СОДЕРЖАНИЕ:

»Статистика:

Фанфикшн » AU (13) » Resurgam

---

Глава 7 часть 1.

В небольшой гостиной Абигайль Тоттенхэм ждала гостей. Точнее - гостя. Муж ее крестницы, представитель одной из наиболее богатых и родовитых семей магического Британского сообщества – Люциус Малфой, испросил у нее разрешения нанести визит к ним на Сент. Джонс Вуд. Несколькими днями раньше она с внучкой встретилась с Малфоями в Гринготсе. У Абигайль не было причин огорчать крестницу нежеланием общаться с ее семьей. Тем более что Цисси была в положении и явно счастлива своими семейными отношениями. Откуда взялась неприязнь в отношении к ее мужу, можно было только догадываться: Малфои относились к той части общества, с которой как Тоттенхэмы, так и Ризергамы почти не пересекались. Всякое Общество, из кого бы оно ни состояло, где бы ни образовалось, представляет собой некое множество множеств, непременно и причудливо взаимопроникающих друг в друга. Законы, по которым в Обществе кто-то против кого-то дружит, и кто-то за кого-то враждует можно сформулировать с помощью высшей математики, физики, социологии, или истории. Но, ни одна из этих замечательных дисциплин не может наверняка сказать, как поведет себя отдельно взятая единица из Общества, и уж, тем более, как могут складываться, или вычитаться взаимоотношения между этими единицами. В свое время мама и бабушка заставляли Абигайль изучать историю и родословную Семейств Магической Британии, историю Родовой Магии, даже Peerage*. Своих детей, а теперь и внуков, она этой ерундой не мучила. Но иногда рассказывала, когда-то зазубренное, прочно засело в голове, и было местами интересно и назидательно. История рода Малфоев могла быть поучительной, даже интересной, но никак не была приятной. А после того, как представители этого семейства открыто и всерьез увлеклись «новыми идеями», скорее всего и возникла та самая неприязнь, которая мешала ей в общении с крестницей. Цисси Блэк занимала особое место в жизни Абигайль Тоттенхэм. Трудно сейчас припомнить, что заставило тогда Абигайль согласиться на просьбу Друэллы Блэк. Отношений с Блэками у мужа и свекра Абигайль были исключительно деловые. Очень давно и недолго их связывал совместный бизнес, после чего произошла какая-то некрасивая история, и отношения совсем разладились. В дела семьи Тоттенхэмов Абигайль не вмешивалась, в этом не было необходимости. После смерти мужа она и вовсе потеряла с Тоттенхэмами всякую связь. Можно сказать, что от замужества и десяти лет жизни в доме Тоттенхэмов у нее осталось двое детей и крестница Нарцисса Блэк. Родственники мужа с радостью приняли ее решение вернуться домой, а отказ ото всех притязаний на что-либо, связанное с Тотенхэмами позволил ей по праву считать и сына и дочь Ризергамами. Абигайль устало прикрыла глаза. Не стоило, ох не стоило сейчас вспоминать всего этого перед визитом совершенно незнакомого ей человека! Она почувствовала себя совсем старой, разбитой и беспомощной оттого, что не может сосредоточиться, взять себя в руки и не отвлекаться от конкретной задачи – визита гостя. Но настойчивые воспоминания, словно почувствовав ее слабость, мощно и безжалостно ворвались в голову, лишая способности сопротивляться. *** - Мама, напрасно ты так переживаешь. Нас – трое взрослых волшебников. Мы с Эссой вполне благоразумные дамы. Не забывай также и о Стивене. К тому же с нами будет Эрик. А тем, с кем рядом находится наш Эрик, нечего бояться в подлунном мире, ты сама говорила, помнишь? - весело щебетала дочь. - Оставь, Бэкки! Вы с Эссой - те еще волшебницы! На уме одни сплетни да наряды. Если бы я не занималась образованием ваших детей, то и у них в голове были бы только путешествия, созерцание прекрасного, салонные чаепития и прочая ерунда! А от твоего Стивена пользы, как от чертополоха – сена! - Мама! – от возмущения Ребекка не только повысила голос, но и топнула ножкой. – Тебя послушать, так мы все никчемные и безмозглые! Все, кроме братца, Эрика и Рины. - Слишком эмоционально – следовательно, необъективно! – Абигайль с укором посмотрела на дочь. – Ты возмущаешься потому, что чувствуешь мою правоту! Никогда не считала тебя дурой, ты это прекрасно знаешь. Просто я не могу понять, как можно так бездарно, никчемно растрачивать свои таланты и способности на совершенно «непроизводительный» вздор. - Так, по-твоему – жить с удовольствием, в любви, согласии, окружая себя приятными занятиями и милыми людьми – это вздор? Ты считаешь, нам всем нужно заниматься бизнесом, политикой и прочей грязью? Мы с Эссой занимаемся благотворительностью. Разве этого не достаточно, чтобы не считать нас бездельницами? - Дорогая, - как можно спокойнее заговорила Абигайль, - ты просто не хочешь признать, что ваши «занятия» - это, в сущности, великосветская праздность. - Отчего же не хочу? Я, как раз, признаю. Именно праздность. Чем это плохо? Когда ты уверена, что намного одареннее, красивее, богаче, знатнее, многих? Почему не жить в свое удовольствие, никому не мешая? Если кому-то чего-то в жизни не хватает, кого-то что-то не устраивает – пусть их! Пусть бесятся, завидуют, придумывают себе разные игры, занятия. Лучше быть праздным сибаритом, добрым меценатом, благотворителем, чем постоянно бороться неизвестно с чем, непонятно зачем. При этом обычно ненавидят всех, а себя – больше остальных, так как не могут справиться с ненавистью и завистью! Невестка легкомысленна, посредственна? Пусть! Зато брат от нее без ума! И Эрик у них красив, умен и талантлив! Мой муж не блещет достоинствами – это верно. Его палочка знает только Lumos и Nox! И этого ему достаточно, так как есть я, ты, все остальные, эльфы, наконец. Когда родилась Агнесс, он постарался и осыпал меня цветами. Пусть из моей спальни три дня не выветривался запах скипидара, но он СТАРАЛСЯ, и я была счастлива. На рождение Регины он подарил мне соловья, чей вокал был похож на крики мандрагоры. Но я радовалась, потому, что он хотел меня удивить. А какие девочки у нас получились!!! Даже если это и праздность, то никак не вздор! Скажите мне, Абигайль Тоттенхэм – Regina дома Ризергамов, разве не этого Вы от меня хотели, не к этому готовили? Когда ты, мама, против воли бабушки, выходила замуж за отца, разве не этого ожидала от своих детей? Решившись на это замужество, ты определила судьбу всей семьи. Можно подумать, мы с братцем не читали всех этих фамильных бредней, всех этих безумных фолиантов! Вы ведь нам ничего не запрещали – все для всех! Демократия и лояльность в древней чистокровной семье с вековыми традициями. Бабушка Рогнеда сразу хотела сложить с себя бремя Регины, когда поняла, что ты станешь менять законы дома. Мне говорили, что тебе удалось упросить ее не делать этого, хотя бы до рождения первенца. И теперь ты упрекаешь меня в том, что мы живем по тем законам, которые ты для нас сочинила? - Не забывайтесь, молодая леди! – спокойно, но опасно четко сказала Абигайль. – Уж не хочешь ли ты сказать, что это по моему плану, или законам, как ты выразилась, ты и твоя невестка выглядите и ведете себя, как алмазные курочки? Или, может быть, я сподвигла твоего пустоголового братца искать себе жену за границей? Может быть и идеями «чистой крови» его увлекла тоже я? Отчего же ты мне не возражаешь? Отчего молчишь? Дочь действительно молчала. «Выпустив пар», Абигайль досадливо поморщилась. Неуместная вспышка раздражения не может привести ни к пониманию, ни к решению вопроса. В их с дочерью споре не может быть ни правых, ни виноватых. Просто у каждого своя правда. Хорошо, хоть сторона у них у всех пока одна - семья. Но, надолго ли это? Женщина устало потерла виски, прикрыла глаза, замерла, собираясь с мыслями: «В любом случае, видимо, пришло время поговорить с детьми, и, пожалуй, с Эриком». - Не стоит сейчас устраивать судилище и побоище, вооружившись только обидами, дорогая. – Сказала Абигайль, постаравшись, чтобы голос ее звучал примирительно и доброжелательно. Нам с тобой проще и естественнее жить и радоваться общему, чем терзаться и гибнуть от частностей. Очевидно, пришло время серьезно поговорить, о многом подумать и многое решить. И сделаем мы все это вместе, семьей. Я думаю так! Ваш ход – молодая леди! - Ты – Регина, мама! Не только по