Сумерки.
Снова ночь и в глаза вползает страх.
Сон и смерть так похожи - брат и сестра.
Страшно быть одному и ждать рассвет,
Страшно плыть по теченью по имени "Нет".
Нет, а я молчу. Нет, я жгу свечу, чтоб не спать.
Нет, а я молюсь. Нет, а я клянусь не отступать. Зима уходила медленно и неохотно. Она, как умирающий грор, все еще пыталась вытянуть оставшиеся крохи тепла из промороженных душ и тел людей и животных. Эта зима была почему-то много тяжелее предыдущей. Но наступавшая весна не несла долгожданного облегчения. Слякоть и грязь были повсюду. Долгожданная зелень не спешила появляться. Мир, казалось, лишился своих красок, став серым и безжизненным. Даже цвета Домов словно полиняли, утратив яркость, а с ней и красоту. Серая мгла накрыла мир, сменив холодную белизну.
С каждым днем я чувствовала себя все хуже и хуже. Было мерзкое ощущение, что я стою краю пропасти, а под ногами начинает рушиться скала. Я стала раздражительной и злой. Приходилось прилагать массу усилий, чтобы контролировать свои эмоции. Теперь на ежевечерних тренировках я отрабатывала исключительно боевые заклинания, не брезгуя и темными. Мне больше не казалась ужасной необходимость применять их на живых людях. Я достаточно познакомилась с Вольдемортом и его Упивающимися, чтобы не сожалеть о них и избавится от убеждения, что жизнь любого разумного существа священна.
У меня здорово испортились отношения со Снейпом. Он не одобрял моих игр с черной магией. А я сама злилась из-за того, что он таки вернулся к Вольдеморту, после того как мадам Помфри выпустила его из лазарета. Это нелепо звучит, но тогда мы поругались. Наши отношения давно уже вышли за рамки "учитель-ученик", я считала Снейпа своим другом, а он... я не знаю, как он ко мне относился. В общем после серьезного (стекла дрожали по всему подземелью) и продолжительного разговора у нас воцарился вооруженный нейтралитет, что не прибавило спокойствия ни одному из нас.
Потом похитили Джинни Уизли, и стало еще хуже. Для Беорна и Дамблдора не составило особого труда найти ее. Но из команды спасения (Беорн, Грюм, Блек и Люпин) невредимым вернулся только Беорн. Из Сириуса Блека потом извлекли три пули. Дед долго фыркал, что такие магглоненавистники взяли на вооружение оружие простецов. Все могло бы закончится плачевно, но вмешался неожиданный фактор в виде Люциуса Малфоя. К сожалению, после жестокой расправы над своими же товарищами он имел глупость снять маску. Из десятка Упивающихся в живых к тому моменту остались только двое, да и они были в таком, состоянии, что вряд ли могли что либо увидеть. Так Беорн и Малфой думали тогда.
С Джинни, к счастью, ничего не случилось. По большей части она находилась под воздействием какого-то зелья, и ничего не помнила. И слава Богу. Много позже я собственными глазами увидела, на что способен разъяренный Беорн, увидела и впервые испугалась своего прадеда. Даже психологически девочка перенесла все это достаточно легко. Этому способствовал и тот факт, что ей больше не оставляли одну. Рон, Гарри, Гермиона, близнецы постоянно были рядом, не оставляя ее ни на минуту. И это было объяснимо. Но был еще один человек, который тенью ходил за ней. Драко Малфой добровольно возложил на себя функции сторожевого пса. Каким-то немыслимым способом он всегда оказывался недалеко от Джинни, но так, что это было очень сложно заметить. Все началось с того момента, как он наткнулся на меня в коридоре недалеко от входа. Я ждала, когда вернется Беорн, расхаживая взад-вперед между каменными стенами. У Малфоев всех без исключения есть одна милая черта: они способны вызвать на откровенность практически любого. Я рассказала Драко о похищении все, что знала сама. Его это потрясло. Забавно, но Драко Малфой, всегда ненавидевший своих гриффиндорцев-ровесников, снисходительно относился к младшим. Для него они были детьми, а с детьми не воюют. Юноша пробыл со мной весь вечер. А, когда Джинни уже благополучно спала в больничном крыле, а я сидела рядом, в дверях возникла немного нескладная подростковая фигура. Драко ушел только утром, перед завтраком во избежания различных эксцессов. А перед уходом сказал, что во мне появилось что-то от темной колдуньи.
