Гарри никогда не думал, что его метла может вести себя так… непредсказуемо. Ее крутило и разворачивало, он еле держался. Все это напоминало ему одну сцену из странного кино, которую он случайно увидел, где мужчина пытался справиться с железным быком, а тот сбрасывал наездника. Но Гарри не мог позволить выиграть слизеринцам. В следующую секунду ему показалось, что он упадет и разобьется насмерть. Но инстинкт ловца брал верх над паникой, и мальчик продолжал борьбу, пока это было возможно: пока метла еще слушалась. А потом он плавно соскользнул с нее, понимая, что падение с высоты ста футов будет очень болезненным.
Толпа ахнула, когда ловец команды Гриффиндор, юный Гарри Поттер, повис на одной руке, а потом и вовсе отпустил метлу и полетел вниз.
Черная вспышка – словно огромная птица – пронеслась над полем.
Гарри падал, и каждая секунда его полета без метлы казалась ему вечностью. Он успел обдумать, что случилось с его метлой, решить, что это слизеринцы заколдовали ее, чтобы выиграть, посмотреть на замерших болельщиков, отыскать взглядом Рона, Гермиону, Дамблдора, Макгонагалл, Хагрида… и упасть на что-то мягкое, черное и отчаянно матерящееся знакомым голосом. А потом он потерял сознание.
Проснулся Гарри в Больничном крыле. Вокруг него толпилась вся команда. Все они были грязные, растрепанные, пылающие праведным гневом по отношению к нечестной игре слизеринцев и очень грустные. Когда Гарри открыл глаза, близоруко сощурился и потянул руку к тумбочке, раздался оглушительный вопль:
- Очнулся! Поттер очнулся! Гарри, ты наш супер – ловец, поймавший снитч в падении! – близнецы, Анджелина, Кэти, Рон, Гермиона, даже Оливер Вуд, всегда сдержанный капитан их квиддичной команды, прыгали от счастья и трясли его за руки. Гарри тоже был счастлив: впервые за много лет Гриффиндор выиграл у Слизерина.
Мадам Помфри, проходившая мимо, посмотрела на все это безумство со странным выражением лица, но ничего не сказала, потому что торопилась в соседнюю комнату с бинтами и зельями в руках.
Гарри вспомнил, что должен был упасть прямо на землю, но его кто-то поймал.
- А кто…?
Все замерли. Потом переглянулись между собой, словно решая – говорить или не надо. Лицо Рона запылало. Гермиона наоборот побледнела. Они смотрели друг на друга, ни слова не говоря.
- Ну кто? Кто меня поймал? Оливер, ты? Фред? Джордж? Энджи, Кэти, вы? Мерлин, неужели какой-нибудь слизеринец? Ну кто?!
- Эта… Алазар, – мрачно сказал Рон.
Все замерли, отводя от Гарри глаза, словно он совершил что-то непреступное, но мерзкое.
- А как она оказалась на поле?
- Это и есть самое странное, Гарри, – Гермиона оказалась в своей стихии. – По международным правилам квиддича, утвержденным в 1749 году Ольденом Нутом, во время матча стадион окружается специальными чарами, которые пропускают в воздух только пятнадцать метел одновременно. Четырнадцать игроков и судья. Но мисс Алазар прилетела на метле. Более того, общеизвестно, что самой быстроходной метлой на данный момент является Нимбус-2000. Партию этих метел даже заказала сборная Англии! А метла мисс Алазар была в несколько раз более быстрой, чем твоя. Настолько, что она успела поймать тебя задолго до падения.
Рон и близнецы сжимали кулаки каждый раз, когда Гермиона говорила это имя, девушки кивали, а Оливер задумчиво смотрел в окно.
- При таком падении она могла сломать себе позвоночник, – тихо сказал их капитан.
- Поделом, – припечатал Рон. – Ничего, мадам Помфри даст костерост, а эта переживет.
- Рон, ты что, не знаешь, что сломанный позвоночник не лечит ни одно зелье? Костерост тоже. Если волшебник ломает позвоночник, то надолго поселяется в больнице…
- Надолго?
- Обычно – до самой смерти.
Все снова замолчали.
- Но зачем? Зачем ей было спасать меня? Ее же вообще на матче не было! – Гарри отчаянно мечтал, чтобы его разыгрывали.
- Мерлин знает, Гарри! Не столь важно! Главное, мы выиграли! – подпрыгнул Рон от радости. Его сейчас не волновало ничего, кроме победы и самочувствия друга. Остальные отвели глаза и промолчали.
В комнату вошел мрачный профессор Снейп с несколькими десятками зелий в руках. Он фыркнул, увидев их компанию, позвал мадам Помфри, потребовал, чтобы «эта антисанитария» убиралась из Больничного крыла. Мадам Помфри, естественно, с ним полностью согласилась, и уже через несколько минут палата Гарри опустела. С ним остались только Рон и Гермиона, которые в игре не участвовали, хотя они едва ли были чище, чем остальные гриффиндорцы: погода не могла порадовать учеников.
