Большая игра, клюв гиппогрифа и кольцо с бирюзой. Едва я сумел выбраться из комнат декана и пробраться к себе в лабораторию, вернулся Деми. Он сообщил, что согласно добытым им сведениям (он по-прежнему следит за Поттером) декану удалось уйти. Неизвестно был ли он ранен. Поттер выражал надежду, что профессору Снейпу досталось от гиппогрифа. Гад он все-таки. Деми сам видел, как профессор Снейп помешал одному из упивающихся мучить гриффиндорца. Ну и что, что он это аргументировал приказом Темного Лорда? А чего Поттер от шпиона хотел? Теперь, благодаря принесенной профессором клятве я точно знаю, что он шпион. Или, как Мелани выражается, «крот». Теперь я должен ждать. И держать в готовности это противное воспоминание. Сейчас для меня начнется то, что в кино называют «крупной игрой». Ставка очень велика и я не имею права проиграть. К тому же, раз профессор уцелел, значит, есть надежда на то, что рано или поздно его оправдают. Значит, я должен сейчас здесь, на бумаге прикинуть свои козыри, чтобы сыграли все. Не только в этой партии, но и потом. Мой главный козырь в сегодняшней игре заключается в том, что ни один аврор в здравом уме и твердой памяти не заподозрит первокурсника (пусть даже и отличника) во владении окклюменцией, а уж легилименцией и подавно. Отсюда мораль! Во-первых, я почти гарантирован от того, что моё воспоминание признают за ложное, это дает профессору хорошо спрятанное убежище. И возможно я даже смогу получать о нем новости от домовиков. Во-вторых, я могу попытаться тихонько читать чужие мысли. Не у всех, конечно, но… Далее. На правах «сильно пострадавшего от профессора Снейпа» студента я могу рассчитывать на большую симпатию Поттера, что, в свою очередь позволяет рассчитывать на больший уровень информации. Одна загвоздка. Невилл Лонгботтом. Он знает, что я хорошо отношусь к профессору. Вряд ли Невилл поверит этой байке про сексуальное насилие. С другой стороны, об этом должно будет узнать считанное количество человек, по идее, дабы не ранить меня, несчастного, профессора постараются скрыть факт моего «изнасилования». Так что Невилла в это вряд ли вообще посвятят. В любом случае он не поверит в мою внезапную симпатию к Поттеру. И попытается предостеречь Золотого Мальчика. Это профессор так его периодически называет. И ухмыляется при этом. Я специально пишу в настоящем времени, потому что так должно быть. Мы встретимся еще с профессором Снейпом. Я так хочу и приложу все усилия к достижению этой цели. Хватит. Сейчас надо идти к себе и не высовываться. Типа я просто слизеринец-первогодок. Ничего не видел, ничего не знаю. Профессора очень не люблю. *** Последний раунд в этом матче. Так, кажется, магглы говорят. Господи, помоги мне. Хоть один раз можно сделать так, чтоб я не оказался в проигрыше? Осталось выстоять перед Лордом. Если я это сделаю – у меня таймаут. Ментальный щит. Потом привычное чувство страха. О да, оно давно вошло в привычку. Я его боюсь. Боюсь до тошноты и колотья в боку. Как это мерзко, но он без этого не может. Ему необходимо, чтобы его боялись. Он питается нашим страхом. Я знал это когда шел сюда, но думал, чего мне бояться? У меня не за что, не за кого бояться. Люциуса он заставил бояться за сына. Забавно, Люциус такой бабник, а вот зачать что-то у него получается очень плохо. Удобно для походов налево, а вот для обзаведения наследником – увы. Для покойного Розье был жизненно важен его дом. Лорд дал ему могущество, власть, пропасть недвижимости, но всегда держал в страхе, что поместье Розье может в любой момент рухнуть. В прямом самом что ни на есть буквальном смысле. Да. Мне нечего было бояться. Но он нашел, что в обмен на силу, знания и безнаказанность взять с меня. Отвращение. Отвращение к самому себе. Я никогда себе особенно не нравился, а он взрастил это чувство до небес. Я себя возненавидел благодаря ему. Не лучшее ощущение для человека с такой жаждой жизни как у меня. И руки-то на себя наложить силы не хватает. А способ, как изящен был способ. Он дал мне то, в чем, как мне тогда казалось, я нуждался, чего сильно хотел. А потом вместе с собой я возненавидел его. Ненавижу. И отомщу за те взгляды, которые пережил благодаря ему. Отвращение к себе, притупляющееся вдали от него сейчас тоже нахлынуло словно дурно пахнущая жижа из неисправного унитаза. От страха как-то ничего мерзее уже не представляется. Противно. Противно все: моя внешность, характер, былые поступки и то, что я еще совершу, чтобы остаться в живых. Все сделанные мною гадости, все, за что мне стыдно смотреть самому себе в глаза, когда я вхожу утром в ванную, чтобы побриться. Все это всплывает наверх, заполоняет собой все пространство вокруг меня и душит. И чем ближе к нему, тем страх и отвращение сильнее, но идти все равно надо. И надо у него выиграть. И провались все на свете, я выиграю, потому что иначе все бесполезно. - Снейп. Подойди. - Да, мой Господин. - Ответь мне, как ты посмел нарушить Мой приказ? - Мой Лорд… - Я приказал убить Дамблдора Драко Малфою. Как ты смел сделать это вместо него?! - Мой Лорд, Малфой оказался не способен на убийство. Он мялся и тянул время. В любой момент могли нагрянуть авроры. У меня не было времени пытаться укрепить его дух. Поэтому я вынужден был поступить согласно третьему пункту данной мною нерушимой клятвы. Я поклялся, что выполню за Драко задание, если тот окажется не способен на это. Директор должен был умереть. Если бы нам пришлось бежать, вся операция оказалась бы бессмысленной, как до этого провал в Министерстве. Мне уже не вернуться в Хогвартс, но и в случае, если бы мы потеряли время впустую, старик раскрыл меня. Он ясно видел, на чьей я стороне. Поэтому я пошел по пути, который как я полагал, принесет нашему делу больше пользы. - Убеждает, Снейп, убеждает. Вот только непонятно, что тобой все-таки двигало? Верность Мне или подлое желание спасти собственную шкуру? Круцио! Боль. Боль. Боль. Она выворачивает суставы, скручивает мускулы в узел и заставляет слезы градом катиться из глаз. И кажется, что это не слезы, а кровь. Хочется только, чтобы она прекратилась. Сознание вот-вот покажется из-под щита. На! Смотри, убей, только прекрати боль! Нет, я не могу. Я заплатил за свою жизнь чужой. Заплатил дорого, это был человек, который хоть немного, но доверял мне. Вторую я не отдам. Нет, не отдам. Щит. Щит будет в виде щебечущей как канарейка бабочки. Пусть порхает у меня в сознании, загораживая всё, что он не должен знать. Пусть он решит, что я спятил. - Хватит с тебя пока. Фините инкантатем. Еще вопрос. Почему ты помешал Бернгарду наложить на Поттера непростительное? - Он мог убить его, Мой Лорд. - Прекрасно. Я избавился бы еще от одного врага. - Но разве Вы не запрещали трогать Поттера? Вы же хотели уничтожить его собственноручно, разве не об этом сказано в пророчестве? - А разве Упивающиеся Смертью не то же самое, что Я? Разве вы не продолжение Мое? - Я…это моя ошибка Мой Лорд. Все, это конец. Все было бессмысленно. Сейчас он убьет меня. - Да, ты ошибся, Снейп. И ты будешь наказан. Но не сейчас. Позже. К тому же ты принес и пользу, так что я хочу сперва наградить тебя. Пусть все знают, что Темный Лорд справедлив. За проступком у него следует наказание, а за преданностью – награда. Чего ты хочешь? - Освобождения, мой Лорд. Свободы от нерушимой клятвы. - Беллатрикс, Нарцисса, подойдите сюда. Подай ей руку Снейп. Начинайте. - Я освобождаю тебя от твоей клятвы, Северус Снейп. Ты выполнил её сполна. - Обе – на место! Что ж. Ты свободен, Снейп. Но это и так было в моих планах, потому что Драко Малфоя ждет очень серьёзное наказание за то, что он так и не сумел выполнить мою… просьбу. А такого талантливого раба как ты, Снейп, терять невыгодно. Я так и так освободил бы тебя. Проси еще. - Мой Лорд. Я при свидетелях убил директора Хогвартса, применив при этом непростительное проклятье из собственной палочки. Меня будут искать все силы магического и, я подозреваю, маггловского правопорядка. К тому же я ранен. Я прошу позволения не участвовать в акциях возмездия, проводимых в ближайшее время. Мне нужно время, чтоб залечить раны и сделать свое появление на людях менее опасным. - Твоя просьба будет удовлетворена, Снейп. О наказании за твой последующий поступок я подумаю. Это будет не то же самое, что для Драко, все-таки ты только ошибся… Так что останешься цел. А пока, можешь убираться. Победа! Я жив, значит можно еще попрыгать. *** Я победил в этом раунде. Когда прибыли авроры, они первым делом пришли на наш факультет. Здесь немедленно началась проверка. Всех студентов осматривали на предмет метки, такой, как у профессора. Никого не нашли, но дело не в этом, а в том, что Окти меня, разумеется, заложил. Я и не сомневался. Они меня вызвали и принялись спрашивать, что я делал с профессором в деревне. Я ответил, как и Окти, что мы ходили туда за заказом из столичной лавки зелий. Я понимал, что это не выдержит проверки фактами, но хотел быть последовательным. - Есть свидетели, утверждающие, что вы регулярно посещали профессора по вечерам. - Декан назначил мне периодически отработки. - Что вы делали на таких отработках? - По разному. Подписывал ярлыки, мыл котлы, убирал кабинет… В этот момент я почувствовал, как один из авроров, не тот, что допрашивал меня, а тот, что рядом, проник ко мне в сознание. А что, пожалуйста. Воспоминаньице-то вот оно, во всей красе. Он прочел, потому что покраснел и зашептал что-то на ухо соседу. Тот тоже вспыхнул как свекла. Значит не зря я часами репетировал перед зеркалом и даже пару раз сам себя хлестнул по ноге ремнем, надо же было точно знать, что представить в плане ощущений. Они что-то тихонько спросили у мадам Мак-Гонагалл, которая присутствовала при допросе в качестве заместителя директора. Она вспыхнула и воскликнула: - Нет, это невозможно! Северус никогда не давал повода… Она осеклась, видимо подумав, что декан не давал также повода подумать, что однажды прикончит директора. Внимательно поглядев на меня, мадам Мак-Гонагалл все-таки спросила. Голос у неё слегка подрагивал. - Мистер Мелори, неужели это правда? Неужели профессор Снейп вас действительно мог так…унизить. Я промолчал, только старательно опустил глаза, и губы у меня дрогнули. Вообще-то я был близок к тому, чтобы засмеяться, но крепко держал себя в руках. Это воспоминание служило для меня одновременно ментальным щитом. Оно было идеальным прикрытием. В самом деле, о чем еще может непрестанно думать несчастный, изнасилованный жестоким профессором ребенок. Поэтому сейчас я «вспомнил» сильную длиннопалую руку у себя на затылке, как она хватает меня за волосы и дергает к себе. Одновременно я подумал, что неизвестно, что сейчас с профессором, где он, не ранен ли? На глаза навернулись искренние слезы. - Сколько раз? - Много…очень много…не знаю… - Как долго это продолжается? - Почти с самого начала учебного года… - Мерлин всемогущий! Какая гадость! Надо немедленно избавить вас от этого груза, мистер Мелори. Пойдемте, я помогу вам воспользоваться думоотводом. Ещё чего! А мне потом опять эту гадость придумывай? Размечталась! - Нет, мадам Мак-Гонагалл. Мне не нравилось, что со мной делал профессор, но это моя жизнь. Нельзя оставлять в голове только приятные воспоминания. Мне больно так говорить, но любой опыт бесценен, даже такой… Ещё бы! Такие успехи в окклюменции не каждому взрослому волшебнику по плечу. Этот опыт точно бесценен. - Вы уверены в своих словах, мистер Мелори? - Более чем уверен, мадам Мак-Гонагалл. - Что ж. Если у авроров больше нет к вам вопросов… - Нет, никаких. Понятно, что этому парню вряд ли известно, где скрывается преступник. - Хорошо. Мистер Мелори, идите к себе в спальню. Завтра профессор Слагхорн отвезет вас обратно в приют. Там вы проведете летние каникулы. Если школу не закроют, вы вернетесь к занятиям в сентябре. Экзамены в этом году в виду чрезвычайных событий отменяются. - Благодарю вас, мадам Мак-Гонагалл. Выйдя из кабинета, я сперва отошел подальше и только потом выдохнул. Я почувствовал себя жутко уставшим. Все-таки я очень нервничал, что меня раскроют. Я потряс головой, прогоняя гадостное «воспоминание» вглубь памяти. А для контраста вспомнил те же изящные длиннопалые руки, порхающие над котлом. Когда профессор Снейп работает, на это хочется смотреть снова и снова. Я уже сейчас понимаю, что таким зельеделом как он мне не стать никогда. Он – гений. А я смогу быть в зельеварении только толковым ремесленником. Одна надежда, что я в чарах буду лучшим. Пока именно они даются мне лучше всего. *** Вчера я проснулся оттого, что кто-то сдернул с меня одеяло. Я собирался было натянуть его и лечь обратно, но увидел на тумбочке записку с одним только словом: «Деми» Перед возвращением в приют на лето я отпустил Деми домой, с уговором, что раньше сентября он не вернется. Что-то случилось, раз он явился сюда всего через неделю после начала каникул. Эльф был где-то тут, рядом. Я шепнул: «Чердак» и принялся одеваться. Выйдя в коридор, я три раза тряхнул маленькой коробочкой с горошинами. Ещё в школе я заколдовал эту штуку. Тот, у кого вторая такая же, слышит шум. Вторая – у Мелани. Этот сигнал означает, что нам надо немедленно встретиться на чердаке. Мы добрались до чердачного люка одновременно, а в нашем местечке уже ждал Деми. - Мастер Ричард, у меня плохие новости. Тот высокий черноволосый человек, которого вы представили дедушке как своего профессора и пригласили приходить, когда он захочет… - Что?! Что с ним!??? - Он появился в вашем доме на следующее утро после нападения на школу. Его мантия была в крови. Дедушка оказал ему помощь и в соответствии с вашим распоряжением поселил в одной из лучших комнат. Но рана воспалилась. Сейчас ваш профессор очень плох, а дедушка не может вызвать доктора. Он не член семьи, он не может пригласить его войти. - Ты можешь перенести меня туда? - Нет, мастер Ричард. Не в возможностях эльфа. - Метла! Мне нужна метла! - Вон там, Дик! - Спасибо, Мелани. - Что ты хочешь делать? - Полечу в Бредли. - Ты с ума сошел, а что скажет сестра Конкордия? И мать Патриция? - Не знаю, но мне наплевать. - Тогда я с тобой. - Ты не боишься высоты? - С тобой – не боюсь. - Лады! Познакомлю тебя с портретом деда. И вообще, поможешь. Только держись крепче, полетим очень высоко. К черту запрет на магию вне школы. Хотя, лучше бы не поймали. Стоп! Деми, пожалуйста, смотайся в мою спальню, принеси все зелья, какие найдешь у меня в шкафу. Сможешь? - Да, мастер Ричард. Он появился через минуту с коробкой. - Деньги есть? – спросил я, произведя ревизию и откладывая ненужное. - Немного. - Тогда давай сюда, я потом верну. Получив деньги, я отправил эльфа домой. - К утру ждите. Он махнул на прощание ушами и исчез. Я взял в руки метлу. Велел Мелани сесть сзади и пару раз попробовал взлететь. Эта метла слушалась хуже школьных. Все-таки это была старая потрепанная метла, которой мели двор. Она создавалась без учета законов аэродинамики. Но долетим мы без проблем. Мы выбрались на крышу и сиганули вниз. Мелани молодец, она не завизжала, так что наш отлет прошел незамеченным. При удачном раскладе нас не хватятся до вечера. Мы с Мелани ранние пташки. Никого не удивит, что мы встали до звонка, а ко всему прочему у Мелани этюды, так что она может уходить на весь день, а я её обычно сопровождаю. Метла слушалась прилично, а летела даже быстрее школьных. Так что мы успели и залететь на Диагон аллею и разбудить там аптекаря, и прибыть на рассвете в Бредли. Профессор лежал на кровати в комнате рядом с хозяйской. Это действительно была лучшая спальня, но боюсь, декан был не в состоянии оценить её. Его глаза были закрыты, но он не спал, а был без сознания. На серых впалых щеках горели пятна лихорадочного румянца. Декан метался по постели и бредил. При помощи Женевьевы, она была самой подкованной в колдомедицине из всех моих домашних эльфов, я снял повязку. Гиппогриф сильно зацепил профессора клювом. Под правой ключицей багровела глубокая воспаленная рана. Я подумал, что наверняка до этого гиппогриф съел какую-нибудь падаль. Вероятнее всего это была волшебная падаль. Закрыв глаза, я вызвал в памяти нужную страницу учебника по магической травматологии. Признаки отравления ядом корнуэльского эльфа, красной кикиморки, гнолла, докси… Вот оно. Это докси. Яд докси в сочетании с обычным трупным ядом. Слава Богу, зелье варить не надо, мы купили в аптеке подходящее противоядие. Теперь надо колдовать. Стоп! Как же колдовать, если меня засекут за применение магии несовершеннолетним? Наверное, растерянность отразилась у меня на лице, потому что старая Женевьева положила лапку мне на руку и погладила. - Мастер Ричард, помните, это дом ваших предков, а вы Хозяин. Да, точно, я вспомнил, что читал о чарах рода. Вспомнил, как предлагал защиту рода декану и как тот отказался. Потом я чувствовал себя таким дураком, когда понял, что он сделал это, не потому что счел меня наглым, а потому что такая защита распространится на всех упивающихся смертью. Сейчас я должен был простереть родовые чары на это место, укрыть его от всего мира. Я Хозяин. Такие чары творят не палочкой. И обычно им учатся с детства. Меня некому было учить. Я мысленно вспомнил портрет деда из гостиной и попросил его помочь. - Здравствуй внук, - услышал я немедленно. Дед пришел в пейзаж, украшающий стену этой спальни. - Здравствуй, дедушка. - Проблемы? - Некоторые. Мне необходимо поколдовать и так, чтоб не засекло министерство. - Ты уже знаешь как… - Только теоретически дедуля. Никогда не пробовал. - Давай, внук. Ты – настоящий Мелори, не то, что мой сын. У тебя получится. Начинай. Но когда начнешь вспоминать начинай с меня. Я сожалею, но твой отец, получив метку на руку, перестал быть Мелори. Я отрекся от него. Да, правду сказать, он никогда не был Мелори. Начинай же. У твоего декана тоже есть такая метка, но мне что-то думается, что человек он хороший. И я начал. Я должен был вспомнить всех кого мог из членов Семьи. Вспомнить и попросить укрытия. И я вспоминал. Дедушку и бабушку. И их братьев и сестер. И прадедов с прабабками. В памяти всплывали все новые имена. За ними из тумана прошлого выплывали ранее незнакомые мне лица и начинали звучать голоса. Кровать, на которой лежал профессор, окружали призрачные фигуры. Их становилось все больше, а я вспоминал и вспоминал, пока, наконец, постель и мы с Мелани не оказались в сплошном круге. Предки стояли, держась за руки, между ними не было никакого просвета. Теперь я мог колдовать. Меня не поймают. Это очень древняя и трудная магия, доступна она не всем, и уж во всяком случае, применять её по пустякам нельзя. Но сейчас меня заставил сделать это далеко не пустяк, поэтому предки вернулись из-за черты, чтобы укрыть потомка. Через час все было закончено. Оставалось ждать, когда организм профессора при помощи мази справится с болезнью. Декан притих на то время, что я с Женевьевой менял ему повязку, но потом снова начал метаться и бредить. Лихорадка должна была пройти только через несколько часов. В бреду профессор просил прощения, кричал, словно от боли, что-то кому-то обещал. У меня возникла мысль, что сейчас самый удобный случай, чтобы проникнуть к нему в сознание. Что бы он ни прятал от меня раньше, сейчас оно должно было быть на поверхности, потому что оно было самым важным в его жизни. Некоторое время я колебался, все-таки делать это без разрешения казалось мне очень нехорошо. Но с другой стороны я собираюсь сделать это не из праздного любопытства. Было несколько очень важных вопросов, я должен был получить на них ответ. Рассчитывать на то, что профессор Снейп позволит их увидеть нереально. В душе у меня прочно утвердилась мысль, что мне непременно нужно для чего-то знать, куда подевалось обручальное кольцо Бренды. Такое ощущение, что от этого напрямую зависит счастье профессора Снейпа. Его покой. Все то время, что я общался с этим мрачным, язвительным, ожесточенным, местами беспринципным, но в главном удивительно порядочным человеком, я ощущал его нелюбовь к самому себе. Даже сейчас, когда он бредит, главная тема – прощение. Он хочет его, но не получает. По-моему, в первую очередь он сам себя простить не может. В конце концов, я решился рассказать Мелани, что я видел в сознании профессора раньше и о своем предчувствии. Она поддержала меня в моем намерении. Я действительно собирался сделать это не для баловства. Результаты ниже. Все-таки это был бред. Так что ни начала, ни конца. Но главное, главное мы все-таки узнали. *** Почему раньше она смотрела на него с фотографии с улыбкой, а сейчас так печальна. Этот укоризненный взгляд, почему? Он только хотел быть как все. У всех это есть, почему он обделен? Значит надо взять это, так он решил. *** «Как ты мог так поступить?!» - А как иначе? Ты говоришь что-то про большую любовь, где она?! Она предала меня! Она предпочла это безмозглое лохматое ничтожество. «Значит, это была не она». - Взгляни на меня, кому я нужен?! Тощий, с вечно сальными волосами, рожа серая, носом пахать можно! Какая любовь, никто из них даже не смотрит в мою сторону! И я не должен был хотя бы попробовать как это? «Это твой выбор. Но ты потерял себя. Ты пожалеешь» - Вот еще, и не подумаю! «Прощай, Северус!» *** Юное нагое тело на полу. В её глазах страх. На его лице отвращение. Отвращение не к ней, к себе. Но уже поздно что-то менять. Его бледные губы возле розового изящного уха: «Прости» *** Дом. Пустой и страшный. Беленые стены залиты кровью. На полу трупы: ребенок, мужчина, женщина, обнимающая мертвого младенца. Пальцы в крови. И мантия тоже. Это не он. Не он… *** «Ты вернулся. Я оказалась права» - Да, я пожалел. Ты не знаешь, я жалел и тогда, когда пришел к тебе в первый раз. «Я знала. Просто ты так хотел казаться сильным и независимым» - Что мне делать? «Искупать! У тебя нет другой дороги. Иначе умрешь. Ты уже полумертв. Сохрани то, что осталось». *** «Когда душа умирает, взгляд становится пустым сонным и сытым. А сердце обрастает салом, сквозь которое не пробиться чувствам. Глаза смотрят на красоту, но не видят её. Сердце перестает трепетать, когда случается что-то радостное, и не болит, когда приходит горе. Зачем ты так поступил? Зачем?» - Бренда, прости меня! *** Ранний вечер. Он быстро идет к озеру. Губы шевелятся, беззвучно шепча заготовленные слова. Она там, она в это время почти всегда сидит на скамейке у озера. Он замедляет шаг. Трудно, очень трудно решиться на это. Осторожно раздвинув ветки кустов, он хочет выйти на открытое место и застывает. Это так ужасно, так больно и так неожиданно, что сначала он отказывается верить своим глазам. А потом его затапливает жгучая ненависть к этому лохматому очкастому мерзавцу. Он снова обошел его! Снова нагло взял себе то, что он, Северус, уже почти считал своим. Резкое движение, и маленькое колечко, блеснув на прощание, с тихим плеском исчезает в озере. Не надо ему никакой любимой девушки, никого ему не надо! А ему… ему он еще отомстит. *** - Она умерла из-за меня, директор! Я виновен!!! Я никогда себя не прощу! *** - Ну… Ну... тебе понравилось, Поттер?
- Н-нет Трясущиеся губы на мертвенно бледном лице. Дико и безобразно оскаленные зубы.
- Остроумный человек, твой папаша, правда? - он стал изо всех сил трясти Поттера, и очки сползли тому на кончик носа.
- Я... я не...
Он отшвырнул Поттера от себя, и тот рухнул на пол.
- Ты никому не расскажешь о том, что видел!
- Нет, - Поттер стал отползать от него как можно дальше, одновременно пытаясь встать на ноги. - Нет, конечно, я не...
- Прочь, прочь, и не смей больше появляться в моём кабинете! *** Я не хотел, не хотел. Почему он не увез её, ведь я предупреждал. Надутый болван. Я предупреждал его, а теперь она мертва. *** - Кто хочет посмотреть, как я сниму с Хныкалуса трусы? *** Вылитый папаша, и характер наверняка такой же! Ненавижу. Почему она предпочла его? Чем я был хуже?!!! *** - Ты трус, Блек. Сидишь тут в безопасности, пока другие рискуют жизнью. Как по-гриффиндорски, существовать в тиши и покое, да еще за счет кассы ордена. - Заткнись Снейп. - Правда глаза колет? После этого я решил прекратить. В конце концов, главное я выяснил. Кольцо брошено в озеро. Судя по всему, оно до сих пор там. Да и причины ненависти между деканом и Поттером более-менее ясны. Скорее бы закончилась война. Надо что-то делать, чтобы профессор смог простить сам себя. Только вот что? Я не я буду, а придумаю. Декан, кажется, приходит в себя. По крайней мере, он заснул спокойно. Надо бы возвращаться в приют, пока нас не хватились. Полет займет не меньше трех часов. Хотя сейчас будет проще, я возьму здесь нормальную метлу. Если что, сгоняю сюда еще раз.
|
Великобритания, 28.04.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