законам семьи, но и по праву, – после минутного молчания произнесла дочь, склоняя голову. Я действительно убеждена в справедливости твоих слов. Нам надо поговорить, и я уверена, у нас все получится! У меня будет время подумать. Братцу этого не надо, он у нас и так – всегда готов сам себя перехитрить, - ехидно усмехнулась Ребекка. – Если его застигнуть врасплох – все будет правильнее и естественнее! И, пожалуй, я согласна с тобой, что мы поедем без Рины. Она еще мала, да и после их с Агнесс полетов, ей не мешает денька два полежать. Под твоим руководством, Юсси с нее глаз не спустит. *** Как давно это было… Прошло всего неполные три года, а Абигайль вспоминала свой последний разговор с дочерью, как событие давно минувших лет. За все это время, она ни разу не позволила себе ни слезинки. В проклятый всеми и всем страшный вечер она разом лишилась дочери, зятя, старшей внучки и невестки. Уехавшая в очередной развлекательный вояж семейная «команда путешественников» оставила маленькую Регину с бабушкой. Обычно такие «вечерушки» с внучкой очень радовали Абигайль. Рина была замечательным существом. Девочка, которой при рождении дали гордое «значительное» имя и вправду обещала стать настоящей Региной. Характер у нее был несколько вздорным, но это все объясняли тем, что она была младшей в семье. Абигайль надо было сразу насторожиться тогда, так как Рина не хотела отпускать мать, чего не бывало на памяти Абигайль ни разу. Ехать со всеми она не хотела, вовсе не потому, что была нездорова. Просто упрямо и сердито требовала, чтобы мать осталась. Кое-как промаявшись первый день, на второй Абигайль не выдержала и пообещала маленькой упрямице, что на уикенд они присоединяться к семье, прихватив с собой и дядю. То, что должно было успокоить ребенка, разозлило малышку еще сильнее. Она кричала, уговаривала, злилась, даже попыталась удрать сама, чего бабушка допустить никак не могла. Досадно было идти на поводу у нахального ребенка, но другого выхода не нашлось, и Абигайль с Региной на руках направилась к границе аппарационного барьера. Именно там их и поджидало горе. Эльфийка, которую семейство взяло с собой в путешествие, лежала на траве бесформенной темной кучкой. Не спуская Рину с рук, Абигайль кинулась к домовухе. Та слабо шевелила губами, таращила полные ужаса глаза, тянула изо всех сил слабеющие ручки и явно пыталась что-то сказать. Поддавшись секундной парализующей сознание панике, Абигайль уже было собралась крикнуть на эльфийку. Её опередила внучка. Непонятно, каким образом, девочка поняла, смысл этого беззвучного движения разбитых губ. - Бабушка, она говорит: «…Хозяин Эрик….». – дрожащим голосом прошептала девочка. – Это что значит? Что-то с Эриком? А мама….? Да скорее же, ба!!!! – тоненьким срывающимся голоском крикнула Рина. *** «The Daily Prophet» Friday, 1 July 1977 «Чудовищное по своей жестокости происшествие потрясло все магическое сообщество…. …Трагедия одной из древнейших семей магической Британии…. …Ужасная, нелепая смерть членов семей Ризергамов и Барксов, в том числе и младшей…. …Расследование возглавил Аластор Моуди…. …единственная родственница…Миссис Тоттенхэм…отказалась… …чудом уцелевший… …возникает вопрос…,…очевидно, считавший себя виновным…связано с новыми знакомствами и родом деятельности мистера Ризергама…,…избавиться, избрав весьма необычный способ… …что связывает ученицу школы Чародейства и Волшебства Хогвартс с семьей…, …кто эта …, … Альбус Дамблдор не пожелал…,…нашему корреспонденту не удалось выяснить… … что на самом деле произошло в графстве Корнуолл, в охотничьем домике, неподалеку от Мэрри Мейденс... … Почему молчит Министерство Магии?... «Guardian» Friday, 1 July 1977 «… Ужасное происшествие потрясло Корнуолл …» «… трупы двух молодых женщин, мужчины и ребенка…» «… личности не установлены…» «… в одном из старинных «охотничьих домиков»….» «… владелец понятия не имеет...» «…обезображены…, с особой жестокостью…, кровавое зрелище…, полиция…, происки террористов…, общественность обеспокоена…, под особый контроль…, все, кому что-либо известно…». *** Когда Абигайль переступила порог этой квартиры на Сент. Джонс Вуд, она еще толком не знала, как они будут жить дальше. Останутся ли здесь, покинут ли Англию. Предпочитала не думать, не останавливаться ни на размышления, ни на воспоминания. Она точно знала: остановиться – значит, потерять все и себя в первую очередь. Жизнь Эрика теперь была в безопасности. Но что это будет за жизнь? У мальчика был молодой и здоровый организм. Он выдержал и потерю крови и раны. Он умудрился не сломаться, не повредиться умом. Эрик повел себя как мужчина, как Ризергам. До последнего он защищал семью от обезумевшей дикой стаи разъяренных чудовищ, но… что мог сделать шестнадцатилетний мальчик, пусть даже наделенный уникальными способностями, против сильного и превосходящего по численности и сноровке врага. Только одно – выжить, и Эрик выжил. Неделю внук пролежал в реанимации Королевского госпиталя. Ежедневно ему делали переливание крови. Они занимали особую палату. В одной комнате стояла койка Эрика со всевозможными маггловскими приборами, штативами, флаконами, трубками. Рядом с ним постоянно щуря слезящиеся от недосыпа глаза, сидела Мисс Прайс. В другой комнате, похожей на маленькую гостиную старинного особнячка с камином, стояли столик и мягкая мебель. Третья комнатка, примыкающая к «палате» Эрика служила спальней Абигайль и Рине. Неделю магглы и волшебники боролись за жизнь ее внука. Сразу же их нашел Ричард. Абигайль ничего не спросила, ничего не сказала сыну, когда он появился. Она только оглядела его с головы до ног, отметив пенно седые волосы и землистый цвет лица. Не спрашивая ничего у матери, Ричард подошел к койке сына, долго вглядывался, затем спросил у матери: «Я могу быть хоть для чего-то полезен?». Абигайль не ответила, только молча, кивнула, затем завернув рукав мантии. Сын понял. Теперь они поочередно давали кровь для переливания, а затем, молча, механически, не глядя не разбираясь, принимали калорийную пищу и пили-пили-пили кроветроврящее зелье. Варили зелья в Мунго. Доставлял их Альбус, разыскавший их почти на две недели раньше, чем аврорат. Дважды с Дамблдором приходила Друэлла Блэк и приносила какой-то фамильный восстанавливающий настой для Рины. Один раз даже была Цисси. Спустя четыре дня, Хвала Всем, Кто Им Помогал, Эрик пришел в себя. Его состояние уже не внушало опасений, оставалось только ждать следующего полнолуния. Теперь Абигайль больше тревожили внучка и сын. Лихорадка оставила Регину на следующий же день после того, как они попали в госпиталь. Очнувшись, девочка потребовала у бабушки, с тревогой смотрящей на нее, свою волшебную трубу. Абигайль, вместо вздоха облегчения, логичного в такой ситуации, внимательно следила за девочкой, взявшей слабой рукой свою любимую игрушку. «Трубочка-выручалочка», - смеялся над кузиной Эрик, называя ее «глупой белкой» с «глупой палкой». Девочка сползла с постели и со всей силы, на какую был способен вставший после горячки четырехлетний ребенок, шарахнула трубу об пол. В мелкие брызги разлетелись цветные стеклышки. «Ну, вот и все, Ба! Пусть уберут». *** Они не сразу поселились на Сент. Джонс Вуд. До этого были хлопоты, переезды с места на место. И всегда только Абигайль, Эрик, Юсси да мисс Прайс. Визит «дознавателей» во главе с Моуди как раз застал их на одной из съемных квартир. Это было очень хорошее место, и Абигайль тогда было решила там обосноваться. *** В передней раздался звонок и мисс Прайс, отложив пяльцы, направилась открывать. - Присцилла, - остановила ее Абигайль, - пожалуйста, предоставьте мне возможность самой открывать дверь. - Но, Абигайль, дорогая…! – мисс Прайс была явно шокирована и всем своим видом и голосом показывала свое отношение к происходящему. – Как можно? Это же совсем, просто совсем неприлично. Ну, пусть не я, пусть хотя бы это….. – дама явно силилась найти для эльфа подходящее слово из своего лексикона, - существо откроет дверь. - Присцилла Прайс! Я прошу Вас, вернитесь к Рине. Абигайль осторожно приблизилась к двери. Губы ее были плотно сжаты, пальцы сжимали палочку. Защита, установленная на ее дом может выдержать чей угодно визит. Сама она уже ничего не могла увидеть, страшнее того, что пережила. Так что страха или тревоги у нее не было. Она точно знала, что справится. Абигайль не размышляла над тем, что сказал ей Альбус в свой предыдущий визит, она просто приняла это к сведению. Было совершенно очевидно, что Директор Хогвартса и Верховный чародей Визенгамота не может не способствовать расследованию трагедии с ее семьей. В любом случае, приходилось быть признательной ему, хотя бы за то, что он терпеливо мягко и ненавязчиво просил ее согласиться на визит Моуди. Они были ей совершенно не нужны – эти расследования, дознания. Ничего не могло вернуть ей семью, а ее внукам – безмятежное детское счастье. Но она, признав правоту Дамблдора, уступила. Сейчас ей предстояло открыть дверь и впустить в дом чужих ненужных ей людей, которые едва ли представляют угрозу ее внукам, но явно способны досадить назойливой дотошностью и бестактным вниманием. Глубоко вздохнув, она резко открыла дверь. *** От присутствия двоих, внушительного вида мужчин в ее маленькой гостиной сразу стало так мало места, что Абигайль твердо решила подыскивать новое жилье. Она уже несколько раз устало кивала, давая понять Дамблдору, явно беспокоившемуся о происходящем больше, нежели она сама, что все в порядке. Женщина односложно и не слишком охотно ответила на все вопросы «циклопа», но тон ее, очевидно, сильно раздражал Аластора Моуди, чей голос становился все громче и резче, а интонации все более нетерпимыми. - Итак, Миссис Тоттенхэм, вы продолжаете настаивать, что Вам ничего не известно. - Именно так, сэр. - Я хотел бы знать, отчего вы не обратились в Мунго, а по Вашим же словам, находились в маггловской больнице? - Я решила, что так нужно поступить, сэр. - А у Вашего сына, какие соображения на этот счет? - Я об этом ничего не знаю. Мы не виделись с Ричардом с тех пор, как покинули госпиталь. А там, естественно, нам обоим было не до рассуждений. - То есть, Вы хотите сказать… - Я больше ничего не могу добавить к тому, что я уже сказала! И уж тем более не испытываю ни малейшего желания вести беседы на эту тему! – раздраженно прервала аврора волшебница. – Мистер Моуди! Наша с Вами беседа затянулась. Она пошла по новому кругу и совершенно потеряла смысл. Даже если бы Абигайль Тоттенхэм была дурно воспитана и не смотрела бы на собеседника во время разговора, она все равно «услышала», как вращается от негодования волшебный глаз «неистового» аврора. Он был настолько возмущен ее ответом, что все эмоции, слов, для которых он не находил, выражались его выпученными глазищами, открытым ртом и сжатыми кулаками. - Да что ты о себе возомнила, Абигайль Тоттенхэм!!? – взревел мужчина, когда наконец смог справиться со своей яростью. – Я что тут, по-твоему, цветочки пришел дарить и разговорчики разговаривать? Я тебе не Министр Магии, для которого счет в Гринготсе и родовое дерево на все вопросы отвечает. Я и не Альбус, для которого любимчики-студенты – сплошь вне подозрений! - Аластор! – тут же отреагировал Дамблдор, и тон его был вовсе не примирительный. - Мистер Моуди, вынуждена объявить Вам, что беседа в таком тоне продолжаться не может. – Резко заявила хозяйка дома одновременно жестом призывая Дамблдора не вмешиваться. – Мы всё обсудили, джентльмены и я прошу вас оставить мой дом. Состояние здоровья моих внуков требуют постоянного внимания. - Кстати, о внуках! – мгновенно оживился Моуди. Он, тут же, как хорошо дрессированный пес, переборол ярость, почуяв новый многообещающий след. – Я бы хотел побеседовать с Вашими внуками. Мне сказали, что они уже вполне оправились и способны отвечать на вопросы. - Вы не станете допрашивать детей…- голос Абигайль зазвенел такой нехорошей нотой, что глава Визенгамота, слыхавший в стенах суда много чего, невольно вздрогнул. Даже себе Альбус Дамблдор не мог точно сказать, отчего его так передернуло: от вопроса Аластора, или от голоса Абигайль. Только «неистовый» аврор совершенно не замечал происходящего, и ноздри его раздувались, и глаз блестел в предвкушении «торжества справедливости». - Я стану, Аби! Стану! И не надо на меня так смотреть! Тебе не удастся испепелить меня взглядом или заморочить голову бабскими трюками! Это серьезное дело! А ты мне тут на пару с Альбусом предлагаешь свои интеллигентско-педагогические «штучки»! – сверкнул волшебным глазом Моуди, весьма довольный своей речью. - Вы не поняли! – Хозяйка дома резко поднялась со своего места. Дамблдор, сидевший рядом с Абигайль, тоже поднялся, и теперь все трое стояли посреди маленькой гостиной. – Я не задавала Вам вопроса. – Голос Абигайль теперь был очень тих и спокоен. Казалось даже, что говорит совсем не эта дама, стоящая перед двумя джентльменами опустив руки, вздернув подбородок. Глаза хозяйки были «нехорошо» прищурены, и сквозь этот прищур свинцово поблескивали. - Ба? - детский голос, как высокий звук захлебнувшейся пассажем скрипки, больно «полоснул» по нервам и заставил вздрогнуть взрослых волшебников. девочка стояла на пороге гостиной и внимательно разглядывала присутствующих. Первым опомнился, конечно, Дамблдор, в ком директор школы мгновенно возобладал. - Мисс Ризергам, я полагаю? Альбус Дамблдор – к Вашим услугам, юная леди! – улыбнулся он, и Абигайль в который раз восхитилась способностью своего бывшего учителя молниеносно реагировать на ситуацию и чувствовать присутствие ребенка. - Да, сэр. Рада познакомиться, – серьезно ответила Регина, разглядывая незнакомца. Затем она перевела взгляд на Моуди и выжидательно уставилась на странного дядьку. - Так ты и есть Регина? – оживился аврор, но Абигайль опередила его дальнейшие инициативы. - Это и есть Регина Ризергам, моя внучка. А это, - указала она на аврора, - мистер Моуди, который забежал к нам на минутку, узнать, как наши дела. Но Мистер Моуди очень занятой человек и он уже уходит. Моуди в который раз за этот вечер задохнулся от слов волшебницы. Глаз его так свирепо сверкнул, что Абигайль решительно шагнула к девочке, готовясь защитить от всего на свете. Маленькая Рина, явно не понимая, что происходит между взрослыми, не могла не почувствовать тревогу бабушки, внимательный взгляд Дамблдора и странное поведение странного джентльмена. Она не боялась, рядом с бабушкой никогда не было страшно, просто этот сердитый глазастый тип на деревянной ноге ей не нравился. Регина вежливо, как учила Мисс Прайс, присела (улыбаться не стала, обойдется), и четко выговаривая слова, церемонно и внятно произнесла: «Рада была познакомиться, сэр» - и устремила на Моуди требовательный взгляд. Взрослые снова замерли от простой вежливой фразы ребенка. Моуди, открывший было рот, будто подавился словами, или враз забыл, что собирался делать. Девочка, глядевшая на него синими немигающими глазами, в которых не было страха, явно смущала его. Не была бы она четырехлетним ребенком, перенесшим тяжелое потрясение, можно было сказать, что взгляд ее был если не угрожающим, то явно предостерегающим. Так они все и застыли: Абигайль – метавшая «свинцовые» скорострельные взгляды на волшебников, Моуди – совершенно сбитый с толку и Дамблдор – тревожно следивший за нахмуренным ребенком. Наконец, взгляд Абигайль, брошенный в сторону Дамблдора призвал последнего к инициативе и он, зная возможности и характер своей бывшей ученицы, положил руку на плечо аврора. «Пожалуй, нам и правда пора, Аластор. Дамы, - он слегка поклонился Абигайль и ее внучке, - рад был вас повидать. Всего вам наилучшего – снова улыбнулся он девочке. Регина степенно кивнула волшебнику, который внушал ей доверие. Моуди, хмуро глянувший на Абигайль, перевел взгляд обоих своих глаз на девочку. Малышка продолжала буравить аврора своими невозможно синими глазищами. Непонятно отчего, ему стало неуютно и от этой синевы взгляда, и от нахмуренного лба, и от упрямо наклоненной головы. Беззвучно ругнувшись, он развернулся и заковылял к двери, так и не попрощавшись, Дамблдор, кивнул Абигайль и последовал за Моуди. На следующий день Абигайль Тоттенхэм с семьей покинули дом.

[К оглавлению] | [Следующая глава] Добавил: obstinatelass (05.05.09) | Автор: Becky_Sharp

Просмотров: 545 | Рейтинг: 0.0/0 | - Оценить - Отлично Хорошо Неплохо Плохо Ужасно

Всего комментариев: 0

Имя *:
Email *:
Код *: