Кольцо любви, песня влюбленного ежика и воссоединение семьи. Часть 2. на на кухне готовит обед. Хорошо тут. Там где она сидела, осталось её тепло, сижу сейчас на её месте и ощущение такое, словно она меня обнимает. Господи, что это за звук?! Что-то я стал нервным. Надо с этим что-то делать. Это её компьютер. Ну и гнусный же был звук. Там еще и мигает что-то. Надо поглядеть. Advena Aestus (в сети) Skype чат. Что это? «Алёнка привет!» Так её действительно зовут как в романе?! Повезло! Раз в жизни повезло! Мерлин. Опять этот гибрид бульканья с мяуканьем. «Ты тут?» нет, она не тут, она на кухне. О! Ответить что ли? А почему бы нет?! Как? Ага вот тут внизу мигает полоска. Замечательно. Нажимаем на какие-нибудь буквы. Так, они тут появляются и картинка сбоку становится ярче. Стирать…А вспомнил, вот эта кнопка со стрелочкой. Теперь набираем нормальные слова. «Она на кухне, сейчас позову». Ага, дальше самая большая кнопка. Есть! Вот черт! Оно опять. «А вы кто?» Ну ладно. «Северус Снейп. А вы?» Дальше что? Какая-то дурацкая ухмыляющаяся рожа. Что оно себе позволяет?! «Ну, тогда я – Люциус Малфой!» Люциус? Черт! Правда что ли? Я даже не поинтересовался, что с ним сталось после войны. Хотя нет. Это же маггловская штуковина. Люц скорее руки себе пообрубает, чем прикоснется к клавиатуре. С другой стороны мне говорили, что с помощью этой штуки можно деньги зарабатывать. А деньги Люц любит, и ему плевать каким путем они добыты. «Люциус – это правда ты?» Теперь у этой рожи рот распахнут. Откуда он их берет, хотел бы я знать? У меня только одна, и она улыбается. Стоп! А если на неё навести стрелочку? Никакого результата. «Конечно правда!» Дурдом. Полный дурдом. «А ты сейчас где?» Судя по всему не в Азкабане, там пока в камерах нет компьютеров. «Кончай придуриваться! Дома я, куда ж я от ребенка денусь?» Еще интереснее. Люц всегда предоставлял сыночку волю. По мне так даже слишком много воли. А теперь что? Драко в конце концов уже вырос! А то, что над ним учинил Лорд… Ну, так ведь не помер и ходит своими ногами. И с ума не сошел. Я это точно знаю. А главное-то не это! Главное, откуда он её знает?! И я это у него спрошу. Лучше всего аппарировать в Малфой-мэнор прямо сейчас, пока он не опомнился! - Северус, ты мне не… О! Да ты умеешь компьютером пользоваться? Здорово! - Где ты познакомилась с Малфоем?! Ты хоть понимаешь… - С Малфоем? Ерунда какая-то, дай посмотреть. О боже! Опять смеется. А что она там набирает. Ну-ка? «Надежда, придуриваешься ты. Не нервируй так Северуса в следующий раз. Что случилось, что ты в сети в такую рань?» Надежда? - Это моя подруга из Ульяновска. Она очень редко со мной связывается и обычно глубокой ночью, потому что так дешевле. Ну вот так я и знал, что Малфой и компьютер между собой не сочетаются. Вот если бы это был Уизли… «Я купила микрофон. Щас буду тебе звонить!» - Что такое «щас»? - Это имитация разговорного произношения слова «Сейчас». При разговоре в чате орфография приобретает несколько причудливый вид. Предполагается ведь, что это живая речь. Боже мой! А я думал, что противнее звука из этого ящика не донесется. Ошибался. Хорошо хоть, она быстро на что-то нажала и все прекратилось. Откуда-то с пола раздался женский голос: - Привет! Меня слышно?! - Еще как. Погоди, я сейчас сделаю так, чтоб тебе нас было еще и видно. Начать видеотрансляцию. На экране какой-то серый прямоугольник. Встать наверное надо, а то ей неудобно делать это стоя сзади меня. - Сиди. Я сейчас снова на кухню пойду. О, я вижу теперь нас на экране. Интересно. Надо будет поразбираться в этой штуке. Это на некоторое время даже лабораторию заменит. Вот именно на некоторое время. Надо работу искать, не могу же я сидеть у неё на шее. Надо…Мерлин, как хорошо. Она целует меня. Перегнулась через мое плечо и целует. Я тоже хочу! Вот так. - У вас там, я гляжу, полная идиллия. - О Господи! Вот всегда так, когда надо, она по полчаса раскочегаривается, а когда не надо… - Ладно, не опрадывайся. Я сейчас буду Саше звонить. Тебе, похоже, не до новостей. Пока. - Пока. Северус, ты хоть рукой помаши, что ли. Так. Совсем здорово! - Она что, видела как мы целовались? - Это было незабываемое зрелище. Мне очень завидно. Поэтому я рассоединяюсь и звоню мужу. Ну вот! Блямкнуло и тишина. - Она правда видела? - Не сердись. Я думала, камера не так быстро нагреется. Она обычно тормозит. Не сердись. А с чего она