Они оказались в маленькой, любовно обставленной комнате. Вся мебель была подобрана скромно, но со вкусом. Занавески на единственном окне были веселого рыжего цвета. Помещение казалось солнечным и уютным, хоть и маленьким. Гарри взглянул на профессора. Тот угрюмо оглядывал пространство вокруг себя, с каждой секундой все больше сжимая губы и хмурясь. Мальчику же это место очень нравилось. По крайней мере, оно было гораздо лучше предыдущих. Неожиданно за дверью послышались какие-то шорохи, заставившие вздрогнуть от неожиданности и профессора, и гриффиндорца. Медленно открылась дверь. Гарри расширившимися от изумления глазами наблюдал, как Алазар руками левитирует сверток с ним самим, а за ней идет высокий темноволосый незнакомый мужчина. — И все-таки, ты должна дать мне шанс, Алазар! — продолжая разговор, вздохнул незнакомец. Впрочем, не знал его только Гарри; по хмурому лицу и нервно сжатым рукам он понял, что Снейп как раз узнал вошедшего. — Нет, нет и еще раз нет! — она помотала головой, укладывая ребенка в специальную кровать с дорогими кружевными простынями и яркими игрушками. Тот спал и смешно строил рожицы во сне. — Но почему?! — выражение отчаяния совершенно не шло незнакомцу. — Потому что. Бродяга, не устраивай светопреставлений. Я уже отказывала тебе дважды, и за прошедший месяц ничего не изменилось. — Изменилось! Теперь я готов к семейной жизни, и вообще... — речь была прервана приглушенным хохотом Алазар. — Ой, ну ты скажешь тоже... Готов он... — все еще посмеиваясь, она поправила детское одеяльце, достала книжку и села рядом с малышом. — У тебя кто-то есть? — мужчина затаил дыхание. — Нет, — как-то неуверенно ответила Алазар. Секунду молодой человек раздумывал, потом посмотрел на нее с какой-то затаенной грустью, вздохнул и отвернулся к окну. — Пойми... Я не могу быть с тобой, — Алазар отложила книжку, но смотреть собеседнику в глаза не решалась. — Я... влюблена, скажем так... в другого... Мужчина подскочил на месте. Его глаза яростно сверкали, кулаки импульсивно сжимались, он тяжело дышал. — Кто он?! — прохрипел он, с трудом себя контролируя. — Не спрашивай, я все равно не скажу. Несколько минут они молчали. Потом мужчина грустно спросил, глядя в окно: — А если бы на всей земле остались только мародеры, кого бы ты выбрала? — Лунатика, — осторожно ответила Алазар, подумав. — А если бы его не было? — совсем тихо спросил мужчина, не отрывая взгляда от окна. — В монастырь бы ушла! — весело фыркнула Алазар, не подозревая о буре, которую вызывала в душе собеседника своим равнодушием и спокойным отказом. Самые черные струны — задетую гордость, желание обладать, стремление подчинить, обиду — всколыхнул этот веселый тон. Решалась его судьба, весь мир стоял на кону, к чему тут смех?! Он прыгнул на нее неожиданно. Повалил на диван, связывая руки заклинанием. Больше всего на свете он хотел услышать «да!», но, раз он не может обладать с ее согласия... Сойдет и так. Гарри задохнулся от неожиданности. И не он один. Профессор Снейп, видимо, не соображая, что он делает, кинулся вперед, но сделать ничего не мог. Алазар вскрикнула, когда Бродяга попытался поцеловать ее. Он был ужасно тяжелый, в его голове мелькали какие-то совершенно безумные мысли, которые она не могла не чувствовать, а рядом спал малыш Гарри. Девушка попыталась освободить руки, но безуспешно. — Сириус... Бродяга! — зашипела она, с каждым словом все громче, но все еще боясь разбудить ребенка. — Отпусти меня! Немедленно! Но ее слова не возымели необходимого эффекта. Она, конечно, не знала, что готовясь к этому разговору и ее очередному отказу, он выпил, и выпил много — для храбрости. Гриффиндорец не может трусить или робеть... — Сириус, — испуганно прошептала Алазар, зажмуривая глаза. — Это Снейп.
***
— Что?! — Сириус переспросил одновременно с профессором. Гарри даже мог бы посмеяться над такой синхронностью... когда-нибудь. — Он?! Но... почему?! «Мне тоже интересно», — пробормотал профессор себе под нос, но Гарри услышал. — Почему-почему... — вздохнула Алазар, освобождая руки и отскакивая от ошарашенного мужчины подальше. — Откуда я знаю, почему? — Ты шутишь, — помотал головой молодой человек, словно пытаясь вытряхнуть мысли из головы. Увидев, что это не так, он сел и закрыл лицо руками. — Только не он... Мерлин, ну за что?! Ну, чем, чем он лучше меня?! — Сириус отчаянно вскочил со своего места, но, встретив спокойный взгляд, опять упал на диван. — Ты действительно хочешь услышать ответ? — насмешливый тон растоптал жалкие остатки его гордости. — По-моему, это риторический вопрос, Бродяга. Он на голову тебя выше. Во всем. И не только тебя, так что не расстраивайся особо. Сириус огорченно покачал головой, все еще пряча лицо в ладонях. — Пойдемте отсюда, Поттер, — хриплым голосом потребовал профессор Снейп, не отводя взгляда от сидящего перед ним молодого человека. — И вообще, нам поручили присмотреть за ребенком, а не ерундой заниматься, — Алазар подняла с пола книгу и села на пол рядом с колыбелькой. Малыш безмятежно спал. — Пойдемте, профессор, — ответил Гарри, пытаясь справиться со своим срывающимся голосом. Они неуверенно взялись за руки, торопливо покидая это место. Гарри понял свою ошибку и в деталях вспомнил комнату, в которой проснулся утром (как давно это было!), открывая дверь. Они наконец-то оказались там, где нужно. Алазар до сих пор не пришла в сознание.
***
Северус не знал, сколько они просидели здесь. После возвращения Пабло прогнал их в соседнюю комнату, где они и находились все это время. Ни один, ни другой не горели желанием общаться или обсудить увиденное. Прошлое Алазар оказалось настолько шокирующим, что чтобы принять его требовалось время. Много времени. Мастер Зелий украдкой посмотрел на ребенка. Мальчишка с ногами залез в большое кресло и обхватил себя руками, словно пытаясь согреться, хотя в помещении было тепло. Он смотрел прямо перед собой, и Северус мог поклясться, что если сейчас ударить в колокол или громко спеть пару квиддичных кричалок — гриффиндорец не заметит. Он сам тоже был удивлен, но умение моментально анализировать ситуацию и просто опыт помогали спокойно принимать любые повороты судьбы. — Поттер? — кажется, получилось даже мягче, чем он хотел. Никакой реакции. Он бы удивился, если после сообщения о том, что его мать влюблена в противного сальноволосого ублюдка (о да, он знал, что о нем говорят ученики, и еще ни разу остряки не оставались безнаказанными — баллы и отработки профессор не экономил) Поттер начал бы танцевать от радости. Признаться, он сам был поражен. Она никогда не говорила ему это, даже когда... Неважно. Это все прошло. За четырнадцать лет многое изменилось. И это признание не имеет для него ровным счетом никакого значения. Осталось только убедить в этом себя и ребенка. — Поттер, это было много лет назад. — И что? — взгляд Гарри переместился со стены на лицо Мастера Зелий. Перемена того не слишком обрадовала. — Что-что... За это время многое изменилось, Алазар много раз могла пожалеть о сказанном. И вообще, Вы сами видели, в какой обстановке это было сказано. Уверяю Вас, это не больше, чем попытка отделаться от... неприятных обстоятельств. — Да, это все, конечно, верно, но палочки у нее до сих пор нет... — пробормотал этот непостижимый ребенок, приводя профессора в полнейшее замешательство. — Что? — Олливандер из воспоминания сказал, что палочка у Алазар была. И у нее внутри был «необычный феникс». А где же она сейчас? — Гарри не понимал, что размышляет вслух. — У меня в палочке как раз феникс. И очень даже необычный... Может, у меня ее палочка? Нет, я купил новую. А Олливандер бы отдал ее хозяйке, попади она к нему... В этот момент в комнату вошел усталый Пабло. — Она в порядке. Обычный обморок. Гарри радостно вскочил на ноги. — А можно ее увидеть? — Она... спит, — вздохнул Пабло. — Впервые за многие годы. Видимо, ваше вторжение в ее потаенные воспоминания помогли пережить ей все это еще раз и в некоторой степени простить себя. У нее вообще проблемы с самооценкой... Впервые встречаю человека, имеющего право собой гордиться и винящего себя во всех бедах Мира. Или, быть может, вы ее настолько утомили, что все прошлые запреты снесло волной усталости. Не знаю. Факт остается фактом — Алазар спит. Пабло сел и потер виски. Прошедшие дни были сложными. Еще это решение вернуться на самую грязную из ее работ... Куда, с такими-то силами?.. Сумасшедшая. — Здорово! — Гарри повеселел. Пабло внимательно посмотрел на посветлевшее лицо ребенка, его яркие глаза, шрам явно магического происхождения... Это был ребенок Алазар. Ее цель. Ее спасение. Ее Бог. За него она не задумываясь отдала бы жизнь... Впрочем, так уже было. Как ее Хранитель, он должен присматривать и за этим сорванцом. Что довольно сложно, ведь он постоянно влипает в переделки. Хорошо, Алазар всегда чувствует это. Да, у них очень сильная ментальная связь. Выше человеческого понимания. Хранитель перевел взгляд на нахмуренного профессора Зелий. Это еще одна ее тайна, та сторона жизни, куда Пабло никогда не лез. Он не понимал, почему Алазар спасала жизнь этому желчному зельевару, отводя глаза Воландеморта от некоторых промахов, которых, к чести Снейпа, с годами становилось все меньше и меньше. Как, собственно, и сил его подопечной. Не понимал, почему она спонсировала его исследования (через третьих лиц, конечно), хотя деньги ей нужны были самой. Хотя она отдавала заработанное очень многим нуждающимся людям и организациям, этот Снейп в подобном явно не нуждался. Пабло не понимал, почему каждый раз при встрече с зельеваром она менялась — словно закрывалась и покрывалась льдом. Пабло заглянул в непроницаемые черные глаза и устало откинулся на спинку кресла. — Сходи к ней. Только тихо, — мальчик тут же вскочил и поспешно пошел к двери. Несколько минут они просто переглядывались, не предпринимая попыток заговорить. Молчание нарушил Пабло. — То, что вы видели, должно остаться в тайне, мистер Снейп. Я надеюсь, Вы понимаете это. — Конечно, мистер Моресетти, — как спросить о самом главном? Как набраться смелости? Ответ может быть самым неожиданным... — Пабло, а когда Вы познакомились с Алазар? — ладно, тоже неплохое начало разговора. — Когда ей исполнилось четыре месяца, — спокойно ответил тот, прищуривая глаза. — Мы видели ее в приюте, и она была гораздо старше. — Я не имел права забирать ее оттуда, мистер Снейп, если Вы об этом, — резко ответил Пабло. — Я Хранитель, но не официальный опекун, мне ее не отдали, хотя я много раз пытался ее удочерить. — Почему? — Ее отец жив. И он не написал в свое время отказ по всей форме. Официально она его дочь, хотя Алазар скорее откусила бы себе язык, чем признала это, — профессор недоуменно поднял брови. — Он не самый честный человек на земле, мистер Снейп. У нас есть все основания полагать, что смерть матери Алазар произошла по его вине, — Пабло достал тоненькую папиросу и закурил. — Темная, признаюсь Вам, история. — Расскажите! — Снейп в нетерпении подался вперед. — Возможно. Но не сейчас. Приходите сегодня после ужина на веранду. А сейчас, извините, я должен откланяться, — он аккуратно потушил папиросу и заклинанием развеял дым. — Пора заняться делами.
| 
Великобритания, 04.05.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
