«Черт, как же больно…»
Легко отстраниться от боли, если у тебя голова полна мыслей и нужные воспоминания всегда «под рукой», на приличествующем им месте. А если нет ничего?… Странная пустота в голове уже начала слегка раздражать его. Он решил, что если боль так сильна, что отвлечься от нее у него нет никакой возможности, придется отдаться ей со всей силой, на которую он был сейчас способен… Муравьиной, если быть честным… Этот рискованный эксперимент, как ни странно, привел к удовлетворительному результату: он вспомнил гигантскую змею, разрывавшую ему горло, и сделал вывод, что слепота и паралич могут быть следствием отравления ее ядом. В кармане мантии у него всегда был безоаровый камень, только как добраться до этого кармана? Он попытался заставить себя сосредоточиться на правой руке, но боль стала вдруг такой сильной, что вытеснила все остальные мысли, чувства и желания…
Сколько длилась агония он не смог бы вспомнить потом: ему показалось – вечность, в течение которой он плавно переходил от ругательств к жалким мольбам и безмолвным крикам…
Он, наконец, умер. Это он понял потому, что перестал чувствовать боль и ужас. И даже холод, который, не смотря на боль и страх, постоянно присутствовал в его сознании, куда-то пропал. Да и само сознание ушло…
Он снова очнулся, уже привычно встретился с темнотой, холодом и болью… В этот раз он решил, что со своим телом он ничего поделать не может ¬– надо заняться головой. Он попытался расставить имеющиеся в его распоряжении скудные воспоминания по порядку. Получилось примерно так: змеелицый (я вас так боюсь и люблю, Мой Лорд!), змея, боль, ненавидящие зеленые глаза. От этих глаз стало снова так больно, что захотелось плакать и умолять – «Не надо меня ненавидеть, ну пожалуйста!». Он почувствовал, что если не прогонит из сознания этот взгляд, то снова умрет. Ну, наконец!
Лили вдохнула холодный ночной воздух до боли в легких и подняла глаза к небу: «Привет! Я пришла…» По ночному черному небу быстро бежали темно серые рваные облака. Луна обозначала свое присутствие белесым пятном, лишь изредка выглядывая из прорехи в облаках. Было очень темно, так, что границу между небом и землей было трудно заметить. Лили залезла на парапет и встала в полный рост. Пронизывающий ветер распахнул ее мантию, а Лили рассмеялась тихим смехом:
– Как хорошо!
Края мантии развевались как крылья. Она распахнула руки. Ей хотелось лететь! Вверх, вперед, куда угодно из душных комнат Хогвардса, из своей жизни…
Пережив, первую минуту, она успокоилась и села на парапет, свесив ноги. На самом деле ей нравился Хогвардс. По крайней мере, Астрономическая башня. И ей нравилась ее жизнь. Что уж такого плохого в ее жизни? Лили поджала колени и начала перебирать в памяти недавние события.
Турнир Трех Волшебников! Это, конечно, событие для всего магического мира. Только не для нее. Ей исполнится семнадцать только через две недели. И ей очень хотелось кинуть свое имя в Кубок огня, хотя в глубине души, она заранее знала, что чемпионом Хогвардса ее все равно не выбрали бы. Так было всегда: она училась отлично, она подавала надежды, потенциал. Еще чего! Только всегда находился кто-нибудь более потенциальный: соседская девчонка, у которой вспышки стихийной магии были куда сильнее, чем ее, и родители вечерами обсуждали это за ужином, какой-нибудь Поттер, который годовалый умудрился отправить величайшего темного мага современности в небытие, какая-то Грейнджер, которой МакГонаггал прочила великое будущее, выпрашивала для нее хроноворот в Министерстве, какой-нибудь Седрик, который был не только очень способен, очень умен, но и ужасно красив. Что это? Неужели у нее столько тщеславия?
Над запретным лесом были видны какие-то всполохи. Поначалу Лили не обратила на них внимания – по ночам в запретном лесу все время что-то происходит – но, внезапно, над лесом взвился и тут же опустился огромный черный силуэт. «Ого! Это же дракон! Интересно, чего этот дракон забыл в Англии? Сам по себе он точно не мог тут оказаться. Хотя, может ей только показалось… Так темно».
