— Доброе утро! — в столовую впорхнула Алазар. Вчера ночью она попрощалась с Алирохом и Пифией, отправила их по домам, уверив, что с ней все хорошо, успела сходить на работу, поспать, что было новым и чертовски приятным, едва успела в банк, забрала подарок, и теперь решила выпить кофе с друзьями. Конечно, Пабло и Марианна были уже в Совете, но на общество юных волшебников она могла рассчитывать. Увы, их серые, не выспавшиеся лица ясно давали понять, что собеседники они сейчас не ахти какие. Она посмеялась про себя, потом вспомнила, как едва не опоздала в банк из-за разницы часовых поясов и умерила ехидное хихиканье, грозившее вырваться из груди. — Утро, — ей ответил ехидный мужской голос, который она не ожидала услышать в ближайшее время. Ах да, он провожал детей до портключа и прибыл с ними... — Как настроение, соколы? — она села напротив Рона, покачавшего головой. — Что так? Не выспались? А чем занимались? Кристина вздохнула. Встретив удивленный и обеспокоенный взгляд Алазар, она пожала плечами и ответила, что они играли в прятки. — Кто выиграл? — Алазар уже в открытую посмеивалась. — Гарри. Мы искали его настолько долго, что сегодня Микки даже еще не проснулся. Он первый гость, выигравший у меня, хозяйки... — Кристина понуро смотрела в тарелку. Алазар бросила гордый взгляд на сына, но что-то в его глазах ей не понравилось и заставило нахмуриться. Она подождала, пока профессор выпьет свой утренний чай, а дети покончат с тостами, и позвала Гарри на прогулку. Он согласно кивнул, но вид у него был довольно угрюмый. Они прошлись по тропинке около леса и пошли в ту часть поместья, где мальчик еще никогда не был. Через несколько минут они оказались около старого фонтана, который был настолько увит плющом, что не работал. Это выглядело так, будто бронзовую девушку, набирающую воду в кувшин, затягивает в морские пучины зеленые щупальца вьющегося спрута. Невдалеке стояла маленькая деревянная скамейка, на которую Гарри и сел. Несмотря на то, что в мире царило лето, это местечко навевало мысли о золотой осени. Деревья за его спиной удивительно перешептывались, ветер приносил пряные запахи свежескошенной травы, и мальчик вдруг почувствовал себя счастливым и умиротворенным. — Прежде, чем ты расскажешь мне то, что посчитаешь нужным, я хочу подарить-таки тебе свой подарок. — Алазар вытащила из кармана маленькую шкатулку из темного дерева. — Открой ее. Гарри удивленно посмотрел на крошечную коробочку. Его ключ был раза в два больше, чем вся она! Потом мальчик все понял, поставил ее на землю, вытащил палочку, вспомнил заклинание, произнес два слова на латыни, и перед ним вырос большой, причудливо украшенный сундук. Ключ идеально подошел к замочной скважине, но прошло минуты три до того, как сундук, повинуясь сильной магии, открылся. Гарри пришлось потрудиться, чтобы откинуть тяжелую крышку. На несколько секунд у него мелькнула мысль, что сундук его рассматривает, но он отмел ее из-за полной абсурдности подобного предположения. Алазар присела на скамейку, с любовью наблюдая за сыном. Она мечтала увидеть его первые шаги, услышать первые слова, но того, что он теперь с ней, было достаточно, что ощущать безграничную радость, струящуюся по венам. — Ну как? — спросила она через минуту. Мальчик потрясенно замотал головой, показывая, что у него нет слов. — Это особый сундук. Он никогда не откроется чужому, не даст перенести себя магией, и повинуется только тебе. — А это что? — Гарри взглядом указал на вещи внутри сундука. — Это и есть мой главный подарок, малыш, — Алазар поднялась и подошла к сундуку. — Тебе уже тринадцать, и, учитывая некоторые особенности нашей жизни (быстрый взгляд на шрам), ты должен быть хорошо защищен. — Она достала удивительной красоты пояс, искусно украшенный драгоценными камнями и с выбитым именем мальчика. «Принц Гарри» — прочитал гриффиндорец, любуясь лучами солнца, играющими на поясе. — Это особая вещь, малыш. Я заказала ее у родственника, Гефесто. Он давно отошел от дел, только изредка советом помогает своим сыновьям и внукам, но для тебя он сделал исключение. Старый Гефесто умеет заключать в предметы магию, и этот пояс — один из его шедевров. Дай я надену его на тебя, — она обернула блестящий предмет вокруг тонкой талии ребенка и присев на корточки застегнула пояс. Он слегка засветился и стал невидимым. Гарри засмеялся: — Щекотно. Она только улыбнулась в ответ. ...Вдвоем они сидели на лавочке около старого фонтана, и листья шумели вокруг, скрывая их от посторонних глаз. Голова мальчика покоилась на коленях его матери, она нежно перебирала его черные волосы, что-то ласково шепча. Ребенок потянулся к ней и вытащил заколку из прически, заставляя волосы свободно падать ей на плечи. Тяжелые пряди закрыли его лицо, а он засмеялся и подул, своим легким дыханием приподнимая длинные кудри...
***
— Алазар? — Ммм? — Что за магия в моем поясе? — Магия Светлой Жизни. Особое заклинание, которое мать накладывает на дитя, если не может быть рядом. — Как ты? — Я рядом, малыш, я всегда буду рядом...
***
— Уже темнеет. Нам пора обратно, в поместье. — Я так и не рассказал, что хотел, — вздохнул Гарри, чувствуя себя маленьким и любимым. Это было очень приятное и греющее чувство. — Так расскажи. Он вздохнул, опустил глаза и рассказал события последних дней — все без утайки. Ожидая недовольства или наказания, он опустил голову и начал разглядывать землю у себя под ногами. Но Алазар удивила его. — Ты не увидел ничего, что я не могла бы тебя сама рассказать, малыш, не переживай. — Я рассказал не все, — он вздохнул. — Когда я был в твоем прошлом, я был не один... Со мной был, — Гарри помедлил, — был... профессор Снейп. Алазар ахнула.
***
— Ну скажи что-нибудь! — Что, малыш? — Отругай меня! Накажи! Но не молчи, пожалуйста... — За что?! — ему удалось ее изрядно удивить. — Я не должен был залезать в твои воспоминания, да еще и профессора с собой тащить! — А ты мог это контролировать? — Нет, вообще-то... — Тогда почему я должна тебя ругать? От тебя ничего не зависело. — Ну да... — и все равно он мерзко себя чувствовал. — А ты действительно его... любишь? — Это имеет значение? — Нет... — Тогда мой ответ не важен. Пойдем в дом, уже довольно холодно, ты можешь простудиться.
***
Они вернулись в Хогвартс через три дня. Там их встретила миссис Уизли, радостно обнявшая всех прибывших, кроме профессора Снейпа, который тут же ушел в сторону родных подземелий. Рон, Джинни и Гермиона отправились в «Нору», чтобы до конца лета веселиться там, а Гарри и Алазар отправились в Лондон, а оттуда на Прайветт-драйв, где мальчику предстояло прожить последние дни каникул. Сидя в электричке, он смотрел на невзрачный пейзаж за окном и грустил. Алазар объяснила ему, что он должен жить хотя бы немного в ненавистном доме Дурслей летом до тех пор, пока Уизенгамот не признает ее опекуном. А это, понятное дело, невозможно, ведь официально она считается очень опасной преступницей. Алазар старалась поднять ему настроение, но Гарри только мотал головой. Он не хотел расставаться с друзьями, не хотел оставаться один на один с Дурслями. Конечно, новая комната очень его радовала, но вечные издевки и святого могли довести до ручки. Алазар же должна была уехать, Гарри так и не понял, куда именно, но Пабло эта затея не очень нравилась. Гриффиндорец чувствовал, что после таких замечательных каникул месяц у родственников будет адом. К сожалению, он не ошибся.
***
Алазар великолепно смотрелась в магглском брючном костюме темно-зеленого цвета из дорогой ткани. Гарри совершенно в этом не разбирался, но понимал, что это произведет хорошее впечатление на тетю Петунию. Он глубоко вздохнул и кивнул, когда Алазар вопросительно посмотрела на него, держа руку у звонка. «Дзинь-дзинь!» — отозвался тот на легкое прикосновение. — Кого там еще нелегкая принесла?! — тяжелые шаги дяди Вернона было слышно даже за несколько метров. — Вы?! «Мало кто умеет так кротко и четко выражать свои мысли», — уныло подумал Гарри, заходя в дом после Алазар. Гневное «вы?!» и сразу все понятно. Впрочем, мы и не надеялись, что нас здесь ждут. — Утро доброе, мистер Дурсль. Как дела на рынке дрелей? Вернон пропыхтел что-то непонятное и посторонился, когда Гарри проходил мимо. — Ма, па, кто там приперся? — «А вот и Дадлик». Гарри не сдержал вздоха, заслужив понимающий взгляд Алазар. — Доброе утро, мистер Дурсль, — поздоровалась она с скатившимся с лестницы Дадли. Тот только выпучил глаза и кивнул. — Петуния! Как поживаете? — Алазар повернулась в сторону кухни, откуда, Гарри услышал, донеслась приглушенная брань. — Замечательно, мисс Прайтт, — сквозь зубы ответила тетя Гарри, выходя из своей самой любимой комнаты. — А Вы к нам зачем? — Гарри поживет у вас до двадцатых чисел августа, — Алазар не спрашивала, она информировала. — Хорошо. Но в таком случае все остается в силе, не так ли? — Петуния смотрела на Алазар в упор, будто надеясь, что девушка сейчас исчезнет. Гарри непонимающе сдвинул брови. — Конечно. Надеюсь, не будет таких проблем, как в прошлый раз? Гарри должен хорошо себя здесь чувствовать. И вы, конечно, постараетесь создать уютную для ребенка атмосферу, не так ли? — Алазар ответила тете долгим цепким взглядом. — Да-да... Алазар повернулась к сыну, обняла его, пожелала удачи, нежно потрепала его по щеке и обещала заглянуть вечером. Это несколько примирило его с действительностью.
***
— Поттер, не забудь прибраться в доме, послезавтра приедет наша дорогая Мардж, все должно блестеть! — Дядя Вернон пыхтел в тщетной попытке выглядеть представительным и важным. — Конечно, дядя. — Гарри уже слышал эту «великолепную» новость вчера и уже расколотил несколько стаканов «на радостях». Слава Мерлину, созданные Алазар вещи моментально собирались обратно, и он мог метать их об стену дальше. — И запомни, щенок, не смей ей перечить, слышишь, ты? — Конечно, дядя Вернон. Мистер Дурсль попытался сказать что-то еще, но больше никаких мыслей на ум не приходило, поэтому он тяжело развернулся и вышел из комнаты. Мало что изменилось в доме номер четыре на Прайветт-драйв, но Гарри теперь было гораздо тоскливей, чем в прошлом году, например. Он мог бы быть с друзьями или с Алазар, но вынужден был терпеть ненавистных Дурслей из-за бюрократических препон. Гарри ждал и уже заранее чувствовал, что приезд тетушки Мардж надолго выбьет его из колеи. *** — Дети у пьющих безработных родителей всегда получаются отвратительными. Вот был случай... Помнишь Перкисов, Верни? У них сын колется! А все почему? Потому что, я сама видела в окно, старший Перкис пьет! — торжественно заявила Мардж, отправляя в рот четвертый бокал коньяка. — У таких людей не бывает здоровых детей! Вот этот ваш... Гэри... Гарольд... Генри... Г... В общем, вы понимаете, о ком я! Разве от него есть польза? Какой толк может выйти из малолетки, если он уже сейчас ворует?! У меня, кстати, в поезде украли бутылку отличнейшего рома! — Мардж подозрительно уставилась на Гарри, будто это он. — Вот и у вашего Г... Г... мальчишки все наклонности преступника, как вы его терпите?! Святые люди! Ты, оборванец, хоть понимаешь, как тебе повезло с тетей и с дядей? У-уу... Петуния, что он на меня так уставился? Он наверняка замышляет что-то недоброе! Верни, его надо наказать! Гарри вздохнул. Слушать этот бред предстояло по меньшей мере час, пока Мардж не напьется окончательно и не вырубится. А ее все несло... Гарри пообещал себе, что никогда не будет пить коньяк, чтобы не выглядеть настолько жалким, как эта женщина. — А кем, говоришь, работали его родители? — Когда Гарри вынырнул из своих мыслей, Мардж уже оседлала любимый конек. — Никем? Вот то-то. Гулящая женщина, уж прости меня, Петти, это твоя сестра была, и слава богу, что была, не могла родить никого нормального! А вы уверены, что она принесла ребеночка от мужа? Уж больно он больной, раз даже в школе Святого Брутуса это не лечится! Наверняка ведь наркотиками баловалась и за денежки со всеми подряд... Гарри вскочил на ноги, опрокинув стул. Довольно! Он выслушал достаточно! В глазах все плыло, такой ярости мальчик еще не испытывал. Она схлынула только тогда, когда тетя захрипела и стала раздуваться. Гриффиндорец упрямо сжал зубы и выскочил за дверь. Минута — и он уже мчался по улице с чемоданом в одной руке и палочкой в другой. Ему было все равно, что его исключат — Алазар не даст ему пропасть. Как же не вовремя ей пришлось уехать! Всего-то на десять дней, а он уже успел наделать дел... Ну и пусть! Он бы все равно даже секунды лишней не пробыл в том доме после слов этой отвратительной, жирной, старой... Ой! На Гарри смотрела пара желтых глаз, страшно блестевших в неверном свете уличного фонаря. Мальчик оступился, задел ногой собственный чемодан, и неуклюже взмахнув руками, упал на спину. Когда он поднялся, огромной собаки уже не было, зато перед ним стоял странный фиолетовый автобус. Чувствуя, что ночь обещает быть долгой, Гарри запрыгнул на первую ступеньку.
|
Великобритания, 04.05.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