взяла, что я сержусь? По-моему действительно, пусть завидует. Я хочу еще целоваться. Почему бы и нет? …. - Я вообще-то хотела тебя попросить немножко увеличить мешок для мусора. А то все не лезет, а ходить на холод два раза неохота. - А зачем тебе на холод? - К мусоропроводу. - Ну тебя, ей-Мерлин. Где там твой мусор? Вот и все. От него даже пепла не осталось. Было бы о чем говорить. Теперь можно… - Погоди минуту. - Что? - Обед на плите. Сейчас картошку помешаю и буду вся тут. Ладно, но не дольше минуты! Я тебя люблю. Может и слава богу, что Поттер меня тогда обошел? Был бы я сейчас с Лили – не встретил бы эту женщину. Она такая домашняя. Милая… как хорошо. Хорошо… ….. - Ну, все сгорело или что-нибудь съедобное все же отыщется? - Да какая разница. Иди сюда. ….. - Вот поэтому ты такой худой! Это вредно. Все хорошо в меру. Боже, о чем она? Какая еда, когда я могу делать что хочу и не вздрагиваю от её касаний. Мне плевать на всю еду вместе взятую сколько её ни есть на свете. Я хочу знать как это бывает, когда два человека вместе ласкают друг друга. Я хочу эту женщину сейчас, немедленно, сразу! - Погоди секунду. Я хоть плиту выключу… ….. Мерлин, какая она красивая! И это все могло бы стать моим еще двенадцать лет назад! Я мог бы стать первым. Ничего. Это неважно. Главное, что я с ней. И она хочет меня. Она сама сказала. И этому можно верить, учитывая, что она везде. Её губы и руки везде. И длинные шелковые волосы, с которых я лично снял какую-то дурацкую резинку. От неё не пахнет никаким дезодорантом, только кожей. Теплой человеческой кожей и чуть-чуть потом…и женщиной. От неё пахнет женщиной. Странно было бы, если бы пахло полынью. Я сделаю ей потом такие духи. Как в романе, ей пойдет. Но это потом,…потом. Сейчас я хочу целовать и ощущать поцелуи, касаться, и чтоб меня касались в ответ. Я хочу заниматься ЛЮБОВЬЮ. Вдвоем. …. Боже, я все-таки первый! Она ждала меня! Моя…хорошая…милая…любимая…ненаглядная…. - Что ж ты не предупредила меня, глупая? Я был бы осторожнее. - Да все уже. Чего теперь переживать? Уже все в порядке. Ну хочешь, я тебя в рамках страшной мести за нос укушу? Смешная. Не надо меня кусать. Но лучше бы предупредила. Тогда ей вовсе не было бы больно. О Мерлин. Я забыл…о зельи забыл, да у меня его и не было. И хорошо, что не было. Потому что если что, у меня всегда будет повод принять участие в её жизни. Меня уже нельзя будет отправить куда подальше полностью и насовсем. Надо дальше. Теперь я знаю, что надо осторожно. Лучше позно, чем никогда. ….. - Я… Тебе очень больно было? - Неа. Мотает головой и улыбается. Господи боже, она сама этого хотела, это же просто здорово. Жалко, что сейчас не лето. Пришлось её сразу по окончании укутывать в одеяло. Я её совсем не вижу, только ощущаю, как она прижимается ко мне теплым и мягким телом. Но я помню. У неё маленькие розовые соски и нигде не торчат кости. И кожа белая без следов загара. И никакой чертовой эпиляции и прочей интимной стрижки. А еще у неё волосы почти как у святой Инессы. Короче, конечно, ну так ведь и цели у этих волос совсем другие. Моя женщина. - Ты очень красивая. - А? Сонные глаза. Она уже сопит, оказывается, пока я тут светлым воспоминаниям предаюсь. - Спи, любимая. Ну вот. Я это сказал-таки вслух. Все-таки мы и вправду друг другу предназначены. Иначе я бы так легко от этого гадкого рефлекса не отделался. И разводить меня на такие слова пришлось бы как минимум год. И то не факт, что удалось бы. Дик меня полгода приручал, прежде чем я перестал хотя бы просто огрызаться. А на то, чтоб я признал его сыном вообще ушло почти полтора. Признал. И что теперь? Что мне дальше-то делать? Все это оказалось впустую. У меня нет больше детей. Даже если появятся мои собственные, я все равно буду тосковать по этим. По старшим. Потому что они тоже мои, несмотря на то, что я не принимал никакого участия в их зачатии. Потому что они как обязательная часть фигурировали в том, что я загадал тем Рождеством, получив титул бобового короля. А ведь кое-что начинает-таки сбываться. Во всяком случае рядом со мной лежит сейчас женщина, похожая на донну Франческу. Моя любимая женщина. И у неё на пальце мое кольцо. Фактически это означает, что мы обручены. Но мои дети все равно не вернутся, потому что я им не нужен. - Чего ты вздыхаешь? - А? Ты не спишь? - Ты с меня весь сон согнал. - Каким образом? - Меня первый раз в жизни