Северус никак не мог заснуть. Этот дом был слишком тихим и уютным, не таким как привык профессор. В его собственном жилище все было подчиненно классическому чопорному стилю. А здесь все было… слишком мягким и пушистым. Снизу раздался слабый звук. Профессор сел на постели. Он был на девяносто девять процентов уверен, что это Келла, но обрадовался предлогу отложить процесс засыпания на потом. Он встал со своего роскошного ложа, надел брюки и спустился вниз. Мягкий длинный ворс ковра приятно щекотал босые ступни. В этом доме не было холодных, гладких поверхностей, не было острых углов, не было ничего, что могло бы помешать человеку рас-слабиться. Келла лежала на круглом диване в гостиной, глядя в потолок. В мягком полумраке ее лицо слегка свети-лось. Короткие волосы разметались по шелковой поверхности. Женщина играла с ними. Ее рука слегка поглажи-вала лоб, потом пальцы зарывались в густые пряди, расчесывая их, приподнимали, а затем отпускали, позволяя снова упасть на диван. В комнате витал сигаретный дым, а рядом с диваном стояла пепельница, полная окурков. — Не спится? — Голос женщины звучал приглушенно. — Да. А вы и вчера полуночничали. — Профессор вошел в комнату и присел на диван рядом с головой Кел-лы. — Я никогда не сплю в Париже. Не люблю этот город. Он создан для смерти. — Большинство людей с вами не согласятся. — Я знаю. — Рука Келлы продолжала движение, а светлые глаза смотрели в никуда. Но они не были здесь два века назад. Они не видели, как опускается нож гильотины, не вдыхали смрад разлагающихся тел, не гуляли по кладбищу Невинных, не бывали в Катакомбах. — Стены черепов и костей. — Снейп кивнул. — Неизгладимое впечатление. Я был там десять лет назад. А по-том здорово напился. Мы все здорово напились в тот вечер. Даже Люциуса проняло. Но мне кажется, что вы не любите Париж по другой причине. — Профессор чуть наклонился, опираясь руками по обе стороны от головы бессмертной. — Верно. Здесь состоялась моя первая дуэль. — Келла замолчала. Казалось она не скажет больше ни слова. Но через некоторое время она заговорила еще тише, чем раньше. Она рассказывала скорее самой себе, чем Сней-пу. — Это было через полгода после исчезновения Доминика. Ожидание, наследство, бесконечные соболезнова-ния. Я хотела отвлечься и считала, что Париж лучшее место для этого. В первую же ночь здесь в мой дом забра-лись. Их было двое: обычный человек и бессмертный. Бессмертному нужна была моя голова. Но сначала они хо-тели поразвлечься. Они думали, что я беспомощна. Я убила их обоих. Впервые в жизни я кого-то убила. А потом я забилась в дальний угол кровати и ждала рассвета. Мне казалось, что вся комната залита их кровью. Утром вер-нулся Рамас — мой слуга-индиец. Ему не надо было ничего объяснять. Мы уехали в тот же день. С тех пор я при-езжаю в Париж на два-три дня и никогда не ложусь здесь спать. Келла встряхнулась. Светлые глаза приобрели наконец осмысленное выражение. — Это просто прошлое, которое никак не желает уходить. — Женщина улыбнулась чуть грустной улыбкой. Ее ладонь ласково дотронулась до щеки профессора. Северус наклонился. Его губы мягко коснулись щеки жен-щины. Келла чуть повернула голову… — Это ни к чему не приведет. — Два чуть хрипловатых, немного сбивчивых после поцелуя голоса прозвуча-ли одновременно в дымной тишине гостиной. — Мы не сможем стать ими. — Длинные ресницы Келлы слегка дрогнули. — Но попробовать стоило. — Улыбнулся Северус. — Стоило. — Согласилась женщина, плавно перетекая в сидячее положение. Внезапно ее серые глаза заиск-рились весельем. — Где вы научились так целоваться? Уж явно не в школе? — У Вольдеморта. — Усмехнулся Снейп. Келла скользнула оценивающим взглядом по худощавой фигуре профессора. Глаза остановились на уродливой татуировке на левом предплечье. Тонкие пальцы женщины, удиви-тельно мягкие и нежные для человека, который каждый день упражняется с тяжелым мечом, осторожно обвели рисунок. — Какая горячая. — Голос Келлы был едва слышен. Она заворожено смотрела на оскаленный череп, словно не в силах отвести взгляд. — Его Метка. Несколько часов назад он позвал… — Вас? — Всех Упивающихся Смертью. Но мне туда больше нет дороги. — Вы любили его? — Нет. — А он вас? — Вряд ли. — Взгляд Северуса соскользнул в пространство. Темные глаза на мгновение потухли. — Я не ду-маю, что он умеет любить. — Это неправда. На свете не существует человека, который бы никогда и никого не любил. Даже самые страшные убийцы и тираны, ненавидящие все и вся, хранят в своих сердцах светлые детские воспоминания о ма-терях, о соседских девочка, о домашних питомцах. — Расскажите мне про Доминика. — Попросил Северус. Келла улыбнулась и, гибко наклонившись, выудила из-под дивана новую пачку сигарет. Зажигалки там естественно не оказалось. Северус снова зажег сигарету маги-ей. Женщина с удовольствием затянулась. — Он был странным человеком. Некоторые считали его отпетым негодяем, некоторые боготворили. — Келла обняла руками колени и стала похожа на маленькую девочку (если не обращать внимания на сигарету в руке). — Он спас мне жизнь, он десять лет защищал меня, заботился обо мне, а потом исчез, не оставив даже записки. Мо-жет быть его убили. Но почему-то мне в это не верится. На момент нашего знакомства ему было около ста. Но он никогда не говори о своем прошлом, как будто для него существовало лишь настоящее и будущее. Он был очень умным человеком, но иногда вел себя, как избалованный мальчишка — этакий Питер Пен, хулиган и задира. А иногда… У него были потрясающие глаза, сине-серые, яркие, лучистые и невероятно холодные. Люди нашего полка готовы были спуститься за ним в Преисподнею. А мне периодически хотелось голыми руками оторвать ему голову. Пару раз я даже попробовала. — Келла усмехнулась. — Смежу было. Доминик был очень сильным. Он меня мог на одной руке поднять. — Вы любили его? — Да. — И любите до сих пор. — Это была скорее констатация факта, чем вопрос, но Келла все же ответила: — Не знаю. Но я хочу вновь увидеть его. В первые месяцы после его исчезновения я постоянно смотрела на дорогу, постоянно вслушивалась в шаги, постоянно ожидала его появления. — “Дьявол или ангел, птица или зверь, Вернись! Я оставлю открытым окно И незапертой дверь! Смерть или Спасенье, Свет ты или Тьма, если не вернешься, Я впервые узнаю, как сходят с ума…” — Именно так. — Келла потянулась за новой сигаретой. — Следующая ваша смерть будет от рака легких. — Снейп щелкнул пальцами, поджигая табак. — Не-а. Для этого надо мне надо не умирать лет десять. После смерти организм обновляется. Правда на это уходит чертова прорва энергии. Обычно при этом сжигаются все запасы тела. Именно по этому вы никогда не увидите толстого бессмертного. — Келла усмехнулась. Повисло недолгое молчание. — А это страшно? — Внезапно спросил профессор. — Умирать? Не знаю. — Келла затушила сигарету. — Это ведь ненастоящие смерти. Просто миг темноты. Да и потом: ко всему привыкаешь. Хотя по началу все равно тяжело. Знаете, большинство бессмертных считает, что хуже всего переносится вторая смерть. Первую из-за шока обычно не запоминают или помнят отрывками. А вто-рая… Она самая кошмарная еще и потому, что обычно бывает самоубийством. — И у вас тоже? Келла кивнула: — Я имела глупость вскрыть себе вены. Это сама по себе медленная и мучительная смерть. Так потом телу требуется какое-то время, чтобы восстановить запас крови, а процесс отмирания тканей никто не отменял. Больно потом, лучше не вспоминать. Взгляд профессора скользнул по рукам женщины. Там на тонких запястьях бились синие жилки. Ни шра-мов, ни отметин. Отметина есть только одна — на шее Келлы, отметина от самой первой раны. У профессора не хватило духу спросить, как это случилось. /Огромный вороной конь несется между деревьев. Он весь в мыле, в пене, в крови. Красные тяжелые капли стекают по крутой шее на землю. Конь обезумел от резкого металлического запаха. На нем нет ни седла, ни уздечки. Каким чудом на его черной блестящей и чертовски скользкой от пота спине удерживается девушка-подросток неизвестно. Она уже теряет сознание, но из порезов на руках все еще сильными толчками вырыва-ется алая влага жизни. Конь резко встала перед небольшим лесным ручьем и поднялся на дыбы. Девушка соскользнула с него. Хо-лодная вода заботливо подставляет журчащие струи под легкое тело. Она мягко облизывает бледное лицо, треплет длинные черные волосы, касается посеревших губ, стараясь привести в сознание юного глупого челове-ка. Но уже поздно: глаза девушки уже остекленели. Но кровь все еще идет. И ручей уносит ее, не позволяя при-стать, засохнуть на безвольном теле. Постепенно солнце скатывается за горизонт. Последние отблески заката гладят заострившиеся черты юной самоубийцы. Где-то далеко слышаться голоса людей. Слышится звон копыт. Уже в сумерках, при свете факелов, к ручью выезжают несколько всадников. — Вот она! Слава Богу! — Один из них спрыгивает на землю, не дожидаясь, когда остановится его боль-шой белый, как снег, жеребец. Он заходит в воду, не обращая внимания на промокшую одежду, и осторожно поднимает на руки безвольное тело. — Что с ней? — К нему всадник ловко подхватывает брошенный повод. — Перерезала себе вены. Вот дура! Ничего, выкарабкается. Поваляется пару дней в лихорадке, авось моз-гов прибавится. — Несмотря на злые слова, мужчина очень нежно опускает девушку на сухую осеннюю траву. — Дайте одеяло. Лучше, если она будет в тепле. — Бережно укутав безвольное тело, он вскакивает на своего коня. Один из его спутников передает ему драгоценный сверток. — Полковник, когда она очнется, пусть падре поговорит с ней о грехе самоубийства. — Посмотрим. — Серые глаза внимательно изучают мертвенно-бледное лицо. Доминик трогает повод. Конь рысью устремляется к лагерю. Келла два дня проведет в лихорадке, вызванной болью. Ее тело непривыкшее еще к смерти и воскрешению, почти предаст свою хозяйку. Все это время рядом с ее постелью будет сидеть Доминик Траут. Никто и нико-гда не расскажет девушке об этом. / — А вы разве не знали, что не можете умереть таким образом? — Узнала. — Фыркнула Келла. — Потом мне Доминик популярно объяснил, как не надо кончать с собой. И добавил, что если уж мне очень приспичит, он готов помочь. Который сейчас час? — Почти три. Вам бы надо поспать. А то заснете за рулем. Могу предложить хорошее зелье и постеречь ваш сон. Келла покачала головой: — Я завтра на пароме посплю. — Вы думаете Абдула уладит до завтра все вопросы. — Один ужин вы мне уже проспорили. — Вкрадчиво сказал женщина. В серых глазах зажглось лукавство. — Хотите, поспорим еще на один? — Нет уж, спасибо. Я лучше вас так приглашу. Когда все это закончится. — Договорились. Идите спать. Северус подчинился. А Келла снова растянулась на диване, как большая кошка.
* * *
— Что-нибудь случилось? — Спросил Снейп. Келла, до этого безучастно смотревшая в пространство, от-влеклась от своих грез и подняла голову с о сцепленных пальцев. Она так и не притронулась к еде. — Мне тревожно. — Серые глаза женщины смотрели в пустоту. — Слишком легко нас пропустили. Слишком легко. — Это хорошо. — Заметил Блек. — Это плохо. Очень плохо. — Келла нетерпеливо оттолкнула тарелку. — У меня мерзкое ощущение, что мы едим прямо в ловушку! Долго нам еще ехать? — Часов восемь-десять, я думаю. — Ответил Снейп. — Все поели? Тогда поехали. — Келла резко встала, едва не уронив стул. — Я хочу добраться до Хогвартса, пока не наступила ночь. Когда садились в машину, Келла демонстративно переложила Деймос из багажника на пол у своего сиде-ния. Это была бесполезная предосторожность. Как Келла обнаружила преграждающий дорогу барьер, не понял никто — ни те, кто подстроил ловушку, ни ее спутники. Просто внезапно она ударила по тормозам и убрала руки от руля, даже не попытавшись выровнять пошедшую юзом машину. В любой другой ситуации это было бы самоубийством, но сейчас потерявший управ-ление автомобиль съехал в кювет, миную невидимую стену. Это спасло его пассажиров от травм и увечий. Келла выпрыгнула из машины, не ожидаясь остановки. Вторым опомнился Снейп. — Блек, превращайся! Живо! Поттер, ни шагу наружу! — Маг открыл дверцу и оказался лицом к лицу с не-сколькими людьми в сине-черных плащах. — Авроры, мать твою! Боя фактически не было. Авроров было слишком много. Келлу просто оглушили. С волшебниками про-блем было больше. Но вскоре Снейп, Блек и Гарри лежали на земле, сраженные сильными заклинаниями. — Чисто! — Доложил один из авроров старшему в группе. — Кажется нам всем светит повышение: это Блек. — Он нагой перевернул оглушенного анимага. Командир наклонился. — Ты прав. Через четыре дня вернется министр и у дементоров будет пир. Надо отвести его в Азкабан. — А с остальными что делать? — Туда же. За укрывательство и пособничество. — Но сер, это Гарри Поттер. — А для него, думаешь, закон не писан? В Азкабан. И не забудьте их волшебные палочки. Они понадобятся для суда. — У женщины нет палочки, сер. — Молодой аврор недоуменно посмотрел на командира. — Только меч. Вот этот. — Он поднял Деймос и попробовал пальцем остроту. Зря. Благородное оружие было очень острым. Лезвие окрасилось кровью. И аврорам показалось, что меч облизнулся от удовольствия. — Дай-ка сюда. — Седая женщина осторожно перехватила Деймос за рукоять и направила а него палочку. Яркое злое синее пламя заискрилось на солнце. — Ничего себе! Да в нем больше магии, чем в некоторых палоч-ках! Заклятие нетеряемости, заклятие неразрушимости, заклятие самозатачивания и еще столько всего, что я не могу определить. А это еще что? — Женщина направила палочку на Келлу. Силуэт бессмертной тоже полыхнул синим.
1. Добавлено: 28.07.09 Автор: blue-crystall Вызов:Последнее сражение Северуса Снейпа Юбилейный вызов ко дню рождения Альманаха "Тупик Прядильщиков" Срок вызова:до 21 августа 2009 Пейринг: СС/НЖП и др. Рейтинг: без ограничений Жанр: на выбор - Drama, Action/Adventure, Romance, AU Тип: гет Размер: мини/миди/макси Фиков написано: 4
Великобритания, 29.04.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
