Не надо слез, примет страданья!
Боль заточи в душе своей,
А душу скрой, чтоб у людей
Не стать предметом осмеянья.
«Немая боль», М.Роллина Чрез преступления прошла
Его душа, но злобный рок
В нем чувства погасить не мог;
Заблудший дух его высок,
Хоть этого, всегда слепа,
Не видит праздная толпа.
Дары, врожденные ему,
Он запятнал и вверг во тьму,
Но знак избранья, чист и горд,
И в лике грешника не стерт
И, в мрачных выявлен чертах,
Внушает всем нездешний страх.
«Гяур», Дж. Байрон Этот день был не самым удачным для Полумны Лавгуд. На уроке зельеварения они готовили концентрированный Раствор Красоты, который являлся важной составной частью Приворотного зелья. В начале урока профессор Снегг со своей обычной кривой усмешкой объяснил, что, поскольку данное зелье включено в школьную программу лишь для ознакомления, то с них будет достаточно приготовления одной из основных составляющих. Впрочем, не преминул добавить он, вряд ли хоть один человек в классе сумеет добиться нужной концентрации, ибо здесь требуется большая точность и хороший глазомер, а с этим, по его мнению, у большинства студентов серьёзные проблемы.
И конечно Полумна не справилась с заданием, сыпанув больше чем нужно пыльцы с крыльев индийских махаонов. Строго говоря, она была не виновата, ибо сидящий сзади Кассиус в тот момент, когда она отмеряла драгоценное снадобье, сильно толкнул парту, и её рука непроизвольно дёрнулась. При этом она не только запорола раствор, но и просыпала часть пыльцы на парту. Снегг, конечно же, сразу заметил это. Подойдя к её столу он, по своему обыкновению не вникая в суть дела, разразился назидательной лекцией по поводу такой нежной и редкой субстанции, как пыльца с крыльев бабочек, которая, ко всему прочему, не терпит соприкосновения с грубой нестерильной поверхностью, так что то, что просыпала Полумна, можно смело выкидывать, ибо теперь это вещество потеряло свою ценность. Высказав всё, что он думает о нерадивых студентах, портящих ценное школьное имущество и зря тратящих его время, он наложил на факультет штраф и велел Полумне после уроков явиться к нему для выполнения дополнительных работ. Спорить было бессмысленно, да и не в характере Полумны было препираться с учителем. Она молча выслушала свою участь и лишь наклонила голову. Снегг величественно удалился, не удостоив её более ни словом, ни взглядом.
Во время обеда Полумна поведала Гермионе о своих злоключениях, сказав, что не сможет пойти с ней в библиотеку готовиться к контрольной по нумерологии. Узнав, в чём дело, Гермиона возмущённо тряхнула каштановой гривой.
-И ты промолчала?! Не попыталась даже словечка сказать в свою защиту?
Полумна пожала плечами.
-Какой смысл?
Но Гермиона не слушала.
-А Кассиус тоже хорош! Мог бы вступиться!
-Думаю, он даже не заметил, - возразила Полумна. - Я не успела ему ничего сказать.
-Будете молчать, как овцы, так и отношение к вам будет соответствующее, - отрезала Гермиона. - Ещё хуже, чем к домовикам. Сколько можно терпеть его самодурство? Вы
что - зелёные первокурсники, чтобы так трястись перед страшным профессором Снеггом?
И видя, что Полумна собирается что-то сказать, добавила тоном, не терпящим возражений:
-А если ты не собираешься ничего предпринимать, я сама поговорю с ним.
-Гермиона, не надо...
-Вот прямо сейчас пойду и поговорю!
И Гермиона решительным шагом направилась вон из столовой.
-Ты нарываешься на неприятности, - только и успела сказать ей вслед Полумна с благодарной улыбкой.
Направляясь к учительской, Гермиона вообще-то чувствовала себя далеко не так уверенно. Перспектива разговора со Снеггом её совсем не вдохновляла. И надо же - свернув в коридор, за которым находилась дверь в комнату для учителей, она нос к носу столкнулась с преподавателем зельеварения.
-Мисс Грейнджер? - Снегг неприязненно смотрел на девочку. - Что вы здесь делаете?
У Гермионы пропала всякая охота говорить с этим человеком, но отступать было поздно.
-Я искала вас, сэр, - храбро начала она.
-Вот как? - усмехнулся профессор. - Чем обязан?
-Я по поводу Полумны... Сэр, вы не знаете всех обстоятельств...
-Мисс Грейнджер, - перебил Снегг, - вы осмеливаетесь учить меня, как обращаться с учениками?
«Не помешало бы!», - подумала Гермиона, но вслух ничего не сказала.
-Насколько я знаю, вас не было на том уроке.
-Но...
-Так как же вы можете что-то утверждать?
Гермиона не нашлась, что ответить.
-Стало быть, вы проявили неуважение ко мне, явившись с претензиями, для которых у вас лично нет никаких оснований, - заключил Снегг. - За вашу дерзость я налагаю на вас штраф в 15 очков.
-Это несправедливо! - вспыхнула Гермиона и тут же съёжилась под его взглядом.
-А раз вы так хлопочете за свою подругу, - мстительно сказал Снегг, - то придёте и поможете ей. У меня много работы для таких, как вы. И учтите, заступничество профессора Макгоногалл вам не поможет.
Он круто развернулся, сверкнув на прощание своими глазами дикой кошки, и быстро удалился.
-Чтоб ты сдох, - уныло пробурчала Гермиона. После урока девочки, как и было велено, явились на экзекуцию. Снегг отвёл их в какое-то заброшенное подвальное помещение.
-Это бывшая лаборантская, - объяснил он. - Здесь много пробирок и реторт, испорченных такими разгильдяями, как вы, Лавгуд. Но многие из них ещё годны к употреблению, если, конечно, их как следует помыть и отскоблить. Именно этим вы и займётесь. Ваши палочки пока побудут у меня, так что поработаете руками. В совсем безнадёжных случаях можете отставлять сосуды в сторону. Но ничего не выбрасывайте - я лично проверю, все ли усилия вы приложили для их очистки. И учтите - если вы будете чесать языками, то вряд ли управитесь даже к вечеру. И тогда, - он садистски улыбнулся, - мы встретимся с вами завтра. Я зайду за вами в девять. Работайте.
Профессор ушёл, а девочки, вздохнув, засучили рукава и принялись за работу. Мыть пробирки оказалось не слишком приятным занятием - мало того, что многие из них были замызганы так, что приходилось прилагать много усилий, чтобы убрать следы засохших взвесей или пятна от продуктов горения, так ещё и само помещение - пыльное, грязное и холодное - не располагало к приятным мыслям.
-Гад какой, - ворчала Гермиона. - Использует нас как рабов. Пользуется любым случаем, чтобы обмакнуть в дерьмо. Что за человек! Все его ненавидят, а он словно упивается этим. Из-за какой-то паршивой пыльцы... а, кстати, что вы там готовили?
-Раствор Красоты для Приворотного зелья.
- Приворотное зелье? - хмыкнула Гермиона. - На его месте я бы заставляла учеников принимать его прямо на уроке - стаканами - может, тогда бы к нему относились чуть лучше, ведь даже любимчики его смертельно бояться. Хотя никакое зелье не поможет такому типу завоевать хоть чью-то симпатию.
-Как знать, - послышался вдруг старческий голос, - как знать. Я думаю, в своё время он прекрасно обходился без этого снадобья.
Девочки вздрогнули от неожиданности.
-Кто здесь? - неуверенно спросила Полумна.
-Я здесь, под вашим правым локтем, белокурая мисс.
Полумна подняла руку и в куче лабораторного хлама увидела небольшой портрет в потрескавшейся раме, с которого ей приветливо улыбался симпатичный старичок в старомодной мантии.
-Будьте добры, поставьте меня повыше, - попросил он.
Полумна аккуратно смахнула с портрета пыль, протёрла рамку и примостила картину на груду сломанных стульев.
-Благодарю вас, - поклонился старичок на портрете.
Он принялся поправлять и отряхивать свою мантию, в то время как девочки с любопытством разглядывали его. Это был довольно пожилой, но ещё вполне бодрый человек с красиво постриженной и ухоженной бородой, простиравшейся до середины груди. Волосы у него, несмотря на почтенный возраст, сохранили юношескую густоту и красивыми серебряными волнами лежали на плечах. Лицо, покрытое многочисленными морщинами, казалось не таким старым из-за серых, почти прозрачных, но удивительно живых глаз, из уголков которых лучиками расходились тоненькие озорные морщинки,
из-за чего глаза его принимали смеющееся и чуть лукавое выражение. Сухонькие маленькие ручки старика, казалось, жили своей жизнью, постоянно теребя трость, на которую опирались, поправляя манжеты на рукавах или подрагивая пальцами, причём всё это без суеты, с каким-то удивительным старомодным изяществом и лёгкостью движений, которые трудно заподозрить в современном человеке. На голове старичка был бархатный берет тёмно-вишнёвого цвета с пуговкой, какие носили художники эпохи Возрождения, а поверх скромной, но опрятной чёрной мантии, был наброшен тёплый плащ в тон берету, подбитый каким-то светлым мехом. Вообще весь облик старика дышал стариной - словно он был художником или ювелиром где-нибудь в Венеции XVI века.
-Так вы считаете его исчадием ада? - спросил он наконец, проницательно глядя на девочек.
-Ну... - Гермиона замялась, - не то чтобы... но он сам даёт повод, согласитесь.
-Вы, наверное, хорошо его знаете? - поинтересовалась Полумна.
-Знал когда-то, - кивнул старичок, - он был моим учеником. Ах, простите, барышни, - спохватился он, - я забыл представиться. Так давно не видел живого человеческого лица, что совсем одичал. Моё имя Гармоний Владышек, - он отвесил девочкам лёгкий поклон, - к вашим услугам. Когда-то я преподавал в Хогвартсе.
-Гермиона Грейнджер, - представилась Гермиона.
-Полумна Лавгуд, - отозвалась Полумна.
-Я слышал про вас, мисс, - сказал старик, обращаясь к Гермионе. - Кажется, вы являетесь одной из лучший учениц в школе?
-Стараюсь, - скромно сказала Гермиона. Её всегда смущали похвалы, которые говорились прямо в лицо.
-А о вас, мисс, извините, не имел чести...
-Но зато вы знали профессора Снегга, - напомнила Полумна. - Расскажите о нём.
-И что вы преподавали? - поинтересовалась Гермиона.
Профессор Владышек расправил узкие плечики, поудобнее устраиваясь в своей рамке, а пальцы его пошевелились и снова улеглись на набалдашник трости.
-Мой предмет, - начал он, - вам, барышни, незнаком. Я преподавал литературу магглов XIV-XIX века и изящную словесность. Пытался привить студентам любовь к прекрасному и научить их изъясняться не только грамотно, но и изящно. Мне казалось, что это обогатит их внутренний мир. Но лет десять-двенадцать назад в Министерстве Магии посчитали, что студентам ни к чему изучать маггловскую культуру, во всяком случае, это не так полезно, как изобретения магглов. В общем, такого предмета уже давно нет и, наверное, это правильно... - профессор замолчал, погрузившись в воспоминания. Его пальцы задумчиво теребили кончик окладистой бороды. - Так вот, - где-то через минуту, очнувшись, продолжал он, - когда Северус Снегг был студентом, я ещё преподавал здесь. Надо вам сказать, что уже тогда он был весьма одаренным, надеюсь, в этом вы ему не отказываете?
-Никто не спорит, он выдающийся алхимик и зельевар, однако, неужели раньше он был лучше, чем сейчас? - недоверчиво спросила Гермиона.
-Нет, - покачал головой профессор Владышек, - его характер всегда был тяжёлым и неприятным для окружающих. Но есть некоторые смягчающие обстоятельства, оправдывающие его, по крайней мере, в моих глазах. Судите сами: у него было трудное детство. Семья его была не просто бедной - они нищенствовали. Отец с матерью постоянно ругались, а до него никому не было дела. Отец его был магглом, кажется, неудачливым актёром, к тому же, сколько Северус себя помнил, постоянно пил.
Мать-волшебница тоже не преуспевала. Она совершила какое-то серьёзное нарушение... точно не знаю... что-то связанное с чёрной магией... Тёмная история, но, по-моему, не связанная с так называемыми непростительными заклятиями. От Азкабана её спасло заступничество старого друга семьи, который тогда занимал какой-то пост в Министерстве. Она отделалась огромным штрафом, на который ушли все их деньги, а в придачу получила, как говорят, магглы, «волчий билет», то есть в нашем мире ей был заказан путь к любой приличной работе. По правде сказать, в Хогвартс Северус попал только благодаря социальной программе, которую Министерство проводит с 1935 года. Благодаря ей в школу могут попасть дети волшебников из неблагополучных семей или семей, лишённых средств к существованию. Как правило, такие семьи встречаются не так уж часто, но в подобных тяжёлых случаях Министерство полностью оплачивает проживание и обучение ребёнка. Увы, благие намерения на деле означают довольно скромные возможности. Конечно, у таких детей есть всё необходимое, но не более того. Кажется, за последние несколько лет подобных случаев не было, и это не может не радовать. У вас, вероятно, есть любящие родители, и вам не понять, каково жить из милости и на всём казённом.
-У одного моего друга тоже нет родителей, а родственники обращаются с ним хуже некуда, но его характер от этого отнюдь не испортился, - упрямо возразила Гермиона, пряча подавить скептическую улыбку.
Профессор Владышек улыбнулся, но улыбка вышла грустной.
-Я догадываюсь, о ком вы говорите, барышня. Но ваш друг, по крайней мере, живёт в тёплом доме и ест нормальную еду, пусть и не всегда досыта, - возразил он с мягким укором. - Навряд ли он знает, что такое ночевать под мостом, да ещё в нашем сыром климате, и питаться отбросами с помойки. А родственники ... бывают разными. Но когда родителям нет до тебя дела, это куда тяжелее, поверьте.
-А откуда вы всё это знаете? - подала голос Полумна.
-От самого Снегга. Сейчас я дойду и до этого. В Хогвартс он попал в самом жалком виде. Было очевидно, что ребёнком давно никто не занимался. Его даже поместили в больничное крыло, настолько он был измождён и слаб. Я не уверен, но, кажется, у него обнаружили следы побоев. Ну, в общем, после того, как его отмыли и переодели, подлечили и подкормили - и всё это, заметьте, было за месяц до начала его первого учебного года, так как его доставили сюда раньше 1 сентября, и директор принял решение, в порядке исключения, оставить его здесь, - так вот, после всего этого он стал походить на человека, а не на затравленного зверёныша, каким я увидел его впервые. И всё равно он был очень плох. Бледный, забитый, неухоженный - настоящий портрет детского несчастья. Со временем, конечно, он более-менее пришёл в норму, но хорошим здоровьем и цветущим внешним видом не отличался никогда. Удивительно...
Профессор внезапно замолчал, снова отдавшись каким-то своим мыслям.
-Что - удивительно? - нетерпеливо прервала его Гермиона.
-Ах, простите, опять задумался. Достойно удивления, говорю я, что при таком дурном обращении, мальчик оказался очень сообразительным и обладал несомненными способностями ко многим волшебным наукам. Он был хорошим учеником: пытливым, усердным, настойчивым в овладении знаниями. Думаю, ему нравился сам учебный процесс, хотя… скорее всего, у него просто не было выбора. Домой он так и не вернулся и, насколько мне известно, никогда больше не общался с родителями. Однажды, когда он уже сам был профессором, я видел своими глазами, как ему пришло сообщение о смерти отца. Он едва пробежал его глазами и тут же швырнул в камин. На похороны он не поехал.
-Надо признать, основания для этого у него были, - заметила Полумна.
-Да, - согласился профессор Владышек, - Хогвартс давно стал его родным домом. Он проводил здесь все каникулы и много времени уделял изучению волшебных наук. Я должен вам сказать, барышни, что по моему предмету он успевал не хуже, чем по другим и, возможно, да нет, я просто уверен, в его личных покоях где-то есть томик сонетов Шекспира или что-то в этом роде.
-С трудом верится, - покачала головой Гермиона.
-Это потому, - возразил профессор, - что он тщательно скрывает ото всех эту сторону своей натуры. Увлечение поэзией совершенно не вяжется с его имиджем. Хотя... кто его знает, возможно, он давно забросил все свои прошлые увлечения...
Профессор глубоко вздохнул и снова ушёл в себя. Девочки уже начали привыкать к этой его манере.
-Профессор Владышек, - вернула его к реальности Полумна, - вы так и не сказали, откуда вы столько знаете о профессоре Снегге.
-Да? Прошу прощения за мою рассеянность. Старость имеет свои недостатки. Я симпатизировал ему, потому что в школе он был изгоем. Он не умел найти со сверстниками общего языка, у него никогда не было друзей, а в старших классах он не пользовался популярностью у девушек. Кроме того, он всегда ходил в казённой одежде, ничего своего у него не было, и это его очень угнетало. А, учитывая, что от природы он был замкнут и нелюдим, неудивительно, что с годами его характер только портился. Подростковые комплексы усугубили его неприветливый и колкий нрав. Даже мне он дерзил, хотя я всегда привечал его и старался приободрить с тех пор, как он стал учиться здесь. С первого курса у нас было что-то вроде дружбы. Мне кажется, я был единственный, кому он доверял. Постепенно он рассказал мне всё о своей жизни до Хогвартса. На то, чтобы узнать то, что я поведал вам сейчас, у меня ушло несколько лет. Что-то он неосторожно раскрывал в своих сочинениях. Вы знаете, ведь он писал сочинения по моему предмету лучше всех других моих учеников! У него был стиль, очень своеобразный, язвительный, но в нём сквозили острый ум и проницательность. И ещё у него было врождённое чувство слога. Он сразу улавливал музыку в стихах древних поэтов, идеально понимал их ритм... Даже не знаю, откуда у него это, учитывая, в каких условиях он вырос. Между прочим, одно время он даже подумывал о моей должности, но потом изящную словесность упразднили, и эта идея сама собой отпала.
-А как он стал преподавателем зельеварения?
-Не знаю. Меня тогда уже не было в Хогвартсе. Уже много лет я существую здесь только как портрет, причём значительную часть времени я провёл в комнате Северуса. Видимо, он не забыл моего доброго к нему отношения, потому что других портретов там не было. Иногда он разговаривал со мной, но чаще я просто наблюдал за ним и его жизнью. Он только начинал преподавать тогда и ему было не до меня, но я был только рад, видя, как мой бывший ученик становится одним из самых сильных профессоров в Хогвартсе.
В последних словах профессора прозвучала неприкрытая гордость и, произнеся их, он надолго замолчал, лишь пальцы его задумчиво поглаживали мех плаща.
Гермиона некоторое время что-то обдумывала, потом, собравшись с мыслями, произнесла:
- Всё, что вы рассказываете, профессор, конечно, проливает свет на личность нашего преподавателя, но всё-таки не оправдывает некоторых сторон его характера. Вы прекрасно знаете, что он мелочен, завистлив и исключительно несправедлив. Чем вы объясните его предвзятое отношение к ученикам всех факультетов, кроме его собственного? И я уж молчу о том, что к некоторым конкретным людям он испытывает ничем не обоснованную неприязнь, если не сказать больше...
Профессор Владышек никак не отреагировал на её слова.
-Пусть он был лишён в детстве нормальной семьи, - не унималась Гермиона, - но ведь его неумение ладить с людьми и холодность - его личный выбор. Разве не он сам виноват в своём одиночестве и всеобщей нелюбви к своей драгоценной особе?
И вновь её вопрос повис в воздухе.
Молчание затягивалось, и девочки уже подумывали вернуться к своему скучному занятию, когда профессор Владышек вдруг встряхнул головой, словно прогоняя оцепенение.
-Мисс Грейнджер, - внезапно заговорил он, - вы слышали когда-нибудь имя Пенелопа Сфинкс?
Гермиона задумалась, но потом покачала головой.
-Нет, - решительно сказала она, - не припоминаю.
-А ведь Пенелопа была гордостью Хогвартса, - в голосе профессора послышались ностальгические нотки, - его украшением и ещё... - тут он немного помедлил, словно колеблясь - ...ещё она была возлюбленной Северуса Снегга.
Воцарилась абсолютная тишина, которая спустя мгновение была прервана звоном разбитого стекла - это Гермиона выронила реторту, которую она машинально вертела в руках - работу девочки давно бросили.
-ЧТО?! КОГО?!!
На лице у Гермионы было трудноописуемое выражение - смесь шока, недоверия и
какого-то тихого ужаса. Полумна, казалось, была поражена не меньше.
-Мы вас правильно поняли, профессор?
Старик кивнул.
-Да, барышни, вы не ослышались. Я бы даже сказал, что она была его неофициальной женой.
-Женой Снегга?!!
Услышанное настолько не укладывалось в мозгу Гермионы, что она была не в силах это скрыть.
-Этого не может быть, - заявила она. - Вы нас разыгрываете, профессор.
-Ничуть, - возразил Владышек, - просто об этом почти никто не знает. Я понимаю, вы шокированы, и думаете сейчас только об одном: какой надо быть сумасшедшей, чтобы связать свою судьбу с таким чудовищем.
Гермиона ничего не ответила, но по её лицу было ясно, что именно так она и думает.
Полумна как-то странно улыбалась, и в её взгляде не было такого решительного осуждения, как у подруги.
-Вероятно, это кто-то из преподавателей, кого мы уже не застали? - предположила она.
-Да нет, Пенелопа Сфинкс была ученицей седьмого курса.
На этот раз изумление на лицах девочек было таким неподдельным, что профессор на портрете замолчал, чтобы дать им время прийти в себя.
-Профессор, - наконец выдавила Гермиона, - я не понимаю... всё, что мы знаем о профессоре Снегге... даже представить нельзя, что...
-Я понимаю ваши чувства, мисс Грейнджер, - мягко прервал её несвязный лепет профессор Владышек, - но ведь вы не знали Северуса в то время. Вы судите о нём по его нынешнему поведению, а когда он только начинал, он был несколько другим. Конечно, и тогда его характер оставлял желать лучшего, но он не был и вполовину так несносен, как сейчас. Вообще, по своему складу он - типичный педант, просто в начале его профессорской деятельности это свойство его характера ещё не приняло тех уродливых форм, которые вы имеете несчастье наблюдать в нём сейчас. Тогда он был молод и полон амбиций. Для вас, конечно, не тайна, что он всегда хотел преподавать Защиту от Тёмных Сил?
Девочки согласно кивнули.
-Так вот, на тот момент эта должность была занята, и Северус принял предложение Дамблдора вести курс зельеварения, поскольку в этой науке он также был очень силён. Он уже тогда был очень строг с учениками, но ещё не делил их на своих и чужих. Кстати, деканом Слизерина он стал только через три года после начала своей преподавательской деятельности. Насколько я знаю, тогда он рассматривал свою должность как временную, рассчитывая найти себе преемника, а потом уже попросить более престижное место. Поэтому он выискивал, высматривал, выкапывал талантливых учеников, которые могли бы заменить его, но, к его огорчению, ни один более менее способный в его предмете студент не отвечал его высоким требованиям. И тогда появилась она...
Лицо профессора Владышека приняла мечтательное выражение, пальцы правой руки, задумчиво перебиравшие бороду, замерли вместе с голосом. Но, видимо, прекрасное видение, представшее перед его внутренним взором, на сей раз было так кратковременно, что он довольно быстро вернулся к нити своего рассказа и продолжал:
-Нет ничего удивительного, мисс Грейнджер, что вы не вспомнили имя Пенелопы Сфинкс. Она очень недолго училась в Хогвартсе. Правда, тот неполный год, что она провела здесь, вполне мог вписать её имя в число лучших учеников школы за все времена, но по некоторым причинам, о которых я скажу позднее, все упоминания о ней были изъяты из всех школьных документов и книг. Я как сейчас вижу её, такой, какая она прибыла сюда в тот роковой год... Это была прелестная девушка, и, хотя описать её красоту затруднился бы сам Петрарка, я всё же попробую. Я слышал, что она родилась в Тунисе, а детство провела в Египте, где её отец-маггл - известный в мире людей
учёный-египтолог - занимался раскопками древних гробниц. Африканское солнце наградило её чудесной кожей, с которой, кажется, никогда не сходил красивый ровный загар. У неё были длинные гладкие волосы, чёрные как смоль, и огромные блестящие глаза цвета лесного ореха. Её глаза... очень ласковые... как южное солнце. Когда она улыбалась, казалось, что всё вокруг освещается. Но главное глаза - они как будто гладили того, на кого она смотрела. Очень мало девушек с такими ласковыми глазами... И все черты её милого лица были какими-то мягкими, женственными и удивительно гармонировали между собой. Мне она напоминала египтянку с древних фресок в гробницах фараонов: такая же гибкая, точёная, словно статуэтка какой-то забытой богини... кошка. Да, если бы кошка была женщиной, она выглядела бы именно так. Невозможно было не поддаться её обаянию. И должен вам, сказать, что профессор Снегг не был исключениям. Несмотря на его очень ограниченное общение с женским полом, он не мог её не заметить. И она произвела на него впечатление. Ученики болтали, что, когда она впервые вошла в его класс, на его обычно хмуром и непроницаемом лице отразилось сначала удивление, а потом и восхищение, словно он увидел нечто прекрасное... да так оно и было. Совершенная красота. Она бы растопила сердце самому дьяволу. Да... красота - это страшная сила. Сам я не видел, но говорят, что когда она улыбнулась ему, он не удержался и улыбнулся ей в ответ, и это был единственный раз, когда профессор Снегг улыбнулся на людях. Все те гримасы, которые он являет вам сейчас, даже близко не стоят с той искренней улыбкой, которую исторгло из него её первое появление. Впрочем, Северус не был бы собой, если бы тотчас же не взял себя в руки. Но, что характерно, в тот день от него никто больше не услышал ни одного замечания.
Девочки слушали, как зачарованные. Рассказ профессора Владышека казался им волшебной сказкой, не имеющей ничего общего с действительностью, но прерывать его им не хотелось.
Профессор на портрете ободряюще улыбнулся им и продолжал:
-Но, если бы Пенелопа была просто экзотической красавицей, она вряд ли бы надолго привлекла внимание Северуса. Я не досказал вам про её семью. Отец её, как вы уже знаете, был магглом, а мать и бабушка по материнской линии - волшебницами. К сожалению, мать Пенелопы умерла при родах, но она успела одарить дочку всей своей неистраченной любовью и вложить всю огромную материнскую нежность своей души в крохотное существо, которое ещё только вступало в жизнь. Вообразите, какая счастливая судьба должна была ожидать ребёнка, которого мать-волшебница так щедро одарила перед смертью! Бабушка Пенелопы - Цирцея Бенедиктус – вы, конечно, слышали об этой могущественной волшебнице?
Гермиона кивнула.
-Так вот, бабушка Пенелопы, чародейка в тридцатом поколении, решила во что бы то ни стало воспитать внучку великой волшебницей, тем более, что способности у девочки проявились очень рано. До десяти лет она училась в маггловской школе и была там настоящим вундеркиндом. Она не просто хорошо училась по всем предметам, но и в столь юном возрасте освоила всю программу средней маггловской школы. В мире людей это можно считать признаком гениальности. С волшебным образованием дело обстояло не так просто. Цирцея не хотела отдавать единственную внучку в какую-нибудь магическую школу вроде Хогвартса, потому что тогда бы девочка росла вдали от неё. Она сама взялась учить её волшебным наукам. И надо сказать, преуспела в этом. Чтоб вы знали, Бенедиктусы - древний и весьма богатый чародейский род, ведущий своё начало от греческих Птолемеев, правителей Египта, к которым принадлежала легендарная Клеопатра. Главная сила этой семьи - в знании, в мудрости древних, копившейся веками, и Цирцея не жалела ни времени, ни сил, что приобщить внучку к тому интеллектуальному богатству, которым владела их семья. Поэтому познания Пенелопы отличались глубиной и разнообразием, ведь к её услугам были не только книги и магические предметы, но и богатая семейная библиотека, в который были, кроме всего прочего, редкие старинные фолианты, древние манускрипты, драгоценные свитки древних коптов и много чего ещё. Благодаря связям отца Пенелопы в научном мире, они с бабушкой могли посещать обсерваторию, куда допускали лишь лучших астрономов маггловского мира.
-Вы имеете в виду Парижскую обсерваторию? - перебила Гермиона, на лице которой на протяжении всего рассказа читалась явственная зависть.
Владышек задумался.
-Точно не знаю, - признался он, - возможно, что и так, ибо они жили в разных странах. Какое-то время они действительно жили в Париже, так что очень может быть. В течение семи лет они кочевали по свету, и во всех этих поездках была продуманная система. Цирцея начала систематически обучать Пенелопу различным наукам, когда той исполнилось десять лет, и она, если вы ещё не забыли, уже закончила обычную маггловскую школу. Будучи женщиной очень обширных, если не сказать, энциклопедических познаний в магии, Цирцея, тем не менее, понимала, что во многих областях найдутся люди, более сведущие, чем она. Поэтому по мере обучения девочки новому предмету, они переезжали в страну, где можно было найти лучших специалистов в данной области, и Цирцея устраивала так, чтобы Пенелопа могла на практике у них
чему-то научиться. Так, если мне не изменяет память, одно время она работала помощницей знаменитого драконоведа Вильяма Ящуруса в Румынии, как раз в тот год, когда он открыл новый вид драконов и занимался их изучением; набиралась мудрости у индийских брахманов, участвовала в охоте на вампиров в Трансильвании, впрочем, участвовала вряд ли, но побывала в лагере охотников за вампирами точно... да и много где ещё! Цирцея старалась, чтобы её внучка познакомилась как можно подробнее со всеми областями магических наук. А когда ей исполнилось пятнадцать, они отправились на восток, где Пенелопа постигала премудрости алхимии и изготовления зелий под руководством знаменитого арабского мага и алхимика Альтотаса.
-Ага! - вставила Полумна. - Вот где собака зарыта!
-Снегг бы душу продал за один час беседы с ним, - подтвердила Гермиона. - А вообще она хоть немного отдыхала?
-Конечно, - кивнул Владышек. - Раз в году Цирцея давала ей месячный отдых. Как правило, этот месяц Пенелопа проводила с отцом в Египте, участвуя в какой-нибудь очередной научной экспедиции.
Девочки переглянулись.
-Но, однако, образование Пенелопы нуждалось в логическом завершении, - продолжал профессор. - На этом, кстати, настаивал и её отец-маггл, с которым Цирцея не очень-то считалась. В конце концов, после долгих раздумий, она решила отдать Пенелопу в Хогвартс. Отпустила её она, правда, с большой неохотой, но, рассудив, что диплом Хогвартса того стоит, смирилась. Думаю, нет нужды говорить вам, что аттестацию Пенелопа прошла блестяще. По всем экзаменам она получила высшие оценки, и Дамблдор без колебаний зачислил её на седьмой курс Когтеврана.
-А Снегг? Она сдавала ему зельеварение?
-Разумеется. И он был поражён её знаниями не меньше остальных учителей. Но в отличие от прочих, проявил большую прозорливость и немедленно предложил ей дополнительные занятия по своему предмету, заявив, что такой талант как у неё нуждается в дальнейшем развитии и шлифовке. Пенелопа согласилась, и с тех пор Северус посвящал занятиям с ней большую часть своего свободного времени. Не забывайте, что помимо своих познаний - а я не сомневаюсь, что кое в чём она разбиралась даже лучше его самого - он был очарован её необычайно привлекательной внешностью и обаянием. Красота Пенелопы и её мощный интеллект - для него это было фатальное сочетание, хотя, скорее всего, он не сразу понял это.
Профессор Владышек снова замолчал. Он задумчиво смотрел куда-то сквозь девочек, а правая рука его то сжимала, то разжимала рукоять трости.
-И что было дальше?
Нетерпеливый вопрос Гермионы вывел его из прострации.
-Дальше? - эхом отозвался он. - Вы могли бы и сами догадаться. Помимо зельеварения и алхимии у них нашлось немало тем для разговоров. Северуса интересовали многие аспекты маггловской химии, с которой он был знаком лишь поверхностно, а Пенелопа неплохо разбиралась в общей, органической и неорганической химии и даже знала основы биохимии, которую магглы изучают только в своих университетах. Древние учения, ведические мудрости и даже такая экзотика, как соколиная охота, тоже вызывали его живейший интерес. И конечно Пенелопа могла часами разговаривать о своём любимом Египте. В свою очередь, как выдающийся специалист не только в своей области, Северус тоже мог рассказать ей много чего интересного. Уверен, что помимо занятий по зельеварению, он учил её некоторым особо сложным заклинаниям, применяющимся для защиты от тёмных сил, которые относятся к высшей магии. И, разумеется, - тут в голосе профессора Владышека зазвучала законная гордость, - он открыл ей мир поэзии, ведь он был одним из лучших моих учеников. Словом, им было о чём поговорить, к тому же оба они лично знали многих знаменитых волшебников, особенно Пенелопа. Я не знаю, когда их взаимная симпатия и уважение к интеллекту друг друга переросли в искреннюю дружбу, которая, в свою очередь, переродилась в сердечную привязанность, ибо никому не дано читать в сердцах других. Но с тех пор, как Пенелопа появилась в Хогвартсе, на уроках профессора Снегга ученики вздохнули с облегчением, ибо он стал гораздо меньше придираться к ним, налагать штрафы и язвить по любому поводу. За тот период ни один ученик даже не был наказан! Ему было не до них, Пенелопа занимала все его помыслы. Думаю, он и сам не заметил, как влюбился в неё.
Лицо Гермионы вновь выразило сильное недоверие.
-Послушайте, профессор, - вновь заговорила она решительным тоном, - я не понимаю... Ладно, допустим, профессор Снегг мог испытывать к ней нежные чувства – с трудом верится, что он вообще на них способен, но допустим... Но она... Вы описываете нам какую-то сказочную фею, и у меня в голове не укладывается, как могла такая, как она...
-...выбрать такого, как он? - подхватил профессор Владышек.
-Да! Это невозможно!.. Немыслимо!..
-Почему она не обратила внимания на кого-то из ровесников, - добавила Полумна, - ведь наверняка она нравилась многим.
-А почему Дездемона полюбила Отелло? - возразил Владышек. - Ведь он был немолод, некрасив и, кроме того, другой расы, и даже её отец его недолюбливал, называя «страшилищем, чернее ночи». Думаете подобные истории - выдумки поэтов? А профессор Снегг, к слову, был ненамного старше Пенелопы - всего-то лет на семь-восемь. Он и сейчас ещё не стар - ему нет и сорока, просто выглядит неважно. А ведь, - тут он приосанился, расправил плечи, лицо его просияло, и он с чувством продекламировал: Не только первый пух ланит
Да русы кудри молодые -
Порой и старца строгий вид,
Рубцы чела, власы седые
В воображенье красоты
Влагают страстные мечты 1 Он умолк и с надеждой посмотрел на девочек.
-Это... Байрон? - неуверенно спросила Гермиона.
Лицо профессора литературы выразило сильнейшее разочарование.
-Нет, - ответил он с недовольной гримасой, - это Пушкин! Русский поэт!
Он было нахмурился, но тут же сменил гнев на милость.
- Впрочем, откуда вам знать, - произнёс он с грустной улыбкой. - Вас этому не учили, да и, по правде сказать, настоящих любителей поэзии всегда было немного. А что касается сверстников... О, конечно, многие юноши пытались за ней ухаживать, но Пенелопе было скучно с ними. Никто из них, даже лучшие из лучших, и близко не стоял по интеллекту и уровню развития с ней или Северусом. Кроме того, Пенелопа была, кажется, единственной студенткой за всю историю Хогвартса, которую абсолютно не интересовал, квиддич. Конечно, она умела летать на метле, но к спорту волшебников была совершенно равнодушна. Она и метлу-то не очень жаловала, мечтая вывести крылатых скакунов - не гиппогрифов или фестралов, а именно пегасов - прекрасных, как единороги и с крыльями, подобными ангельским. А такое пренебрежение к всеобщему увлечению вряд ли добавляло ей популярности в глазах молодых людей. Кроме того, она постоянно занималась, совсем как вы, мисс Грейнджер, и вскоре её оставили в покое. На неё смотрели как на экзотическую редкость, которой можно любоваться, но нельзя прикасаться.
________________________
1 «Полтава», А.С.Пушкин
|
Великобритания, 26.04.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
