Проснулась я рано утром на все том же диване, практически завернутая в плед и одна. Снейп – нет, теперь, наверное, все-таки Северус – ушел раньше, под утро: сквозь сон я слышала шаги и шорох одежды. Я полежала еще немного, пытаясь собрать расползающиеся мысли, потом решила, что Пинси, наверное, не стоит видеть меня лежащей на диване в такое странное время и в таком странном виде. И уж точно ей не стоит видеть валяющиеся на полу детали моего гардероба. С этими мыслями я и встала. Ночную рубашку с мантией обнаружила аккуратно разложенными на кресле. Ну, надо же! * * *
Как я ни убеждала себя, что произошедшее ничего не объясняет, а только все усложняет, что ответов у меня как не было, так и нет, что нет никакой уверенности в возможности повторения (и уверенности в нужности этого повторения тоже нет), – настроение было превосходным: тело радовалось и пело, невзирая на брюзжание моего угрюмого разума.
Скрывать свою радость оказалось делом весьма непростым – куда сложнее, чем прятать волнение, усталость или болезнь. Не улыбаться, не болтать лишнего (а лучше совсем не болтать), не хвататься по ошибке за стакан с тыквенным соком (я не люблю его!). Труднее всего, конечно, не смотреть. Ни взгляда, ни полвзгляда, только сдержанное «Доброе утро, профессор Снейп!» на другой конец стола, потому что я знаю: он – там. Заметила ухватила краем глаза черное пятно, когда вошла в Большой зал. Хотя посмотреть, конечно, хотелось. Как он? Как обычно – или все-таки как-то иначе? Смущен, раздосадован, рад? Выглядит усталым и невыспавшимся, или снова собран и застегнут на все пуговицы? На самом деле, это все ерунда. Мне просто хотелось его увидеть. Соскучилась, что ли? Вообще-то, глупо, конечно. Мне все-таки не шестнадцать лет.
День пролетел незаметно, студенты почему-то не раздражали, хотя руны на талисманах снова были кривыми, Одина в письменных работах уверенно путали с Ормом, а висы можно было отправлять на маггловские конкурсы юных поэтов: страданий в них было полным-полно, а размера и магии совсем не было. Мне снова пришло в голову, что я попусту трачу силы, время и деньги налогоплательщиков, но на этот раз меня сей факт почему-то не слишком расстроил.
Вечером, после проверки работ я достала очередную вышивку, села в кресло, приняла весьма изящную позу (по крайней мере, мне было приятно думать, что это так) и поняла, что жду.
* * *
Северус все-таки пришел, совсем поздно, практически в полночь. К этому времени я уже почти спала и уж точно растеряла все свое изящество. И не только его. Разум, похоже, тоже, потому что решительно не знала, как теперь себя вести и что говорить.
– Добрый вечер! – сказала я как можно приветливее.
– Добрый вечер, мисс О`Лири! – холодно поздоровался Снейп, и внутри у меня все как будто покрылось инеем. Повинуясь этому холоду, я выбрала вежливую отстраненность и сделала еще одну попытку:
– Я очень рада вас видеть, профессор. Может быть, чаю? Или вина? – я улыбалась застывшими непослушными губами и думала о том, что это все, конечно, можно было предвидеть.
Снейп молча прошелся по комнате, вгляделся в корешки книг на полках, тронул какую-то рукой, зашел ко мне за спину, остановился.
– Позвольте узнать, чему вы так радуетесь, мисс О`Лири?
Тому, что вы пришли. Тому, что вы рядом. Радовалась. Теперь не знаю. Теперь я уже не радуюсь.
– Надеюсь, не тому, что провели ночь с Упивающимся смертью?
Ах ты, сволочь!
Не плакать, главное – не плакать сейчас. Это хорошо, что он стоит сзади и не видит моего лица, не видит, как безобразно растягивается рот от подступающих рыданий, как наполняются слезами глаза. Нет. Нельзя. Не сейчас. Как он говорил? «Чего бы вам ни хотелось, вы, как всегда, плохо себе представляете последствия». Абсолютно верно.