Странно вспоминать то время. Сейчас мне самой кажется невероятным, что возможно выдержать такое чудовищное напряжение. Спала я тогда часа по четыре: проваливалась в сон, и спустя какое-то время просыпалась от крика, вызванного кошмаром, а через несколько минут уже не могла вспомнить, что же мне снилось, и лежала в темноте, боясь снова закрыть глаза. Эрика говорила, что я становлюсь похожа на труп, и пыталась заставить меня пойти к мадам Помфри. Пыталась она недели две, а потом нажаловалась. И ладно бы она нажаловалась Макгонагал или Дамблдору, так нет же. Моя горячо любимая подруга отправилась к Снейпу. Она потом сама не могла объяснить, почему поступила именно так. Но в результате я получила такой разнос, какой не получала за все годы учебы. Никогда я еще не видела Снейпа таким злым. Он даже пригрозил, что следующий раз, услышав такую жалобу, надерет мне уши и заставит убирать класс после занятий до конца учебного года. А потом протянул флакончик с сонным зельем и велел Эрике проследить, чтобы я его выпила.
Но не только я мучалась от кошмаров. Все чаще и чаще Эрика сама стонала во сне. Я будила ее. И она дрожа прижималась ко мне и, запинаясь, путая и глотая слова, сбивчиво, рассказывала мне свой сон, а потом засыпала, чтобы на утро с вымученной улыбкой сказать: "Это был просто дурной сон". Эрика сама не верила в то, что говорила. Она всегда боялась снов. Всю жизнь она боялась, что ее сны станут сбываться. Потому она и рассказывала свои кошмары, потому и рисовала, чтобы ожившие на бумаге ужасы не нашли дорогу в реальный мир. Но это не помогало, ее сны все равно сбывались. Эрика никогда не говорила об этом, но я знала.
В начале апреля случилось то, чего я ждала и боялась. В один из вечеров Люциус перенес меня не в замок Вольдеморта, а к подножью большого голого утеса, нависшего над морем. Там нас ждал Темный лорд.
К вершине скалы, по склону поднималась узкая тропинка. Извиваясь и петляя, она змейкой проскальзывала между двумя гранитными столбами. Вольдеморт жестом пригласил меня пройти по ней. Я никогда не забуду первый шаг по молочно белой гальке узкой дорожки, напряженное ожидание Вольдеморта и хорошо скрытые тревогу и бешенство в глазах Малфоя, которого Темный лорд удержал на месте. Я завидую интуиции Люциуса, как и его выдержке. Только один раз на моей памяти он ошибся. Но не тогда.
Я почувствовала это сразу как только ступила на тропинку. Невероятная сила, почти безграничная струилась с утеса. Она обволакивала, баюкала, заставляла терять бдительность. Из-за этого я оказалась не готова к адской боли, стиснувшей меня едва я оказалась между колоннами. Само мое тело стало болью. Я простояла там не больше нескольких секунд. И мне показалось, что сквозь кровавую пелену я вижу силуэт громадного здания, тянущего к небу свои шпили. Шаг назад и все пропало: и боль, и видение. Я медленно обошла столбы, но запретным оказался только проход между ними. Погладив шершавую поверхность, я повернулась и почти бегом направилась к поджидавшим мужчинам.
- Это он. - Сказала я в ответ на немой вопрос. - Потерянный Замок Эртов. Но до середины полнолуния нельзя подняться на скалу. Середина полнолуния будет через десять дней.
- Значит, через десять дней мы войдем в Замок. - Глаза Вольдеморта алчно загорелись. - И через десять дней вы станете полноправным членом нашего братства.
Темный лорд небрежно кивнул и исчез. Я обернулась и еще раз взглянула на утес. Десять дней. Я подошла к Люциусу. Он поднял меня, и мы перенеслись к Хогвартсу, к самым воротом.
- Разрешите проводить вас сегодня до башни.
- Вас могут заметить. Кроме того двери не пропустят чужого.
Люциус фыркнул:
- А кто сказал, что обязательно пользоваться главным входом? Прошу вас. - Он с непринужденным изяществом предложил мне руку и повел в обход замка. Потайной вход обнаружился под большим валуном и вел в подземелья.
- Я пользовался этим проходом, когда еще учился на втором курсе. Сбегал с друзьями в Хогсмид. - Пояснил Малфой, отодвигая для меня свисающие обрывки мха.
Я с усмешкой взглянула на него:
- Готова спорить вы были стихийным бедствием для учителей и получали громадное количество штрафных баллов.
- Вы думаете им удавалось меня поймать? - Последовал немедленный ехидный ответ.
- Вряд ли.
Люциус поднял свою трость. Змеиная голова засветилась. Мы не торопясь шли по пустынным коридорам подземелий. Здесь никто не был очень давно. Сама я заблудилась бы тут почти сразу, несмотря на врожденное чувство направления. Древние камни глухо вторили шагам. Это был другой Хогвартс, темный, пугающий и чужой. Когда мы наконец вышли к лестнице, ведущей в Гриффиндорскую башню, я мысленно поблагодарила Малфоя за то, что он не сделал это путешествие более длительным. Я остановилась около ступеней.
- Дальше не надо. Там на верху висит множество портретов, а они ужасные сплетники.
- Устала? - Вдруг вместо ответа спросил Люциус. Я сделала шаг вперед и уткнулась лбом в его плечо.
- Смертельно.
Сильная рука легла мне на затылок, слегка поглаживая распущенные волосы.
- Скоро все закончится, - голос мужчины спустился до шепота, - скоро все закончится. Осталось совсем немного...
Я закрыла глаза, наслаждаясь полузабытым ощущением безопасности и покоя.
- Да, скоро все закончится. Так или иначе. - Я немного помолчала, а потом добавила: - У меня к вам просьба.
- Какая? - Мягкий вкрадчивый голос Люциуса усыплял. Я слегка встряхнулась и выпрямилась, высвобождаясь из его рук.
- Когда мы будим на скале, найдите какой-нибудь предлог, чтобы не входить в Замок.
Люциус кивнул:
- Хорошо. - Он ни о чем, не спросил. Все было и так понятно. - Я не буду входить и попробую удержать Северуса Снейпа от опрометчивых поступков.
- Спасибо. - Повисла неловкая пауза. В конце коридора появился Пивз. Это кое о чем мне напомнило. Я окликнула полтергейста. Тот подлетел. Краем глаза я заметила, как напрягся Малфой. Пивз запросто получил бы первый приз на международном конкурсе доносчиков волшебного мира.
- Не беспокойтесь, он никому не скажет. Он знает, что тогда в лучшем случае его ждет развеивание. - Я усмехнулась. - Пивз, верни мне письмо.
- Какое письмо? - закудахтал полтергейст. - Нет, у меня ни какого письма. Я ...
- Пивз.
В воздухе немедленно возник кусок пергамента.
- А теперь марш отсюда. - Пивз немедленно испарился. Я взяла пергамент и протянула Упивающемуся. - Больше оно не понадобится. Можете сделать с ним все, что хотите.
- Еще десять дней и одна ночь. - Глаза Люциуса смотрели вопрошающе и недоверчиво, словно предлагая передумать.
- Оно больше не понадобиться. - Твердо повторила я. Люциус взял пергамент и подошел к ближайшему факелу. Письмо вспыхнуло мгновенно и сгорело в несколько секунд. А с ним и моя защита от предательства.
- У меня тоже есть для вас кое-что. - Сказал Малфой. В обтянутых черной кожей пальцах появился маленький хрустальный флакончик с серебристо-синей жидкостью.
- Что это? - Я заворожено смотрела на переливающуюся влагу.
- Яд. Достаточно сильный, чтобы убить мантикору. - Сине-серые глаза Малфоя, казалось, вобрали в себя цвет и свет зелья. - Он действует в течении пяти минут. У него нет противоядия. Принявшего его человека нельзя спасти магией. Он впитывается в кровь через любые царапины. Быстрая безболезненная смерть.
Я осторожно взяла бутылочку. Она казалась такой хрупкой.
- Не бойтесь. - Ладонь Люциуса обхватила мою руку, заставляя сжать кулак. - Его можно разбить только намеренно. Сожмите двумя пальцами донышко и пробку, и он лопнет. - Люциус отпустил меня и я разжала пальцы. Флакончик был целым.
- Спасибо. - Повинуясь внезапному порыву, я обняла Люциуса, прижавшись щекой к жесткой ткани его плаща. Его рука обхватила меня за плечи, крепче прижимая к себе. Я почувствовала его дыхание на своих волосах. А потом мужчина мягко отстранил меня.
- Теперь идите. - Первый и последний раз в жизни я слышала откровенный приказ от этого человека. Первый и последний раз я повиновалась ему.
Поднявшись на пролет, я обернулась. Люциус все еще стоял внизу. Какое-то время мы смотрели друг на друга, а потом синхронно развернулись и пошли прочь, уже не оглядываясь. Возвращаясь в башню, я знала: что бы теперь ни случилось, как бы ни повернулась жизнь, мы не станем врагами. Нас слишком многое связывает теперь. Чтобы переступить через это, надо изменится. Но ни я, ни Люциус не сможем настолько сломать себя. Мы слишком гибкие для этого. С Морганой происходило что-то плохое. Снейп был в этом уверен. Но только вот что? Что могло настолько выбить девочку из колеи, что она ошиблась в приготовлении зелья, да до такой степени, что ее котел не подлежал восстановлению? Да и располосовать себе руку до кости и даже не заметить этого тоже не в ее стиле. И спрашивать было бесполезно. Пока профессор промывал руку девушки заживляющим зельем, он пытался устроить ей допрос, но в результате получил лишь короткое и равнодушное: "Все в порядке". Слава Мерлину, после этого происшествия Моргана немного встряхнулась.
Профессор шел по коридору в Большой зал, размышляя над тем, как не вовремя Дамблдор уехал по делам, говорить о Моргане с Миневрой Макгонагал было по меньшей мере бессмысленно. Перед дверьми в зал скопилась небольшая пробка. Снейп, благодаря своему росту, легко разглядел ее причину. Посреди толпы стояли Моргана и семикурсник из Слизерина.
- ... ты просто боишься! - выкрикнул парень. В ответ на эти слова Моргана откинула голову назад и рассмеялась коротким холодным смехом.
- Да, боюсь. - Сказала она, резко оборвав смех. - Но не тебя. И я могу бороться со своим страхом. А вот ты не умеешь бояться и потому уязвим. - Губы девушки презрительно искривились.
- Ты ... - Слизеринец подобрал такой эпитет, которым даже в чисто мужских компаниях пользуются лишь в крайних случаях. А уж говорить это девушке... Снейп поморщился и начал пробираться к центру событий, решив вмешаться, пока парень еще жив. Хотя если Моргана сотрет его в порошок за такие слова, профессор не осудит ее.
Но Моргана и не думала испепелять хама. Она лишь усмехнулась в ответ на оскорбление и вытянула руку, останавливая готовых броситься в бой гриффиндорцев.
- Ты не прав, Диксон. Это слишком мягкое определение. Я гораздо хуже. А теперь дай пройти. - С этими словами девушка, аккуратно обошла парня и направилась к дверям. Но слизеринец, исчерпав все словесные доводы схватился за волшебную палочку.
- Flippendo! - Золотистый луч разрезал пространство в сантиметре от головы девушки. А потом у Диксона словно выдернули пол из-под ног и он неуклюже сел на задницу. Его палочка отлетела в сторону. Моргана стояла, чуть подняв руку, на кончиках пальцев которой опасно поблескивали бирюзовые искры. Снейп слишком хорошо знал характер гриффиндорки, чтобы поверить яростному сверканию глаз, но его настораживал тот факт, что он не мог вспомнить, какое же заклинание дает бирюзовый свет.
- Даже не думай. - Почти прошипела девушка, когда Диксон потянулся за своей палочкой. Парень послушался. Моргана опустила руку, стряхивая искры в пол. - Так-то лучше. - Холодные глаза обшарили толпу и остановились на Снейпе. - Добрый вечер, профессор.
Моргана ощутимо расслабилась и наклонилась за своей сумкой, которая лежала на полу у ее ног. Снейп вышел в круг.
- Минус тридцать баллов Слизерину, Диксон. И советую не строить планов на вечер. Он вас не задел, мисс Лоресс?
- Нет, сер. - Девушка поправила сползшую с плеч мантию. Что-то, сверкнув, упало на пол. Профессор, опередив Моргану, наклонился и поднял это. Маленькая серебренная брошь, на которой в смертельном поединке сплелись змея и минотавр. Снейпу понадобилась вся его выдержка, чтобы просто протянуть ее гриффиндорке, и не выдать эмоций, охвативших его при виде кусочка металла. Он хорошо знал эту брошь, сотни раз видел как Люциус Малфой застегивает ею ворот своего плаща. Еще раз взглянув на Моргану, профессор развернулся и пошел прочь. Ужин отменялся. Сейчас были дела поважнее. И если этот... этот...ублюдок...
|
Великобритания, 28.04.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
