Регина сидела у окна, слушала вечные непрерывные «правила хорошего тона» от Мисс Прайс и вяло пыталась сложить дурацкий паззл без магии. Получалось откровенно плохо. Стоило ей только отыскать нужный фрагментик, как он услужливо полз в нужное место. Регина злилась, возвращала его на место, но он снова, как разведчик в тылу врага, начинал ползучие перемещения. Девочка в сердцах шлепнула ладошкой по столу и тут же скривилась от тихого «приличного» голоса Мисс Прайс: «Это совершенно недопустимо, юная леди». – Четко и бесцветно проговорила женщина. - Регина, Вы не должны вымещать свое раздражение таким неподобающим способом. Ни одна воспитанная юная леди не может так выражать свои эмоции, - забубнила Мисс Прайс. Регина мысленно заткнула уши указательными пальцами и изобразила виноватую улыбку. «Интересно, - размышляла она, - если бы у меня уши были, как у Юсси, могла бы я сворачивать их в трубочку и не слышать этот бубнеж? Надо будет спросить у домовиков, как работают их уши, наверняка пригодится», - решила она и, успокоившись от верно обозначенного нового направления исследований, Регина принялась за свои недавние совсем невеселые размышления.
***
Огромный вестибюль Гринготса, мрачный и неприветливый сразу не понравился Регине. Стараясь не отдаляться от бабушки, она все же пыталась не выглядеть растерянной. Неприятно было бы ощутить себя испуганной малышкой, на которую сочувственно глядят бабушкины многочисленные знакомые, постоянно останавливающие их восклицаниями: «…Оооо, Абигайль (Мадам, Миссис Тоттенхэм…), какая неожиданность (приятная встреча, давненько…). Неспешные, холодно сдержанные, глуповато восторженные восклицания, фразы приветствия уже совсем рассердили Регину, когда одна особа от слов перешла к действиям и тошнотно-приторным голоском запричитала: «Абигайль, дорогая, а эта милая крошка и есть ваша будущая Регина? Какая прелестная! Возможно, со временем, она повзрослеет и приобретет подобающее величие, осанку, а пока….». Тощей рукой, похожей на жабью лапку, затянутую в перчатку, она потянулась к Регине, чтобы потрепать по щечке. «Противная какая! Вцепиться бы ей в буклечки, дернуть и негромко так, чтобы остальные не слышали, сказать что-нибудь «милое» о погоде…» - пронеслось в голове у Регины, но… Бабушка легко положила руку ей на плечо и спокойно проговорила: «Почему будущая? Совершенно настоящая. Позволь представить тебе, Матильда – Регина Ризергам, моя внучка». -Внучка!? Регина? Ах, Аби, как же так? Такая малышка - Регина? Не понимаю! - Не стоит так волноваться, Тильда, в нашем возрасте сильные эмоции не на пользу. Тем более тебе, ты всегда была впечатлительной, а теперь… Ну, скажи на милость, что такого сногсшибательного в том, что девочке дали имя Регина? Естественно, она с рождения – Регина. И ничего такого, что могло бы вызвать твои восклицания с заламыванием рук, я в этом факте не вижу. Дорогая, послушайся моего совета, обратись в Мунго, я слыхала, там целители и зельевары творят чудеса и …. помогают почти во всех случаях! Рада была тебя повидать и представить тебе мою девочку. Всего наилучшего, Матильда. «Вот это – ДА! Класс!!! А ведь она даже голоса не повысила» - восхищенно подумала Регина, - «а говорила так шелково, скользяще, как змееныш, который уползает с бревна, когда уходит солнышко». - Ба, здорово ты ее отшила! - Отшила? Что это, Регина? Я вовсе не против расширения твоего словарного запаса, но постарайся поточнее расспрашивать Эрика о смысле и возможных сферах применения того, что ты от него слышишь, договорились? - Да, мэм! Регина коротко кивнула, на ходу, как учила мисс Прайс, присела в почтительном неглубоком книксене. Получилось именно так, как надо и