Из соседней комнаты доносились тихие голоса: возмущенный шепот мадам Помфри, язвительный – Мастера Снейпа и взволнованный – профессора Макгонагалл. Последняя через несколько минут вышла из соседней палаты, обеспокоенная и растрепанная. Она подошла к камину, вызвала директора, а потом только обратила внимание на Гарри.
- Как Вы себя чувствуете, мистер Поттер? - и, не дождавшись ответа, поспешила обратно.
Все это было чрезвычайно странно.
Через несколько минут в Больничное крыло вошел и Директор, кивнул ребятам, спокойно поздравил Гарри с победой и прошел в ту палату.
Но тишина длилась не долго. Уже через мгновенье оттуда раздался отчаянный вопль:
- Да пошли вы все! К Мерлину! Флоббер-червей кормить! Руками! – и ребята услышали странные звуки, словно что-то разбилось, шуршание, негромкие ругательства – и все опять стихло.
Гарри слез с кровати и подошел к открытой профессором Дамблдором двери. Его друзья шли на цыпочках рядом с ним.
Картина, представшая перед ними, могла бы поразить воображение самого сумасшедшего художника – карикатуриста. Профессор Снейп был похож на мумию: все бинты, которые принесла медсестра, были разноцветными от зелий и туго затянули его грудную клетку, привязав руки к туловищу. Светлая мантия мадам Помфри вся была в разводах, а с волос текло. Директор отплевывался, стряхивал с плеч медикаменты и пытался прикрыть интенсивно синеющее пятно, появляющееся под правым глазом. Профессор Макгонагалл стояла в углу, пытаясь пригладить свою прическу, или хотя бы снять с нее ошметки чего-то мерзкого, но, несомненно, очень полезного - из запасов школьной медсестры. Посреди всего этого безобразия стояла кровать, на которой, откинувшись на подушки, полулежала Алазар. Судя по ошарашенным лицам преподавателей, она уже выдохлась, а до этого здесь была большая заварушка. Несколько бутылочек с зельями еще плавало в воздухе. Больная открыла глаза, посмотрела на окружающих ее людей, словно в первый раз их видела – и снова потеряла сознание.
Мадам Помфри вскрикнула, начала выгонять директора и профессоров из палаты, чтобы оказать Алазар помощь.
Гарри, Рону и Гермионе пришлось поторопиться, чтобы их не заметили. Друзья задумчиво помолчали вместе, потом Рон и Гермиона попрощались и ушли.
А еще через пару дней Гарри выписали. *** - Ничего. Вообще! В библиотеке нет ни одного упоминания о Алазар, какая бы у нее фамилия не была! Я перерыла все списки выпускников за последние двести пятьдесят лет! Нашла даже профессоров! Но ни-ка-кой Алазар там нет! Версию о том, что она старше двухсот пятидесяти, не рассматриваем, – Гермиона только что вернулась из библиотеки. Последние дни она пропадала там, пытаясь разгадать тайну Алазар. Но безуспешно.
Гарри и Рон вздохнули. Они действительно надеялись, что Гермиона что-нибудь найдет. Странная реакция Алазар на имя Золотого мальчика напугала и насторожила их.
- Может, стоит спросить учителей? – с надеждой спросил Рон. – Они должны знать!
- Ты еще Филча спроси, – мрачно ответил Гарри.
Троица растеряно молчала.
Вдруг лицо Гермионы просветлело.
- А Хагрид? Хагрид должен знать! – мальчики подпрыгнули на месте. *** Укрывшись мантией-невидимкой, троица шла по засыпанным снегом тропинкам к домику лесника. Им довольно долго пришлось дожидаться, пока все заснут, и если бы Гермиона не была столь предусмотрительной и серьезной, из-за своего нетерпения мальчишки давно б уже бежали к Хагриду со всех ног, привлекая ненужное внимание.
Лесник обрадовался их приходу. Он налил им чай и угостил своим «зубодробительным» кексом. Почему-то все сказались не голодными. Рон нетерпеливо ерзал на своем стуле, взглядом торопя Гермиону, которая по предварительной договоренности должна была выведать у Хагрида всю интересующую их информацию. Но как только она попыталась спросить об Алазар, Хагрид стал странно серьезным, и, покачав головой, отказался что-либо рассказывать. Потом он посмотрел на Гарри, словно извиняясь, начал было что-то говорить; но потом и вовсе вконец замолчал. В очаге весело горел огонь, кекс красиво лежал на большом блюде, но в комнате висела напряженная звонкая тишина. Спустя какое-то время Хагрид тяжко вздохнул, махнул рукой, словно отгоняя непрошеные мысли, и достал носовой платок, который можно было бы легко использовать как скатерть для журнального столика, если у кого-нибудь возникла такая идея.
- Идите уже, вас в замке ждут. Да и неспокойно сейчас на улице-то в такой час бродить. Эх… Да… - Хагрид поднялся, выпроваживая гостей.
Обратно ребята возвращались удрученными. Что же за загадка таилась в этой странной женщине? Почему она так отреагировала на имя Гарри? Почему директор так негативно к ней относится? Где она была все это время, что даже не знает, когда родилась Джинни? Почему она видела их под мантией-невидимкой? Вопросов было больше, чем ответов.
Расстроенные, они вяло пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по своим спальням, так и не ответив ни на один интересующий их вопрос. *** За окном светило робкое весеннее солнышко. Словно спрашивая разрешения, оно заглядывало в окна кабинета Трансфигурации. Но первокурсники старались превратить спичку в иголку, и на него никто не обращал внимания. Профессор Макгонагалл ходила между рядами и показывала каждому правильное движение палочкой при такой трансфигурации. Гермиона, которая уже все сделала, внимательно рассматривала свою иголку, ища изъяны. Рон, прикусив кончик языка от усердия, очень сильно махал палочкой, и у него не получалось. Игла Гарри только начала заостряться на концах, но уже имела стальной цвет. Гермиона неодобрительно посмотрела на результат друзей, но ничего не сказала.
В этот момент дверь в класс приоткрылась, и в проеме показалась Алазар. Она улыбнулась профессору и, получив молчаливое разрешение, вошла. Девушка оглядела весь кабинет, рассматривая его так, как если бы это был дом, в который она вернулась после длительного отъезда: чуть отстраненно и будто открывая для себя знакомые вещи заново, очень радуясь этому. Макгонагалл одобрительно наблюдала на ней. Наконец их взгляды пересеклись. Профессор чуть наклонила голову и спросила:
- Как ты, Элли?
Алазар пожала плечами:
- Не знаю. Все будто чужое. Только у тебя все по-прежнему, да у дяди. Так странно… После всего, что было в последние годы быть… дома… – Алазар опустила глаза. – Страшно привыкать к этому.
- Почему? – Минерва удивилась.
- Я знаю, как неожиданно это может кончиться, – Алазар смотрела в пол. Справиться с нахлынувшими эмоциями и воспоминаниями было сложно. – Мне тут все напоминает о Ли. Это… нелегко.
Макгонагалл понимающе кивнула.
- Если тебе понадобится моя помощь… Или ты просто захочешь поговорить… Ты знаешь, где меня найти.
- Спасибо... Спасибо, Минни.
Алазар вышла. Оставшееся время прошло в полной тишине. Что-то в изменившемся выражении лица профессора Макгонагалл говорило ученикам, что ее лучше не трогать. Но, как это ни странно, к концу урока иголка получилась почти у всех. *** - А это кабинет защиты от темных искусств, – в класс с достоинством зашел Кровавый Барон, бряцая цепями.
- Кто сейчас преподает? Я его знаю? – вслед за ним зашла Алазар, правда, через дверь.
- Да какой-то хиляк, я не запомнил его имени. Вот в мое время были истинные мастера… Хотя то время ты и сама знаешь, не хуже этого зануды Биннса. Да и зачем мне имя, если к концу года его здесь уже не будет?
- С каких это пор ты нанялся на должность прорицателя? – Алазар улыбнулась. Барон расхохотался.
- Это традиция последних лет, Алазар. С тех пор, как ты ушла из Хогвартса, эта должность не бывает занятой долго.
Профессор Квирелл не решался остановить диалог стоящих посреди класса Алазар и Барона, хотя они бесцеремонно прервали его, когда он объяснял новый материал. Девушка огляделась вокруг, потом ее взгляд замер на преподавателе. Она нахмурилась, резко вытащила руки из карманов и стала держать их перед собой. Прищурив глаза, она в упор смотрела на профессора Квирелла. Он поежился под ее тяжелым взглядом, отвел глаза и повел плечами. Алазар отвернулась.
- М…м…меня з…зовут п…п…п…профессор К…квирелл, – но он так и не был удостоен ответа. Алазар посмотрела на Кровавого Барона, он кивнул, и они направились вон из класса.
В дверях Алазар остановилась и через плечо бросила профессору:
- Вам лучше уйти самому, не дожидаясь своего увольнения или… участи худшей. Не делайте глупостей… Я буду смотреть за Вами.
Эта странная пара вышла. Квирелл вжал голову в плечи и, кажется, даже стал меньше ростом.
Пока он собирался с мыслями, Гермиона развернулась к Рону и Гарри и уверенно прошептала:
- Она слизеринка. Только со слизеринцем будет разговаривать Барон.
Рон в ответ закатил глаза:
- Это было и так понятно, Герм. У нее же явно ядовитый характер! Посмотри, какой вид у бедного Квирелла или вспомни, как она отвечала Снейпу…
Гарри покачал головой, соглашаясь с другом. Слишком много в этой Алазар непонятного и настораживающего.
|
Великобритания, 04.05.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
