Это началось более месяца назад.
Первый раз он пришёл в пятницу вечером. Ровно в восемь раздался звонок в дверь.
Почему в восемь? Не знаю, он всегда приходит в это время. Минута в минуту.
Я не удивилась, хоть и не ждала никого. Просто я уже давно ничему не удивляюсь. Не умею. Разучилась.
Я открыла дверь. На пороге стоял Он. Высокий, тёмный.
- Я…Хм…Мне, видимо, к вам, - наконец сказал он.
- Зачем? – спокойно спросила я, пытаясь разглядеть его лицо.
- Не знаю.
Я не удивилась такому ответу. Ну не знает и не знает.
- Что вы хотите?
- Меня направил к вам один человек, - судя по голосу, ему было чертовски неловко. Чтобы как-то скрыть это, он сложил на груди руки и отвёл глаза.
- Проходите, - я посторонилась и пропустила его в коридор.
Я понятия не имею, кто мог его прислать. У меня нет друзей - только знакомые, да и тех мало. Я всегда общаюсь с людьми по необходимости: если кому-то что-то от меня нужно или мне от кого-то что-то. Впрочем, и то и другое редко случается.
С минуту мы молча стояли, разглядывая друг друга.
Он: волосы чёрные, глаза чёрные, одежда чёрная. Нет, сам не негр. Странно. Даже наоборот – очень бледный. Я бы даже сказала – нездорово бледный.
Я: невысокая, очень худая, волосы серые, глаза серые, одежда серая. И жизнь у серой девушки тоже серая. Впрочем, речь сейчас не об этом.
- Раздевайтесь, проходите, - я указала рукой в сторону единственной комнаты, а сама пошла на кухню - готовить чай. Чай у меня всегда получается невкусным, пресным. Может, от того, что я не умею готовить, а, может, я просто не чувствую его вкуса. Я уже давно ничего не чувствую. Не умею. Разучилась.
Не торопясь, я разлила заварку, насыпала в сахарницу сахар (сама я не люблю сладкое, но раз гости…), добавила в чашки кипятка, поставила всё на поднос. К чаю мне предложить было нечего. Меня редко кто навещает.
Он уже был в комнате. Под чёрным плащом оказался чёрные свитер и чёрные брюки. Не люблю тёмных людей. Я их боюсь. Боялась. Сейчас нет. Не умею бояться. Разучилась.
Я поставила поднос на кресло и стала разбирать завал на письменном столе.
Мужчина стоял у полки с книгами и сосредоточено разглядывал мою подборку по физике. После колледжа у меня осталось много учебников. А вот обыкновенных книг мало. Я слишком мало зарабатываю, чтобы позволить себя такие расходы. Да и зачем, если можно брать книги в библиотеке. Впрочем, я не люблю читать. Когда читаешь – переживаешь вместе с героями, поэтому и интересно. А я не могу переживать. Меня ничего не трогает. Раньше я много читала, а теперь открываю книгу лишь за тем, чтобы хоть чем-то заняться.
Кое-как освободив стол, я поставила на него поднос с чаем и придвинула стул и кресло.
- Присаживайтесь, - я указала рукой на стул. Кресло было очень старым и в любой момент могло развалиться. Пусть уж лучше я на нём упаду.
Совершенно проигнорировав мой жест, мужчина сел в кресло, которое, жалобно скрипнув, прогнулось под его весом.
Вздохнув, я села на стул.
В молчании прошла минута.
Ещё одна.
- Чай, - я кивнула на поднос.
- Спасибо, - он тоже зачем-то кивнул, но чашку не взял.
Я снова вздохнула.
Прошла ещё минута.
- Его можно пить, - уныло констатировала я.
- Пейте, - его голос был тихим и пустым. Никаких эмоций. Как у меня. Я внимательно посмотрела на него и, взяв чашку, сделала маленький глоток тёплого напитка.
Ещё минуту мы просидели в полной тишине. Всё это время он, не отрываясь, смотрел на меня. Потом кивнул каким-то своим мыслям и тоже взял чашку. Отпил немного, но глоток не сделал. Замер на секунду. В это время его лицо выражало полную сосредоточенность. Наконец он проглотил и снова кивнул сам себе.