На самом деле Лили знала, что и тщеславия у нее не больше, чем у других. И, скорее всего, это и не тщеславие вовсе. Разве она так уж жаждет всеобщего восхищения, статей в газетах, аплодисментов в ее адрес всего Большого зала Хогвардса? Вовсе нет. Наоборот, когда она представляла себя, скажем, на месте Поттера, у нее мурашки от отвращения начинали бежать по спине: все на тебя пялятся и завидуют неизвестно чему. Что же тогда ей так плохо? Ну почему она не может спокойно учиться, блестяще заканчивать школу, поступать в университет… Что ей все неймется? Может она влюбилась? В Седрика… Она вспомнила его подтянутую спортивную фигуру, красивые, аристократичные черты лица. Он похож на Тристана. Таким, наверно, мог быть герой, которым восхищались все, кто его видел…
Стало совсем холодно… Лили в последний раз посмотрела на ночное небо и медленно направилась к факультетским комнатам.
Тусклый огонек палочки освещал знакомые до последнего камушка проходы в факультетские комнаты. За пять прошедших лет Лили регулярно наведывалась на башню по ночам, но, ни Филч, ни дежурившие преподаватели, ни разу не ловили ее за этим, поэтому она шла спокойно, почти как дома. Каково же было ее удивление, когда уже у самого входа в гостиную из-за поворота прямо на нее, как огромное черное привидение, выплыл профессор Снейп. На секунду они застыли, удивленно глядя друг на друга. Казалось, Снейп ошарашен не меньше самой Лили.
- Мисс-с Брингс-с, - конечно Снейп недолго пребывал в оцепенении. – И что это Вы делаете в коридоре глубокой ночью?
Снейп всегда так тянул ее фамилию, вкладывая, как она считала, в свое шипение все презрение, которое к ней испытывал.
«Еще чего!»
- Очень душно в спальне. Я выходила на башню, подышать свежим воздухом, сэр.
«Интересно, куда еще она могла бы пройти этим коридором?» - подумала она про себя – «и сколько баллов снимают за ночные прогулки?»
- Надышались? – Снейп опустил палочку со светящимся «люмосом» вниз и осветил ее расхристанную мантию, ночную рубашку и довольно грязные босые ноги. – Хм. Извольте немедленно пойти в свою гостиную, мисс.
- Да, сэр.
Лили запахнула мантию и проскользнула между профессором и стеной – в этом месте коридор был не слишком широк.
Забравшись под одеяло, Лили еще долго гадала, почему Снейп не снял с нее баллы, что он забыл ночью на башне, почему она раньше его там никогда не видела, и что он думает по поводу ее проекта.
Зато, когда она, наконец, заснула, ей приснился удивительный, волшебный сон: Седрик влюблено смотрел на нее своими светлыми серыми глазами цвета сентябрьского неба, обнимал и шептал слова любви. Утром у нее было чудесное, не в пример ее обычному, настроение. Ей хотелось петь, смеяться без причины, обниматься с Кэт. Та удивленно посмотрела на подругу, когда Лили, что-то мурлыча, залезла к ней на кровать и начала ластиться, словно кошка.
- Эй! Ты давай слезай с моей кровати! Ого, какие ножки! Ты где шлялась-то ночью, киска?
- На башню ходила, здесь было ужасно душно… Ой, знаешь, кого я там ночью встретила?
- Сумасшедшего Янкиса! – уверенно кивнула Кэт. Лили захохотала, конечно, она не встретила на башне героя одной из сказок барда Бидля, мечтавшего стать вампиром. Но Кэт не так уж далека от истины!
- Нет, меня поймал Снейп! Но, знаешь, он почему-то не снял с меня баллы… Может потому, что я была почти у самой нашей двери? Только он, по-моему, тоже растерялся…
- Ну да, что-то мне в растерянного Снейпа не очень верится. У нас сегодня как раз сдвоенное зельеварение, вот бы он до урока не нашелся…
- Еще чего!
- Давай, иди свои ножищи отмывай, всю постель мне уже заляпала. – Кэт спихнула все еще смеющуюся Лили с кровати. Когда девушки спустились на завтрак, Лили не покидало «весеннее» настроение. К ним подбежала знакомая семикурсница слизеринка Магда Забини.
- Привет, Брингс, Бенедикт! Возьмете значки в поддержку Седрика? Она протянула им значки с красной надписью: «Седрика поддержим, он – настоящий чемпион!»
- Давай! – Кэт всегда готова подхватывать инициативу, – Симпатичные…
Сев за свой стол, Лили все еще вертела в руках этот дурацкий значок. Седрика она бы, конечно, поддержала, но не в компании со всей школой, а, как бы это выразиться, индивидуально. На значке под ее пальцами вдруг проступила зеленая надпись: «Гарри Поттер, ты - смердяк….»
