Пошлые мысли, зелье невидимости и объяснение в любви. Сегодня всё было так здорово. Благодаря профессору Снейпу я обрёл настоящий дом. Ещё я познакомился с портретом собственного деда, который может говорить со мной. Это, конечно, не то же самое, что настоящий дед, и ведь он совсем меня не знает, и я его тоже, но можно надеяться на более близкое знакомство. Но главное не это. Главное было по дороге, когда я подошел к лошади. Во-первых, меня приняли за сына профессора, а во-вторых, он это не только не оспорил, он поддержал это. Он назвал меня по имени. И даже дал подзатыльник. В написанном виде эти слова выглядят невозможно глупо, но я не умею передать ощущение. Это было не больно и не обидно, а наоборот весело. Так наверное родители делают, когда любимый ребёнок их не слушается. Вроде и власть показать надо, а вроде и случай не такой уж принципиальный. А ещё мы серьёзно поговорили за чаем, и по-моему профессор всё же поверил в моё хорошее отношение. Теперь он будет учить меня окклюменции. Только надо, чтоб никто не знал. А вот как это устроить я теперь не очень-то понимаю. Потому что когда я пришёл в нашу с Окти комнату, он встретил меня словами: - Ну, и как ты? - Что ты имеешь в виду? - Ну, тебе понравилось? Большой у него? Подходя к замку, я решил про себя, что если меня спросят, что я делал с деканом в деревне, то я скажу, что мы получали заказ на ингредиенты для зелий, и я как проклятый ставил галочки в списке. Поэтому сейчас ответил в соответствии с легендой: - Здоровенный. - Больно было? Мне пришло в голову, что мы говорим о разных вещах. Тем не менее, я ответил: - Что тут может быть больного? - Ну, ты ж сам говоришь здоровенный. - Ну да, устал как собака. А главное, названия уж больно мудрёные, а почерк у нашего декана чёткий, но такой мелкий. Жуть. - А при чём тут почерк? - А чем я, по-твоему, в деревне четыре часа кряду занимался? - А разве не развлекал декана? - Вообще-то я добросовестно сверял пришедшие для него ингредиенты со списком. Список был длиной метра полтора и исписан очень плотно. Возможно, профессор Снейп каким-то образом развлекался, пока я это делал. Хотя мне кажется, что он в это время составлял следующий заказ. Физиономия у Окти вытянулась. - Я-то думал, он тебя того… - Чего? На самом деле, живя в приюте, даже если это монастырский приют, вы недолго будете оставаться в неведении относительно некоторых аспектов человеческих взаимоотношений, хотя бы потому, что контингент приюта регулярно пополняется жертвами таких отношений. Так что я уже понял, куда клонит Окти, но продолжал разыгрывать дурачка, поскольку не знал, как на это лучше отреагировать. То, что такой слух опасен со многих точек зрения, было мне предельно понятно, но как это задушить в зародыше? Наши с профессором отношения для всех вокруг должны выглядеть однозначно прохладными. Слух о том, что декан использует меня для сексуального удовлетворения, грозит ему увольнением. Но даже если нам удастся доказать директору, что это не так, я становлюсь опасен для него по причине о которой мы говорили пару часов назад. Это надо обсудить с самим профессором. Причем желательно еще сегодня. Сейчас вот допишу и пойду. Тем не менее Окти продолжил: - Ну, я думал он тебя пользует. Многие мужчины предпочитают мальчиков. Это, конечно неприятно, но зато протекция декана обеспечена, а это дорогого стоит. - Боюсь, что ничего такого не было. С чего это пришло тебе в голову? Да этого и быть не могло. Учителей за такое увольняют. Нет, я просто помог сверить заказ со списком. Трудновато, конечно, зато я побывал в деревне, а кто там еще бывал из первогодков? Надеюсь, он поверил. Забавная вещь, хотя для меня сейчас безумно неудобная – люди обожают верить в то, во что им самим хочется, и не верят правде, если она их не устраивает. Окти хочется, чтоб декан оказался голубым педофилом, непонятно только зачем ему это? А что касается этой стороны жизни, то вообще интересно, как с этим у профессора? Он нестарый мужчина, ему это должно быть необходимо. Однако не похоже, чтоб у него кто-то был. Об этом тоже следует подумать. В конце концов, мама мне тоже бы отнюдь не помешала. *** Что же всё-таки поручено Малфою, и как это выяснить? Веритасерум? Нет, черт возьми. Никакого насилия, если он расскажет, а он расскажет, более того, настучит с превеликим удовольствием – мне конец. Такого лорд не простит, это точно. Только терпение. Хреново одно, с такой тактикой я могу узнать слишком поздно. Кто там опять? - Войдите! - Добрый вечер, сэр. - Виделись, Мелори! Что вам нужно? Мы провели вместе весь день, неужели вам еще не надоело? - Сэр, я только хотел спросить. Мой сосед по комнате решил, что вы увели меня из школы, чтобы…ну… - Не мямлите, Мелори! Что еще такое? - Словом, он решил, что вы используете меня как сексуального партнёра, сэр. Вот чёрт! Всё-таки долгое воздержание приводит к забавным последствиям. Я и не задумался о таком возможном аспекте взаимоотношений. Похоже у меня на редкость сексуально просвещённый факультет, раз уж даже первокурсники полагают, что между учеником и учителем возможна только такая связь. А сам-то он, надеюсь, не решил, что это я заигрываю? - А вы что об этом думаете, Мелори? - По-моему – это полный бред, сэр. - Не допускаете мысли, что он прав? - Нет, сэр. - Почему? - Хотя бы потому, что за четыре месяца вы уже могли бы это хоть как-нибудь проявить. Что же с этим делать? Опровергать смысла нет, просто потому, что чем больше опровергаешь, тем больше окружающие убеждаются в своей правоте. С другой стороны, в случае чего Мелори непросто будет сказать, что нас ничего не связывало. Я бы даже сказал – невозможно. Хотя, одна идея у меня есть. - Мелори, а как вы отреагировали на это предположение? - Я сказал ему, что ничего подобного не было, сэр. Что я помогал вам в деревне получать ингредиенты для исследований. - Я не об этом! Вас оскорбило подобное предположение? - Мне показалось, что на такой бред не стоит обижаться, сэр. - Как вы отреагируете на то, чтоб вас подозревали в этом и дальше? - Зачем сэр? - Мы могли бы пустить всё на самотёк, Мелори. Никак не комментировать этот слух. Вы будете ходить ко мне в кабинет по вечерам, возвращаться усталым (это я вам гарантирую) и не будете ничего комментировать. Пусть окружающие думают что хотят. В случае если мне всё-таки придётся покинуть школу, и будут искать тех, кто мог мне помочь, смело обвиняйте меня в совращении и изобразите неприязнь ко мне. То есть уверьте окружающих, что подчинялись мне из-под палки. - Но профессор, такое обвинение повредит вам! - Мелори, если мне придётся бежать, то только после такого проступка, после которого мне уже ничто не повредит, можете мне поверить. Это будет что-нибудь вроде убийства. Согласитесь, на этом фоне то, что я ещё и принудил к соитию несовершеннолетнего, будет всего лишь каплей в море. - Но если вас потом оправдают… - Потом и будем отмывать мою репутацию. Решайте проблемы по мере их поступления, Мелори. Кстати, я не слишком верю в то, что этот слух будет очень популярен. До сих пор мои любознательные студенты год за годом убеждались в моей полнейшей непорочности. Вряд ли они так вот поверят, что я нарушил своё монашество да ещё с мальчиком. С другой стороны, лучше бы поверили, потому что это идеальный способ убедить при случае следователей, что вы меня очень не любите и помогать мне ни в жизнь не стали бы. - А может мне лучше просто пить зелье невидимости, сэр? - Мелори, где я вам тут прямо сейчас зелье невидимости достану? - Я уже почти сварил, профессор. Думаю, на этот раз у меня получилось. - Что у вас получилось, Мелори! Это же уровень седьмого курса да еще для работы в паре! Не вздумайте пробовать своё варево, мне не нужен смертельный случай на факультете! - Но сэр… - Никаких но, Мелори! - Но я его правда почти сварил. Хотите, проверьте. Мальчишка говорит ерунду. Это невозможно. Даже я вынужден звать Помфри, когда варю это зелье. Двух рук там попросту мало. Но сколько уверенности. И ведь до сих пор он не страдал манией величия. Пойти, посмотреть, что ли? - Мелори, давайте договоримся. Если вы действительно в одно лицо сварили зелье невидимости, я выдам вам премию в размере… - Нет уж, профессор. Если я это сделал, то дайте слово, что иногда будете называть меня по имени, когда никто не слышит. Ну, а если я вру,…тогда можете меня выпороть. - Нет! Ваше предложение абсолютно неприемлемо! Парень, разумеется, не знает, что говорит, нельзя его винить за это, но…все равно… - Извините меня, пожалуйста, профессор. Я не хотел вас расстроить. Что я сказал до такой степени не так? Вы