Я опустила голову ниже и уже почти совсем захлебнулась в море своего бескрайнего отчаянья, но тут теплая рука погладила меня по волосам, а потом вниз, по шее. Почти как во сне.
– Вы очень глупы, мисс О`Лири. И совершенно невыносимы, - тихо сказал Снейп без всякой издевки и вздохнул. Все. Теперь можно реветь.
Немного позже, когда я немного успокоилась и снова могла слушать и понимать, он продолжил с обычными своими интонациями:
- Как можно вести себя настолько опрометчиво? Вы хотя бы немного думаете о том, что делаете?! У вас голова нараспашку! Камин открыт круглые сутки! Вас даже мое…хм… украшение не остановило. Не говорю уже о пробрякушках неизвестного назначения, которые вы подбираете из сентиментальных соображений!
Это он о чем? О моем зеркале?
– Я уже знаю об их назначении! Потрудилась узнать! – я посчитала возможным возмутиться.
– В самом деле? А не слишком ли поздно? – гадко улыбнулся Северус. – И с чего вы взяли, что знаете, для чего действительно нужна ваша игрушка? Борджин рассказал?
Откуда он знает?
– Зеркало для связи. Просто для болтовни! В нем нет ничего опасного!
– Да? Поэтому я могу зайти в ваши сны и превратить их в кошмары? Впрочем, этого и не требуется – вы прекрасно справляетесь сами!
Так это… Нет! Быть не может!
– Это легилименция! Я читала!
– Значит, вы читали ерунду. Я знаю только одного легилимента, который способен на подобное. И ваше счастье, что это был не он. А я всего лишь усовершенствовал простенькую игрушку… для пикантных развлечений.
Похоже, мне нужно было взять пару уроков у какого-нибудь старого аврора-параноика. Сама я, очевидно, не справлялась.
– Вам не приходило в голову, что, если бы я пожелал вам зла, у вас не было бы ни единого шанса остаться в живых?
– Приходило, – прошептала я.
Все это, конечно, правильно, он все правильно говорил. Но я же не ошиблась. Все-таки не ошиблась. А значит – остальное неважно. А уж про камин и вовсе смешно. Ну кто меня здесь тронет?
– Тогда на что вы надеялись? – прошипел Снейп.
– На то, что все не так, как кажется. Что у вас были свои причины. И вы не виноваты, быть может, – совершенно честно ответила я.
– Что вы можете знать об этом?! Вообразили себе невесть что! Или вы думаете, что мне нужна ваша жалость? – он уже кричал, но мне, едва ли не впервые, совершенно не было страшно. И обидно тоже не было.
– Я думаю о том, что вы помогли мне. А еще – что Дамблдор позволяет вам преподавать в Хогвартсе. Полагаю, он знает, что делает, - это, конечно, была полуправда, но зато вполне безопасная. Я подумала еще немного, вздохнула поглубже и добавила. – Так получилось, что я вам верю. Неужели вас это настолько оскорбляет?
Я все еще не видела его лица, но мне показалось, что он удивлен.
– Что вы! – усмехнулся Снейп. – Нисколько. Но лучше вы мне скажите: неужели вас не пугает тот факт, что я повинен в гибели многих людей: и магглов, и магов?..
Еще как пугает. Бесполезно отрицать. Более того, тогда он решит, что я либо лгу, либо просто слабоумная. Боюсь, ни того, ни другого Северус Снейп мне не простит. А, кроме того, у меня вряд ли будет еще один шанс задать свой вопрос:
– Пугает. Но, быть может, вы мне расскажете, что произошло? – я встала и повернулась к нему. – Тогда, по крайней мере, у меня будет больше оснований бояться вас или вам верить.
Несколько мгновений Снейп молча смотрел на меня, кажется, пытаясь прожечь взглядом дыру у меня во лбу, а потом усмехнулся одними губами:
– Вы и правда думаете, что Упивающийся смертью может быть невиновен? В таком случае, я думаю, вам будет приятно узнать, что Визенгамот оправдал меня. У вас весьма необычные представления о справедливости, так что этот факт, скорее всего, избавит вас от мук совести.