она макушкой почувствовала, как одобрительно улыбнулась Абигайль Тоттенхэм. Еще пару шагов Регина чувствовала себя почти сносно, но их опять остановили. - Абигайль! Как я рада Вас видеть! Регина решила больше не расстраиваться и даже не подняла глаз на новую бабушкину собеседницу, тем более что голос у той был спокойный, приятный и тихий. Остановившись, на положено приличном расстоянии, чтобы не отвлекать взрослых от беседы, она принялась развлекаться по-своему – разглядывать окружающих и мысленно превращать их в то, на что они были похожи. Вот уж, славное занятие – Регина могла развлекаться так часами и не уставала. Она принялась разглядывать гоблина, который что-то угрюмо нудел высокому волшебнику, стоявшему спиной около конторки. Гоблина представлять кем-то другим уж точно было неинтересно, и Регина решила заняться волшебником, стоящим спиной. «Интересно, какой он? И кто он, тоже интересно. Он не старый, стоит прямо, уверенно. Трость у него красивая, странная, наверное. Повернулся бы, что ли, сколько можно с гоблином разговаривать, и, о чем?» - уже сердито размышляла Регина. Еще бы, волшебник ломал ей всю игру. Смотреть-то больше было не на кого, всех остальных она уже мысленно превратила в кого надо, а этого – никак. «Хотя…А вот если придумать? Здорово!» - подумала она тут же. «Так, значит! Пусть он будет молодым, умным, раз так долго и спокойно говорит с гоблином. А тот, хоть и косит злобными глазками, но кивает уважительно. Значит волшебник или сильный, или богатый. На кого же он похож?». Незнакомец, видимо, закончил разговор и, сдержанно кивнув гоблину, повернулся. Регина крепко зажмурила глаза, она же еще не придумала. Мысли лихорадочно засуетились, перед глазами заскакали образы и… Точно! Есть! Единорог! Облегченно вздохнув, Регина опустила голову и открыла глаза. Она не торопилась посмотреть на волшебника. Она была уверена, он похож на Единорога. Девочка подняла взгляд на волшебника уверенно и без боязни, уверенная в том, что он встретит ее взгляд. И он встретил. Несколько мгновений они смотрели друг на друга через весь зал. На лице волшебника одно за другим сменились интерес, удивление, недоумение, растерянность, досада пока, наконец, странная решимость не сдвинула красивые брови. А в глазах Регины заметалась, заплескалась синяя густая паника, ощущение неотвратимо надвигающейся волны страха. «Что же это такое, как же так, почему? – бились гадкие вопросы в голове девочки. «Неужели он? Ведь он не мог там быть! Но и Эрик не мог ошибиться!» «Регина! Девочка, все в порядке?» - голос Абигайль был обеспокоенным и слегка раздосадованным. Нет, теперь точно не все в порядке, то есть совсем наоборот, все не в порядке. Регина была слишком занята, поэтому не слыхала, а когда услыхала, ответить уже не могла. - Регина???!!!! Абигайль, не отводя взгляда от внучки, положила руку ей на плечо и сказала: «Нарцисса, познакомься с моей внучкой. Регина, это моя крестница - Нарцисса Блэк, теперь леди Малфой». Произнося все это, Абигайль, нежно, но настойчиво притянула к себе девочку и развернула ее к своей собеседнице. Хотя руки бабушки почти невесомо лежали на плечах, тупая тяжесть раздавила слова, которые Регина не успела произнести даже в мыслях, и образ прекрасного серебристо-белого Единорога растворился, как и не было. Девочка подняла глаза на бабушкину собеседницу. Молодая дама была очень красивой. Даже сквозь плотную вязкую, почти непрозрачную толщу слёз, Регина поняла, что дама была счастлива. Возможно, чуть бледная, возможно, выражение лица чуть надменно, но смягчено тихой радостью, которую незнакомка, скорее всего, не демонстрировала при посторонних. Глаза ее искрились счастливыми всполохами, как язычки теплого уютного пламени в камине и, возможно, даже могли согреть своим живым уютным теплом. Даже синяя толща слез досады, застилавшая глаза Регины, не помешала разглядеть радостный свет глаз Нарциссы. Откуда-то издалека, из давно забытых времен легким ветром пронеслись воспоминания о чем-то домашнем, уютном, семейном. «Я знаю», - подумала Регина, - «такое же лицо было у какой-то там, чьей-то, кузины, чьей-то подруги, когда она, когда у неё…». Короче, волшебница была, как сказала бы жеманная Мисс Прайс «…в ожидании….». Регина не стала задумываться, откуда она это знает, но знала точно. «Ну, будем знакомы. Меня зовут Нарцисса. Надеюсь, мы станем друзьями. Ты можешь называть меня Цисси…» - она легко присела, и глаза Регины оказались прямо напротив глаз белокурой бабушкиной крестницы. Голос у нее был приятный и …. правильный. Слезы замерзли в глазах девочки, так и не выплеснувшись наружу. Вся эта тяжелая соленая лавина теперь, замерзнув, горько щипала и царапала глаза, леденила мысли. «Неправильно, неправильно, неправильно….» - звенели льдинками слова у нее в голове. А Нарцисса, внимательно посмотрев на Регину, мягко и как-то взросло улыбнулась, поднялась и, обернувшись куда-то в сторону, позвала: «Люциус!». Регине не нужно было ни оборачиваться, ни смотреть, ни гадать, кто подойдет к ним в следующую минуту. Совершенно точно она знала, подойдет он – Единорог. - Абигайль, Регина, знакомьтесь – это Люциус Малфой, мой супруг, и …моя семья. Малфой склонил голову, затем выпрямился, и, не глядя ни на кого конкретно и обращаясь ко всем сразу, церемонно произнес: «Я рад, наконец, познакомиться с Вами, Миссис Тоттенхэм. Надеюсь, теперь у Нарциссы больше не будет причин для печали». Ах, как говорил этот Люциус! Немного капризная, надменная манера придавала его речи ленивую небрежность. И вместе с тем то, что он говорил, выходило весомым, значительным и понятным. «Когда я привыкну, я ему позавидую, а потом научусь говорить также» - подумала Регина. А сейчас, она мысленно сосчитала до семи, чтобы медленно неторопливо, «с достоинством», как учила Прайс, поднять голову и взглянуть в глаза… Кому? Врагу, другу, чужому дядьке, постороннему типу из вереницы отдаленных и слегка приближенных бестолковых и равнодушных, чуть-чуть родственничков? Взрослые тем временем слушали, что говорила Нарцисса. А вот Регина ее не слышала и, Мерлин знает, откуда у нее эта уверенность, не вполне внимательно слушал и Люциус. Регина не просто знала, она это видела, потому, что уже на цифре «семь» она встретила внимательный взгляд волшебника. Серые, почти прозрачные глаза и глаза синие… Что-то произошло. Маленькая девочка и взрослый мужчина глядели в глаза друг другу. Несколько секунд два незнакомых волшебства, как в зеркале видели себя в глазах своего vis-a-vie. И снова, как несколько минут назад, на лице мужчины промелькнули одно за другим удивление, недоумение, растерянность, досада и, наконец, странная решимость. Волшебник отвел взгляд, собрался, и включился в беседу с женой и ее крестной. А еще спустя мгновение, воспользовавшись паузой в разговоре, повернулся в сторону Регины: «Раз я был представлен Вам, мисс Ризергам, хочу заверить Вас, что всегда рад быть Вам полезным. Люциус Малфой – к Вашим услугам!» - и он серьезно, «по-взрослому» склонился в почтительном поклоне перед маленькой волшебницей. - Благодарю Вас, Мистер Малфой. Я тоже рада нашему знакомству и признательна Вам за расположение. Церемонный поклон, присела, глаза вниз, голову вверх, смотреть в глаза, улыбка приветливая, вежливая, «с-ы-ы-ы-ы-ы-р на раз-два-три-четыре-пять». Она справилась. Регина и сама поняла, что у нее получилось, да и Абигайль, все еще обнимающая ее за плечи, ласково и одобрительно погладила. - Спасибо, Люциус. Еще раз наклонить голову, приседать не надо, улыбка – чуть теплее, «с-ы-ы-ы-р на раз-два-три, держать дольше». Абигайль и Нарцисса поспешили закончить свой прерванный разговор, о чем-то очень важном, связанном с младенцами. Все было обсуждено, проговорено, нужные пожелания сделаны, а советы даны. Все распрощались, Малфои покинули холл Гринготса, Абигайль и Регина отправились по своим делам. А потом были нудные разговоры бабушки с гоблином, потом с еще одним, потом нудная вагонетка в хранилище. И кто сказал, что аппарация – это плохо. Вот оно - плохо. Путь в хранилище – плохо. Крутится, летит и ничего интересного, только, кажется, что вся вывернешься наизнанку. А потом они с бабушкой все-таки вырвались оттуда. - Ну, как тебе Малфои? - А почему ты не спросишь, как мне Гринготс, или наше хранилище? - Потому, дорогая, что меня больше интересует, что ты думаешь о моей крестнице и ее семье? - Я думаю, ба, что ты думаешь, что я придумала, будто…. - Погоди, дорогая, Это как-то слишком запутано. И откуда ты знаешь, что я думаю? - Ба, а откуда ты всегда знаешь, что думаю я? Может быть и я по тому же, ведь я твоя внучка, вот и заразилась… -Заразилась??? Абигайль расхохоталась, неожиданно звонко, для дамы весьма преклонных лет. Да, уж! Милая, ты очень верно сказала, именно так! Знаешь, Регина, пообещай мне, что если тебе покажется, будто я тебя понимаю недостаточно верно, ты скажешь мне все четко и прямо, хорошо? - Скажу. Только я себе плохо представляю, что ТЫ можешь понять не так. - Раз уж мы договорились, и я тебе скажу сразу. Похоже, что ты уже начинаешь все понимать быстрее, меня. А еще, похоже, что ты имеешь все возможности – не показывать мне всего того, что думаешь, или понимаешь. - Уже не понимаю, Ба! Если ты хочешь всегда знать, что я думаю, и у тебя это получается, тогда зачем ты мне рассказываешь о своих опасениях? Ты считаешь - мне пора иметь от тебя секреты? - Иметь секреты? Возможно. В любом случае, пришло время поговорить об этом серьезно. А для серьезного разговора… - … здесь совершенно неподходящее место? - Совершенно с тобой согласна. Готова?
***
Как же славно было оказаться вновь дома. Аппарация значительно приятней, чем визжащая вагонетка. Наверняка злобные гоблины нарочно делают поездки на вагонетках такими гремучими, чтобы как можно реже законные владельцы посещали свои сейфы и хранилища, и без особой нужды не совались в Гринготс. Дом. Вообще Регина не могла похвастаться обилием воспоминаний. Нет, она помнила, воспоминания были, хорошие, плохие, страшные, всякие. Такие, которые она вызывала из сознания сама, любимые, и такие, которые не надо было звать, они приходили сами, чтобы снова и снова причинить боль, растоптать, уничтожить. Вот с этим помогла бабушка, научила с этим жить. Дом. Смутные, как будто полустертые воспоминания, обрывки фраз, контуры лиц, силуэты людей, очертания комнат и строений, звуки голосов. Как бывает, когда попадаешь в радугу, или на облако? Или когда можешь рукой ощутить, какого цвета дождь, или услышать, как пахнет солнечный день. А каким на вкус может оказаться звук? Стоит только чуть прикрыть глаза, и посмотреть вокруг сквозь ресницы, когда на каждой ресничке расцветает радуга, и то, на что ты сквозь ресницы смотришь, становится волшебно настоящим. Вот таким она помнила дом, в запахе парка, после грозы, в шелесте падающих осенних листьев, в голосах родных. Все призрачно, радужно, и далеко–далеко. А другие воспоминанья – оооо, их она уже не боится, Абигайль научила. Они просто есть, она знает, что справится и когда-нибудь разберется со всем этим сама.