- Вы же не думаете, что я собиралась вас...- от неожиданной догадки у меня похолодели руки.
- Всё может быть, - спокойно произнёс он.
Внутри всё сжалось. Он прав. Никому нельзя доверять. Никому. Вокруг нет людей, есть только враги.
И всё равно было больно…или как-то так…не знаю, я плохо разбираюсь в том, что чувствую. Наверное, потому, что это редко случается. Он думал, что я могла отравить его. Я никогда не делала людям зла, только они мне. И после всего этот человек смеет вот так…хотя, ведь он не знает.
- Что вам нужно от меня? – наконец спросила я.
- Ничего.
Коротко и ясно.
- Но ведь вы же пришли зачем-то.
Он пожал плечами и сделал большой глоток чая:
- Зачем-то.
- Вы говорили, что вас ко мне прислали…
- Вы всё равно не знаете этого человека, - он окинул взглядом убогую обстановку моей комнаты. Затем его взгляд снова остановился на мне. Прожигающих, холодный и…равнодушный. По крайней мере, он искренен. Люди могут смотреть как угодно: с сочувствием, жалостью, нежностью, любовью…но всё это неправда. Я верила им, а они предавали. Глаза лгали...потому что всем всё равно. Людей волнуют только они сами и то, что они могут получить от тебя. А этот человек… Он смотрит, и его глаза не лгут: ему наплевать на меня. А мне на него.
- А откуда этот человек знает меня? – я спрашивала только затем, чтобы говорить. Точно так же как жила, чтобы жить.
- Он всё знает.
Я слабо улыбнулась.
- Такого не бывает.
- Бывает.
- А что он сказал вам обо мне?
- Ничего.
Увидев мой слегка недоумённый взгляд, он криво усмехнулся.
- Мне приказали придти сюда и пробыть здесь до десяти.
- Приказали?
- Нет, попросили. Но он всегда просит так, что отказаться невозможно. Так что, скорее, приказали.
- Ааа…ясно.
Чашки давно опустели. Мы просто сидели и молчали. Каждый думал о своём. Вернее он думал, а я просто…просто находилась в своём обычном состоянии: никаких мыслей, никаких эмоций.
Без пяти десять он поднялся и вышел в коридор.
Я встала и пошла за ним. Он уже натягивал своё чёрное пальто.
- Уходите?…
- Ухожу.
Мы стояли и смотрели друг на друга. Никто не знал, что сказать.
- Ну и уходите, - я резко открыла дверь. В груди что-то ёкнуло. Пусть скорее выметается, это уже переходит все границы…
- Прощайте, - он быстро вышел, и дверь захлопнулась. Сама.
Я вернулась в комнату и тяжело опустилась в кресло. Оно ещё хранило тепло его тела. Это было так странно: сидеть на месте, которое кто-то согрел для тебя…нет, не так…о чём я думаю?! Это неправильно…неправильно…нельзя так думать….нельзя!
Задыхаясь от душивших меня рыданий, я рухнула на пол.
Нет…нельзя…нельзя…
Я зажала рот рукой, чтобы не закричать.
Минута.
Ещё одна.
Я лежала и давилась глухими всхлипами.
Зачем он пришёл? Зачем разбудил что-то там…во мне…внутри…
Пальцы судорожно сжались в кулак.
Нужно сделать…что-то…сделать…
Закричав, я ударила кулаком по спинке кровати. Брызнула кровь. Боль…она медленно растекалась по телу, освобождая парализованный мозг.
Я лежала на полу, остановившимися глазами разглядывая чашки на столе. И эта сахарница. Нетронутая. Он тоже пьёт чай без сахара…
Всё, на что я потратила последние пять лет своей жизни, рухнуло в одну минуту. И в этом виноват он. Только он…
***
С тех пор он приходил почти каждый вечер. Мы практически не разговаривали. Он приходил, оставлял в коридоре ботинки и плащ, садился в кресло, пил чай и ровно в десять уходил. Когда я спросила, зачем всё это, он сказал, что так надо. Кому? Я не знаю.
Часто бывало, что я уходила на кухню, и он сидел в комнате один.
Иногда я всё же разговаривала с ним.
- Вы далеко живёте?
Он вздрогнул и удивлённо уставился на меня. Это длилось всего секунду, а потом он снова натянул на лицо маску холодной отчуждённости.
- Да, - затем, подумав немного, добавил. – Далеко.
- И не трудно вам каждый день сюда ездить?
- Ездить? – он неприятно усмехнулся. – Нет, нетрудно.
Как-то раз он пришёл позже обычного. И я волновалась за него. И я почувствовала облегчение, когда в коридоре раздались его шаги. И мне стало страшно. Я испугалась за себя…что со мной творится?
Вчера, возвращаясь с работы, я принесла к чаю конфет. Первый раз за пять лет. Было так странно покупать их. Мне всё казалось, что продавец как-то косо на меня смотрит, как будто я совершаю что-то запретное. Да ведь это и было запретным…ещё совсем недавно. Я сама запретила себе это. Запретила себе жить. Только существование. Однообразное, скучное, но безболезненное. И вот теперь всё словно возвращается назад, когда всё было так, как должно быть у нормальных людей: семья, друзья, любимый человек, собака…конфеты к чаю…
Но я не хочу этого, потому что в результате будет одно: боль.
И тем не менее, к восьми я завариваю чай и кладу в вазочку конфеты. Без пяти. Скоро он придёт. Недавно я отдала ему вторые ключи. Просто протянула, а она просто взял. Молча. На часах ровно восемь. Его нет. Я не слышу, как поворачивается ключ в замке, не слышу его тихих шагов. Неужели он не придёт? И внутри всё сжимается от страха, что он больше не сядет в это старое кресло. Я обнимаю себя руками и подтягиваю колени к груди. Так теплее. Наверное. Ведь мне всё время холодно. Руки постоянно мёрзнут. Я и раньше часто болела, а в последние пять лет подхватываю простуды даже летом.
Глупо ждать. Он не придёт. Наверное, этот кто-то, кто присылал его ко мне, в этот раз велел не приходить. А, может, ему самому надоело сидеть здесь.
Я достала подушку и тонкое одеяло. Диван жёсткий и неудобный, чувствуются пружины. Странно, что раньше я не обращала на это внимания.
Кутаясь в одеяло, я пыталась согреться и ещё…не заплакать. Я с силой прикусила губу. Нельзя этого делать…нельзя…по подбородку что-то потекло. Я дотронулась пальцами. Что-то красное. Кровь. Наверное, я так сильно прикусила губу, что перестала её чувствовать. Я поднялась и пошла в ванну. Увидев своё отражение в грязном зеркале, я отшатнулась.
Я была похожа на покойницу. Бледная, под глазами тёмные круги, растрёпанная, по подбородку алой нитью бежала струйка крови. Когда-то я была не такой…. Но сейчас из зеркала на меня смотрело всё, что от меня осталось – тощее серое существо.
Я аккуратно умылась и промыла ранку на губе. Причесалась. Зачем-то попыталась улыбнуться отражению. Получилось плохо.
Я прождала его до двух ночи. Почему-то отчаянно не хотелось верить в то, что сегодня он не придёт. А, может, и вообще больше не придёт.
Весь следующий день прошёл в каком-то ступоре. Кажется, я была на работе. Ах да, забыла сказать: я работаю библиотекарем в школе недалеко от моего дома. Мне нравится эта работа: дети редко заходят, чтобы взять книгу, поэтому в маленьком пыльном помещении, отведённом для книг, всегда тихо и спокойно. И ещё, там я чувствую себя не такой одинокой. Книги. Их много. И у каждой своя собственная история, своя жизнь…да-да, книги тоже живут. Они меняют хозяев, их продают и покупают, сжигают и выбрасывают, но всё, что в них написано – вечно и непоколебимо. «И никто не может прибавить ни черточки, ни точки к тому, что уже написано»…
В этой школе я училась и в библиотеку часто заглядывала. Если бы тогда мне – амбициозной, уверенной в себе и своих талантах девочке – сказали, что когда-нибудь я буду работать здесь библиотекарем…наверное, я бы решила, что этот человек мне просто завидует.
Книги, книги, книги…их я любила с детства. Любимая книга – как лучший друг: сколько её не перечитываешь, она никогда не разочарует тебя. Возможно, поэтому у меня никогда не было друзей – всё заменяли книги. Мне казалось, что в них можно найти ответы на все вопросы. Но когда пришла беда, и жизнь разлетелась на мириады осколков, оказалось, что ни в одной книге не написано, как вновь обрести то, что потерял. И я забыла старых друзей…
После работы я зашла в супермаркет. Кажется, что-то купила…впрочем, не важно. Я ждала вечера.
Без пяти восемь я поставила на стол заварочный чайничек, чашки, сахарницу и вазочку с конфетами.
Когда стрелка часов скользнула на цифру девять, я заплакала. Не было тех глухих надрывных рыданий, хриплых всхлипов и сдавленных стонов, были только слёзы. Они бежали по щекам, прокладывая скользкие дорожки. По подбородку скатывались за ворот свитера. Разбивались о чайное блюдце. Оставались на дрожащих пальцах…слёзы обиды и одиночества. Почему теперь, когда внутри что-то треснуло и пробилось наружу, этот человек ушёл?...Неужели он больше не придёт и не согреет собой этот потёртый плед на кресле? Нет, не придёт. Потому что я ему не нужна. Я вообще никому не нужна. Даже себе.
Влажными от слёз пальцами я нежно коснулась шерстяного пледа, которым было прикрыто кресло. Когда он ушёл последний раз, я закуталась в колючую ткань и ловила остатки тепла…теперь больше никто не оставит его для меня.
Так прошла неделя. *** Я люблю дождь и грозовое небо. Люблю смотреть из окна на серо-лиловые низкие тучи и слушать музыку грома. В детстве я боялась грозы, а теперь моё сердце наполняется восторгом и необъяснимым восхищением, когда раздаются первые грозовые раскаты, кривая молнии блестящей стрелой рассекает тёмное небо, и капли дождя тяжело падают на стекло.
А солнце… Раскалённые улицы Лондона, пыль, грязь, запах людского пота, жажда, горячий затылок – вот с чем ассоциируется у меня этот безжалостный огненный шар.
Поэтому я всегда была очень бледной и никогда не ездила отдыхать с родителями на море. Впрочем, бледность была мне к лицу. Я вообще была красивой девочкой. Красивой и умной. Возможно, поэтому девчонки из школы, а затем и из колледжа, меня так не любили – завидовали. Миниатюрная, изящная девочка с огромными серыми глазами и длинными ресницами…
Я знаю, что учителя восхищались моим умом, и многие парни из колледжа были не против пригласить куда-нибудь, но…что-то во мне отталкивало людей. Сейчас, когда я думаю о себе – той – как о другом человеке, мне легче понять причину их нежелания общаться со мной. Я была слишком самоуверенной и гордой. Все люди вокруг казались мне ничтожными и глупыми. На уроке я всегда старалась показать, что знаю больше учителя, и поэтому часто учителя сознательно занижали мне оценки – я их раздражала. Ребята боялись ко мне подойти: среди сокурсников я слыла язвой и стервой. И меня это устраивало.
Мне казалось, что впереди у меня целая жизнь, и что я смогу добиться всего, чего захочу. Мне прочили блестящую карьеру, родители гордились мной. Но если всё хорошо, а потом становится ещё лучше, то поневоле начинаешь задумываться, может ли это продолжаться вечно… Всё рухнуло в один день, в один час, так быстро, что я не сразу поняла, что жизнь кончена.
Хотя нет, вру, предпосылки конца уже были. Всё началось с того, что я влюбилась. Да, я – та, которая презирала сентиментальные чувства, гордая и неприступная – влюбилась пламенно и страстно. Любовь сжигала мою душу, забирала моё сердце, убивала сознание – ради Него я готова была пойти на всё.
А Он…Он пользовался мной. Для Него я была просто ещё одной влюблённой смазливой девочкой, с которой можно будет неплохо поразвлечься. Он таскал меня по клубам и вечеринкам, хвалился мной перед своими друзьями, а когда пришла беда, и мне как никогда была нужна Его поддержка – Он отвернулся от меня…
Я стала часто ссориться с родителями. Особенно в тот, последний год. Последний для них. Последний для той меня.
Ночи напролёт я пропадала в клубах и на дискотеках вместе с Ним. Наркотики, выпивка, экстази, безумный секс – всё, чем я жила тогда. Моя успеваемость в колледже резко ухудшилась, учителя звонили родителям и жаловались, что я сплю на уроках. Мама с папой сначала не воспринимали это всерьёз, но когда в колледже встал вопрос о моём отчислении, они действительно испугались.
Я хорошо помню тот вечер. Последний вечер, который мы провели вместе.
Отец сказал, что сегодня не пустит меня в клуб. Я распсиховалась, закатила скандал и ушла к себе в комнату, напоследок бросив: «Вы мне всю жизнь испортили!»
И тут мама не выдержала…
«Не волнуйся, доченька, нам с отцом немного осталось!»
Господи, мамочка, знала бы ты, как немного...
Воспоминая острой бритвой полоснули по сердцу – тому маленькому комочку боли, что ещё бился в моей груди.
Я судорожно вздохнула и мощным усилием загнала выползшие образы прошлого в глубь…души? Сознания? Не знаю, что там у меня ещё осталось…
Я плотнее закуталась в растянутый старый свитер и прижалась пылающим лбом к холодному стеклу окна. Форточка была открыта, и ледяные капли хлестали на подоконник, но я не стала её закрывать. Пусть…Зато вместе с дождём в комнату ворвалась свежесть и прохлада, в голове прояснилось.
Решение пришло неожиданно. Странно, но на этот раз я не возмутилась собственным мыслям. А почему бы и нет? Хотя бы раз в году я имею право, на…маленький бунт.
Открыв шкаф, я с минуту внимательно изучала его содержимое, а потом просто вытащила всю одежду и свалила её на пол.
Ведь не может же вечно продолжаться эта серая мерзость, в которой я живу! И Он доказал это. Пусть Он никогда не узнает, сколько сделал для меня, но я никогда Его не забуду. Этого странного тёмного человека…
Узкая чёрная юбка до колена, белая блузка… Когда-то так я ходила на лекции в колледж. Вот только юбка съехала на бёдра и теперь болталась колоколом, грозясь свалиться. За эти пять лет истощилась не только душа, но и тело…
Я сняла одежду и аккуратно повесила её на стул.
Необъяснимое желание что-то изменить пропало так же резко, как и появилось. Глупо было даже пытаться.
Я вздохнула и встала перед зеркалом, с отвращением разглядывая своё бледное худое тело. Я была похожа на блеклый призрак того, что когда-то собой представляла. Раньше – стройная и изящная, теперь – угловатая и нескладная. Казалось, тронешь - и рассыплюсь в прах. Бледная-бледная прозрачная кожа отливала синевой, тонкие пальцы, губы, потерявшие краску, и глаза…они были единственно живыми на этом измождённом сером лице. Такие огромные и…пустые? Нет, теперь нет. Он подарил им жизнь… *** Робкий, неуверенный стук. Я волнуюсь и уже начинаю сомневаться в правильности своего решения. Но тут дверь открывается, и я понимаю, что отступать уже поздно.
- Здравствуйте, Диана, я…
В горле застрял сухой комок. Господи, как трудно…
Но девушка, видимо, поняв моё смущение, весело улыбнулась и широко распахнула дверь:
- Проходи, не стесняйся!
В этом доме я жила вот уже пять лет, а о своей соседке сверху знала только то, что она подрабатывает на дому швеёй. Да и это я узнала случайно…
Девушка усадила меня на мягкий диванчик в крохотной комнатке, а сама побежала разливать чай. С кухни доносился её весёлый, энергичный голос. Она что-то увлечённо рассказывала про праздник, намечающийся в городе.
Я сидела и боялась пошевелиться – настолько нереальным было моё пребывание здесь.
Она всё говорила и говорила, нисколько не заботясь: слушаю я или нет. Так странно было сидеть здесь, в этой крохотной комнатке, заваленной журналами, дисками и выкройками, и видеть эту жизнерадостную милую девушку… Я словно окунулась в другой мир – мир, где жизнь наполнена смыслом, беспричинным весельем и непрерывным действием. Я так привыкла к той серой бесконечности, в которой проходило моё однообразное существование, что широко распахнутыми глазами с неподдельным удивлением рассматривала всё вокруг.
- Так что там тебе ушить-то надо? – она появилась с двумя чашками крепкого чая в руках и снова широко улыбнулась. Впрочем, она всегда улыбалась.
- Юбку, - прошептала я и неловко протянула пакет.
- Сейчас посмотрим, - грохнув чашки на заваленный вязанием стол, она развернула перед собой юбку, внимательно осмотрела её, а затем перевела свой взгляд на меня. Вернее на мою талию.
- Мда…- озадачено протянула она. – Ладно, сейчас всё сделаем!
С этими словами она резво вскочила и прошла к маленькому столику со швейной машинкой в самом углу комнаты.
- Так-так…- от прежней беззаботности не осталось и следа. Теперь её лицо выражало полную сосредоточенность.
Она ещё раз посмотрела на меня, от чего я невольно съёжилась, и, кивнув самой себе, уверенно села за машинку.
Всё у неё получалось ловко и быстро. Я смотрела, как она, закусив губу, работала на машинке и…в душе шевельнулась зависть.
Весёлая, беззаботная, талантливая… Наверняка, она сейчас закончит работу, выпроводит меня, а затем вместе с друзьями пойдёт куда-нибудь веселиться. Ей доступно всё то, что я игнорировала вот уже пять лет. А ведь и я была такой же…Господи, зачем я убила в себе жизнь?! Зачем?!...стало больно. Закончив, она встала, потянулась и гордо протянула мне результат своей работы. Мне было так плохо, неловко, душно в этом чужом для меня мире, что я, невнятно поблагодарив, заторопилась к двери.
- Сколько я вам должна, Диана? – мой голос дрожал, и я ненавидела себя за эту слабость.
- Да нисколько. Тут работы-то всего ничего, - она выглядела слегка растерянной. Должно быть, моё поведение её слегка удивило.
- Нет, я так не могу. Вы потратили на меня время и… - я судорожно полезла за кошельком, чувствуя, что пальцы начинают предательски дрожать.
- Слушай, прекрати, - она взяла меня за плечи и заставила посмотреть на себя. – Мне ничего не надо. Правда.
- Я…я…спасибо, - выдохнула я, опуская глаза.
- Слушай, а ты сейчас занята? – вдруг спросила она.
- Э… Да. Да, занята, - слова выскользнули сами собой.
- Жаль, а то сходила бы с нами в центр? Говорят, там сегодня весело будет: фейерверк и всё такое, - она вопросительно посмотрела мне в глаза. От этого честного прямого взгляда мне стало не по себе.
- Нет…я…мне пора, - я, словно опомнившись, наконец, прошла к двери.
- Ну ладно. Тогда, может быть, на следующей неделе, а? Я к тебе зайду как-нибудь, договоримся, - она улыбнулась и открыла передо мной дверь. – Ты тоже заходи: поболтаем, чай попьём…
Она говорила что-то ещё, но я уже не слышала. Неуверенно кивнув ей на прощанье, я кинулась к себе. Домой…домой…быстрее…
Захлопнув за собой дверь, я привалилась к стене и медленно сползла на пол. Грудь сдавило… Меня опять стали душить эти надрывные, нечеловеческие стоны…полные боли и отчаяния. Почему?! Почему кто-то счастлив и беззаботен, а кто-то умирает с каждой минутой?! Умирает внутри, потому что жить незачем; потому что мама больше не разбудит утром, а папа не отвезёт в колледж; и Он – тот, которого любила – живёт где-то и, должно быть, даже не помнит имя той дурочки, которая, стоя на коленях, просила не бросать… Потому что тот, кто дал надежду, больше никогда не придёт…
Вернись… Пожалуйста, просто приди… Ведь я же сойду с ума без тебя…потому что, теперь ты – всё, что у меня осталось… *** Без пяти восемь. Я уже не жду.
Или пытаюсь убедить себя, что не жду.
Юбка сидит идеально. Блузка немного великовата, но смотрится неплохо.
Я сидела на стуле, бездумно разглядывая поверхность стола. Всё, восемь.
Вдруг, идеальную тишину комнаты разрывает звук…звук поворачивающихся в замке ключей… *** Сердце бешено заколотилось, кровь горячей волной стучала в висках.
Выбежав в коридор, я в бессилии опёрлась на косяк двери. Он.
Тяжело дыша, я стояла и смотрела, как он снимает ботинки, а внутри всё тряслось и ликовало от необъяснимой радости. Так хотелось что-то сказать, сделать…чтобы он понял, как дорог мне, как я ждала и мучалась…
Он аккуратно повесил на вешалку своё чёрное пальто, спокойно оправил белоснежные манжеты и только потом удостоил меня своим вниманием.
- Здравствуйте, - тихий, холодный голос. Никаких эмоций. Больно…
- Здравствуйте, - почти прошептала я.
Чуть посторонившись, я пропустила его в комнату. Он медленно, словно это нехитрое движение причиняло ему боль, опустился в кресло, чуть поморщился, устраиваясь поудобнее, а затем кинул на меня вопросительный взгляд.
Я молча вышла из комнаты и пошла за чаем. Я могу вообще остаться на кухне, вряд ли он пришёл сюда из-за меня.
Но потребность видеть его, знать, что он здесь, рядом, настолько сильна, что я ставлю на поднос чашки и вазочку с конфетами и возвращаюсь в комнату.
Входя, я ловлю на себе его заинтересованный и слегка удивлённый взгляд. И от этого взгляда пустых чёрных глаз внутри меня что-то взрывается неудержимым фонтаном эмоций, посылая по всему телу сладкие вспышки тепла.
Я ставлю поднос на стол и сажусь на стул.
Его взгляд скользнул на вазочку с конфетами, а затем снова вернулся ко мне. Сухой и насмешливый.
- По какому случаю праздник?
- У меня день рождения, - слова вырвались сами собой, как бы между прочим.
Моментально он весь напрягся. Чашка в его руке чуть дрогнула, и он поставил её на стол. Его взгляд – суровый и выжидательный – прожигал меня насквозь.
- И почему вы мне не сказали? – наконец, выдавил он. Его голос был полон раздражения и ещё чего-то…может, обиды?
- Вы не спрашивали.
- Я… - он вздохнул и снова взял свою чашку. – Поздравляю.
Это слово я почти прочитала по его губам – так тихо оно было сказано.
- Спасибо.
Около часа мы просидели в полном молчании.
- Вас долго не было, - наконец, сказала я.
- Я был болен, - он недовольно поморщился, словно ему было неприятно признавать за собой обыкновенные человеческие слабости.
- Простудились? – в моём вопросе не было даже намёка на соучастие, просто сухая заинтересованность.
- Нет, издержки профессии, - он поморщился и прижал к груди руку.
- И кем же вы работаете? Укротителем тигров? – сегодня я буду спрашивать сколько захочу. Пусть это будет платой за его недельное отсутствие.
- Вы почти угадали – учителем, - в этот раз он почти улыбнулся, но как-то криво, не до конца. И снова сморщился.
- Вам больно? – забеспокоилась я.
- Нет, ерунда.
- А что вы преподаёте?
На секунду он задумался, словно что-то припоминая.
- Химию…- ответ был каким-то неуверенным.
- Кто-нибудь что-нибудь взорвал в классе? – я продолжала расспрашивать. Сегодня мне хотелось говорить.
- Не совсем.
Было видно, что разговаривать на эту тему он не хочет, поэтому я замолчала, разглядывая пустую чашку в своих руках.
В этот раз он ушёл рано. Молча поднялся и прошёл в коридор. Я не пошла за ним – слишком страшно было видеть, как захлопнется дверь. Но что-то внутри подсказывало: он ещё вернётся…
|
Великобритания, 29.04.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