Что он хочет сказать этим? Что я недостаточно жажду отмщения и возмездия? Да, пожалуй, недостаточно. Может, попробовать еще раз?
– Вы правы, меня это радует. Но я спрашивала не о суде и законе. Я спрашивала о вас.
Снейп снова скривился, словно от зубной боли, но ответил:
– Все это, мисс О`Лири, было от молодости, большой глупости и большой гордости, - он сделал шаг ко мне и, обняв за талию, привлек к себе. – Думаю, пока с тебя хватит.
* * *
В этот раз все было немного по-другому, и наверное лучше, но все так же мучительно невероятно, сладко и страшно, словно прогулка по канату над пропастью во сне. И сегодня мы, к счастью, добрались до кровати.
* * *
А потом мы лежали в полной темноте и сонно разговаривали. О каких-то пустяках, как ни странно. Обо мне в основном, потому что о нем – как по тонкому льду. И вполне мирно, что было еще более странно. Ну, почти мирно.
– У тебя даже имя с претензией. Как бы сказали магглы… экстравагантное, – привычно издевался Северус.
– У тебя, конечно, без претензий, – смеялась я, бродя кончиками пальцев по белеющему в темноте пятну лица.
– Нормальное имя для мага. Латинское. Это традиция. Не то, что твое валлийское безобразие. Еще и рядом с ирландской фамилией.
– Мама говорила, что это идея отца. Судя по всему, у него был забавный взгляд на вещи.
Куда уж забавнее. Это же надо было жениться на ирландской маггле-католичке, назвать дочь дряхлым валлийским именем и разбиться в маггловском автомобиле! Не удивлюсь, если он ко всему прочему, был протестантом.
Некоторое время мы лежали и молчали, качаясь на волнах дремы.
– Она ведь была оленихой, эта Рианнон? – сонно и уже без азарта пробормотал Северус.
– Она была лошадью, Северус, – рассмеялась я, – кобылой. Хотя без оленей там тоже не обошлось.
– Невелика разница.
* * *
Не выясняя перспектив и отношений, мы продолжали встречаться. Северус приходил почти каждый вечер, несколько раз приглашал к себе – и я в очередной раз убедилась в лживости школьных сплетен: ни летучих мышей, ни плесени, ни свечей из жира мертвецов, ни жертвенников для заклания получивших взыскание студентов в покоях профессора зельеварения не водилось. Комнаты – как комнаты: вполне уютные и чистые. Хогвартские эльфы хорошо знали свое дело.
Общественное мнение не ошибалось лишь в одном, но зато в самом главном: ладить с Северусом Снейпом было тяжело, если не сказать – невозможно. Я выслушивала длинные язвительные комментарии о собственных умственных способностях и уровне образования после каждого снятого со Слизерина балла и назначенной отработки. Попытка проявить вежливый интерес к тонкой науке приготовления зелий была безжалостно высмеяна. Осторожное замечание о политике министерства повлекло за собой демонстративное сожжение свежего номера «Ежедневного пророка» и имело результатом дыру на ковре в гостиной. Снейпа не занимали ни мое самолюбие, ни права женщин, ни элементарные нормы вежливости.
Казалось бы, в такой ситуации не было ничего проще, чем решить, что и я его не интересую тоже, и просто заблокировать камин. Но…
Северус охотно говорил со мной о рунах и висах, спрашивал о странах, в которых я побывала, о доме и о семье, – тем более, что об этом я говорила много и с удовольствием, – о жизни у магглов, об университете и Ирландии. Кажется, мои простодушные и чистосердечные глупости раздражали его куда меньше жалкого, по его мнению, умничанья.
Иногда, находясь в хорошем расположении духа (а бывало и такое!), Снейп рассказывал о темных искусствах, теории магии, устройстве заклинаний – всегда интересно, хотя и сложно. В такие моменты я забывала, почему студенты так ненавидели его уроки.
Хотя дело было, конечно, не в умных беседах. И даже не в сексе. Но, быть может, – в ледяной молчаливой решимости быть рядом со мной, в неизменности настороженного взгляда, сверлящего меня между лопаток. Раскаленное зеркало не остановило бы Северуса Снейпа. Даже если бы он хватался за него каждое утро десять лет подряд. Тогда мне казалось, что это очень хорошо.
Но одного я действительно не могла понять: что было нужно ему?
* * *
Прошла зима, Хогвартс отметил день Святого Валентина, а я послала валентинки Хагриду и профессору Флитвику – и, к своему несказанному удивлению, сама получила две открытки: все от того же галантного Флитвика и от не пожелавшего представиться семикурсника (к счастью, судя по почерку, не Стивена). Профессор зельеварения предсказуемо проигнорировал праздник. Потом наступила весна, закончились пасхальные каникулы, которые мы с Северусом провели в Хогвартсе, потом был Бельтайн, который я второй раз в жизни отметила с мужчиной, но в этот раз – уже как подобает (хотя Снейп, кажется, не был в восторге от моих традиций и фантазий).
Стивен вовсю переписывался с Мэтэрсом, и по коротким письмам учителя и восторженным рассказам мальчика выходило, что они вполне довольны друг другом.
Все было хорошо и спокойно настолько, насколько это вообще возможно в школе, полной детей, подростков и магии, и рядом с таким человеком, как Северус Снейп.
* * *
Моя почти спокойная жизнь закончилась в середине мая, в тот вечер, когда Северус шагнул мне навстречу из камина, привычно поморщился при виде стопки пергаментов с контрольными на диване и сказал, что мне нужно уволиться.
От неожиданности я растерялась:
– Зачем?
Снейп смерил меня ледяным взглядом, раз и навсегда отбивавшим охоту у робких первокурсниц задавать ему вопросы, но до ответа все-таки снизошел:
– В следующем году на первый курс поступает Гарри Поттер.
Гарри Поттер. Мальчик, победивший Сами-знаете-кого.
Я пожала плечами:
– Ну и что? Причем здесь я?
– Притом, что приглядывать за тобой у меня уже не будет возможности! – рявкнул Снейп.
Ну, знаете ли! Я почувствовала, как внутри закипает раздражение.
– За мной не надо приглядывать, я у тебя зелья на уроках не варю! Да и за Поттером найдется, кому присмотреть. Дети в школу каждый год поступают - и ничего, справляемся как-то, все живы-здоровы.
– Я догадываюсь, что для твоей пустой головы это слишком сложно, но ты никогда не задумывалась над тем, каким образом годовалый младенец уничтожил сильнейшего темного мага?! И куда делось тело этого мага, если он умер? И на что еще способен этот ребенок? – Северус кричал так, что я поняла: все серьезно – и даже перестала сердиться. Я ведь и правда не задумывалась (как и большая часть магического общества, полагаю), что собой представлял этот чудо-мальчик. Но все-таки…
– Ну, будет Дамблдор за ним смотреть, ничего страшного. Он же не обязательно в Слизерин попадет. А я больше не буду… экспериментировать. Обещаю, – я старалась, чтобы все это звучало примирительно.
Северус некоторое время молча ходил по комнате, потом подошел к окну, вгляделся в ночную черноту и сказал негромко:
– Темный лорд вернется.
От этих слов потянуло лютым холодом, меня будто снова накрыл ледяной щит Isa. Нет. Не может быть. Откуда, откуда он может это знать? Но даже если…
– Ты… Ты будешь служить ему? Снова? – прошептала я помертвевшими губами. – Ты сказал: тебя оправдали. Я не понимаю…
Мир раскололся на части от множества вопросов. Если у Снейпа была метка, значит, он был Упивающимся смертью. Если его оправдал Визенгамот, значит, он был не виновен или, по крайней мере, сумел убедить в этом судей. Если Сами-знаете-кто возродится, что Северус скажет ему в свое оправдание? Как объяснит свою работу в Хогвартсе? Или просто скроется? На чьей он стороне, в конце концов?!
Наконец, он заговорил. Горький, надтреснутый голос. Я порадовалась, что не вижу лица – только светлое пятно отражения на стекле.
– Мисс О`Лири, вы ведь знаете, что такое гейсы?
Нашел о чем спросить ирландскую ведьму!
– Конечно, я знаю! Это…
И тут до меня дошло.
– Подожди. Ты хочешь сказать, на тебя наложен гейс? Этого не может быть! Сейчас нет таких сильных магов и техника утрачена!
– Не так буквально, – усмехнулся Снейп, – просто есть кое-что общее. Так вышло, что я дал клятвы обеим… сторонам. И они, как вы догадываетесь, противоречат друг другу. Что случается с человеком, попавшим в жернова взаимоисключающих гейсов, вы должны знать лучше меня. Делайте выводы.
Я сделала. Подошла, обняла, прижалась к черной прямой спине щекой. Как будто это могло отпугнуть смерть.
– Почему ты это сделал? – я не слишком надеялась на ответ. – Я имею в виду вторую сторону.
– Я передал Темному лорду информацию и он… слишком серьезно к ней отнесся. Стал охотиться за людьми, которые… Я не хотел, чтобы они погибли. И попросил о помощи. В обмен на свою службу.
– Тебя поэтому оправдали?
– Да.
Я почувствовала облегчение. Значит, он все-таки не с ними. Не Упивающийся, бредящий триумфом чистой крови.
– А те люди, они спаслись? – я зачем-то решила уточнить.
– Нет. Погибли.
Я на мгновение провалилась в бездну какого-то черного, первобытного ужаса.
– Тебя обманули?!
– Не думаю. Это была случайность.
Что я могла ответить? Все оказалось куда хуже. В этот ад мне не заглянуть никогда, сколько бы я ни перебирала и ни лелеяла свои смешные обиды. К счастью, наверное.
Северус повернулся ко мне. Совершенно спокойное лицо. Слишком спокойное.
– Так ты уволишься?
Ну вот, мы сделали круг и снова вернулись к началу.
– Я не знаю. Что я буду делать? Я ничего не умею – только преподавать свои чертовы руны!
– Ты думаешь, я брошу такую беспомощную и никчемную ведьму на произвол судьбы? – ухмыльнулся Снейп.
Я уцепилась за тень обиды, чтобы хоть как-то вынырнуть из кошмара, которым, кажется, была и будет впредь его жизнь:
– И что ты сделаешь? Найдешь мне работу?
– Если тебе это так нужно…
– Где, позволь узнать? В «Вестнике зельеварения»? Или, может быть, у тебя есть знакомства в Magic Fashion? Всегда мечтала! Хотя, судя по твоему гардеробу и внешнему виду, это вряд ли. А жаль! – я выплевывала глупые и злые слова, захлебываясь в накатившей истерике, и никак не могла остановиться. – А где я буду жить?! Мне негде жить!
– Масштаб бед и глубина переживаний, несомненно, говорят о вашем глубоком уме и богатом воображении, мисс О`Лири. Возвращение Темного лорда просто меркнет на фоне ваших проблем, которые, кажется, не под силу разрешить ни мне, ни кому-либо другому – неожиданно спокойно отреагировал Снейп.
– Я сама решу свои проблемы! Еще ничего не случилось! И неизвестно, когда случится. Может быть, он вообще не вернется! А если вернется, то за мной гоняться уж точно не станет! Мне нравится Хогвартс! Я не хочу никуда уходить! И не уйду, – все, кажется, я сказала все, что могла.
– Вот как? – подчеркнуто вежливо поинтересовался Северус, приподняв брови. – В таком случае, как это ни прискорбно, я вынужден обойтись без вашего согласия. В будущем году вас здесь не будет.
– Ты не посмеешь! – я задохнулась от негодования. – Я не уйду. Директор уже дал мне контракт на подпись, если хочешь знать!
– Вы все сказали, мисс О`Лири?
Нет, не все. Но продолжать, наверное, не стоило.
– Я тоже. В таком случае, разрешите откланяться.
Великобритания, 29.04.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