«Еще чего! Какая гадость!»
- Я не понимаю, Кэт, чего все так на Поттера взъелись. Еще неделю назад почти все мечтали оказаться на его месте, а теперь он оказывается виноват, что обманул магию Кубка. В чем он виноват? В том, что не поделился со всем человечеством своим открытием?
Они спускались по коридорам в подземелья, и навстречу им то и дело попадались группы слизеринцев с меняющимися значками.
- Знаешь, Лил, ты тоже не последовательна. Еще вчера ты говорила, что Поттер – выскочка и малявка.
- Ну, во-первых, у меня настроение плохое было, а во-вторых… могу я пересмотреть свои взгляды?
- Ага, они у тебя вообще-то очень постоянные, стабильные, но сегодня вот ты решила их пересмотреть… Имеешь право, – Кэт с улыбкой смотрела на подругу.
- Ну уж, мои взгляды стабильней, чем твоя магия!
Кэт обиделась. Замолчала и пожала плечами. Точно обиделась.
«Вот и зачем было нужно язвить на пустом месте? Может прощения попросить? Еще чего!»
- Кэт, извини, не дуйся, ладно…
- Знаешь, я на тебя еще на первом курсе перестала обижаться, на тебя обижаться – себя не уважать! Кэт гордо вздернула подбородок. Но тут же тепло улыбнулась, – Пойдем быстрее, не хватало еще на зелья опоздать. Снейп объяснял состав бодрящего зелья, а Лили опять злилась. Злилась в основном на Снейпа: «Ну что за человек! Ну, вот чего он так морщится, когда отвечает на нормальный уточняющий вопрос Миллигана? Да, мы не знаем, как варить это зелье, но так мы сюда учиться пришли, нет?»
Лили вдруг подняла руку.
- У вас вопрос, мисс-с Брингс-с?
- Да, сэр. – Лили встала. – А зачем вообще нужно бодрящее зелье? Есть же кофе, например, другие стимуляторы…
К концу своего выступления Лили уже поняла, что похожа на самоубийцу, по крайней мере, Кэт именно так смотрела на нее.
- Да-а, мисс – протянул Снейп. В его голосе было столько презрения, что Лили затошнило.
– Вам – он сделал ударение на этом слове, – Вам, это зелье может и не нужно… Вам хватает бодрости не только на дерзость на уроках, но и на ночные прогулки по школе. Кстати, я не снял с Вас баллы за Ваши ночные шалости! – Это прозвучало ужасно двусмысленно, и класс захихикал.
– Минус двадцать баллов за нахождение вне факультетских комнат после отбоя и еще минус десять за глупые вопросы.
Лили со вздохом села.
- Я не разрешал Вам сесть, мисс Брингс! Ученица, получившая «превосходно» на экзамене не знает, чем бодрящее зелье отличается от кофе! – Снейп резко отвернулся от Лили, выражая всем своим видом крайнюю степень отвращения к ней. - Бодрящий эффект зелья можно контролировать. Можно сварить столько бодрости, сколько действительно необходимо. Зелье, в отличие от кофе, дает физические силы, а не истощает их. Его эффект основан на использовании магических, а не физиологических ресурсов волшебника. Кроме того, бодрящее зелье – основа многих более сложных магических…
- Значит, сэр, длительный прием бодрящего зелья истощает магию? – Лили решила, что хуже уже не будет.
Снейп резко обернулся.
- Да, мисс. И я не советую некоторым, стремящимся туда, где им совсем не место, использовать это зелье бездумно! Сядьте, мисс, – Снейп скрестил руки на груди. – Приступайте к работе. У вас не так много времени. Во время приготовления зелья Лили никак не могла выкинуть из головы последние слова Снейпа и украдкой поглядывала на него. Он сидел за столом и что-то черкал в ученических работах. Через полчаса он все еще сидел, но сочинения, уже видимо проверил и, просто положив руки на стол, смотрел перед собой невидящим взглядом. Лили вдруг вспомнила их ночную встречу, и ей показалось, что что-то важное она тогда не заметила из-за растерянности и испуга. И ей захотелось вспомнить. И она чуть не испортила работу, раньше времени сунув в котел измельченный корень крапивы. Спасибо, Кэт четко отслеживала выполнение инструкции и вовремя ее остановила.
Зелье у них вышло отличное, Снейп, хоть и сдержанно, но похвалил их работу. «Еще чего! Пусть попробует теперь не взять ее на индивидуальные занятия!» - Лили решила задержаться после урока и, наконец, выяснить волновавший ее вопрос.
- Не жди меня, Кэт. Я приду сразу на обед, – сказала Лили подруге и дождалась, когда ученики покинули класс зельеварения. Через час она вылетела из кабинета Снейпа так, как будто за ней гналось стадо гиппогрифов. И столкнулась с толпой слизеринцев и гриффиндорцев, выясняющих отношения прямо у лаборатории Снейпа. Нечего сказать, молодцы, нашли замечательное место. Зато никто не обратил внимания на ее растрепанные волосы и сумасшедший взгляд. Тем более что Снейп вышел сразу за ней и, конечно, сразу же накинулся на пятикурсников:
- Почему здесь такой шум?
Дальше она не слышала, так как побежала бегом на урок чар. Весь обеденный перерыв она провела в кабинете зельеварения и даже пропустила обед. «Еще чего! Зато и Снейп остался без обеда, - мстительно подумала Лили. - Если он конечно не питается кровью первокурсников».
После обеда у них были два пары ЗОТИ. Профессор Грюм уже показывал им свои «фокусы с пауками», как выразилась Кэт. До турнира Трех Волшебников это была главная новость этой осени. Теперь он, по мнению Лили, тренировал на учениках свое умение применять Империус. Правда, мальчишки были в восторге!
Но сегодня Грюм, по-видимому, был в благодушном настроении, и просто велел им законспектировать те страницы учебника, где говорилось о последствиях применения заклятия Круциатус. Чтение не из веселых, надо сказать! Интересно он не собирается применять это к ученикам «для примера»? «Я бы применила к Снейпу, – подумала Лили. - Так, что там пишут про последствия? Долго держащаяся и не снимаемая заклятьями боль в мышцах? Ломота в суставах? Расстройство зрения, возможно долговременное? Резкое падение личного уровня магии? Ого! Потеря контроля над личной магией и, впоследствии, помешательство». Лили представила себе помешанного Снейпа, и счастливо улыбнулась. Следующий параграф рассказывал об известных способах преодоления последствий Круциатуса, но Лили уже потеряла к работе всякий интерес.
- Почему ты не пришла на обед? – это Кэт оторвалась от своего конспекта. К теоретическим работам Кэт всегда относилась очень серьезно, это помогало ей компенсировать в глазах учителей недостатки в ее умении применять магию на практике.
- Ругалась со Снейпом, он – урод!
- Ну, наконец, ты это поняла! И что с твоим проектом? Я записалась на магловедение. Бербидж была просто счастлива. Она сказала что день, когда я переступила порог ее класса, был первым шагом по преодолению разногласий среди волшебников по отношению к маглам.
- Кажется, Снейп согласился меня взять…
- Кажется?
- Знаешь, я сейчас не в состоянии тебе рассказывать, просто заору на весь класс, если начну вспоминать. Вечером Лили сидела в библиотеке, обложившись разными учебниками по зельям. Но книги были закрыты, а Лили нервно кусая кончик пера, писала письмо маме: «Дорогая мама!
Нет не так. Мама! Мамочка! Забери меня отсюда (зачеркнуто). Сегодня я поняла, что я – полное ничтожество, вернее мне это доходчиво объяснили! Мама, только умоляю, не говори ничего папе – он будет разочарован! Помнишь, я писала тебе, что выбрала зельеварение для специализации. О!!!! Сегодня у меня был разговор по этому поводу с профессором Снейпом. Для начала он сказал мне, что у меня напрочь отсутствуют элементарные способности к зельям – мне никогда, НИКОГДА, не сварить ничего особо выдающегося. На что я сказала, что всего лишь хочу получить по зельям чуть больше знаний, чем другие. «Зачем они Вам, мисс Брингс-с, приворотному зелью я Вас все равно учить не буду!» Представляешь! Ему не понравилась моя идея усовершенствования полиморфного зелья до анимагического эффекта. Он сказал, что идея бредовая!!!! Еще ему не понравились мои волосы – они, видите ли, слишком длинные и постоянно будут попадать в котел! «Зельеваров с такими волосами не бывает!» Ага, они все с такими растрепанными патлами, как у него! Еще чего! И еще он сказал, что мои руки тоже не подходят!!! «Ваши родители не учили Вас музыке? Зря, тогда бы Ваши пальцы были гибче. Это необходимое условие для зельевара!» Еще он заставил меня нюхать зелья с закрытыми глазами и определять их состав. Конечно я почти ничего не угадала, и тогда он сказал, что мой нос, не смотря на длину!!! оставляет желать лучшего! Я чуть не разревелась! Хорошо еще ничего не сказал про мои слабые ноги, которые не выдержат меня у котла значительное время и глаза, которые наверно каким-то образом тоже не подходят к зельеварению. Я, конечно, не молчала.
В конце концов, он просто устал оскорблять меня и велел проанализировать мой проект и найти ошибку в рассуждениях! Из чего я заключила, что он меня взял! Мама! Ну, какая же он сволочь! (зачеркнуто) Прости, прости, прости!
Можешь прислать мне новый латунный котел и стандартный набор флаконов? Без самостоятельной практики у меня ничего не выйдет, а Снейп меня лишний раз в лабораторию не пустит, я знаю!
Целую тебя и папу,
ну и Хигса в ухо!
Твоя Лилит Брингс.» Лили закончила письмо и нервно свернула пергамент в трубочку.
- Привет, Лили. Занимаешься? - кто еще может забрести в самый дальний угол хогвардской библиотеки, кроме Гермионы Грейнджер. Посмотрев на заваленный внушительным количеством книг стол Лили, отличница-грифинорка нервно дернулась:
– Ого! Зелья! Неужели Снейп задает такие домашние работы на шестом курсе?
- Нет, это я, по глупости, записалась к нему на курсовую…
- Ухты! – Гермиона посмотрела не нее с уважением. - Не буду тебе мешать.
Грейнджер устроилась за соседним столом. Для Лили это был любимый уголок библиотеки: за шкафами запретной секции, отгороженной небольшим деревянным заборчиком, у окна образовался небольшой коридорчик, скрытый от посторонних глаз. Из экономии места здесь поставили несколько старых парт. Сидеть можно было только по одному, и это гарантировало от соседства с хихикающими компаниями учеников, обсуждающих моду или квиддич. Здесь садились только те, кому действительно нужны были знания, ну, или уединение. Надо сказать, что это был довольно узкий круг хогвадцев, поэтому они все были знакомы друг с другом. И, как правило, относились друг к другу с симпатией.
Лили убрала письмо, собираясь сходить в совятню после ужина, и придвинула к себе огромный том «Элементарные зелья и зелья-основы». Полиморфное не относили к этому классу зелий, так как оно было довольно сложным по составу. И ценно само по себе – никому не приходило в голову использовать его, как основу. Наверно ее идея и правда, бредовая. Только ей показалось, что если найти близкий аналог, можно будет сварить зелье, обращающее в животных с более стойким эффектом. Надо еще посмотреть в «Различных вариантах полиморфного зелья», были ли вообще эксперименты с обращением в животных.
Некоторое время она сосредоточенно читала. Но потом, ее мысли вновь вернулись к сегодняшнему спору со Снейпом: «Почему он так не хочет, чтобы я у него специализировалась? Интересно, у него вообще кто-то пишет курсовые? Наверняка нет, – ответила она сама себе. - если только кто-то из слизеринцев. Такое ощущение, что он охраняет какие-то секреты от любопытных…» «Некоторые, стремящиеся туда, где им совсем не место, - вспомнила Лили, слова профессора, - интересно, он имел в виду ночные прогулки на башню или повышенный интерес к зельеварению?»
Что-то было в профессоре Снейпе, чего она не понимала. У него плохой характер, он ужасен в обращении со студентами. Говорят, что гориффиндорцам он вообще чуть ли не подзатыльники дает… Честно говоря Лили слабо могла себе это представить. Правда, говорили об этом сами гриффиндорцы, так что… «И что он забыл ночью на башне? От подземелий туда идти минут сорок вверх по лестницам: если хочешь подышать проще выйти на Западную галерею. И еще что-то было в той ночной встрече, что она упустила… Что-то странное. Может взгляд Снейпа? Обычно наполненный презрением, или злобой, или даже яростью, как когда она его перебила на уроке. А тут он был какой-то …пустой что ли…»
- Извини, Лили, я смотрю, ты читаешь про полиморфное зелье? - это Гермиона решила передохнуть и оторваться от своего эссе по истории магии.
- Да, вот решила писать по нему работу, и, как назло не могу ни в книгах найти, ни сама додуматься, что будет, если попытаться превратиться с его помощью в животное…
Гермиона как-то странно на нее посмотрела. И тихо сказала:
- Превращение будет неполным, но гораздо более стойким.
- Да? А откуда ты знаешь?
- Я… пробовала, еще на втором курсе… просидела три дня в лазарете с кошачьими волосами на лице.
- Да? А хвост был? – Лили принялась записывать ответы. – А кошачий волос ты брала у своей домашней кошки?
Когда академический интерес Лили был удовлетворен, она была готова просто расцеловать Грейнджер. Ведь это же просто здорово! Судя по получаемому эффекту, волшебники никогда даже не пытались модифицировать полиморфное зелье в эту сторону – проще научится анимагии. Но анимагическое превращение связано с самотрансфигурацией, тогда как зелья – достаточно универсальный раздел магии. «Еще чего!» Вот и слабое место в ее проекте – анимагическое зелье, если и могло быть изобретено, должно было быть строго индивидуальным, поэтому нужный состав мог варьироваться сколько угодно. Но все же, если попытаться вычленить основу…
Лили лихорадочно записывала свои мысли на пергамент, боясь упустить что-нибудь важное. Ее работу опять прервала Гермиона, сообщившая, что пора ужинать. Лили с благодарностью посмотрела на нее. Как бы ее отблагодарить? Ну, не обниматься же с гриффиндоркой в библиотеке! И тут Лили осенило:
- Знаешь, Герм, я, кажется, знаю, что будет первым заданием на Турнире. Можешь сказать Гарри, что, скорее всего, это будет что-то связанное с драконами.
- Да? А откуда ты знаешь?
- Я видела недавно дракона над Запретным лесом, а в Англии, как известно, драконы не водятся, логично предположить, что его специально сюда привезли для первого тура.
- Спасибо, Лили, я ему скажу… За ужином Лили смотрела на Седрика Диггори. Тот сидел за столом Хафлпаффа и улыбался черноглазой Чжо Чанг. А Лили смотрела на него и думала о том, как расскажет ему про дракона, и вместе они придумают, как с ним справиться, или, еще лучше, она сама придумает и спасет Седрика от ужасной гибели. Замечтавшись, она опустила вилку в тарелку Кэт и положила в рот кусок ненавидимого ею бекона. Кэт удивленно открыла рот.
- Эй, Лили, с тобой все в порядке? Ты сегодня еще менее адекватна, чем обычно!
- А? Да, представляешь, Кэт, сегодня в библиотеке я решила, правда с помощью Грейнджер, задачку, которую мне задал Снейп. Я теперь от него вообще не отстану! – Лили торжествовала.
- Ага, то-то он на тебя так вытаращился!
Лили посмотрела на преподавательский стол и встретилась взглядом с профессором. Несколько секунд он смотрел прямо ей в глаза, это было так странно… Он, как будто, не видел ее. Именно такой взгляд, как тогда ночью в коридоре.
- Знаешь, Кэт, по-моему, на самом деле ему глубоко на всех нас, в том числе и на меня, наплевать! Лили снился сон: она летит в ночном черном небе над Хогвардсом, над озером, над запретным лесом… легко, просто раскинув руки в стороны как крылья. И мантия развивается у нее за спиной. Она летит к облакам, и они расступаются перед ней, открывая звездную бездну. Она поднимается все выше и выше, все ближе к какому-то невидимому пределу, к которому стремится ее душа. Там, за этим пределом, она это знает, – счастье! Еще мгновение, еще одно совсем незначительно усилие, и она что-то главное поймет, чего-то важного достигнет, и будет счастлива.
Но тут снизу кто-то зовет ее. Это Седрик. О! Она не может его оставить, она спускается к нему. Он внизу бегает от огромного черного дракона, который стремиться раздавить его чешуйчатой когтистой лапой. Она подлетает к Седрику и легко, как ребенка поднимает его ввысь, уносит от страшного дракона, от этой неправильной жизни. Седрик обнимает ее, ей тепло от его нежных объятий. Ветер переплетает их волосы. Ей хочется посмотреть на его лицо, но ее собственные волосы мешают ей. Ничего, давай полетим вверх, туда к звездам, в самый зенит, к счастью. Легкие наполняет холодный воздух, и откуда-то из глубины поднимается нежность.
Она, наконец, отводит его и свои волосы от его прекрасных глаз и смотрит на него. Его глаза… Глаза Седрика смотрят на нее с любовью и надеждой, только они почему-то не серые, а черные и в них отражается свет звезд. Нет, это не глаза, а яркие черные звезды… Тихий голос шепчет ее имя: - Лилит…
|
Великобритания, 03.05.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
