Взрыв Мне долго не удавалось заснуть. Я ворочалась и вспоминала детали своего сна, но помнила лишь ощущения. Еще вчера казалось, что я видела быстро сменяющиеся картинки, а сейчас... Ощущения, чувства, эмоции... и все! Такой вот парадокс. Приходилось делать вывод, что жизнь должна получиться весьма интересной.
К рассвету удалось задремать. Завтрак я нагло прогуляла, не обращая внимания на позывы желудка.
Девочки вернулись и передали, что Флитвик просил зайти к нему через часик. Пришлось разодрать слипающиеся веки и выползти из-под одеяла. Никогда не понимала, почему температуру в спальне поддерживают круглогодично на такой низкой отметке. По коже побежали мурашки, а я – быстро под горячий душ.
Мозг приобрел способность мыслить. Получалось, что сегодняшняя тренировка должна будет проходить в кабинете Флитвика или у чародея.
Я поднялась к декану Райвенкло и поскреблась в дверь.
- Да-да! Войдите! – донесся звонкий, жизнерадостный голос профессора.
Я проскользнула внутрь. Осмотрелась. Снейпа не было видно.
- И так, я предлагаю заняться многоуровневым волшебством! – радостно объявил Флитвик.
Я не разделила его энтузиазма и предупредительно сморщилась:
- Я думала заняться этим на старших курсах, - вспомнила муки самолевитации, которые так ни к чему и не привели. Мечта осталась, а попытки одолеть заклинание становились все реже и реже.
- Не беспокойтесь. Мы начнем с простейших слияний.
Флитвика невозможно было в чем-либо переубедить. Если решил меня измучить, то не отступится ни на шаг.
Прозанимавшись впустую четыре драгоценных часа, я смогла улизнуть из кабинета. Решила пройтись короткой дорогой. Не зря же составляла карту и разведывала закоулки. Ни кого не хотела видеть и ни с кем разговаривать. А на главных лестницах Хогвартса невозможно было пройти незамеченной.
Я свернула в неприметный тускло освещенный уютный коридорчик. Отодвинула картину в странной раме. Именно из-за этой рамы я и нашла потайную лесенку в подземелья. А точнее, из-за ее отсутствия. Картина, изображавшая мужчину в голубой пижаме, уютно устроившегося на голом камне в позе лотоса, парила в воздухе на расстоянии пальца от стены. Неровные пожелтевшие края холста не были заключены в раму. В первый раз мои руки сами потянулись к картине. Я не успела дотронуться до холста, как что-то щелкнуло и она отъехала.
Хотела уже ступить на лесенку, как человек в пижаме резко открыл глаза и монотонно пробасил:
- Расслабь живот, закрой глаза, найди ось. Как только почувствуешь холод на кончиках пальцев, оглядись и увидишь новый мир, - вдруг его взгляд стал осмысленным, а в голосе появилась интонация, - Только не открывай глаза! – это походило на крик шепотом, если такое возможно.
Я испугалась такой смены настроения персонажа картины и юркнула на тесную лесенку. Вышла из прохода через исчезающую плиту в стене подземелий, находившуюся между кабинетом и лабораторией Северуса. Но стоило мне приблизиться к дверям лаборатории, как около стены раздался хлопок. Меня откинуло назад и ударило спиной об стену, а потом кобчиком об пол.
Это только в американских блокбастерах после подобных полетов герои соображают, а еще быстро поднимаются на ноги и бросаются в бой. Я же супергероем не была и, наверное, несколько минут не могла дышать. Ребра горели синим пламенем. Ноги я сперва не чувствовала, а потом их свело судорогой. Все это время мои глаза были открыты, но я ничего не видела кроме черных точек.
Когда зрение восстановилось, я обнаружила, что вход в лабораторию взорван, а на мне лежит целый сантиметр серой пыли.
Я пошевелила пальцами. Руки были целы. Только вот подняться не смогла, даже на бок завалиться не получилось.
Из пыли начали возникать студенты, а затем и преподаватели зачем-то глупо открывавшие и закрывавшие рты.
Только когда ко мне подбежала разъяренная Минерва и продолжила разевать рот как рыба в аквариуме, я поняла, что оглохла. Мне вспомнилось слово «контузия», смысл которого я до конца не понимала и тогда не могла сказать точно, контузия ли у меня.
Макгоногалл поняла, что орать бесполезно, и провела поверхностный осмотр моего тела. Ее выражение лица мне ничего не говорило. Оно оставалось строго-каменным. Я закрыла глаза и попробовала сглотнуть. Я не слышала этого, но, скорее всего, я застонала, так как барабанные перепонки будто бы сдавили изнутри.
Подбежал Флитвик, который аккуратно ощупал мою спину и покачал головой. При этом он не прекращал спорить с профессором Макгоногалл.
Я чувствовала себя инвалидом и полной дурой.
Минерва поспешила за остальными преподавателями и директором школы в пролом в стене. Дамблдор лишь бросил в мою сторону быстрый взгляд.
Флитвик не отходил от меня до прихода мадам Помфри. Филч разогнал зевак. Профессор что-то быстро обговорил с медсестрой, направил свою палочку на меня.
Я открыла рот, но не услышала собственный крик. Спину что-то сковало железными клещами, а меня оторвало от земли. В принципе, я давно хотела, чтоб меня пролевитировали, но даже не предполагала, что это случится в таких обстоятельствах. Так меня бережно доставили в больничное крыло и опустили на койку. Коридоры замка были пусты.
Мне казалось, что взрыв мог быть лишь проделкой близнецов в отсутствии Северуса, но по напряженному лицу Флитвика я поняла, что он так не думал.
Я понятия не имела, зачем кому-то понадобилось взрывать лабораторию? Или попасть в нее. Там не было ничего интересного на мой взгляд. Ничего такого, что нельзя было утащить втихую во время занятий. Или я чего-то не знала? Если хорошенько подумать, то в начале прошедшей недели я предупреждала декана, что на выходных не буду занимать лабораторию, а воспользуюсь ей только во вторник...
Ко мне подбежала мадам Помфри и насильно влила в рот кислющего зелья. Не то чтоб оно было чрезмерно противным, я не хотела глотать. Каждый глоток отдавался меговзрывам в ушах. Что поделаешь, пришлось перетерпеть. Потом она закапала мне уши и потыкала палочкой в позвоночник.
Я старалась подняться, перевернуться, мне было ужасно неудобно лежать на больной спине. Я сопротивлялась до тех пор, пока мадам Помфри не наложила на меня обездвиживающее заклятие, предусмотрительно убрав мою палочку в прикраватную тумбу.
Спина не давала уснуть. После рассвета дверь в больничные покои приоткрылась (я поняла это по длинной полоске света, лизнувшей пол). Через минуту рядом со мной опустился Снейп и под недовольным взглядом медсестры снял сковывавшее тело заклинание. Я только хотела перевернуться, как отец снова направил на меня палочку. Я замерла и пожалела, что в таком положении меня перестала удерживать магия.
Он что-то сказал мадам, она кивнула и оставила нас наедине.
Северус коснулся пальцем своих губ, призывая молчать, пересел со стула на краешек кровати, аккуратно повернул мою голову набок.
Я почувствовала кончик его палочки там, где в голове пульсировало больше всего. Вроде бы ничего не произошло. Он повторил манипуляцию с другой стороны.
- Поппи хотела подождать с этим до утра, - расслышала я мягкий шепот профессора.
Я слышала! И чуть не заорала от радости, но в последний момент вспомнила его предупреждение и прикусила язык.
- Что ты видела? – это походило на дежурный вопрос.
Я отрицательно покачала головой и попробовала прочистить пересохшее горло. Все-таки пребывать в обездвиженном состояние было не слишком приятно. Даже взгляд в сторону не бросишь.
Расспрашивать декана о случившемся было бесполезно, так что я закрыла глаза и притворилась, что засыпаю.
- К вечеру спина пройдет, если не будешь двигаться.
Он аккуратно промокнул мне салфеткой лоб и пошел к мадам Помфри. До меня долетели ее возмущенные крики. Почему-то стало тепло на душе. Неужели в этом мире не всем было на меня наплевать?
Удалось заснуть только днем. Завтрак, принесенный эльфами в постель, я проигнорировала.
К моему удивлению, на обеде ко мне потянулась череда учеников, оставлявших на тумбе открытки с пожеланиями скорейшего выздоровления и сладости. Хил с Алис оставили меня только после прихода Флитвика.
Преподаватель чар рассказал, что студенты сообщили Макгоногалл, что будто бы я взорвала вход в лабораторию. Он сказал, что, конечно же, это было глупое предположение...
Но я расстроилась и постаралась побыстрее избавиться от его общества. Даже попросила никого к себе не пускать, но Байрон все-таки прорвался вечером после занятий.
Мне разрешили подняться с постели и самостоятельно добраться до туалета, но не отпустили к себе. Северус тоже не смог вытащить меня из больницы.
Ночью я проснулась, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд. Я приоткрыла глаза, но за пологом в темноте не смогла разобрать даже силуэт.
Мне стало страшно. Я позволила себе пошевелиться, только когда человек ушел.
Меня выписали только в четверг перед обедом. От нечего делать я сумела доделать все контрольные и потренировать необходимые заклинания. Хорошо хоть книги в больничное крыло проносить не запрещалось, а в местной комнате отдыха можно было колдовать в свое удовольствие.
Выйдя из заключения, я машинально приплелась ко входу на потайную лесенку. Человек на портрете был в глубоком трансе. Я хотела вернуться к лестнице и не пользоваться потайным ходом хотя бы сегодня, но стоило мне отвернуться как портрет отъехал в сторону, приглашая спуститься вниз. Я не стала пренебрегать гостеприимством.
В этот раз все прошло гладко. Стена лаборатории была в полном порядке, только вот пришлось дождаться слизеринцев, чтоб попасть в свою гостиную. Пароль на входе сменили.
В спальне меня встретил Марвин радостным прыжком мне на шею с вешалки. Больше никого в спальне не было. Читать или что-то учить не хотелось, так что я облачилась в пижаму, встала перед кроватью, расслабила живот. Почему-то дышать в таком положении было тяжело, да и живот вроде расслабила, а проходила секунда, и он мне снова казался напряженным как бы изнутри, еще глубже. Я решила на досуге расспросить портрет о своих ощущениях. Холода на кончиках пальцев я не почувствовала, так что с чистой совестью увалилась на кровать чесать поплотневшего Марвина.
|
Великобритания, 05.05.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
