— Что за чертовщина? Не желаю слышать никаких объяснений! Чтоб такого больше не было, тебе понятно?! — унять бы эту нервную дрожь. — Меня не волнует, почему ты вдруг решил, что дементоры обеспечивают безопасность! Обеспечивать ее должен ты, а не полусгнившие безмозглые трупы! Если еще раз... Чертов старик! Минерву жалко, она сильно переживает после каждой нашей стычки. Ничего поделать не могу — злость берет каждый раз, когда вижу этого подхалима. Слава Беллиому, что Луни смог научить Гарри заклинанию защитника, все ж спокойнее. Но мой мальчик молодец. Умница. И мячик этот чертов поймал. Если бы я могла выразить, как я горжусь им... Думаю, он знает. Чувствует — в любом случае. Боги, пусть хранит его Беллиом!.. А еще такие новости... Никак не ожидала, что орки активизируются настолько быстро. Конечно, разобраться с ними было несложно, но долго — изматывает. Да еще последний разговор с Беллиомом... Мне стало страшно. За Гарри. За Хогвартс. За Пабло и его маленьких. За ту Семерку, что есть сейчас, и ту, что будет, когда я выберу... Когда Лил заявляла, что грядут темные времена, я и подумать не могла, что настолько темные... Надо завтра все рассказать Алироху, но хороших новостей нет. Как отделаться от клятвы я не знаю, и хотя у меня пока хватает сил не идти на зов, скоро я не выдержу. Лучше умереть, но с этим, похоже, тоже будут проблемы. Мы с Родериком уже два года гадаем, почему я пока жива — несмотря ни на что — но понять не можем. Я прекрасно помню, что произошло тогда в Годриковой Лощине, но как получился такой дурацкий замкнутый треугольник, не знаю. А еще это пророчество. Как не вовремя! Конечно, Альбус развел бурную деятельность, начал спасать моего Гарри. Будто это возможно... И помешать, самое обидное, не смогу никак — минусы позиции невмешательства. Боги, я бы все отдала, чтобы можно было взять сейчас малыша в охапку, перенестись в Эллинор и забыть обо всем! И оттуда равнодушно смотреть на Трелони, Дамблдора и Тома. Утопично, конечно, но так греет... Может, когда-нибудь я так и сделаю. Пабло прав — я слабею. Но что тут поделаешь, это неизбежно! Бедный, он так страдает. А еще вот опять слаером стала... А что? Мне все равно, как умирать. Клятва убьет меня — рано или поздно, так или иначе. А так, я за отведенное мне время успею неплохо заработать. Раз уж полностью восстановиться в должности одной из Семнадцати не получится. Хотя, кто знает... Мы предполагаем, а Беллиом располагает. Гарри, Гарри... Я всю голову сломала, гадая, как тебя защитить. И пояс-то ты носишь, и кровь мою на шее в кулон обращенную, и чары я на тебя разные с помощью Пабло наложила, и Алироха о защите попросила, и отца, и Беллиом... Если уж это не сработает, тогда ничего не сработает. Том, Том... чертов ублюдок! Ведь эта клятва и из тебя силы тянет, зачем ты вообще это затеял?! Ладно, Мерлин с тобой. Но только попробуй еще раз протянуть свои лапы к моему сыну, и я отгрызу их. Без всякой магии. Я предупредила. А теперь надо хорошенько подумать, что мне делать с зельем. Жаль, что Снейп послал меня куда-подальше, убив мою надежду. Я плохо разбираюсь в зельеварении этого Мира. Не понимаю, зачем дотошно считать граммы и унции. Мешаю как попало. В Эльсиноре это неважно — надо только очень хорошо представлять конечный результат и иметь при себе все ингредиенты. А здесь у меня уже не хватает сил, чтобы даже воду превращать в сок, не то чтобы готовить «Серебряный луч». Как там — «а счастье было так возможно, так близко»? Точно. Никак не могу перестать думать о Гарри, хотя надо думать о деле. Какой он стал? Интересно, а его глаза все еще такие зеленые-зеленые? А волосы? Не раз чувствовала, что он ими недоволен, но чем именно — не знаю. Нет, он должен быть брюнетом, по всем законам генетики и логики. Ловец... Мой мальчик. Как бы я хотела его увидеть! Не почувствовать, не представить, а увидеть! Нет, это неправильные мысли. Лучше не видеть, но знать, что он жив и здоров, чем поберечь свои глаза, чтобы потом смотреть на его могилу. Так. Возвращаюсь к клятве. Или нет, лучше заняться усовершенствованием защиты Хогвартса. Что тут у нас... Ага, я еще вот это не ставила. «Огненная стена» — звучит неплохо. Угу, угу... На кашшапту не распространяется? Черт! Ищем дальше.
***
Гарри из-под полуопущенных ресниц наблюдал, как Алазар листает древний фолиант, настойчиво ища что-то. И что она так переполошилась? Там был-то... Всего лишь Грим. И он же справился — поймал снитч! Вот только метлу сломал. Жалко... Надо будет новую заказать. После Рождества. Она вздохнула, и, устало прикрыв глаза, потерла лоб рукой. Гарри почувствовал себя виноватым. Ей должно быть около 33 лет, но сейчас хранитель выглядела на все пятьдесят... — Как ты себя чувствуешь, малыш? — Алазар даже головы не подняла. Гарри ощутил раздражение — он уже не ребенок! — потом посмотрел на эту сгорбленную усталую девушку, и оно ушло. — Хорошо. Даже Костерост, как в прошлом году, не понадобился. Как ты? — Нормально, — удивленно ответила она. — А почему ты спрашиваешь? — Ты устало выглядишь, — нашелся гриффиндорец. Не говорить же ей, что он знает о клятве. — Да, последние дни были весьма сложными. Гарри промолчал. Он не хотел мешать ее работе, потом увидел, что она уже второй раз пролистывает эту книгу с недовольным видом, и решил отвлечь ее от неудачи в поисках. — Алазар, почему у профессора Снейпа заболела метка, когда мы были в прошлом? — Гарри давно мучил этот вопрос. — Когда? — она подняла лицо от книги, и непонимающе на него посмотрела. Это было довольно странно — знать, что она его не видит, но вглядываться в темно-зеленые глаза. Всего лишь морок, но как много он скрывает! — Когда мы случайно попали в твое прошлое, ты там стояла под дождем около приюта. — А... тогда... Я узнала, что Риддл, уже мой жених, находится на Седьмой степени посвящения. Это классификация применима и к светлой магии, но Том, как ты сам догадываешься, избрал темный путь. К тому же, я потеряла палочку... А новая стала мне по карману совсем не скоро. В тот момент, когда вы оказались в моем воспоминании, я прощалась... с детством, что ли. Взрослела. Я привыкла прятаться за спину Тома, он всегда меня защищал и оберегал. Его темномагическая сущность стала для меня ударом. — Алазар вздохнула. — Для меня пришло время жить самостоятельно. А метка... Я же госпожа, не так ли? Тогда я еще не умела скрывать свои чувства, и Снейп почувствовал силу моих эмоций. Они помолчали, думая о своем. Потом она сделала смешное движение бровями, расслабляя напряженные мышцы, и улыбнулась Гарри. Он радостно откликнулся на это. — Пора тебе уже давно спать, малыш. — Угу. — Гарри еще раз вгляделся в ее такое знакомое лицо и заснул.
***
На следующий день вся школа обсуждала очередное падение ловца команды Гриффиндор, в котором он смог поймать снитч. Только Гарри в больничном крыле этого, слава Мерлину, не слышал. Рон и Гермиона, конечно, оказались у него, как только мадам Помфри позволила, и принесли гостинцы от всей команды. В основном, это были сладости из «Сладкого королевства», но попалось и несколько нестандартных приколов — от близнецов Уизли. — Удивляюсь я своим братьям, — сказал Рон, когда гостинцы кончились. — Они великолепно готовят все эти бесконечные приколы, а на зельях оценки едва-едва дотягивают до проходных. — Ничего удивительного, — заявил Гарри, расправляясь с последней шоколадной лягушкой, — у них ведь тоже ведет Снейп. Рон хмыкнул, Герми нахмурилась, но ничего не сказала — на последнем уроке профессор Снейп снял с Гриффиндора больше шестидесяти очков. Конечно, отличные оценки и дополнительные баллы, которые получала в основном Гермиона, помогали факультету оставаться в лидерах, но все равно это казалось жуткой несправедливостью. — Гарри, я принесла тебе учебники, чтобы ты не отстал, — она выложила на освободившее место на тумбочке стопку из четырех больших книг, добавила сверху свои записи по лекциям и осталась довольна. — О, Герм, не беспокойся, я не отстану. — Гарри кисло разглядывал книжки. — Со мной каждый вечер будет заниматься Алазар, даже начислять или снимать баллы. Не думаю, что при такой подготовке я пропущу хоть что-то. — Даже по истории магии? — Рон удивленно покачал головой. Гарри кивнул и вздохнул. Гермиона же, наоборот, выразила восторг тем, что он сможет изучать магию от сильной волшебницы и персонально. Мальчикам не оставалось ничего, кроме как переглянуться и вздохнуть. — Неисправима, — беззвучно прошептали они друг другу, пока Герми увлеченно расписывала достоинства такого способа обучения.
***
На борьбу с клятвой в те дни у меня уходили все силы. Я до сих пор с содроганием вспоминаю свое состояние зимой 1993 года. Могу поклясться, хотя не буду, что такой отвратительной зимы в моей жизни не было ни до, ни после. Во всей школе не было уголка, где мне было бы тепло. Я знаю, что это связано с моими эмпатическими способностями, в то время настроенными на Тома. Ему, кстати, тоже несладко пришлось, но я-то, по крайней мере, сохранила свою душу и человеческий облик, чего не скажешь о моем бывшем. Но раз уж начала вспоминать, то все. Я тогда чертовски мерзла и постоянно искала возможность согреть хотя бы руки. От моего дыхания можно было заморозить воду, и я несколько раз сталкивалась с тем, что мой кофе превращался в лед. И конечно, Зов был невероятно силен. Томми звал, он хотел моей крови, ведь она помогла бы ему возродиться. Каждую ночь ощущая на себе исполинские чары, я только благодарила небо за то, что Гарри от этого удалось уберечь. Отношения с Альбусом в тот период можно было бы даже назвать нормальными. Мы старательно избегали друг друга и холодно раскланивались при встрече. Он не мог не знать, что со мной происходит, и предпочитал не вмешиваться. Здравое решение. Одно из его немногих. Дядя тоже чувствовал, что со мной творится что-то неладное. Он посмотрел на меня, как на больную, и я не могу сказать, что он ошибался. Та зима прошла для меня как в дурмане, я ничего не слышала и не видела, сосредоточившись только на своих ощущениях и на защите Гарри. Последнее вполне удалось: после стычки на Алакалай-Лэйк у Тома и его друзей вряд ли были силы на нападение. По крайней мере, в этом году мой сын с ним не увиделся, и это безмерно радовало, хотя сообщать ему об этом я не стала. Гарри умный мальчик, но немного ленивый. Ему нужен стимул, и хороший стимул, чтобы работать. Кого-то мне это напоминает! Он считает, что должен сразиться с Воландемортом, и вовсю учится, радуя меня своими результатами. Наша с ним магия — мгновенная, имеющая моментальный эффект, а не та, где необходимо ждать. В этом мы дополняем друг друга с моим мужем... Ну ладно, об этом потом. Зима выдалась морозная и ветряная, ночью я долго не могла заснуть из-за шума за окном. Не спасали никакие заклинания, хотя сил я отдавала немало. Может, еще и потому, что у меня почти не осталось магической энергии. Ужасно знать, что ты можешь перевернуть мир, но не иметь сил даже на то, чтобы левитировать перышко! Конечно, в школе никто не догадывался о моей «болезни». Несколько дешевых трюков, типа исчезновения посреди Большого зала, и все считают меня всесильной. Я хотела бы посмеяться над такой недалекостью, но это тоже требовало сил. Мое здоровье, моя жизнь, все мое существо зависело от того, переживу ли я эту зиму. Клятва была дана мною много лет назад, и срок ее действия истекал в первые месяцы следующего года, а до них еще надо было дожить. Том чувствовал, что я сопротивляюсь, и тянул из меня все жилы. Иногда я просыпалась, окруженная ледяной стеной, и читала обледеневшие книги, коротая время до рассвета, силясь растопить их дыханием или движением, но делая лишь хуже. Пабло бесился, глядя на меня. Мы проводили вместе вечера, когда я была не занята заботами о Гарри. Мой милый хранитель потратил колоссальное количество сил на то, чтобы отогреть меня, но ему это не удавалось, поэтому он прозвал меня тогда Снежной Королевой. Главным образом потому, что душевный холод отступает только перед душевным же теплом, а я не умела тогда его свершать. И если бы не мой сын и мой муж, вряд ли бы когда-нибудь научилась. Дела в Совете шли все лучше и лучше, я возвращала себе свои права, до поры совсем не понимая, зачем. Меня признали, попросили обратно, я прошла испытания, но... Сердце мое было занято совершенно другими событиями. Слава Беллиому, Алирох понимал и не требовал от меня невозможного. Но все же я продолжала с малышом заниматься по вечерам, если он не сильно уставал. И каждый раз, когда приходило время, и я должна была отправлять его спать, я мысленно прощалась с ним. Самые страшные мгновения в жизни матери, когда ты боишься больше никогда не быть рядом со своим ребенком. Упаси Беллиом кому испытать подобное! Во время Рождественского ужина я в первый раз потеряла сознание, свалившись прямо на руки подоспевшему Пабло. Магическое истощение было велико, я не возьмусь утверждать насколько точно, но Пабло утверждает (а у меня нет причин ему не верить), что в критические моменты во мне было не больше трех процентов обычной силы. Я еще надеялась приготовить «Серебряный луч», но после Рождества эта призрачная надежда совсем угасла: я даже не смогла самостоятельно перенестись в свою комнату. Тогда мне казалось, что это конец. Естественно, тут же был оповещен мой нотариус, завещание еще раз выверено, но, понятное дело, радости мне это не добавляло. Я смиренно ждала смерти, моля небо лишь о судьбе Гарри. Конец этому мороку положил мой отец. Он как всегда неожиданно явился в Хогвартс, на глазах у всей школы схватил меня и перенес прямо в Сердце Эльсинора. Беллиом долго стыдил меня, приводя в порядок мою бедную голову, а в конце и вовсе пригрозил наказанием. Вы и представить себе не можете, какой слабой я ощущала себя в тот момент, когда оправдывалась перед ним! Но Беллиом есть Беллиом, он остался равнодушен к моим мольбам и комплексам. Дожила. Клятва неожиданно пала вечером 12 февраля, и этот день запомнился надолго. Признаюсь, я попадала под Круциатус, и не раз, но боль, которая ровно в семь часов вечера неожиданно скрутила мою левую руку, и потом передалась по всему телу, с ним несравнима. Мало что помню, но, по-моему, я что-то бессознательно кричала, вырывалась, хотела куда-то бежать, потому что Том изо всех сил использовал последний шанс на обладание моей душой. Не остался в моей памяти человек или люди, которые меня удержали в Хогвартсе, но я хорошо запомнила бледное, измученное лицо сына, ведь это было первое, что я увидела после пробуждения. В моей жизни было много всего, и хорошего, и плохого, но первый день свободы — это особенное воспоминание...
|
Великобритания, 04.05.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
