локоть. Выдернуть мерзавца из мысленного марева, немедленно, только посмотреть, что он успел увидеть. Не разжимая пальцев, он нырнул в собственные воспоминания. Солнечный свет брызнул в глаза, слепя бликами от озера, сверкнула вспышка ярче солнечного света – заклинание. – Кто хочет посмотреть, как я стяну со Слинявуса трусы? – громкий и злой голос Поттера-старшего. Он, Северус, не хотел. Видел уже, хватит. Он сильнее стиснул пальцы, дернул Поттера за руку. – Развлекаешься? Солнечный свет сменился полумраком подземелья. Мальчишка скривился, похоже, на руке останутся синие пятна. – Что, Поттер? Развлекаешься? Ему едва удавалось справиться с дрожью, губы тряслись, с трудом выговаривая слова. – Веселый парень был твой отец, правда? Мальчишка смотрел испуганно, но Северус не обольщался: сейчас пройдет первый страх от того, что его застукали, потом он поймет, что он увидел, расскажет друзьям… – Не смей никому говорить об этом! Он швырнул мальчишку так, что тот грохнулся на пол. Поднялся, попятился к двери, что-то бормоча. – Вон! Я не желаю больше видеть тебя в своем кабинете! – Северус сжал кулаки, давая выход ярости, какая-то склянка полетела вдогонку мальчишке, разбилась, к счастью, над его головой, а не о его затылок, секундой позже хлопнула дверь и торопливые шаги затихли в коридоре. Он еще несколько минут стоял посреди кабинета, тяжело дыша, потом медленно разжал пальцы (опять поранил ладони), собрал заклинанием осколки и дохлых тараканов и полез за заживляющим зельем, но, так и не достав пузырька, бросился к столу. Он только что накричал на этого дерзкого мальчишку, потому что он влез в сокровенное, видел что-то позорное, ужасное, еще более отвратительное от того, что Северус не помнил, что именно. Воспоминание растаяло, едва он вынырнул из серебристой дымки, оставив мучительное ощущение, еще более неприятное из-за своей неопределенности. Снейп выхватил палочку и принялся выуживать мысли из каменной чаши, торопливо возвращая их в сознание. Ни о каких уроках блокологии речи больше не шло. Начались Пасхальные каникулы, и Северус благополучно избегал общения с Надеждой волшебного мира настолько, что даже не видел его. Ничто не говорило о том, что Поттер рассказал своим друзьям что-то из увиденного в сите воспоминаний. Северус утешался мыслью о том, что главного позора мальчишка увидеть не успел, но отдавал себе отчет в том, что это было уже неважно. Впрочем, по зрелом размышлении он пришел к выводу, что, пожалуй, увиденное могло даже разочаровать Поттера, заставить его усомниться в идеальности собственного отца и ненаглядного крестного. Могло бы, не будь он таким заносчивым и самовлюбленным. Когда каникулы закончились и Северус волей-неволей должен был видеть Поттера на уроках и даже выставлять ему оценки, он применил новую тактику: принялся игнорировать ученика. Правда, самому юнцу было от этого ни холодно, ни жарко, более того, в отсутствие едких комментариев он даже состряпал неплохое зелье. Принес образец и поставил его на край стола, с самодовольной ухмылкой думая, что противный зельедел будет вынужден поставить «выше ожидаемого». Что ж, может быть, так и было бы, вот только не надо ставить флакончик так близко к краю стола. А мисс Грейнджер уже вычистила котлы, какая поспешность! В следующий раз будете осторожнее, мистер Поттер, ведь флакончик совсем легкий, даже напрягаться не пришлось, так, сдвинул брови, уперся взглядом чуть повыше донышка. Дзинь! Драко расхохотался. – Какая неприятность, – шелковым голосом проговорил Северус. – Очередной ноль, Поттер. Ноль перед самыми СОВами – действительно, приятного мало. Конец учебного года неуклонно приближался, Северус проводил дни за личными делами выпускников, экзаменационными вопросами для седьмого и пятого курсов и бесконечными отчетами. Этот год был еще хуже предыдущих еще и потому, что учителя не имели никакой поддержки от директора. Мадам Амбридж увлеченно потрошила пасхальные посылки в поисках шифрованных посланий от Дамблдора, просматривала на свет поздравительные открытки и сочиняла для Поттера характеристику, после которой его не взяли бы даже разводить компост в оранжерее центральной аптеки. Северус, в свою очередь, нацарапал на пергаменте, что-де Гарри Поттер в изучении искусства зелий достиг плохого уровня (и скажите спасибо, что не ужасного), и взялся за характеристику Драко Малфоя. Сидя над зеленоватым листком, Северус спрашивал себя, с чего он вообще взял, что Драко заинтересуется зельями настолько, чтобы захотеть взять продвинутый уровень, а потом – как знать – заняться частным изучением высшего мастерства? С чего он вообще взял, что Драко захочет чем-то заниматься, кроме того, единственного, что ему нравится и чем он занимается сейчас – властвовать? Не руководить, руководитель из него выходил тот еще, Люциус – Северус не хотел признавать это, но приходилось – умел организовать людей куда лучше, а просто – властвовать, наказывать и поощрять. Северус, как и всегда, не принес в слизеринскую гостиную брошюрки, призванные помочь будущему выпускнику определиться с выбором профессии. К чему? Если слизеринец в шестнадцать лет колеблется, кем ему быть, значит, Шляпа ошиблась в выборе факультета, а такого не бывает. Все они уже знают, что будут делать после школы, так что пусть гаффелпаффцы вздыхают над перспективами сотрудничества с магглами, а рейвенкловцы взвешивают свои шансы на получение работы в Гринготтсе. Гриффиндор, как всегда, ломанется в школу авроров в полном составе, а половина отсеявшихся потом подастся в дрессировщики троллей или клинику св.Мунго. Интересно, кстати, кем собирается быть мистер Поттер, кроме Победителя-Того-Кого-Нельзя-Называть? Ах да, об этой своей профессии он еще не знает, Дамблдор тщательно скрывает от мальчишки пророчество. МакГонагалл сказала, что мальчик хочет стать аврором. Она возмущенно потрясала розовым листком, на котором были написаны оценки за Защиту от темных искусств, и клялась, что мальчик станет аврором, даже если для этого ей придется заниматься с ним ночами. Северус громко фыркнул, Минерва смерила его негодующим взглядом, а ведь он ничего дурного не имел в виду, он просто вспомнил о том, какие у Дамблдора планы на этого юношу, и подумал, что Минерве вряд ли придется заниматься ночами, а вот ему, Северусу, пожалуй, да. Кстати, о Дамблдоре: он нашел себе надежное укрытие, откуда наблюдал за событиями и ждал провала Амбридж. В нем он был уверен настолько, что Северус поддался спокойному влиянию директора и стал считать дни до окончания учебного года: почему-то казалось, что летом все переменится. Что еще ему оставалось делать, если дела шли все хуже и хуже? Хогвартс в полном составе, включая учителей, привидения и Пивза, объявил войну незадачливой директрисе, и переломным моментом этой войны стал побег близнецов Уизли. Головная боль Гриффиндора во мгновение ока стала живой легендой школы, воплощением самой сладкой мечты: насолить Амбридж по полной программе и уйти безнаказанным. Пивз увлеченно срывал уроки, переворачивал вазы, доспехи и картины, гонял миссис Норрис и поджигал стопки ученических работ, сложенные для проверки. Личные апартаменты Северуса оставались неприкосновенными для разбушевавшегося полтергейста только благодаря вмешательству Кровавого барона, да еще потому, что Снейп на всякий случай каждый день обновлял защиту: вдруг Барон решит, что изгнание нахальной самозванки из школы важнее, чем спокойствие декана Слизерина. Северус старался без нужды не покидать подземелий: в коридорах стоял постоянный смрад от десятков бомб-вонючек, взрывавшихся каждую перемену. Кроме того, на учеников напала странная эпидемия: всякий раз перед уроками Защиты от темных искусств их одолевала лихорадка, рвота, носовые кровотечения, а некоторые просто теряли сознание. Обычно уже к следующей Трансфигурации класс приходил в норму, но освежению воздуха эти приступы никак не способствовали. И оздоровлению атмосферы тоже. Веселые состязания «кто сильнее достанет Амбридж» почти вытеснили предэкзаменационную лихорадку у седьмых и пятых курсов и даже снизили накал квиддичных страстей. Внимание к квиддичу привлекло только позорное поражение, которое Слизерину нанес Гаффелпаф. Северус, впрочем, и не рассчитывал на победу: Монтегю был очень плох, лежал в больничном крыле, мадам Помфри разводила руками, так что о его участии в игре речи не шло. Обезглавленную и разбитую команду мало впечатлило вялое наставление декана, игроки кисло перебрасывались квофлом, тоскливо косясь на беззащитные ворота. Гойл, конечно, пытался их прикрывать, но много ли можно требовать от загонщика? Даже Драко не смог спасти ситуацию: когда он поймал снич, разрыв счета был больше ста пятидесяти очков. Слизеринцы мрачно сидели по углам гостиной, мысленно прощаясь с кубком. Последняя игра сезона – Гриффиндор с Рейвенлов – уже ничего не меняла: если выиграет Гриффиндор – кубок перейдет ему, если Рейвенклов – значит, Флитвику повезло. У Снейпа не было сил утешать факультет: он был совершенно подавлен после длинных объяснений с родителями Монтегю. Он сидел в глубоком кресле перед камином в учительской, слушал душераздирающее мяуканье миссис Норрис, усиленное резонансом в пустом шлеме, и подавлял малодушное желание поселиться до осени в Северной башне. Кстати, будет повод министерству прислать еще одного своего человека в школу. Северус посчитал дни до каникул, решил, что дотерпит, и, погасив огонь в камине, преобразовался и шмыгнул в дымоход. Как всегда – до Хогсмида, оттуда аппарировать в Лондон, а там пешком до зажатой между домами площади Гриммо. Помнится, его корили за неуместный шум при появлении? Ладно, учтем. Северус тихо отпер двери с помощью палочки, скользнул в темный коридор, бесшумно поднялся по лестнице. Миссис Блек мирно спала за шторами, пол пересекала полоса света из гостиной, но Блека там не было. За столом сидел Люпин, разложив перед собой какие-то бумаги. Блек был наверху, причем не один, а в теплой компании Тонкс – Северус чувствовал где-то далеко, за блоком, удовольствие двух людей. Его, усталого и раздраженного проигрышем команды, взяла злость. Люпин, услыхав шаги в коридоре, повернулся. – Северус? – Дамблдор распорядился во время его отсутствия оставлять информацию Блеку, чтобы он мог получить мой отчет, когда ему удобно. Боюсь, в своем желании найти нашему лохматому другу хоть какое-то занятие, Дамблдор упустил из вида, что Блек сам нашел, чем развлечься. Люпин, я не возражаю, что его дело куда интереснее и полезнее, чем моя скромная работа, я только хочу узнать, что мне сейчас делать. Люпин слегка нахмурился и совершил первую ошибку: – Погоди, Северус… Снейп радостно впился в слово: – Погодить? Люпин, у меня масса дел, и хотя они, конечно, менее важны, чем занятие Тонкс, ты не будешь возражать, если я не буду ждать, пока они закончат, а передам все новости тебе? Ремус, переминаясь с ноги на ногу, еще пытался сгладить ситуацию. – Северус, они не делают ничего незаконного или противоестественного. Северус больше не чувствовал чужого удовольствия. Наверняка Тонкс и Блек услышали голоса и теперь идут сюда. Он не останавливался: злость и обида, копившиеся не один день, заставляли дожимать ситуацию до конца. – Никто не станет это отрицать. Просто мне интересно, что здесь делаешь ты. Или Сириус своих женщин привык делить только с Джеймсом? – Ты не смеешь такого говорить! – вспыхнул Люпин и выхватил волшебную палочку. Ого! Его серьезно задела эта фраза. Видать, не зря Северус до сих пор ничего не мог поделать со своей уверенностью в том, что отношения неразлучных гриффиндорцев были абсолютно чисты и невинны. – Так что, ударишь меня, оборотень? Или, может, укусишь? – предложил он, пристально глядя на противника. Лицо Люпина исказилось от этой фразы, он порывисто спрятал палочку и сжал руки, пытаясь успокоиться. Северус нащупал рукоять своей палочки и напрягся – он не знал, сколько еще продержится Люпин, и не хотел рисковать. В коридоре зашумело и дверь распахнулась. – Что здесь происходит? – рявкнул Блек за его спиной. Снейп мягко шагнул к стене так, чтобы оба – и Блек, и Люпин были в поле его зрения. – Разговор двух бывших одноклассников о другом однокласснике. К сожалению, ныне уже умершем, – шелковым голосом ответил он. – Ты опять о Джеймсе?! Ты не смеешь оскорблять его память! Или тебе недостаточно того, что за него отдувается Гарри? Из-за спины Блека выглянула Тонкс. Снейп на всякий случай сделал еще один шаг, чтобы не оказаться в углу. – Как я уже говорил, мальчишка – вылитый Джеймс, поэтому над ним невозможно издеваться, даже если задаться такой целью. Глаза Блека опасно засверкали. Похоже, все-таки будет драка. – Что ты говорил о Джеймсе? Ремус, что он говорил о Джеймсе? Ах, как интересно! Нажалуется или проглотит? – Я думаю, нам нужно всем успокоиться, - тяжело дыша, произнес Люпин. – Вспомните, что говорил профессор Дамблдор… Ох, какие миротворческие усилия пропадают втуне. Если он, Снейп, правильно рассчитал, то Блеку хочется не успокоиться, а как следует врезать ему по кривой ухмылке. Ну что ж, Бродяга, сдержишься – промолчу, а нет – пеняй на себя. – Профессор Дамблдор ни за что не позволил бы говорить плохие вещи о Джеймсе, тем более, давно погибшем! – заревел Сириус. Я предупреждал. – Я всего лишь выразил удивление, почему ты, Блек, не поделился своей женщиной со своим другом, как это бывало в прошлые времена с Джеймсом, – проговорил Снейп самым ласковым тоном. К удивлению его Блек не бросился вцепляться ему в глотку, а растянулся в нехорошей улыбке. Северус поудобнее перехватил палочку. – Все грезишь, что я и Джеймс – такие же извращенцы, как те, кому ты до сих пор служишь? – удовлетворенно заговорил Блек, и у Северуса противно засосало под ложечкой – не надо было об этом напоминать, сейчас Блек припомнит ему что-то похуже, он сам виноват, сам загнал себя в этот разговор. А тот, предчувствуя свой успех, зная, что нащупал слабое место, безжалостно продолжал: – Так вот, Слинявус, к твоему сведению, читай в моих мозгах, ты же умеешь это делать, не зря тебя Дамблдор попросил заниматься с Гарри! Так вот читай: я никогда не делил своих подружек с Джеймсом – это раз, и с ним никогда не трахался – это два! Ясно тебе? Возможно, это для тебя удивительно и непостижимо, но попробуй себе все-таки представить, что так и было! Ещё одно слово или намек об этом, и я напомню тебе о твоем прошлом, комнатная собачка Люциуса! Секундой позже Северус впечатал его в стену заклинанием, Люпин перехватил его руки, повисая всем телом, вырывая палочку, Тонкс захлопотала возле Блека – тот, кажется, еще пытался достать палочку и невнятно ругался. – Прекратите. Если Дамблдор узнает об этой отвратительной выходке, вам обоим не поздоровится, – предупредил Люпин. Он все еще тяжело дышал, но укрощение чужой ярости, очевидно, помогло ему успокоится самому. – Спасибо за напоминание, староста, – Снейп выхватил свою палочку из его руки, быстрым движением спрятал в мантии. – Только адресуй его в первую очередь Блеку – я не на твоем факультете! Тонкс что-то ворковала Блеку, удерживая его руки. Люпин сжал руку Северуса повыше локтя и вытащил его в коридор. – Оставь для Дамблдора то, что ты хотел, и уходи, – спокойно, но твердо предложил он. Снейп молча вынул из кармана свиток пергамента, запечатанный заклинанием, отдал его Люпину и, запахнувшись в мантию, скользнул к лестнице. – Северус, – вдруг окликнул его Люпин. – Что еще? – обернулся он. – Задержись еще на пару минут, я забыл кое–что сказать тебе, – проговорил Ремус неожиданно мягко, Снейп не знал, чего стоит ему такой тон после того, что произошло. – Пойдем, – продолжил Люпин, открыв дверь в кухню, до сих пор остававшуюся неизменным залом заседаний Ордена Феникса. Он сел возле стола, Снейп остался стоять, выжидающе глядя на него. – Понимаю, что, возможно, сейчас не лучшее время, чтобы говорить с тобой на эту тему, ты раздражен… – Без психоаналитических вступлений, – оборвал Снейп. Люпин запнулся на секунду, видимо, подавив волну обиды, потом заговорил: – Ты прекратил обучать Гарри блокологии. Это неразумно. Ему во что бы то ни стало нужно научиться перекрывать доступ в свой разум, защищаться от Волдеморта. Думаю, вам нужно возобновить занятия. Я не знаю, что сделал мальчик для того, чтобы… – Врешь, оборотень. Ты знаешь. Он рассказал вам, – Северус до боли стиснул кулаки. – Надеюсь, вы получили удовольствие от прекрасных воспоминаний юности. – Прости, я забываю, что лгать тебе практически бесполезно, – недрогнувшим голосом ответил Люпин. – Но если ты увидел это, то ты должен видеть и то, что мальчик переживает не меньше твоего. Самым разумным было бы сделать вид, что ничего не произошло. Если ты скажешь ему прийти на дополнительный урок, он подчинится, и вы сможете продолжать занятия, не возвращаясь к этому инциденту. – Ты говоришь, сам не зная, о чем, – неприязненно проговорил Снейп. Он разжал пальцы, поправил плащ и шагнул к двери. – Я не могу видеть этого мальчишку, а ты предлагаешь мне выворачиваться наизнанку, проникать в его противное мне сознание и открывать перед ним мое. Уволь. Пусть Дамблдор сам занимается с ним, если хочет. Понятно, что Дамблдор сам бы занимался с ним, если бы мог. И еще понятно, что Северусу предстоит малоприятное объяснение с главой Ордена по этому поводу. Но сейчас думать об этом не хотелось. Северус торопливо вышел в темную прихожую и закрыл за собой дверь. Это был предпоследний раз, когда он видел Блека.

[К оглавлению] | Добавил: blue-crystall (22.01.09) | Автор: Gabrielle Delacour

Просмотров: 415 | Рейтинг: 0.0/0 | - Оценить - Отлично Хорошо Неплохо Плохо Ужасно

Всего комментариев: 0

Имя *:
Email *:
Код *: