— Ну что ты, мистер Поттер, Гарри, мы, конечно, забудем об этом маленьком инциденте. Подумаешь — раздутая маггла! С кем не бывает? — министр подмигнул мальчику. — Спасибо, мистер Фадж. — Гарри настороженно следил за торопливыми движениями пожилого мужчины в полосатом костюме. — Доброе утро, господа, — вошедшая скрывала лицо под плащом, но Гарри прекрасно знал этот голос. — Ах, Вы уже тут... — министр ссутулился. — Как быстро... — Да, у меня хорошее средство передвижения. — Только тут Гарри заметил черную метлу в руках Алазар. На ней не было номерных знаков, но это определенно была очень дорогая вещь. — А? Да, точно... Ну я пойду? — Идите-идите, министр. Спасибо за беспокойство, — Алазар сняла верхнюю одежду, оставшись в привычном черном брючном костюме, и села перед Гарри на наколдованный стул. — Как ты? — Гарри встретил обеспокоенный взгляд, когда осмелился поднять глаза. — Нормально. Извини, я не специально, я не хотел... — Она что-то начала болтать? — Алазар достала из кармана сигареты. — Да... — поморщился мальчик. Он не хотел об этом вспоминать. Алазар только вздохнула. — Иди ко мне, малыш, — и она протянула ему руку. Гарри вздохнул и обнял ее, чувствуя, как все переживания прошедших суток отступают перед запахом ее табака и ласковых прикосновений. — Издалека прилетела? — спросил он несколько минут спустя, когда смог выкинуть тетку из головы. — Да... Из Австралии. Там знакомый волшебник единорогов разводит. А мне для зелья их кровь нужна. — Для того, «Серебряного луча»? — Гарри припоминал, что они уже разговаривали об этом. — Да, для него. — А зачем оно? — Я надеюсь, что оно вернет мне зрение. Но, судя по рецепту, это такая отрава, которая либо вылечит, либо убьет. Оно категорически противопоказано оборотням и вампирам, а я, сам понимаешь... — она горько хмыкнула. — Я рассчитывала на помощь профессора Снейпа, но, видно, не судьба... — А что случилось? — Он отказался готовить это зелье и вообще слышать о нем что-либо. — О... — Гарри был удивлен. Он думал, что Снейп поможет Алазар, но... видимо, и правда не сложилось, хотя это было чрезвычайно странно. — А почему меня называют принцем? — спросил он невпопад, беря у нее горячий шоколад несколько минут спустя. — Мой отец, Бельфегор, Владыка Эльсинорский. Я — единственная принцесса Эльсинорская, а ты, соответственно, принц. — А твои братья? — Они Служители Беллиома, принцы и наследники трона. Я не претендую. — А почему? — Гарри развеселился, представив Алазар в короне и на троне. — Закон таков. Я же женщина. Значит — не претендую. Вот ты будешь. Гарри ойкнул и закрыл тему до поры — до времени.
***
— Добрый день, Артур. Могу я спокойно оставить Гарри на вас и идти по своим делам? Мне срочно нужно в Трансильванию. — Да, Алазар, конечно! — А если я задержусь... — Мы посадим Гарри в поезд. Не волнуйся, все будет хорошо! — Ладно... Пока, малыш. Не бедокурь! — они подмигнули друг другу, и Алазар с тихим хлопком исчезла.
***
— Его зовут профессор Р. Дж.Люпин. — Откуда ты знаешь, Герми? — На сундуке написано. — И правда. Интересно, а Дж. что означает? — Второе имя, Уизли. Вы настолько бедны, что не можете позволить себе второе имя? Или просто не уверены в отцовстве? Ужас. — Малфой, заткнись, вшивый придурок! — Здесь все места заняты, катись отсюда! — Поттер! Жалкая попытка защитить рыжего дружка. И кто же у вас в купе четвертый? Еще одна рыжая и нищая? — Не угадал. Профессор Люпин! — Заткнись, грязнокровка. — Ах ты... — Рон, не надо, он просто урод! — На себя посмотри, страхолюдина! — Малфой, еще слово... — С вами так скучно... Как ты можешь разговаривать со своими дружками, Поттер? Впрочем, вы на одном интеллектуальном уровне. — И он неизменно высокий, — в спину удаляющегося Малфоя бросила Гермиона. Троица бросила обеспокоенный взгляд на профессора — но он все так же спал. — Ну и гад же этот «слизеринский принц»! — в сердцах Гермиона стукнула себя по коленке. — Не то слово. Он настолько мерзкий, скользкий и отвратительный, что от него даже холодно стало в купе! — ярко-алая краска постепенно уходила с лица Рона. — Даже слишком... — Это не может быть связано с Малфоем! — у Гермионы уже зуб на зуб не попадал. Гарри оглянулся. Окно покрывалось инеем, удивительные узоры проявлялись с огромной скоростью. Словно ведомые рукой изысканного художника, они вырастали на прозрачном стекле, увеличиваясь, изменяя форму и оттенки. Вскоре все стекло было разукрашено причудливыми ледяными цветами. Цвета за окном померкли, потемнели, как бывает перед сильной грозой... И это первого-то сентября, когда погода была еще по-летнему теплой, а свежее дыхание осени еще совсем не чувствовалось! Удивительная, завораживающая ситуация, но, несмотря ни на что, во всей этой ледяной красоте чувствовалась темная, страшная магия... — Это... — слова Рона потонули в страшном крике. Гарри не разбирал слов, но с каждой секундой в нем словно что-то умирало... Перед глазами замелькали цветные пятна. Гриффиндорец почувствовал, как голову словно сжимает огненное кольцо, все сильнее и сильнее, и он проваливается в темноту.
***
— Гарри! Гарри, малыш, очнись! — мальчика нежно хлопали по щекам, приводя в чувство. Все ощущения были какими-то смазанными, словно посторонними. Он открыл глаза, чувствуя, что перед глазами все плывет, несмотря на очки. — Как ты? — обеспокоено спросила Гермиона. — Н...нормально. — Он растерянно посмотрел вокруг. Произошедшее вспоминалось в трудом. Прямо перед мальчиком на корточках сидела Алазар, творящая над ним особое заклинание. Гарри почувствовал, как от ее манипуляций он успокаивается, мышцы расслабляются, а паника и холод отступают. На его хранительницу было страшно смотреть: белое, испуганное лицо, лихорадочно блестящие глаза, абсолютно бескровные губы. Ее трясло, и Гарри прекрасно осознавал, что это не только из-за страха за него. — А ты как? — он сполз на пол и обнял ее. Алазар рассеянно погладила его по голове и помогла подняться. Оба выглядели как после тяжелой изматывающей болезни. — Порядок, малыш. — она отряхнулась, вернула себе выражение высокомерной скуки и повернулась к остальным. — Рон, Гермиона, — она кивнула, внимательно осмотрев их. И повернулась к четвертому человеку. — Мистер... Он стоял посреди купе, но между ними было достаточное расстояние, чтобы хорошенько рассмотреть друг друга. Р. Дж. Люпин оказался высоким, очень худым человеком лет 35-40, в старой залатанной мантии. Молчание длилось лишь несколько секунд, пока мужчина не выдохнул, не веря самому себе: — Кнопка?! Глаза Алазар широко открылись. Она задержала дыхание и тихо спросила: — Луни? Дальнейшее стало шоком для молодого поколения в этом купе. Алазар бросилась на шею новому преподавателю, что-то бессвязно бормоча, Р. Дж. Люпин прижал ее к себе, уткнувшись в ее волосы, и закрыв глаза. Несколько долгих мгновений прошло в абсолютном молчании. Потом Алазар отпрянула от мужчины, нежно ему улыбнулась, провела рукой по его щеке, где было несколько вытянутых шрамов, и отступила на шаг назад. — Я думала... вы все погибли... — плечи ее поникли. — Нет, Кнопка, я все еще жив. — Жив... — пробормотала Алазар ему в плечо, снова оказываясь рядом.
***
— А что ты здесь делаешь? — места в купе было достаточно, но Алазар, не принимая возражений, под насмешливым взглядом нового преподавателя, села между ним и Гарри. — Я буду преподавать защиту в этом году. — Да ты что? Здорово! Первый адекватный преподаватель за последние годы! — А что, были неадекватные? — засмеялся Люпин. — Еще какие! — Алазар положила голову ему на плечо. — Луни, как же я счастлива тебя видеть... — А я тебя, Кнопка. — Не называй меня Кнопкой! Я не маленькая! — Еще какая маленькая! Кнопка, она и в Хогвартсе Кнопка! — Луни! — она легонько ударила его в плечо. Тот в ответ только засмеялся. Гарри напряженно всматривался в побитое жизнью лицо нового профессора. Он располагал к себе: было видно, что это добрый, отзывчивый и мягкий человек, но мальчику не понравилось, что Алазар проявляла к нему столько внимания. Этот мужчина уже вызывал у него странные чувства. — А это мой сын. Знакомьтесь, Гарри, Ремус. — Сын? — Профессор очень странно взглянул на Алазар, будто они оба что-то знали, тайное и секретное. — Сын. — Алазар сделала вид, что не заметила его удивленного взгляда. — Приятно познакомиться. — Взаимно, мистер Поттер. Несколько минут они провели в молчании. Гарри угрюмо пялился в окно, стараясь не смотреть на сидящую напротив Алазар, которая затихла рядом с профессором, нежно ее обнимающим. Гермиона и Рон понимающе переглядывались всю дорогу.
***
— Вам пора переодеваться, а мне — ругаться с Дамблдором. — Зачем, Кнопка? — Ремус рассмеялся, считая это шуткой. — Дементоры в школе в качестве защиты — это конец, — Алазар серьезно покачала головой. — Дальше опускаться некуда. Ну ладно, я пошла, — и она исчезла. — Она и правда ругается с директором? — профессор удивленно посмотрел на Гарри. Тот в ответ насуплено кивнул, одевая мантию. — Дела... — профессор покачал головой, усмехнулся и сел на место.
***
— А теперь позвольте представить вам нового профессора по защите... — Дамблдор стоял перед учениками, одетый в фиолетовую мантию со звездами и с кубком в руке. Церемония распределения только что закончилась, и настало время для традиционного слова Директора. — Гарри, что ты видел, когда дементор был рядом? — шепотом спросила Гермиона. Они уже обсудили, кто это такие, зачем их прислали в школу и не обговоренным остался только один вопрос. — Ничего, — покачал головой гриффиндорец. — Но я слышал крик... Крик моей матери. Когда... ну, сами понимаете, когда. — Почему ты Алазар не сказал? — Рон поднял брови на неопределенную высоту. — Зачем ее лишний раз беспокоить? — Гарри посмотрел на темную фигуру, стоящую около маленького бокового окна, и вздохнул. — Она должна знать. Она же твой хранитель. — Гермиона вздохнула. После того, что они узнали от Гарри о хранителях, относиться к Алазар как раньше было невозможно. — Я расскажу... Потом. Лучше объясните, что происходило, пока я был в обмороке. — Ну... Дверь купе открылась, и там был дементор, — Гермиона вздрогнула. — Да, это такой ужас! Мне показалось, что в моей жизни больше никогда не будет радости, что я почти умер, это так мерзко, — Рон фыркнул, отгоняя воспоминания. — А потом между нами и дементором появилась Алазар. Она вскрикнула, посмотрев на тебя — Рон тебя уже на скамью положил, — Гермиона поежилась. — Потом повернулась к этому... этому... В общем, сам понимаешь к кому, и тут я не понял, что произошло, но этот... исчез. — Рон покачал головой. События последних часов врезались в память. — Я помню, — зашептала Гермиона. — Она встала между ним и нами, сначала создала прозрачную сферу — нас ей окутало, потом руками создала белый светящийся шар... — Да, точно, я его помню! — Рон утвердительно кивнул. — А потом засунула это шар дементору туда, где у обычного человека сердце. И его разнесло на мелкие части. — Гермиона передернула плечами: воспоминания были не из приятных. — Ага, а потом она кинулась к тебе, начала лечить, у нее при этом так прикольно руки светятся! — Рон улыбнулся, вспоминая. — А дальше ты и сам видел, — закончила Гермиона. Гарри согласно покачал головой, глядя на Алазар. Она не курила, как всегда, но держала в руках чашку с чем-то горячим. Гриффиндорцу не было видно, что это такое, но он знал, что она пьет только кофе, и только когда это кипяток. Почему — он не понимал, но догадывался. — Пошли в гостиную, ужин уже почти кончился. — Гермиона потянула друзей за собой. Предостерегающую речь директора он почти полностью пропустили.
| 
Великобритания, 04.05.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
