— Отец оставил меня в магглском приюте почти сразу после рождения. Моя мать умерла, и я не была желанным ребенком: я рождена не от законного супруга. Мой первый приют не был приятным местом, там не было никакого контроля и помощи, мы выживали сами. После восьми неудачных попыток сбежать, меня перевели в другой приют, юго-восточнее. В первую же ночь девочки чуть не убили меня, пользуясь тем, что я по незнанию нарушила несколько местных правил. Неудача не охладила их пыл, и, быть может, они бы довершили начатое — конкуренция среди детей чрезвычайно болезненна — если бы за меня не заступился Том, Том Риддл. Не надо думать, что он тогда был чудовищем. Обычный семилетний мальчик, правда, с неординарными магическими способностями. Он много тренировался, и я всегда поддерживала его в этом. Мои же силы просыпались только в минуты острейшей необходимости, причем они сами решали, что считать необходимостью, а что нет. Все закончилось как-то поздним летом... На тот момент мне было десять, а Тому одиннадцать лет. Выпив, один из воспитателей, ранее уже осужденный за педофилию, попытался меня изнасиловать. Попытка была совершенно неудачной, он был мертвецки пьян, а я активно сопротивлялась. Мы были заперты в коморке, в кухне, и не спрашивайте, какого черта я туда поперлась, мне за это до сих пор стыдно. Хотя... Он обещал лишний раз накормить меня и Тома. Это было достаточной на тот момент причиной, чтобы, забыв обо всех предупреждениях Тома, побежать за этим выродком. Признаюсь, ему до исполнения желаний оставалось всего ничего: у меня с направленной на себя магией всегда были проблемы. Том пришел очень вовремя. Этот козел стал нашей первой жертвой, пусть и неосознанной. Мы вдвоем скинули на него чан кипятка. От удара ли, от шока ли, но сердце у него не выдержало, и он умер... Не думай, что это хоть сколько-то травмировало меня. Я была в том возрасте, когда все происходящее представляется скорее игрой, чем реальностью. Кажется, его звали мистер Дауер... Да не упокоится его душа во веки веков. В комнате воцарилась тишина. Гарри, опустив глаза, сдерживал гневный рык. Рон отвернулся к стене, а Гермиона беззвучно плакала. Сириус и Ремус пораженно разглядывали подругу детства, впервые узнавая о ее истинном прошлом. Алазар отошла от окна и повернулась к Снейпу. — Мне нужно привести его в порядок, многое в моем прошлом связано с этим человеком. Не хочу обсуждать его, пока он не слышит. Сириус гневно сверкнул глазами. Остальные промолчали или невнятно пробубнили что-то согласное. — Северус, очнись. — Алазар протянула к его лицу руку, и преподаватель нахмурился и открыл глаза. — Я рассказываю сыну о своем прошлом, поэтому прошу разрешение рассказать и о тебе тоже. Снейп молча буравил ее взглядом. Она вздохнула и отвернулась к окну. Достала еще сигарету из потайного кармашка на поясе и закурила. Снейп, не обращая внимания на крестного Гарри, который агрессивно пялился на него, рывком подошел к девушке. Детям даже на секунду показалось, что он хочет ее ударить. Но тот лишь положил ей руку на плечо, отчего она вздрогнула. — Ты уверена, что это разумно? — рука так и осталась на своем месте. — Не знаю... — она безразлично пожала плечами. — Что значит «не знаю»? — Никто из присутствующих, кроме нее, не ожидал услышать такую мягкость в его голосе. Блэк незаметно изобразил, что его тошнит от зельевара. Люпин покачал головой и отвернулся. — Я не хочу это вспоминать. Я не хочу это переживать еще раз. Но если я хочу жить дальше, по-настоящему жить, без Тома, без клятвы, с сыном — я должна. — Алазар отвернулась к окну и продолжила. Снейп отошел от нее и встал, скрестив руки на груди. — Мы сбежали... Не буду рассказывать долго, но Том на этот момент уже получил письмо из школы, поэтому мы целеустремленно двигались в Лондон. У меня не было фамилии, не было настоящего имени... В свертке со мной отец оставил всего два слова: «alas» и «alar». «Увы», «увы». Если произнести их быстро и слепить в одно слово, получится Алазар. Хотя в школе я твердила, что это из-за родства с самим Слизерином, но это полный бред, мы не родственники, точнее, очень дальние родственники. — Она хмыкнула, опять затягиваясь. Комнату стал окутывать табачный дурман. — Первое время я находилась в школе, и, пока Том был на занятиях, жила на территории Хогвартса. С тех пор я очень хорошо знаю Запретный лес. Конечно, нас поймали. Но Армандо Диппет был сентиментальным человеком, разжалобить его было делом нескольких минут. Когда мы в два голоса пели нашу историю, он плакал, как маленький ребенок. Меня без официального распределения оставили в Слизерине. Семь лет единственной моей защитой был Том. В то время он был мне больше, чем друг, он был мне как брат. Я действительно думала, что любила его тогда... — Алазар прикрыла глаза. — Он на самом деле был очень хорошим... Когда-то. Она остановилась прикурить еще одну сигарету. Горка окурков на подоконнике неумолимо росла. — Постепенно он собирал свою команду. Преимущественно молодых людей, богатых, талантливых, способных и скучающих. Он издевался над ними. Он смеялся над ними. Но они служили ему, как верные псы, потому что было в Томе что-то чертовски привлекательное. Харизма, наверное. Из них и выросли впоследствии Упивающиеся Смертью. Рон вздрогнул. Глаза Гермионы уже опухли от слез. Гарри не поднимал лица. Она обещала все рассказать, но он до сих пор не мог принять... все. — Мы были вместе. Все время. Он боялся оставлять меня одну, потому что слизеринцы не очень хорошо ко мне относились: кто к Тому ревновал, а кому я просто дорожку перешла... Я никогда не общалась с его псами, Том не позволял им даже приближаться ко мне. Но у нас была проблема более серьезная, чем выходки молодых идиотов. — Алазар поежилась. — И имя ей по сей день — Альбус Дамблдор. Он ненавидел меня и все семь лет страстно хотел исключить. Слава Мерлину, у него не получилось. Мы презирали его в ответ, даже не зная, да и не желая знать причины этого противостояния. Однажды он поймал меня, идущей из библиотеки, спустя час после положенного времени. И наказал... Алазар говорила медленно, словно оформление образов в слова давалось ей с трудом. Перед тем как продолжить она набрала побольше воздуха в легкие. — Он прилюдно высек меня. Тогда правила школы это позволяли, как крайнюю меру перед исключением. Видели ли вы когда-нибудь взрыв ядерной бомбы? Слова девушки произвели именно такой эффект. Мародеры кричали, что это нелепость и невозможно, дети молчали, пытаясь уложить новую информацию в старую картину мира, Гарри схватился за голову, а Снейп пробормотал что-то, похожее на «так вот, в чем дело». Алазар курила, не обращая внимания на весь этот переполох и давая им время успокоиться. Через несколько минут она продолжила: — Тома не было в школе, мы поссорились, и он пошел в лес. Он бы никогда не допустил этого. Мы оба были старостами, отличниками... Диппет тоже не понял такую строгость. После этого Том поджег кабинет Трансфигурации, «случайно» облил Дамба экспериментальным зельем, противочесоточным, которое имело прямо противоположный результат... Разгорелась полномасштабная война. Так мы выпустились из школы. — плечи Алазар поникли. — А дальше... Том растил из меня госпожу. Я знала, что он не светлый маг, но только через двенадцать лет узнала, насколько далеко он зашел в своих темных экспериментах. И не узнала бы, если он не взял бы меня с собой... На темное посвящение. Хотел, видимо, и меня... посвятить. Я вовремя убежала. Правда, палочку свою потеряла. Или украли ее... Не знаю точно. Мы на этот момент уже были помолвлены, я вовсю готовилась к свадьбе. Даже платье купила... И мечтала об этом, как маленькая влюбленная дурочка. На этом обряде, «Черная ночь» называется. — Алазар коротко посмотрела на Снейпа, он кивнул, показывая, что понимает, о чем речь. Впрочем, он выглядел ошарашенным. — Ему приказали убить меня. — Кулаки Гарри сжались, Алазар с нежностью посмотрела на сына и пояснила: — При переходе с седьмого уровня силы на восьмой необходимо выполнить условие старейшины. Для темных это — убийство. Ему указали на меня.
***
Алазар сделала паузу, чтобы закурить. Сириус стоял, опершись на стену, Ремус сел прямо на пол, дети уже давно не меняли своего положения. — Он сделал это. Затащил меня в церковь, а когда я отказалась выходить за него — убил. Моей же палочкой. Нашлась... Еще одна долгая пауза. Удивительно, как ее не подводил голос: переживать все это еще раз было безумно больно. — Но ты жива? — интонация Сириуса была вопросительной, хотя вопрос был довольно глупым. — Я хранитель, — спокойно ответила Алазар. — Я рождена для того, чтобы Хогвартс был защищен. Каждый камень этого замка прописан хранительской кровью. Это мое. Мое! Никто не сможет этого у меня отнять. Каждый раз, когда старый директор по той или иной причине уходит, новому дается около десяти лет, чтобы освоиться и ввести свой порядок. Где бы я не была, я обязана явиться и проверить. Я как феникс; они, кстати, мои дальние родственники. Замок возвращает меня. Так случилось и в этот раз: стоило Дамблдору занять кресло директора, как я пришла снова. Это Закон. Алазар повернулась, облокотилась на подоконник и улыбнулась стоящему напротив Снейпу. — Надо сказать, что до поры — до времени, ни Том, ни Альбус не догадывались о моем происхождении. Я опять попала в приют, только теперь вела себя умнее и лет в семь убежала, направляясь в Хогвартс. Я помнила, где он, но по пути сбилась и попала в крепкие ручки Марианны и Мириам. Мириам — это жена Фламмеля, — пояснила она, увидев приподнятую профессорскую бровь. — Они быстро забрали меня к себе, отмыли, накормили и дали выспаться. Пабло наблюдал за мной все это время, но, по-моему, он ни разу не вмешался без необходимости. В таком возрасте легко учатся, скоро я перестала переживать по поводу отсутствия палочки, начала вовсю колдовать без нее. Нико пытался купить ее мне, но это было бесполезно, пока моя была цела. У Нико всегда были трения с законом, и не всегда безосновательно... — она улыбнулась своим воспоминаниям. — Он подделал мне документы, назвав дальней родственницей Мириам. Так я стала Прайтт. Это и сделало Аргуса моим дядей: они с Нико троюродные кузены. — она улыбнулась Рону. — А Мириам и Марианна сводные сестры. Мир тесен. Она положила руку на горло и потерла его. Этот безобидный жест не укрылся от внимательного взгляда зельевара. Снейп нахмурился. Она беззаботно улыбнулась, но выражение глаз не изменилось. — Меня не приняли в школе. Шляпа отказалась меня сортировать, всерьез считая, что это лишнее, что я и так слизеринка. Я, памятуя о том, каково мне было в зеленом общежитии в отсутствие Тома, очень обрадовалась, что оно переполнено. Я наивно думала, что меня поселят в отдельную. Но нет, меня отправили в двуспальную комнату в «красном» общежитии. Правда, моя соседка мне в душу не лезла, так что все было хорошо. Пока я не услышала, как она плачет ночью... Я не умела и не умею утешать. Поэтому я просто сходила в ванную и принесла полотенце. Она сначала не поняла, смотрела на меня огромными, полными слез серо-зелеными глазами, а потом рассмеялась и заявила, что если уж плакать, то плакать по полной программе, и полотенце для этих целей подходит как ничто лучше. — Глаза Алазар потухли, когда она заговорила о Лили. — Мы стали «общаться»: моя врожденная нелюдимость легко сочеталась с ее желанием тишины. Вместе делали уроки, читали, нам не нужны были слова. Когда она предложила изучать что-то сверх программы, я не удивилась: ее тяга к знаниям была общеизвестна. — Алазар отвернула лицо от остальных, потом и вовсе повернулась к окну и стала вглядываться в пыльную даль. Потом поежилась, словно от холода, и продолжила: — Мы стали сестрами уже на втором курсе. Особый обряд, обмен кровью — и я могу звать себя Эванс, а Ли себя... Как-нибудь тоже. — Она говорила все медленнее и медленнее. Эмоции захватывали, воспоминания манили, а забытое было сердце отзывалось застарелой, но такой острой болью. — Мы начали общаться с мародерами на шестом курсе, кажется. Она влюбилась в Джеймса. Мне приходилось везде быть с ней, потому что девочки, видите ли, никогда не ходят одни, — горько произнесла она после долгой паузы. — Они поженились почти сразу после школы, и я считаю, что разрешение на эту свадьбу было моей самой большой ошибкой... И все-таки она не выдержала, застонала, закрыла лицо руками и уткнулась лбом в стекло. Несколько мгновений они провели в молчании, потом она тихо спросила: — Гарри, ты уверен, что хочешь знать, что было дальше? Может, достаточно? — Нет, — зло ответил мальчик. — Я хочу знать все. Я хочу знать, что эти люди сделали с тобой. Чтобы знать, за что и кому мне мстить. Алазар удивленно посмотрела на сына. Несколько секунд они переглядывались, потом, очевидно, он ее убедил, она вздохнула и продолжила. — Я должна сразу объяснить еще кое-что. Северус никогда не был последователем Темного Лорда. — Самый удивленный взгляд был у самого зельевара. — Да, Снейп никогда не был его последователем. Темных искусств — да. Но не Лорда. — Снейп медленно кивнул, подтверждая. — Том умеет ловить на этом... Тот черный день, канун дня всех святых, я описать не смогу, — голос ее сорвался. — Но смогу показать. Теперь недоумение скользило в глазах не только зельевара. Алазар закрыла глаза и махнула рукой. Мир закружился и перестал существовать.
|
Великобритания, 04.05.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
