Гарри благословлял воскресенье, когда на следующий день пропустил завтрак, продремав до самого обеда. Друзья, наверное, ушли на улицу, радоваться последним лучам сентябрьского солнца, а Гарри не хотел их видеть. Он никого не хотел видеть. Но грандиозным планам "пообедать - и в библиотеку до ужина" было не суждено сбыться. Его остановила профессор Макгонагалл. - Мистер Поттер, Вас ждет директор. Пожалуйста, поторопитесь. Пароль - "брусничный кисель". Гарри нехотя развернулся, последний раз бросил взгляд на двери Большого зала, попрощался с мыслью об обеде и пошел в сторону Горгульи. - Пароль! - проскрипела старая статуя пару минут спустя. - Брусничный кисель, - сказал Гарри и скривился. Настроение было паршивым. Он не хотел сейчас видеть директора. Впрочем, друзей тоже. Единственные, с кем сейчас он был бы рад поговорить, как это ни странно, - профессор Снейп и Алазар. Но их поблизости не наблюдалось. - Профессор, Вы меня вызывали? - Да, Гарри, мой мальчик, входи, - Директор гладил большого красного феникса по голове. - Это Фоукс, - объяснил Дамблдор. - Красивый… - Гарри было все равно. Но с каждой секундой росла необходимость попросить прощения у Алазар. - Гарри, есть ли что-то, что ты хотел бы мне рассказать? Обращение на "ты" резануло. Гарри так называла Алазар. И его друзья. И сейчас он бы даже "Вы" от Снейпа услышал с большим энтузиазмом. Что-то в груди возмущенно поднялось и словно лопнуло. Напряжение последних дней спало, Гарри стало легче дышать и думать. - Нет, профессор. Нет. - Гарри, послушай. Тебе нужно помириться с друзьями. - Конечно, профессор. - И если что-то будет происходить подозрительное… - Я расскажу Вам, профессор. - Хорошо, Гарри. Иди. - До свидания, сэр. В гостиной его ждали. Рон, нервно теребивший свою школьную мантию, и непреклонная, решительная Гермиона. Гарри с неожиданным умилением посмотрел на них. "Какие же мы все-таки еще дети"… Он вспомнил их совместную прогулку в Запретную секцию той осенью, и настроение его резко пошло вверх. "Надо заканчивать хандрить!" - решил он. Это были его друзья, и он нуждался в них. А в свете последнего разговора со Снейпом - очень нуждался. Он улыбнулся - искренне и открыто. Подходя к ребятам, он уже успокоился, вспомнив, что Рон ничего не знал об Алазар. И потом, она действительно посмеялась над его семьей, Рон имел право на негодование. Камни на его плечах заметно полегчали, и их незаметно унесло ветром. "Вот я дурак!..." - Привет! - Гарри улыбнулся. - Привет, Гарри. Прости, я не должен был… Папа же объяснял, что тебя будут защищать, но на нее я как-то не подумал. Гарри сделал себе мысленную отметку обдумать это и ухватился за эту версию. - Все нормально, Рон! Ты же не знал. - Я должен был догадаться, особенно после того, что случилось в Флориш и Боттс. - Да ладно, Рон, все в порядке. - Правда? - Уизли просиял. - Правда. Пошли к озеру сходим? Герм, ты идешь? - Конечно, мальчики. Пошли, я только учебник возьму. - Герм, зачем тебе на прогулке учебник? - оба мальчика переглянулись и засмеялись. - Я хочу прочитать следующую тему по зельеварению. Кажется, у нас заживляющие зелья скоро. - Неисправима, - шепнул Рон Гарри. Тот лишь улыбнулся. *** Гарри не спалось. Стоило закрыть глаза, как он видел суровое лицо Алазар. Он явно чувствовал, что что-то случилось, что-то ужасное, необратимое, но помочь не мог. Это изводило. На завтрак он пошел нехотя, пытаясь не заснуть по пути. Ну почему ночью в постели он спать не мог, а стоило из нее вылезти, как сон начал упорно его накрывать? Невыносимо. Алазар стояла у окна. Гарри, удостоверившись в этом, потерял интерес к окружающему его миру. Ему кто-то что-то говорил, но он не слушал. Как он виноват… Надо же было попросить прощения! А еще сын называется… - Гарри, знаешь… - Рон толкнул Гарри локтем, чтобы привлечь к себе внимание. - Ты знаешь, я хочу перед ней извиниться. Я погорячился тогда. Мама прислала мне письмо. Так вот, там… В общем, если вкратце, то мама говорит, что Алазар должна всегда поддерживать маску этакой… чернокнижницы. И мама ее знает и очень гордится дружбой с ней. И советует мне никогда ей не перечить, что бы ни случилось. И еще, что она спасла Чарли жизнь, когда он был совсем маленький, а близнецы бы не родились без ее помощи. В общем, скажи Алазар, что я очень извиняюсь, ладно? Рон доверчиво смотрел на Гарри, ожидая, что тот как всегда кивнет и улыбнется. Но Гарри кинул быстрый взгляд на фигуру у окна, опустил глаза и горько усмехнулся: - Увижу наедине - скажу. *** В этот момент в Большой зал вошел высокий мужчина. В его руках была дорогая черная трость, которая ему была не нужна, но он любил ею красоваться. Годы и образ жизни оставили на его лице отпечаток, но лишь сделали его более мужественным и элегантным. Мужчина умел держать себя в руках, несомненно, принадлежал к древнему аристократическому роду и невероятно этим гордился. У него была прекрасная жена, с которой он был знаком со школы… И он был Хранителем самой сильной ведьмы во всем Мире. Пабло Моресетти шел к ней после десяти лет "обоюдоострого" молчания. Со времени их последней встречи, когда она пообещала, что сразу позовет, если ей понадобится его помощь, многое изменилось. У него появился второй ребенок - сын. Микаэль Моресетти - они с Марианной долго не могли определиться с именем. Дома непоседу называли просто Микки. Он был ласковый, еще совсем домашний и глупый, и любил слушать "сказки" о "той самой" Алазар. Но Пабло просто нечего было ответить на вопрос ребенка "а где она сейчас?". Она не звала, а сам найти ее не смог. Он провел восемь лет в беспрерывных поисках своей подопечной, но не нашел ее... А теперь она сама написала ему. И, признаться, он очень боялся этой встречи. Утром Марианна, поправляя мужу галстук, шепнула заклинание: "Да охранит тебя любовь миа". Пабло горько подумал, что его подопечную не охранила от бед никакая любовь. - Здравствуй, Алазар. Она повернулась - гордая и прекрасная, холодная и прямая, как лучевое заклинание, укутанная в свой вечный траур, с сигаретой в левой руке - и чуть не упала, увидев его. Он поддержал ее, как поддерживал не раз, в любую минуту, в любое время суток, с того самого момента, как эта девочка сделала первый шаг. Обнял ее, а она уткнулась носом в его шею и тихонько, чтобы никто не слышал, завыла. Пабло гладил ее волосы, твердя, что все будет хорошо, а Алазар только прятала лицо в складках его плаща и скулила, как побитый щенок. - Все будет хорошо… Все будет… - горло сжали предательские тиски. Он знал, когда ей было больно, холодно и плохо. И сейчас он чувствовал, как болит и мечется ее израненная душа в поисках поддержки. Пабло посмотрел на учительский стол. С идеально прямой спиной за ним восседал Альбус Дамблдор, насмешливо поджимающий губы, и Минерва, приветственно кивающую ему и сочувственно смотрящую на Алазар. Остальных Пабло или не знал, или не помнил. Мужчина еще раз посмотрел на директора, случайно чуть почувствовал его злорадство и негодующе выплюнул: - Ну и дерьмо же ты, Альбус. И он перенесся с Алазар к себе домой, где их ждала Марианна, дети и жасминовый чай.
| 
Великобритания, 04.05.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
