Вотум доверия, бобовый король и последняя запись в дневнике Можно отдыхать. Я все передал Ордену. И уничтожить этот хоркрукс они
взялись лично. Лорд еще не в курсе, что у него остался только тот кусок
души, который в нем. Надеюсь, он и не узнает об этом до самого конца.
Выступление состоится 25го декабря, это я тоже передал. Туда уже
собираются тихонько авроры. Скримджер, правда, как всегда не верит в
то, что ему говорят Фениксы. Или верит, но по политическим соображениям
не реагирует. Но это уже не моя забота. Когда это побоище состоится, он
полетит со своего поста, по маггловскому выражению Мелори, как фанера
над Парижем. Интересно, с чего бы это над Парижем летать какой-то
фанере? И почему именно над Парижем? Эльфы что-то подозрительно суетятся. По всему дому идет мытье и
чистка. В прибранных помещениях словно сами собой образуются цветные
фонарики и гирлянды. Если это ради меня, то они однозначно зря
стараются, но насколько я знаю мальчишку, следует ждать его появления.
Совершенно точно на метле и как пить дать с подружкой. Пойду, сварю
свежего перечного зелья. Они же будут покрыты инеем толщиной не меньше
сантиметра словно хрим-турсы. *** Мы прилетели глубокой ночью. Я пока для конспирации не приглашаю
Мелани в дом насовсем. Так что она всякий раз видит какую-то развалюху
прежде чем войти. Так или иначе, мы пробрались в дом на цыпочках, чтоб
не разбудить папу, но оказалось, что он сидит у камина в темной
гостиной. Когда мы крались мимо к лестнице наверх, он ровным голосом
заявил: - Мелори, потрудитесь войти, заодно поздороваетесь. И ведь сидел спиной к двери и спинка у кресла высокая. Когда мы
вошли, он развернул кресло в нашу сторону и внимательно осмотрел нас.
Из-за камина с нас натекли две неслабые лужи. Мы довольно высоко
летели, так что заиндевели порядочно. После его взмаха палочкой на
столе образовались два дымящихся бокала. - Оба немедленно разделись и выпили вот это. Только мне вашей простуды не хватало. Надеюсь, я не выдаю желаемое за действительное, по-моему, он нас во-первых ждал, а во-вторых позаботился. Это так здорово. Когда мы допили перечное зелье, то на столе уже образовался ужин. - Ешьте и спать, оба. Мелори, вам приготовили хозяйские
апартаменты, вы у нас лорд. А для вас, мисс Смит, эльфы привели в
порядок Голубую спальню. Постели согреть я распорядился. Ну, точно, он нас ждал. Но мне все равно захотелось получить подтверждение. - Профессор, а откуда вы знали, что я…что мы прилетим? - Я с вами довольно давно знаком, Мелори. Молоды вы еще, чтобы быть для меня непредсказуемым. Все съели? Ну и марш наверх! - Спокойной ночи, профессор Снейп. - Марш, я сказал! Мелани подошла и поцеловала его в щеку. По-моему он удивился
донельзя, даже сказать ничего не смог. А Мелани он тоже, кажется,
нравится. Хорошо быть девчонкой. Я не могу себе такого позволить. По
крайней мере, очень редко могу что-нибудь такое отмочить. А иногда так
хочется. Так хочется вслух сказать «папа». Прекращаю писать, потому что
в коридоре звучат шаги. Тсс. Нокс! … Точно. Сейчас-то отец уже у себя в комнате, но в тот момент… В общем, дверь открылась, и он прошипел: - Я сказал спать! Мне у вас что, палочку отобрать? Это было так забавно, что я хихикнул, хотя до этого собирался
притвориться спящим. Он вошел с грозным видом и подошел к постели.
Желание повторить подвиг Мелани стало совершенно нестерпимым, так что я
очертя голову заявил: - Профессор, идите сюда, я что-то скажу. - Я хорошо слышу, Мелори. - Нет, вы наклонитесь, это только на ухо можно говорить. Он сел на край постели и наклонился надо мной как в больничном
крыле, если только мне тогда не привиделось. Его длинные волосы
действительно коснулись моей щеки. - Ну? – тон не то суровый, дескать, попробуй только сказать какую-нибудь ерунду, не то насмешливый. Я вытянул руки из-под одеяла и обнял его за шею. Плевать, что я поступаю как маленький ребенок. И я прошептал ему в ухо: - Папочка, я тебя очень-очень люблю. И подвиг Мелани с поцелуем в щеку я тоже повторил. Я очень боялся, что он примется отцеплять меня от своей мантии, как
делал это в школе, но, наверное, Рождество уже вступало в свои права,
хотя вроде бы было еще рано. А в Рождество сбываются самые невозможные
желания, во всяком случае, так бывает в кино. Он меня тоже обнял. И погладил по спине. И поцеловал в макушку. Мне
показалось, что раньше ему ничего подобного делать не приходилось. А
потом он сказал: «Спасибо», - и быстро вышел. И палочку не стал
забирать. Вот оно, счастье! *** Дик. Мальчик мой. Как странно все получается. У меня ровно один
день на то, чтобы чувствовать себя твоим отцом и не сомневаться в том,
что я имею на это право. Кажется, я слышу твое сонное дыхание там за
стеной. Теперь я точно знаю, что ты мой сын, потому что ты сам это
озвучил. Озвучил не приблизительно, как раньше, а самым что ни на есть
прямым текстом. И твоя подружка, больше похожа на сестру, а значит, она
моя дочь. Как это странно, на одни сутки стать отцом двоих детей. Всего
на одни сутки. Потому что в затевающейся бойне я буду под ударом с
обеих сторон. И рассчитывать на удачу не стоит. Нет, если бы я был как
раньше один, я бы, наверное, выжил. У моей судьбы весьма своеобразное
чувство юмора, но сейчас глупо на это рассчитывать. У меня слишком
много есть того, что не хотелось бы терять, а эта строгая дама всю мою
жизнь ревниво следит за тем, чтоб у меня было ровно столько, чтоб
поддерживать в тощем теле жизнь. И ни каплей больше. Сейчас у меня
чувство, будто я купаюсь в роскоши. Долго такому не бывать, это точно.
Но завтрашний день – мой. И у нас будет такое Рождество, о котором я
мечтал, когда был таким как ты. Чтобы елка, подарки, свечи. Чтобы
ласковые родители. Мамы у нас не будет, но я постараюсь быть нежным за
двоих. Не очень-то я это умею, быть нежным, но я попробую. Во всяком
случае, как могу, приглажу свой нелегкий характер. Наверное, ты был
прав, мальчик мой. Я знаю, какими бывают плохие отцы, и таким я для
тебя однозначно не буду. Если поступать строго наоборот по сравнению с
моим собственным папашей, то может быть получится что-нибудь сносное.
Если бы только у меня был шанс попрактиковаться, у меня бы наверняка
получилось. Но у меня только завтрашний день. Ничего, я буду очень
стараться, и тогда ты сможешь вспоминать меня теплом, когда я уйду.
Хороших тебе снов, мальчик мой. И счастливой долгой жизни. *** Как это странно проснуться утром с праздничным настроением. Со мной
такого не случалось раньше. Ждать праздника я ждал. Лет до семи. Потом
понял, что надеяться мне не на что. То, что случилось в прошлом году,
стало для меня сюрпризом. Я не ждал тогда для себя никакой радости. А
сегодня все так, словно сказка наконец-то добралась до меня. Даже в
Санта-Клауса того и гляди поверю. В гостиной перед камином висят четыре
носка. Как странно. То есть мой там тоже есть. Последний раз я вешал
носок перед камином в слизеринской гостиной курсе на… ну точно, на
третьем. Тогда он остался не просто пустым, а кто-то особенно добрый
(до сих пор не знаю, кто это был) напихал туда мусора из корзинки в
углу. После этого я окончательно плюнул на традиции. Сейчас оттуда
торчит яркая зеленая нитка и тянется она под елку. Бартоломью принес
очень красивую елку до самого потолка. И украшена она красиво. Странно,
у Малфоев всегда соблюдались все атрибуты праздника, да и эльфов в доме
на порядок больше, но такой красивой елки никогда не было. Или это я
только сегодня в состоянии оценить? В то, что зеленая нитка тянется
именно от моего носка можно понять, если подойти поближе. Каждый из них
подписан и вышит. На носке Дика вышиты скрещенные метла и волшебная
палочка. У Мелани - палитра с красками. А у меня – котел. Забавно.
Девчонка постаралась. Из носка Дика под елку бежит ярко-желтая нитка, а
у девочки она синяя. Четвертый носок для сэра Николаса. На нем вышита
алая роза, а нитка из него тянется густо фиолетовая. Надо подложить
туда мои подарки. Кстати во время последнего моего посещения Диагон
Аллеи я таки обнаружил в антикварной лавочке очень приличный натюрморт
и купил его для Мелори-старшего. Будем надеяться, что изображенное на
нем вино понравится старому лорду. Что-то они заспались. Я тут сижу,
жду их завтраком кормить, а они там валяются! Пойду-ка схожу наверх… Ну, точно! Дрыхнет, маленький паршивец! - А ну, вставай! Рождество проспишь! Мерлин Всевеликий, как же это приятно, тормошить мальчишку. Он
упирается и бормочет совсем не долго. Надо думать ровно до того
момента, пока не понял, что бужу его я. Все-таки глазищи у него…
Особенно когда он так таращится. Мне смешно и я не вижу решительно
никакой причины это скрывать. А его удивление только подливает масла в
огонь моего веселья. Ах, ну да. Он же, кажется, ни разу не видел, как я
смеюсь. Мерлин, это же еще смешнее, почти так же смешно как читать «Три
билета до Эдвенчер», которые он мне подарил в прошлом году на день
рожденья. Я намерен сегодня оттягиваться по полной и делать все, что
взбредет мне в голову. Мне кажется, будет здорово, если я чмокну его в
нос. Это простое действие заставляет его расхохотаться со мной вместе.
И, черт побери, я тоже получаю поцелуй в нос! - Давай, одевайся и пошли будить сестру. Хорошо, что ему не надо ничего объяснять. Он все понимает сразу. И
ничего не говорит. То ли понимает, что не надо, то ли боится спугнуть
то, что сегодня происходит. Я и сам, честно говоря, немного боюсь, но
предпочитаю не обращать на это внимание. Я точно знаю, сегодня
последний день, когда я могу поиграть в нормальную жизнь. Больше того,
я сегодня ею обладаю в полной мере. И то, что это всего на сутки, дает
мне однозначное право насладиться жизнью по полной программе. Это моё
неотъемлемое право и я намерен им воспользоваться. Пока я спорил с
собственными страхами, он оделся, и мы отправились будить девчонку. М-да. Это же все-таки девочка. Я собирался хотя бы постучать. А
этот с гиканьем ворвался в комнату и запрыгнул на кровать. Нет, я
понимаю, они дети… Но наверное я все-таки немного по-другому себя
воспитал. Или это Бренда в свое время постаралась? Да нет, мы с ней об
этом даже и не говорили толком никогда. В общем, на то время, пока она
одевается, Дик вышел из комнаты без возражений, в остальном, помоги мне
Мерлин воспитать у парня уважение к приличиям. Хотя, вряд ли мне
доведется этим заниматься. Завтрак получился веселым и шумным. Я давно уже не получал
настоящего удовольствия от шума. Если такое вообще когда-нибудь
случалось. После того как они доели мороженое, я понял, что хочу
вывести их куда-нибудь погулять. Поэтому дал команду одеваться.
Забавно, когда в прошлом году я выводил Мелори из школы, чтобы показать
ему этот дом, меня действительно раздражало, что он ведет себя как
расшалившийся щенок. А сейчас, когда эти двое смеются и метят друг в
друга снежками, я радуюсь. Мерлин, я и не подозревал, что способен
столько времени прожить, ни на что не раздражаясь. С самого утра я
исключительно радуюсь, когда такое было? Они убежали слишком далеко
вперед. Надо бы все-таки призвать их к порядку. Напомнить, что они,
вообще-то, не одни! Кричать неохота. Изображать из себя ошпаренного
клобкопуха и носиться за ними – тоже. Остается одно, снежок. С
меткостью у меня все в порядке. Какая разница, что метать заклятье или
ком снега? Ну вот! Получили? Как только каждому досталось снежком по
затылку, они остановились. Переглянулись. Вот черт! Их же двое! Ничего,
фиг я им сдамся. - Ага, съел, Дик?! Получи! Еще получи! И тебе достанется, Мелли, я не посмотрю, что ты девчонка! Странный все-таки город. На улицах почти никого нет. Еще более
странно, что те, кого мы встречаем, улыбаются в мою сторону. Я к этому
как-то не привык. Честно говоря, если бы не то, что они мне все никто и
звать их решительно никак, я бы принялся прикидывать, чем эти улыбки
могут мне грозить. Но сегодня мне наплевать. Даже если чем-то грозят,
они попросту не успеют. У меня так мало времени. Еще более странно, что
четкое осознание того, насколько мало у меня времени, напрочь не портит
мне настроение. Ох! Куда это он свалился?! Фу-уу, пронесло. Мы всего лишь выбрались на берег реки, и Дик с
хохотом покатился вниз по склону. Я тоже хочу! Но совершенно точно, что
не на заднице. - Эй! Ты цел? Тогда поднимайся. Пока мальчишка поднимается, я преобразовываю валяющийся рядом сук в
довольно приемлемые санки. Надеюсь, сук был крепкий. Мелли смотрит на
меня во все глаза, она такого еще не видела. Глаза у неё тоже огромные,
как у Дика, но карие, почти как мои, немного светлее. Дочка. Мне
раньше, когда я еще не перестал мечтать об этом, казалось, что первой у
меня обязательно родится дочка. А вместо этого в моей жизни появился
Дик. Я не жалею, нет, просто теперь мне довольно легко проникнуться к
ней отцовскими чувствами. И она ласковая, потому что только очень
ласковый человек способен подойти к такому, как я и обнять. Я не строю
себе иллюзий, внешность у меня довольно угрожающая и никак не
располагает к сантиментам. Тем не менее, Мелли это не мешает. - Папа, а правда Дик говорил, что взрослые волшебники могут в одну секунду оказаться в любом месте? Она тоже называет меня папой. Здорово. Хочется погладить её, что я
и делаю, еще раз напомнив себе, что сегодня мой день, и я отец двоих
детей. - Правда, Мелли. - А можно ты нас отвезешь в Лапландию? - А почему именно в Лапландию? - Там живет Санта-Клаус. И еще там северное сияние. - Договорились. Дик! Ты что, ползком полз наверх?! Мы тут обсуждаем планы на после обеда. - Здорово, ой, пап! Ты санки сделал?! Класс! - А ты как хотел? Не на попе же мне кататься. Это вы себе можете позволить, а я все-таки профессор и до недавнего времени декан! - А на попе неудобно. Здесь же не лед, а снег. Скользит плохо. - Тем более. Ну, садимся, что ли? Они с визгом кидаются устраиваться. Забавно, оказывается, сидеть
сразу передо мной хотят оба. Приходится призвать их к порядку. Надо,
чтоб никому не было обидно. - А ну, цыц! По очереди, будете здесь сидеть. Первая Мелли, потому что она девочка. Не дуйся, Дик. Обещаю, что тобой закончим. Все, расселись, поехали! Да, это вам не Русские горки. Это просто
весело. А ко всем прочим радостям маггловская поговорка насчет того,
что надо с удовольствием возить саночки, не про нас. Я просто всех нас
аппарирую обратно наверх. Маггловские мальчишки катаются не здесь, а
чуть ли не в километре ниже по течению, я их едва вижу, так что
совершенно не обязательно соблюдать конспирацию. Наверху они ревниво
пересаживаются. Мерлин великий, неужели им это действительно так же
важно, как мне? Потому что мне действительно хочется быть максимально
близко к ним обоим. Вперед! … Надолго хватило этой палки. Санки сломались на сорок втором спуске,
я специально сосчитал. По идее стоило бы отчистить с нас со всех снег
сразу, но почему-то мне чуть ли не всему городу хочется
продемонстрировать, что я катался с детьми с горки и последний раз мы
летели с середины спуска вниз кубарем и въехали под конец в сугроб.
Есть что-то безумно веселое в том, чтоб предвкушать, как мы будем
отряхивать пальто вениками, когда доберемся до особняка. Нас ждет обед
и горячий сок с пряностями. Ну, то есть кому сок, а кому и… А что
такого? Напиваться как некоторые, о ком совершенно вспоминать не
хочется, я не собираюсь. А от стакана глинтвейна никто еще не пьянел. А
после обеда… … Как красиво. Безумно красиво, почему я раньше этого не видел, ведь
я же знал, что это бывает. Разноцветные колышущиеся занавески в небе.
Мне кажется, они кружевные, словно на кухне у Бренды. И она вот-вот
выглянет из-за них. Она сама говорила, что сверху все хорошо видно.
Чувство реальности пропадает напрочь. Мы здесь втроем, никого рядом
нет. У меня такое чувство, что мы вовсе не в сугробе лежим, а на
облаке. И ничего нет ни внизу, ни наверху. Снизу несуществующее облако,
сверху призрачные занавески. А реальны только детские ладони у меня в
руках. Слева Дик, справа Мелли. Мне хорошо. И так будет вечно. Хочется
закрыть глаза. Чтоб ничего не отвлекало от ощущения тепла в моих руках.
Дети. Мои дети и они со мной. И я не один. Не один… Брр…Это еще что
такое?! - Папа, нельзя засыпать! Здесь же холодно, ты можешь замерзнуть! - Дик, ты что, спятил? Разве ж можно так орать? Во-первых, у
волшебников иммунитет в три раза выше, чем у обычных людей, а
во-вторых, с чего ты взял, что я сплю. - Знаешь, бодрствующие люди очень редко храпят. - Я не храпел! - Храпел. - Я вообще никогда не храплю! - Все когда-нибудь случается в первый раз, - философски пожал
плечами этот паршивец. Ладно, хватит тут прохлаждаться, действительно. - Куда дальше? - Папа, а ты смотрел кино про Рождество? – это Мелли. - Нет. Я вообще никогда не смотрел кино. - Давай тогда в кино. - Ну, пошли. Честно говоря, в темном зале меня сильно клонит в сон. Но за ними
наблюдать интересно. А фильм… да ну его, если честно. Чего мне смотреть
на чужое рождество, когда у меня есть мое собственное, про которое тоже
впору это самое кино снимать. Скоро мы аппарируем домой, развернем
подарки, которые терпеливо ждут своего часа под елкой, потому что Дик
заявил, что подарки надо открывать вечером. Не понимаю, зачем тогда
было класть их утром? А потом будет ужин с индейкой и непременным
бобовым пирогом. Нас всего трое, но Дик настаивает, чтоб в игре приняли
участие все домашние эльфы. Я-то не против, но вот Бенджамен долго не
соглашался на нарушение субординации. А потом мы с Диком будем
рассказывать Мелли истории о привидениях, как положено всем нормальным
семьям в сочельник. Мы знаем много историй о привидениях. Забавно это,
я вспомнил все маггловские традиции, а про магические, к которым
приобщился в дни младенчества Драко у Малфоев, забыл, словно их и нет.
Дика потом сэр Николас просветит, как встречают Рождество старинные
волшебные семейства. А сегодня все будет по-моему. Впрочем, старый
лорд, кажется не против. … Ну вот. Теперь надо быстренько съесть пирог. Вот черт, ну, надо
же?! Бобовый король тоже я? И я могу загадать желание? Хорошо, я
загадаю. Я понимаю, что оно все равно не сбудется, но раз уж мне это
предложено…Я конечно сделаю это про себя. Никто не должен это знать. Я
хочу, чтоб у меня была моя семья. Чтоб в моей жизни появилась любимая
женщина похожая на донну Франческу. Мои дети должны остаться со мной, а
со временем их станет больше. И у нас будет просторный дом, где нам
всем будет хорошо. Дом, где меня всегда будут ждать, и где я всем буду
нужен. Именно я, Северус Снейп. Ну, хватит. Раскатал, понимаешь, губу. Не стоит особенно
расслабляться и забывать, что моё время заканчивается. Еще только ночь.
Утром он призовет меня. Ничего, я сделал все, что мог, чтоб ослабить
его. И завтра его встретят не похмельные после рождественских посиделок
у Минервы профессора и горстка перепуганных студентов, а отборные
подразделения Авроров и Орден Феникса в полном составе, включая сюда и
Северуса Снейпа. Я всегда плачу по счетам, и он ответит за весь тот
стыд, за все то унижение, которому он меня подверг. Ответит за мою
ненависть к самому себе, за то, что он принудил меня совершить. За эту
проклятую нерушимую клятву и за клеймо, которое он впечатал мне в руку.
Последний удар, возможно, нанесет Поттер, но я тоже в стороне не
останусь. Не останусь, хотя этот счет обойдется мне очень дорого. Ничего. Кое-что мне дали авансом. Я все-таки знаю, каково это –
быть отцом. У меня до самого моего конца будут эти сутки. Память о двух
головах четко очерченных пламенем камина, перед которым они сидят у
моих ног. Дик нашел где-то паззл, и они его увлеченно собирают. Забавно
смотреть на них. И немного больно. Мерлин всевеликий, как же я сейчас
счастлив. … - Ну, скоро полночь. Давайте разворачивать подарки. Мне самому очень интересно, но я терплю. Пусть сначала они под ёлку
слазят. Потом уже…Ой! Но ведь еще только полночь?! Даже без четверти.
Зачем?! И за что?! Черт, они этого не ждут! - Деметриус! - Да, сэр. - В школу! Немедленно отправляйтесь в школу! - Сожалею, сэр. Согласно особенностям магического контракта я могу
оказаться в школе только в том случае, если там есть мастер Ричард. - Папа, что случилось? - Вызов случился, Дик. Волдеморт планирует напасть на школу раньше. - Тогда аппарируй меня туда, я предупрежу директора. - Ты останешься здесь. - Я обещал помогать тебе бороться. - Лучшей помощью будет знание, что ты в полной безопасности. Я буду
спокоен, не буду за тебя переживать. Но аппарировать туда нам придется.
Акцио, пальто. Одевай, быстро! Деметриус. Вы – сразу за нами, но не на
опушку Запретного леса, а в кабинет директора. Вот это вам, чтоб они
поверили, что вы от меня. Когда передадите, перемещайтесь к нам. Я буду
знать, что все сделано и аппарирую сюда. - Папа, но ведь если ты аппарируешь меня будет быстрее. Ты не должен задерживаться. Вдруг он снова тебя накажет? - У меня должно быть время одеться. Я скажу, что спал, когда меня застал зов. - С помощью палочки можно одеться мгновенно. Черт! Кто из нас тянет время?! - Я взрослый мужчина, Дик. В постели я могу находиться не один. Ко мне, быстро! Слава всем богам, он слушается. Вперед! … Ну вот, теперь главное, покрепче держать его за шкирку, чтоб он не
пытался сбежать. Только бы они поверили эльфу. Только бы их впечатлил
этот проклятый мобильник, по которому я столько времени передавал
сведения. Минута, две, три…Ну, хвала Мерлину, вот он. - Они начали приводить силы в боевую готовность, сэр. - Хорошо. Аппарируем. … - Все, Дик. Прощай. Береги сестру, учись как следует. Ты видел в
моей памяти письмо от Бренды. Так вот помни, если что, я тебя там жду.
Но не вздумай торопиться. Один раз я тебе так и быть это скажу, потом
такой возможности не будет. Я люблю тебя, Дик. Люблю как сына. Мелани тоже обнимает меня. - И тебя я тоже люблю, хотя у нас с тобой мало времени было, чтобы узнать друг друга. Прощайте оба. *** У меня мало времени. Возможно, то, что я сейчас пишу, будет
последним, что мне вообще суждено написать в жизни. Я лечу в Хогвартс.
«Делай что должно, и будь, что будет». Этот девиз, верой и правдой
служивший британскому рыцарству много веков, видимо заложен во мне
где-то на генном уровне. Глупо говорить, что мне не страшно. Мне
страшно. Очень страшно. Но я не могу не быть там, где мой отец. Я
клялся помогать ему в борьбе против Волдеморта. Да, оставшись здесь, я
даю ему некоторое спокойствие. Я не нарушаю клятву, но это слишком
мало. Я должен больше, хотя расчетливый рассудок говорит мне, что
старших надо слушаться. А особенно надо слушаться любимого папу,
который плохого не посоветует. А вот сердце…сердце и память. «В день,
когда черный король падет, родного отца защити». Только что ко мне подходили эльфы. По их просьбе я всех кроме
Деметриуса отрешил от магического контракта, связывающего их с нашим
родом. Оба старших поколения намерены от лица всего своего народа
выступить в этой битве на стороне светлых сил. Слишком памятны
традиции, продолженные последователями Волдеморта, когда состарившихся
домовых эльфов для развлечения вешали, топили или заживо разрубали на
части. Деметриус должен продолжить род, но боюсь, он увяжется за мной.
Кто я такой, чтоб мешать ему следовать тому, что он считает своим
долгом. Здесь остается только Мелани. Я дал ей защиту рода Мелори. Теперь
она мне сестра по праву вступления в Род. Дай Бог, чтоб и я и отец, и
вообще все, кто мне дорог, остались в этой битве хотя бы живы. На
всякий случай: «Прощай, дорогой дневник». Пусть конец будет таким же
дурацким, каким было начало. *** Хорошо, что я так же легко читаю наши шифровки, как Дик. Никогда в
жизни не вела дневник. Свои эмоции и впечатления я и так могу вызвать в
памяти в любой момент, а больше он мне ни на что не годен. Есть,
правда, рабочая тетрадь, куда я заношу все, чему учусь вне
художественных классов, но это не то. Сейчас я тоже хочу оставить след.
Память о себе. Пусть даже этого никто не прочтет. У меня такое чувство,
что если я оставлю по себе запись в этой тетрадке, то даже если я
погибну, у меня будет шанс вернуться сюда. Стану привидением, к
примеру. А что? Дик говорит, у них в школе полно призраков. Он хорош!
Даже рассматривать не стал возможность взять меня с собой. Я, конечно,
не ведьма. Мне в той битве вроде бы делать нечего… Но я не могу
оставаться здесь одна и беспомощно ждать вестей о своей семье. Этот
мрачный профессор, которого я вчера увидела второй раз в жизни…Он
бывает очень нежным. У меня никогда не было отца. Бабка ругала мать за
беспутство, но я-то знаю, бабушка была пуританка. Для неё не было
разницы не только между распутством и легкомыслием. Она и изнасилование
ставила в этот же ряд. Мою мать изнасиловали пятеро подонков, об этом
даже в газете писали, а бабка её столько лет пилила. Так что мой отец,
биологический отец, я имею в виду, редкостная скотина. А этот человек –
хороший. Вчера я окончательно поняла, что мы втроем – семья. Я не хочу
киснуть тут одна. Деми сможет присоединиться к Дику, как только тот
долетит до школы. Отсюда не очень далеко. Немного ближе, чем до нашего
приюта. Он возьмет меня с собой. Человека нести он не может, но может
переносить большие предметы. Как ни странно, просто меня он взять не
может, а вот если я залезу в хлебный ларь в кухне, то весь ларь –
пожалуйста. Странная она, эта магия. Сижу тут, пишу всякую чушь. Это потому, что руки трясутся от страха
и нетерпения. Дик писал, что ему страшно. Мне тоже страшно. А я
вынуждена ждать. Все готово для того, чтобы двигаться. Я одета тепло,
но не обильно. У меня возле руки лежит самый большой нож с кухни. Не
знаю, смогу ли я им кого-нибудь пырнуть. И дадут ли мне такой шанс,
если уж на то пошло. Но с ним мне спокойнее. И средства первой помощи у
меня по карманам распиханы. Забавно, там лежит еще и заводной таракан
из аптечной резинки, большой пуговицы и шпильки. Он заведен, завернут в
бумагу, и я чувствую, что с ним мне как-то спокойнее. Глупо.
Чувствовать спокойствие из-за заводного таракана. Интересно, доведется ли мне связать занавески по тому рисунку, что
Кевин снял с оригинала, все еще висящего на окне заколоченного дома в
тупике Прядильщиков? Мне кажется, папа Северус порадуется им. Папа
Северус. Как странно. Но я почему-то так и чувствую. Дик понял это
раньше, ну, так ведь они и общались больше. Я даже не знаю, что тут
первично, то, что мы с Диком как брат с сестрой, а значит и папа у нас
должен быть общий? Или то, что Дик мне много рассказывал про него, и он
понравился мне заочно? Или все еще проще? Я посмотрела вчера в эти
черные глаза и увидела там пропасть накопленной нежности? Наверное,
нежность, как вино. С одной стороны, чем дольше хранится, тем лучше, а
с другой, при неправильном хранении превращается в уксус? Я не могу
понять, что взрослые находят в вине, но о нем столько красивых слов
написано, что не может же это быть полной неправдой. Во всяком случае,
мне вчера показалось, что в этих черных глазах спрятано очень много
невостребованной нежности. И нам досталось её полной чашей. Мы
оказались взаимно нужны друг другу. Нам с Диком нужна нежность
взрослого. Нежность родителей, которых у нас нет. А профессору Снейпу
нужна нежность…да все равно кого. Если бы к нему собака с терпением
подошла, он стал бы самым лучшим хозяином собаки. Неправильно как-то
пишется. Выглядит, как будто ему что мы с Диком, что собака. Нет. И мы,
и собака, и сэр Николас, хотя он только говорящий портрет… И у него на
всех хватит этой не то терпкой, не то кислой нежности и еще много
останется. Я хочу, чтобы он остался жив. Хочу назвать его папой еще
раз. Да ладно, не раз. Хочу, чтоб летом мы все втроем ходили купаться.
И папа станет больше бывать на солнце. Тогда у него будет здоровый цвет
лица, а то он такой бледный. И чтобы он рассказывал истории. Не
обязательно о привидениях. И чтоб у нас был дом… Пора. Деми чувствует,
что уже может переместиться. Пусть нам сопутствует удача. Мы победим!
|
Великобритания, 28.04.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