***
В передней заверещал звонок. Абигайль поморщилась. Как они с Присциллой не пыталась убедить детей, что кошачье урчание не подходит для дверного звонка, все было напрасно. Регине и Эрику кошки нравились. В далекие безоблачные времена в Ризергаме даже держали зверинец, населенный преимущественно кошачьим народом. Самой большой кошкой, правда, там была рысь с «поэтичным» именем Мегера, но и ее вполне хватало, чтобы Абигайль, со школы не терпящая кошек, туда не заглядывала. Сама она отдавала предпочтение собакам и медведям. Медвежонок в Ризергаме был, но прожил недолго. Звереныш сильно скучал, и на семейном совете лохматого малыша Меркуцио решили отправить в зоопарк. Дети обиделись и общались со взрослыми только через домовиков. Даже Эрик хмурился и молча разводил руками, правда, снисходил до письменных ответов. Было очень забавно, когда по дому летали совы с посланиями от Эрика, адресованными матери, отцу, или бабушке. Собак было много всегда. Даже здесь в этом маленьком домике они держали бестолкового беспородного Ланселота и личного друга Абигайль немолодого уже добермана Пилата. Имена всем собакам давали дети. На Пилате настоял в свое время маленький Эрик, медведика окрестила Агнесс, а вот кошек называла Регина. Только Ланселоту имя дал не член семьи. Мисс Прайс, брезгливо поджимавшая губы при виде зверья сразу прониклась странной симпатией к собачонке нелепого цвета, которая приблудилась за ней где-то в Лондоне. Смущенно улыбаясь, предстала она перед Абигайль, застенчиво лепеча, что «милая собачка» не займет много места, много не съест и будет подружкой Пилату». Даже тот факт, что Абигайль «открыла ей глаза на суровую правду», сообщив, что собака вовсе не …. барышня, а совсем наоборот, не ослабил решимости Присциллы стоять до конца за своего протеже. Пса оставили, нарекли Ланселотом, а так как до последнего, несуразный раздолбай никак не дотягивал, сократили до Ланса. Сейчас, подросший, но так и не ставший сэром Ланселотом кобель, услышав кошачье урчание звонка, посмотрел на Пилата, задумался о чем-то и все-таки решил коротко и негромко брехнуть. Мисс Прайс замахала на невоспитанного пса рукой и поспешила увести в другую комнату, между тем, как Пилат, даже не поведя ухом, продолжал лениво лежать у ног хозяйки. Абигайль еще час назад отдала распоряжение Юсси, чтобы тот впустил гостя, когда тот позвонит в дверь. Над защитой этого дома она работала сама даже более тщательно, чем над Ризергамом. Она даже не стала возражать, когда неугомонные внуки установили в доме маггловскую камеру, которая «видела» крыльцо и часть улицы и выводила изображение на экран в комнате. Установили – это конечно сильно сказано, так как занимался всем Эрик, а Рина только прыгала вокруг и стрекотала, что Эрика надо слушать, а те, кто противится прогрессу – не правы. Глянув в «волшебный экран», замаскированный под эстамп на стене, Абигайль ухмыльнулась и приготовилась к встрече. На пороге дома стоял Люциус Малфой.
***
Все-таки Малфой был очень правильно воспитан, в хороших британских традициях. Вот уже полчаса они вели беседу ни о чем, а он совершено не проявлял признаков нервозности, беспокойства или неловкости. А ведь Абигайль точно знала, что Люциус нервничает. В какой-то момент ей показалось, что муж ее крестницы так и не сможет сказать ей того, ради чего он пришел. Женщина понимала, что этот визит был вызван какой-то очень серьезной причиной и терпеливо ждала. Тогда в Гринготсе ей не понравился странный, немой, но очень явный диалог между Малфоем и Региной. Между этими двумя просто не могло быть ничего общего, однако, что-то между ними произошло. В первый момент Абигайль чуть не поддалась панике, когда увидела восторженные глаза внучки. Регина, начитавшаяся и наслушавшаяся семейных историй и легенд, да Салазар знает, какой еще ерунды, могла вообразить что угодно и тогда….. Нет, об этом лучше совсем не думать! Она пробовала аккуратно поговорить с девочкой о Малфоях, но та совершенно спокойно и уверенно уходила от разговора и Абигайль не решилась настаивать. Все-таки у внучки была совсем недурная голова на плечах, и опасаться женщина перестала. Однако недосказанность осталась, и Абигайль просто решила отложить разговор. Когда она вскользь упомянула о предстоящем визите Малфоя, Регина даже бровью не повела, продолжая какую-то свою игру. На дверной звонок, который заурчал довольно громко, внучка тоже не вышла и Абигайль совсем успокоилась. Они уже поговорили с Люциусом обо всех новостях, связанных с пополнением семейства Малфоев и ей показалось, что ее собеседник, наконец, решился заговорить о главном. - Миссис Тоттенхэм… - произнес Люциус и замер, будто засомневавшись, стоит ли продолжать. «В конце концов, у него явно какая-то проблема и он не может с ней справиться», - решила про себя Абигайль, и собралась уже было подбодрить его какой-нибудь подобающей фразой, когда гость, явно решившись, продолжил. - Я так и не смог придумать ничего, хоть сколько-нибудь вразумительного и связного, чтобы объяснить мою навязчивость. Также, мне в голову не пришло ничего достойного, оправдывающего меня раньше и теперь. Как бы Вы не отнеслись к моим откровениям, я все равно вынужден заранее просить Вас об одолжении и о помощи. - Мистер Малфой, - сказала Абигайль после внушительной паузы. – Из того, что я услышала от Вас, выводы или предположения делать неразумно. Прошу Вас, продолжайте. Если у меня есть какая-то возможность оказать Вам услугу, а услуга, оказанная Вам, как я понимаю, будет полезна и моей крестнице, можете не сомневаться, я сделаю все, что в моих силах. Итак, Люциус, я слушаю вас очень внимательно. Малфой некоторое время молчал, затем кивнул собеседнице и поднялся со стула. Видимо, ему было очень не просто начать разговор. - Миссис Тоттенхэм, я был там в тот вечер, когда погибла Ваша семья. – Выпалил он одним духом. Абигайль напряженно застыла в кресле, глядя на молодого человека. Выждав еще немного, Малфой снова, будто кидаясь в холодную воду, продолжил. - Я тогда еще не входи в ближний круг Темного Лорда, не был в курсе его дел, не знал его людей. С Вашим сыном я виделся только однажды и мы почти не были знакомы. Я случайно, краем уха слышал о том, что у Мистера Ризергама вышла крупная ссора с Грэйбэком. Я не знаю, в чем было дело, но видимо Ваш сын повел себя так, как не смею сейчас вести себя я, да и многие другие. А вот Хозяин, поддержал именно Грэйбэка. Тогда мне это было непонятно, так как он не скрывал ни презрения, ни брезгливости по отношению к этому…. существу. Теперь я многое понимаю и вижу иначе, но… Да что с того! Случилось то, что случилось, Миссис Ризергам. В ту ночь я ни о чем не знал, пока Хозяин не послал меня и еще двоих, таких же, в охотничий домик в Корнуолле. Мы должны были проверить, не слишком ли увлекся развлечениями …. Простите меня! – Люциус кинулся было к Абигайль, которая напоминала скорее скульптуру, чем живого человека. На полпути Малфой остановился, не решаясь сделать шаг ни назад, ни вперед. Никто из знавших Люциуса Малфоя не мог похвастаться, что видело его в таком смятении. Молчание длилось, казалось вечность. На него накатил ужас. Хозяйка дома сидела, не шевелясь и, казалось, не дышала. - Когда мы прибыли туда, все было уже кончено. Ничего нельзя было сделать. Я не хочу оправдаться пред Вами. Просто …. - Довольно, Люциус. – Голос Абигайль был глухим и властным. Вам сейчас лучше покинуть наш дом. Я поняла Вас. Я ничего не стану рассказывать Нарциссе. Это Ваше с ней дело. Если Малфой и был удивлен, то этого он ничем не обнаружил. Молча склонив голову в знак согласия, он повернулся к двери. Именно в этот момент в гостиную влетела Регина. - Ба! – кинулась она к Абигайль на бегу раскидывая руки, готовясь обнять бабушку и защитить ее и утешить, если понадобиться. – Не надо так сидеть, не делай такого лица, пожалуйста, скороговоркой произносила она, забираясь на колени к Абигайль. - Регина, ты ведешь себя, как ребенок. – Укоризненно сказала женщина, бросая на гостя взгляд, призывающий его не возобновлять прерванный разговор. – К тому же ты забыла поздороваться с Мистером Малфоем. Девочка тотчас оглянулась на Люциуса и с места в карьер выпалила: «Ведь это были Вы, я права? Ну, там… Ведь это Вы спрятали нашего Эрика? Это Вы накрыли его плащом, чтобы его не заметили?» Малфой стоял, как школьник, застигнутый у разбитого окна и не успевший спрятать пращу в карман. Две пары синих глаз вопросительно и требовательно смотрели на него. - Объяснитесь, молодой человек. Похоже, моя внучка, как всегда в курсе того, чего ей знать не положено. И того, чего не знаю я, хотя должна была бы. Итак? – требовательно прозвучал голос Абигайль Тоттенхэм. - Ба, я сразу поняла, там, в банке, - поспешила встрять Рина. – Эрик мне рассказывал, я вспомнила, как только разглядела Мистера Малфоя. Это мог быть только он. Ведь это были Вы? – спросила она, поворачиваясь к Люциусу. – Ну отчего Вы молчите? Малфой смог только кивнуть. - Значит, - снова заговорила Абигайль, - именно благодаря Вам мой внук остался жив? Люциус поднял голову и посмотрел прямо в глаза Абигайль. Их молчаливый диалог продолжался не более двух минут. Абигайль не собиралась применять легилименцию, но ее молодой собеседник так настойчиво шел на контакт, что она посчитала себя не вправе ему отказать. Ей хватило и минуты, чтобы понять, что именно Люциус Малфой спас ее внука от издевательств и мучительной смерти, пожалуй, даже рискуя собой. Она бы могла не смотреть дальше, но, видимо Малфою было очень нужно, чтобы она поняла, что это было единственным, что он мог сделать. - Вы все правильно сделали, Люциус. Я Вам признательна за все. И за прошлое, и за сегодняшнее Ваше мужество.
***
- И все-таки Рина, ты вела себя неподобающим образом. Видела бы тебя Мисс Прайс…. – укрывая внучку одеялом, говорила Абигайль. - Ба, ну вот какие вы все взрослые вредные, - недовольно ответила девочка. – Она подперла голову рукой и продолжила, - Прикинь, если бы не я, он бы так и ушел. И ничего бы не сказал. И у нас был бы еще один враг. А так… - А так у нас кто? – осторожно спросила Абигайль. – А так у нас нормальный знакомый. Сильный, смелый, красивый, умный. Он же помог Эрику. Значит… - Значит? - Значит, Ба, что он все-таки похож на единорога. - Регина ??? - Это игра такая. Я тебе завтра объясню, ага? – зевая, проворковала девочка. - Да, забыла сказать, хитро прищурилась она, - Он, конечно, очень классный, этот Малфой, но похож он просто на единорога, а вовсе не на НЕГО. - Спокойной ночи, милая! Абигайль закрыла дверь спальни и улыбнулась. Растет внучка. Настоящая Регина!
1. Добавлено: 28.07.09 Автор: blue-crystall Вызов:Последнее сражение Северуса Снейпа Юбилейный вызов ко дню рождения Альманаха "Тупик Прядильщиков" Срок вызова:до 21 августа 2009 Пейринг: СС/НЖП и др. Рейтинг: без ограничений Жанр: на выбор - Drama, Action/Adventure, Romance, AU Тип: гет Размер: мини/миди/макси Фиков написано: 4
Великобритания, 29.04.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