ведь уже называли меня Диком… Пусть посмотрит… Может поймёт, что не стоит связывать со мной надежды. - Видите этот шрам у меня на руке, Мелори? Испуганно кивает. - Знаете, что это такое? Не знаете? Это след от ременной пряжки. На моём теле таких несколько дюжин. На руках они появляются, когда пытаешься вжаться в угол и прикрыть голову… Похоже, хватит, на парня жалко смотреть, вот-вот разревётся. - Это поэтому вы спрашивали меня, захочу ли я избавиться даже от воспоминаний об отце, если он будет колотить меня? - С логикой у вас всё в порядке, Мелори. - Ещё раз, простите меня, сэр. Я не знал. Просто хотел подчеркнуть полную ответственность за свои слова. - Забыли. Пойдёмте уже, покажете мне, что вы там наварили. А у Мелори тут неплохо. Даже я с моей помешанностью на зельях не лучше в своё время всё устроил. Ну, где это варево? Чёрт! Как такое может быть? Оно действительно прилично сварено и его через полчаса пора будет снимать с огня. Придётся признать, что парень не врал. - Кто вам помогал, Мелори? - Никто, сэр. - Не может быть. Для этого зелья одной пары рук мало. Не вынуждайте меня залезать к вам в голову! - Прежде чем я убедился в правоте ваших слов, профессор, я это зелье три раза запорол. А потом нашёл-таки способ варить его в одиночку. Если позволите, я продемонстрирую. - Валяйте. Парень подошёл к полке и как ни странно снял с неё две банальнейших вилки. Домовики, надо думать, посейчас гадают, кому они понадобились. После этого он произвел непростую трансфигурацию, превратив вилки в протезы правой и левой рук. Ну, а то, что он проделал потом, не лезло ни в какие ворота. После ещё пары заклятий он стал походить на индусскую статуэтку. - Прежде чем я научился координировать действия четырёх рук, я запорол зелье ещё пять раз, сэр. Но сейчас результат, кажется удовлетворительный. - Знаете, Мелори, вам уже сейчас профессор Флитвик должен зачесть чары за пятый курс. Что вы делаете у него на уроках? Пишете эссе по другим предметам? - Нет, сэр. Я просто договорился с профессором Флитвиком о свободном посещении ещё месяц назад. В следующий раз мне к нему на сдачу в конце февраля. - А профессору Слагхорну стоило бы зачесть вам Зелья курс за третий так точно. - Я так не думаю, сэр. Практические занятия и опыты я, конечно, делаю с опережением графика, но сварить по готовому рецепту и понять, почему рецепт составлен так, а не иначе, это разные вещи. К тому же по большей части такие опыты бессистемны. Так что на занятиях у вас и профессора Слагхорна я узнаю массу полезных вещей. Так же как и у профессора МакГонагалл. Что ж, я проиграл в этом споре. Надо выполнять условия. Не скажу, чтоб мне было это неприятно. - Тебе нравится учиться, Дик? - Да, профессор. - Ты уже выбрал предмет, который хотел бы развивать? - Пока мне лучше всего удаются чары, профессор. Но об окончательном выборе говорить ещё очень рано. Спасибо, что первая часть моего предложения оказалась для вас не неприемлемой. - Я был бы рад, если бы ты направил свои поиски семьи куда-нибудь в другое место, Дик. Всё это очень трогательно, но по массе самых разных причин я не гожусь на роль отца. Не говоря о нависшей надо мной опасности, которая будет угрожать каждому, кто вольно или невольно окажется со мной рядом, ты кое-что узнал о том, как мне жилось в семье. Надеюсь, ты понимаешь, что я просто не представляю себе, что такое быть хорошим отцом. - Я думаю, вы очень хорошо представляете себе, что такое быть плохим отцом, сэр. И точно знаете, чего делать нельзя. Я разумеется далёк от того, чтоб заставлять вас проникаться ко мне отцовскими чувствами, профессор. В конце концов, сердцу не прикажешь. Но ни вы, ни кто другой не можете запретить мне испытывать по отношению к вам чувство, приближенное к сыновнему. По той же причине. Так сложилось, профессор, и это ни к чему вас не обязывает. Легко сказать, не обязывает. Сент-Экзюпери в своё время написал, что мы в ответе за тех, кого приручили. Это ужасно тяжело, но, к сожалению, абсолютно правильно. И это один из тех великих законов, соблюдать которые необходимо просто для того, чтобы потом не чувствовать всю жизнь вину, которую не в состоянии искупить. Мне вины в жизни и так больше чем достаточно.
| 
Великобритания, 28.04.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