назвали любимой. Так что я лежу и смакую. То есть я это делала, пока ты не вздохнул. Что случилось? Оплакиваешь свою загубленную жизнь, где теперь придется слегка потеснить колбы и пробирки? - Нет. Просто у меня было двое детей. Они заставили меня полюбить их. Долго старались. Лезли в душу. Мальчишка в первую очередь. А потом я узнал, что все это ложь. Было очень больно. - Так долго стараться просто чтоб сделать тебе больно? Не верю. - А я просто вижу. Когда я очнулся в Сент-Мунго, его не было. Правда он ходил туда до этого. Но я же видел. Когда я вышел в слизеринской гостиной из камина, он не обрадовался. Он расстроился и только в следующую секунду начал выражать радость. - А ты уверен, что он расстроился из-за того, что ты выздоровел? - А из-за чего?! - Если бы из-за этого, то вовсе не ходил бы к тебе в больницу. По-моему логичнее предположить, что он расстроился из-за того, что именно в этот день он не смог туда пойти и пропустил момент, когда ты открыл глаза. - Он не назвал меня отцом! Он сказал мне «профессор»! - Вы были в этой гостиной одни? - Естественно нет! - А ты что ему сказал? - Что положено, то и сказал. - Хорошо, выражусь яснее, ты когда-либо называл его на людях сыном? - Это было невозможно. - И чего ты от ребенка хочешь? Конечно он тебя назвал так, как привык называть на людях. Были бы вы одни… - Он врал. - Зачем? - Не знаю, просто я видел ложь. - Ты с ним хоть раз поговорил? - Нет. Это ни к чему бы не привело. Мне вообще было больно находиться с ним в одном помещении, а приходилось еще и учить его. - Поговори. - Не буду! - Северус, я не буду тебя заставлять. Ты взрослый самостоятельный и очень независимый мужчина. Так что это твое дело помириться с сыном или остаться с ним в ссоре. Но я не понимаю, зачем надо было долго тебя приручать, потом регулярно ходить к тебе в больницу и все только для того, чтоб потом показательно на тебя наплевать. Это совершенно нелогично. К тому же…где этот парень учится? - В Слизерине. - Тем более. Был бы он гриффиндорец, это еще можно было бы списать на их фирменный безбашенный темперамент. А он с твоего факультета. У вас там без хорошего тактического мышления, без расчетливости не продержишься. А ты пытаешься меня уверить, что этот парень потратил на тебя сколько?.. - Полтора года. - Вот. Полтора года времени просто так. Я бы на твоем месте из чистого незамутненного любопытства спросила, в чем тут замес. - В чем тут что? - Замес. Ну, зачем ему это надо было. Вот-вот. В этом весь вопрос. Зачем ему это надо было? Это очень хороший вопрос, но к сожалению правды я все равно не услышу. - Чего ты плечами пожимаешь? - Ну, спрошу я его. Он опять мне соврет, и дальше что? - Ну, я не знаю. Ты же зельедел. Дай ему веритасерум. - Это уголовно наказуемо к твоему сведению. А у меня и так неприятности с законом. Мне их вполне достаточно. Вздыхает. А между прочим, почему она не против того, чтоб я с ним помирился? Не проще получить одинокого мужчину без довеска в виде двоих детей? А что если она вообще детей не хочет? Тогда если я помирюсь со своими, допустим, что это возможно, она скажет, что детей нам достаточно. - Послушай, ты хочешь иметь детей? - Если от тебя, то да. Так, значит я ошибся в предыдущем предположении. Тогда что? Что может заставить её хотеть помирить меня с ними? Её тон был спокоен, значит проблем с рождением детей у неё нет. Она сказала, что хочет, слава богу, что никакого зелья не было, и она не сомневается, что может. Или точно знает, что не может, но лжет. Зачем лжет? Боится, что уйду? Зря ведь боится, куда я от неё денусь? Ей-Мерлин, да что я из себя шпиона изображаю?! Вот уж точно, привычка – вторая натура, надо просто спросить. - Зачем тебе это? - Что? - Чтоб я помирился со своими детьми. - Да просто у всех детей должны быть родители. Вот так. Коротко и ясно. Детям нужны родители. Это правда, я знаю. Но если уж на то пошло, то может, они потому и переменили ко мне отношение, что нашли кого-то получше? Можно подумать, я не знаю, что я – это далеко не лучший вариант. - Северус, пока ты с ним не поговоришь, ты все равно будешь не уверен лжет он тебе или правду говорит. Ты будешь сомневаться, терзаться не по делу и все такое. - Я все равно не смогу сделать это. Я тут, а он в Хогвартсе. Меня скорее всего схватят как только я попробую пересечь границу Британии. - Что ты натворил? - Просто высказал Артуру Уизли все, что я думаю о нем и системе магического правосудия Британии в целом. - Ладно. Не распространяйся, если не хочется. - Не хочется. Прости. Хочется есть. - Ага! А ты мне так и не дал закончить приготовление обеда. Теперь пеняй на себя, потому что картошка перестояла, а во что превратилась курица я даже затрудняюсь предположить. И китайская капуста в супе уже на молекулы распалась поди. Господи, какая она смешная. После только что полученного поцелуя в нос не хочется думать о проблемах вовсе. Их как будто вовсе нет, разве что то, что картошка перестояла. Вот каким я должен был стать. Как странно, все началось с того, что я обиделся и выбросил подарок Бренды. А как только он ко мне вернулся, я сразу как будто скинул с себя все, что налипло за эти годы. Я попробую поговорить с Диком, если только у меня будет такая возможность. Мне ведь давно хотелось. Ну так и чего бы не сделать, что хочется? - Обед готов! Одевайся и пойдем на кухню. Не, на кухню мне неохота. Холодно и вообще. - А может… - Не может. Северус, прости, но суп в постели есть не слишком удобно. Пошли. Там уютно и хорошо. Ладно. Пойду, а то и правда есть хочется. Надо вылезать из-под одеяла. Куда я одежду дел? Её еще трансфигурировать надо, снимал-то я с себя пижаму. Так! Опять эти штучки. Снова у меня этот мешочек обнаруживается, теперь в кармане сюртука. Сумасшедший дом какой-то. И там разумеется эта сережка. - Северус, ты идешь? Еда стынет. А что тут у тебя? Моя сережка? - Твоя? - Ну да. А чего ты в ту коробку полез? Нет, я ничего не имею против, просто почему именно сейчас? - Я никуда не лазил. Пожалуйста, посмотри там сама и найди эти сережки. Прямо сейчас. Очень надо. - Сережку, Северус. Она всего одна, вторую я посеяла лет в семнадцать, а оставшуюся не выкинула потому что как-то глупо выбрасывать золото. А чего искать, если она у тебя в руках? - Пожалуйста, открой коробку и найди эту серьгу. - Ну, ладно, я открою… Ой! Вот же она! А вторая у тебя откуда?! - Сам хотел бы знать. Долгая история, если честно. А у тебя они откуда? - Ничего интересного. Отец отдал ювелиру то ли свое, то ли материно обручальное кольцо (они после развода оба у него остались), и получившееся изделие презентовал мне на шестнадцатилетие. А где-то через год я одну серьгу посеяла. Это, собственно все. Пошли быстрее, обед стынет. Сам же есть хотел. Обручальное кольцо. Вот как. Очень интересно. Обручальное кольцо – это всегда не просто так. Даже если люди сочетаются браком вовсе не по любви, за кольцом стоят века определенных представлений. Это делает его не то, чтобы магическим артефактом, но вещью все-таки необычной. Я принес ей половину обручального кольца. Одна сережка бесполезна, и пока я не принес пару, моя женщина оставалась одна. Второе кольцо. Откуда, хотел бы я знать, у меня в кармане очутился подарок Бренды? Я ли его не искал? Я все, что мог, сделал, прежде чем сказал себе, что шансов больше нет! И тем не менее вчера ночью оно оказалось у меня. А полчаса назад я стал первым мужчиной предназначенной, как некоторые утверждают, для меня женщины. И мантикора меня сожри, я собираюсь приложить все усилия к тому, чтобы остаться не только первым, но и единственным. Я не знал, не представлял себе, что с ней рядом все так просто и естественно. Ни о чем не надо задумываться, ничего из себя не надо изображать, надо просто делать то, что душа просит и все. Вот сейчас мне хочется есть и она рада, что мне нравится то, что она приготовила. Мне нравится, что бы там она ни говорила о том, что из-за мой внезапной страсти все не так как надо…Внезапная, скажет тоже! Можно подумать, она не знала, что я её хочу, это было ясно с самого начала. Что это у неё с лицом? Куда она смотрит? - Минерва?! Вот черт. Значит мне просто дали чуть больше времени. Гады! Какие же они гады! Понимают, что на второго подряд директора школы я точно руку не подниму. Сволочи. - Северус, я пришла напомнить, что в понедельник у тебя с самого утра лекции. Ну, чтоб ты был морально готов. Сперва я хотела аппарировать к тебе завтра, но потом решила, что лучше дать тебе время смириться с этим печальным фактом. - Минерва, вы в своем уме?! Какой понедельник?! Какие лекции?! - Понедельник ближайший, тот что наступит послезавтра. А лекции согласно расписанию. Если мне не изменяет память, что вряд ли, то у тебя первыми идут второкурсники Равенкло- Хаффлпафф. - А вы случайно не забыли, что я вчера был вызван в Уизенгамот, Минерва, и этот рыжий недоумок… - Северус, ты уж нас всех прости, пожалуйста. Это был просто прием шоковой терапии. Ты в своем проклятом состоянии был уперт настолько, что никакому внушению не поддавался. - Шоковая терапия? - Да. Вообще говоря, следствие по твоему делу велось когда ты был без сознания, и тогда же закончилось полным снятием всяких обвинений. Я лично зачитывала официальную бумагу твоему бесчувственному телу. Просто потом как-то речи об этом не заходило, и мы этим воспользовались. - Но зачем?! - Что ты проклят колдомедикам было ясно с самого начала, когда тебя только доставили в клинику. Но что это такое не знал никто. А ты не только не помогал им понять. Ты активно сопротивлялся выяснению. Тогда за дело взялся твой сын… - Мой сын? - Да, Дик Мелори. Странно. Сейчас я не рвусь немедленно доказывать, что он маленький расчетливый подонок. Я хочу сперва поговорить с ним, а потом решать. - И что Мелори? - Мистер Мелори поселился в запретной секции библиотеки и два месяца посвятил изучению черномагических проклятий. - Минерва, я что-то перестал понимать. Вы знали, что парень ходит в запретную секцию, но… - Северус, а тебе не кажется, что долго разговаривать лучше сидя? Что-то ты немного не в себе, солнышко. Проходите на кухню, мадам МакГонагалл, садитесь. Я сейчас поставлю чайник. Да, это я немного не в себе, но у меня есть уважительная причина. Минерва входит, невозмутимо усаживается на табурет и отвечает, наконец, на мой вопрос. - Ну, его там Альбус страховал. Правда на глаза мальчику он не лез, но приглядывал и держал меня в курсе. А я распорядилась, чтоб к нему не очень цеплялись, если он вдруг заснет на уроке. - Он что… - Разумеется он ходил туда по ночам. Спал после уроков в своей лаборатории в восточном крыле. Ты всем работу задал, Северус, но твой сын просто горы своротил. - Продолжайте, Минерва. Мне очень интересно. - Сначала он нашел, чем тебя прокляли. - И чем же? - Думаю, ты окажешься единственным на всю школу человеком, которому что-нибудь скажут слова Animus tenebrae. Признаться, когда мистер Мелори донес эту информацию до меня, мне пришлось сделать невозмутимое лицо, а потом рыться в Энциклопедии проклятий. - Animus tenebrae??? - Да, Северус, правда, как сказал мистер Мелори, а вслед за ним повторил твой лечащий колдомедик, симптомы были не вполне типичные, но там были свои сопутствующие обстоятельства. Так вот после этого твоя дочь перелопатила гору литературы, иногда чрезвычайно низкосортной, а сын – провел огромную научную работу. Думаю, ты порадуешься: за новые ментальные чары мальчик представлен к премии Мерлина. Филиус практически не сомневается, что он эту премию получит. С тобой на пару, потому что применение новых чар стало возможно только благодаря тому, что ты провел исследования и существенно улучшил зелье сохранения формы. Зелье сохранения формы…книгу с информацией о нем я очень своевременно нашел в кабинете. - Минерва, пролейте бальзам на мое измученное сердце, книгу мне подсунули специально? - Какую книгу? - «Неоткрытые двери в колдомедицине». - Извини, не понимаю, о чем ты. - Ладно, замнем пока. Поехали дальше. Что за новые чары? - Мальчик научился при помощи зелий памяти и сохранения формы, а также заклинания собственного изобретения отправлять сознание на поиски творческой энергии человека. Сознание идет как по нитке и выходит именно на автора того произведения, которое читал маг перед применением чар. А благодаря зельям эктоплазма, становящаяся на это время оболочкой сознания, сохраняет антропоморфные очертания и волшебник может вступить в контакт с тем, на чью творческую энергию настроен его разум. - А зачем? - А чтобы найти, Северус, ту, чья любовь сняла бы твое проклятье. - Минерва, слова Animus tenebrae мне действительно кое-что говорят. Здесь односторонних усилий недостаточно. - Потому он и искал девушку, которую ты тоже мог бы полюбить. Судя по тому, что ты адекватен сейчас на все сто процентов, у него получилось. Так вот откуда мальчишка знает эти руки. И…стоп…это что же получается? - Этот роман…кто его написал? - Я, Северус. - И не призналась?! - Так ведь ты не спрашивал. - И ты знала?! Знала, что все это фарс? - Какой фарс? - Вызов в Уизенгамот, приговор этот идиотский! - Нет, извини, понятия не имею, о чем ты говоришь. - Ага, так я и поверил. - Северус, так получилось, что это действительно стало сюрпризом для вас обоих. - Какого черта, Минерва! Это вам что, шутки что ли?! - Северус, мы все вообще-то рассчитывали, что ты впечатлишься, и просто думали после того как ты прочтешь роман, дать тебе координаты для аппарации. Но ты вбил себе в голову, что должен избавить от себя героиню. Так что нам просто пришлось кардинально тебя отвлечь. Так чтоб встреча с ней оказалась как можно более внезапной и ты поступил так, как чувствуешь и хочешь, а не так, как якобы должен. Кстати идея моя, а реализация замысла в основном Артура. Твой сын ни при чем. Ему просто пришлось согласиться с тем, что меньшим тебя не проймешь, а большее трудно было придумать и тем паче организовать в настолько сжатые сроки. Вот ведь…и как их назвать-то после этого?! - Кто иллюстрации рисовал? - Твоя дочь. - Молодец, девчонка. А как вы уговорили эту идиотку, преподающую у нас прорицание, подтасовать мне задание? Только не говорите, что оно случайно так получилось! Не поверю. - И не надо. Мы действительно хотели, чтоб ты тоже обрел в книге голос. Просто Сибилла в тот день из башни не спускалась. - Так. Это был мальчишка? - Да, Северус. Это был мистер Мелори. - Я мог бы после этих стишат и догадаться. - Он их все-таки прочел?! - Ты понимаешь, о чем мы сейчас говорим? - Ну, да. Ты имеешь в виду стихи про папу? Мы их с Диком вместе в Интернете искали. Обложили. Со всех сторон обложили. Если бы не то, что случилось час назад, я бы рвал и метал. Но уж больно мне результат нравится. Стоп. Сейчас мне надо поговорить с будущим лауреатом премии Мерлина. - Минерва, парень наверняка не умеет аппарировать, я ему еще в прошлом году недвусмысленно пообещал, что за попытку потренироваться до наступления семнадцатилетия я с него семь шкур спущу. Как он сюда попадал? Не все же время в виде эктоплазмы? - Ему порт-ключ сделали. - Мне с ним надо поговорить, Минерва. Вы ведь его отпустите? - Естественно отпущу. Прямо сейчас? - Да. И попросите его без сестры придти. - Северус, не хочу на тебя давить, но ты бы перед ним извинился. Он мне сказал не так давно, как ты его назвал…честно говоря, у меня теперь есть серьезный повод тебя уволить. Такие слова вообще произносить нельзя, а тем более преподавателю в адрес студента. Он меня убедил, что не в обиде и что это фактически бред, но… Господи! Это же она про тот с позволения сказать разговор в кабинете. Если мальчишка действительно говорил тогда правду…я вовек не отмоюсь. Всю жизнь буду помнить, что у меня с языка сорвалось. Как я ему в глаза посмотрю? Кошмар. А ведь он появится с минуты на минуту. Минерва-то уже исчезла, даже до свидания не сказала. - Северус, не нервничай так. Он у тебя поразительно рассудительный ребенок. - Если бы ты знала, что я тогда сказал… - Ну, не то, чтобы я знала, но ты личность весьма и весьма неординарная, так что наверняка способен на многое. Иди сюда, я тебя поцелую. Вообще-то сейчас Мелори…Дик появится, но все равно. Да! … Он уже здесь. И у него…я перестаю что-либо понимать, а пытаться влезть в его сознание гиблое дело. Хорошо научил на свою голову. А по глазам я ничего понять не могу, слишком много всего, словно картинки в калейдоскопе. Только фальши я больше не вижу. Что же делать-то, что сказать?..Она спрашивала, назвал ли я его по имени. Что ж, с этого и начну. - Дик… Только бы он простил меня, потому что те слова действительно неприемлемы ни в коем случае. - Папа?.. *** Когда мадам МакГонагалл вернулась в школу, то по её лицу сразу было понятно, что у нас все получилось, что отец в порядке и наверное счастлив. В принципе, я в этом не то, чтобы не сомневался, просто у меня был дополнительный козырь, я засунул ему в карман кольцо, когда передавал порт-ключ. Это был левый карман, где отец будучи правшой практически никогда ничего не держит, и порт-ключ он, я уверен был, положит в правый карман. Когда бы он кольцо ни обнаружил, это будет дополнительной и очень неслабой встряской. Причем встряской положительной, в отличие от разыгранного заседания Уизенгамота. Но теперь мне опять, как в том разговоре с Мелани по камину, стало страшно, что отец теперь может забыть о нас, ведь у него будут теперь и родные дети. И вообще, что, если я неправильно определил диагноз? Точнее нет, Animus tenebrae там точно был, но ведь не в чистом виде. Что, если и снимется это как-нибудь частично или другие какие последствия будут? - Мистер Мелори, ваш декан хотел бы с вами поговорить. Только с вами, - сказала мне мадам директор. - Когда? - Сейчас. Чем скорее, тем лучше. Мне стало совсем страшно. И она попробовала меня утешить: - Не волнуйтесь так, мистер Мелори, по-моему с ним все в порядке. И кое-что я ему рассказала. Я подумал, что все равно должен же я увидеть результат своих усилий, так что открыл своего Бернса на нужном стихотворении и мгновенно оказался в кухне. Родители целовались и это было здорово, по крайней мере отец точно доволен. Он оторвался от мамы и обернулся. Лицо у него стало…трудно объяснить. В его глазах теперь не было ненависти ко мне. Но и с доверием была напряженка. Да я и сам не очень-то верил теперь в то, что все может стать как раньше. Ну, в смысле, что он меня сможет снова полюбить после всех этих месяцев веры в мое якобы предательство. И когда он назвал меня по имени… мне в тот момент захотелось заплакать. Я так долго ждал, что он назовет меня по имени. Все эти восемь месяцев, что он лежал в Мунго, я все время ждал, что вот сейчас он откроет глаза и назовет меня по имени, и я скажу ему «папа». Сейчас это сбылось и я не знал верить ли мне в это, поэтому смотрел на него молча и никак не мог решиться выговорить это, такое желанное слово. Наверное года полтора прошло прежде чем я все-таки решился, и то интонация получилась не очень-то уверенной. Я ведь еще должен был принять во внимание, что мне могут сказать что-нибудь типа: «Знаешь, Дик, ты хороший парень, но у меня месяцев через девять появится родной сын, так что прости и передай извинения сестре, потому что девочку мы тоже планируем». И прошло еще года два с половиной. Прежде чем он все-таки прижал меня к груди, И я смог зареветь с чистой совестью, наплевав на собственный пол и довольно солидный возраст. Все кончилось. Мой отец здоров, верит мне, любит маму, признает меня своим сыном, чего еще желать?! Хорошо, что мне плевать на условности. Я специально спрашивал Сяо-Женя, когда начитался китайских повестей, правда ли, что у них в Китае мужчинам можно плакать? Он сказал, что если причина уважительная, то можно, и никто не смотрит на плачущего мужчину, как на идиота и мямлю. Ну, то есть, это пока магглы не начали американское кино крутить по всем каналам. - Ты простишь меня за те слова? – спросил он меня. Все возвращается на круги своя. Голос у отца сдавленный до невозможности. Он терпеть не может признавать, что в чем-то виноват, но ему хватает честности признать, что в данном случае все нельзя просто так списать. - Конечно. Я же понимаю, папа. Тебе казалось, что я над тобой издеваюсь. Ну, так тебе ведь и теплое отношение гриффиндорских студентов примерещилось. А как можно обижаться на то, что тебе кажется, будто твои уроки нравятся гриффиндорским студентам? - А они?.. - По-прежнему терпеть тебя не могут. Ей-богу, он вздохнул с облегчением. Я не стал пробовать применить легилименцию, но думаю, что он подумал о мадам Трелони. Потом он вдруг словно вспомнил что-то и сделав насмешливо-строгое лицо заявил: - Между прочим! Давно конечно дело было, но у меня все случая не было прояснить этот вопрос и задать кое-кому трепку. Какого тебе дьявола понадобилось в хогвартском озере в конце октября месяца?! Ты что, не знаешь, что там нечисти полно, не говоря уж о температуре воды?! Я чуть с ума не сошел, когда заявился зареванный Деметриус и сообщил, что ты при смерти, я уж молчу про то, чем я рисковал воруя у Слагхорна шубу и пробираясь в школу, чтоб дать тебе лекарство! Зачем ты в воду полез? Можешь ты мне это объяснить? Мне стало ужасно забавно. Это было прямо как в поговорке про старушку и её первый поцелуй. - А почему ты сейчас спрашиваешь? - Да вот повода раньше не было поинтересоваться, какого ляда ты накатавшись на каруселях и наевшись мороженного пытался покончить с собой? Что решил, что все хорошее уже случилось и дальше будет только хуже?! - Да не пытался я покончить с собой. Кто тебе это сказал? - Поппи. Только не мне, а Слагхорну. Ну, она думала, что Слагхорну. - Это она со слов Гарри повторила. На самом деле я просто нырял за кольцом. - За чем?! - За твоим кольцом. Я узнал накануне от Миртл где оно. Когда я рассказал, как развел Плаксу Миртл на информацию, родители хохотали до слез и колик в пузе. Мама стонала что-то вроде: «Бедный Гарри!», а отец по-моему просто радовался, что давняя выходка Джеймса Поттера по отношению к нему так красиво замкнулась на Гарри. Я только в тот момент осознал, что получилось и впрямь красиво и пожалуй законченно. На этом можно было закрыть счета: Гарри Поттер и профессор Снейп ничего больше были друг другу не должны. Отсмеявшись, отец вытер выступившие от хохота слезы тыльной стороной ладони и спросил: - Ну, с русалками все ясно, миротворец ты наш. С кем из магических разумных народов будешь налаживать контакты дальше? - У меня в планах кентавры. - Ну-ну. Зная твое упрямство, я думаю, шансы у тебя есть. Я и сейчас чувствую себя самым счастливым человеком на планете. Хотя мне пришлось вернуться в школьную спальню, а родители остались в маминой квартире. Ну, тут все понятно, у них как-никак медовый месяц. Хотя они еще не поженились. Вот кстати, о женитьбе. Развести бы их на этот обряд Мерлина. Хотя, это все-таки вещь серьезная. Я бы, может, и не решился. Не, это надо в сторонку отставить. Такие вещи может решать только тот, кто на это решается или не решается. Это же как нерушимая клятва, отцу вон из-за неё пришлось убийство совершить. Ничего, главное папа сейчас нормальный, Рождество довольно скоро и мы сможем допраздновать тот праздник, который из-за этого маньячного Волдеморта пришлось прервать. Кажется это тот самый конец. Хэппи-энд, в смысле. Остались только какие-то формальности типа оформления документов на наше с Мелани усыновление-удочерение. Папа сказал, что это надо делать в будни. Вот буду считать, что когда они точно поженятся и мы с Мелани будем чинно оформлены, то это и будет тот самый хэппи-энд. А сейчас спать. *** Поздно уже, надо спать ложиться. Я помирился с сыном, это оказалось на удивление просто, хотя я все равно холодным потом покрываюсь при воспоминании о том, что ему пришлось от меня выслушать. Ужас. Интересно, мне так и будут продолжать сниться мертвецы по ночам? Не хотелось бы пугать пока еще будущую жену своими криками. Как ни странно, я решительно не могу вспомнить, снились они мне прошлой ночью или нет? Наверное все-таки нет, но они иногда берут себе выходной. Раза три в год. К черту пижаму. Спать с ней мы будем не раньше послезавтра, пусть сперва все пройдет, но ощущать я её хочу всем телом, а не только отдельными фрагментами. Здорово, когда не один. Осталось только документы оформить. И у меня будет моя семья. Все, как я загадал прошлым Рождеством, от меня теперь только потребуется дом этой семье построить, но с этим я уж как-нибудь справлюсь. Кажется я стану первым профессором Хогвартса, который ходит на работу через каминную сеть. А Дик – первым студентом-экстерном. Хотя, это Минерва все-таки вряд ли разрешит. Ну ничего, будем брать его на выходные. Мелани надо будет сделать порт-ключ в её художественные классы, глупо будет бросать на полдороге. Мерлин, какая у меня девушка красивая! - Иди сюда, милая моя. - Иду. Вот так, укутаю её сейчас, обниму и спать… …. Странно-то как. Вот чего они ждали, оказывается. Кто бы мог подумать. Я сегодня был там не один, а с семьей. И они все подходили по очереди, кивали нам, улыбались и исчезали. Теперь наверное я буду спать как нормальный человек, хотя сейчас неохота. Она спит рядом, кот сопит где-то в ногах, за окном светлая зимняя луна. Скоро Рождество. - Северус. - Бренда?! - Здравствуй мальчик. Лежи, не мешай спать своей невесте. - Бабушка, Дик нашел твой подарок! - Я знаю. И еще он тебя вылечил. Ты его, впрочем, тоже. - Да. Я очень многим обязан своему сыну. Не представляю, что могу… - Ты можешь его любить. Ты всегда это умел, вот и займись, наконец, по-настоящему полезным делом. А-то все воюешь, воюешь. В первую очередь с самим собой. Война вообще дело удивительно бестолковое и совершенно бесполезное, а уж с самим собой воевать это совсем бредовая затея. Счастья тебе, мальчик. - Спасибо, Бренда. Если бы не ты, этого бы не было. - Я тебе говорила, все это большой ковер. Продолжай свой узор. Я с удовольствием посмотрю, каким он получится. Прощай - Прощай. Она исчезла. Даже если больше она ни разу не придет оттуда меня навестить, я все равно точно знаю, что там меня ждут. Это удивительным образом успокаивает. Забавно на самом деле перестать бояться смерти после того, как отпала всякая необходимость её желать. Осталось только обсудить с той, что так уютно сопит рядом, план нашего дома и его местоположение.
| 
Великобритания, 28.04.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
