Праздничный пир по случаю Хеллоуина я помню смутно. Я не ощущал вкуса еды, хотя, эльфы, судя по всему, потрудились на славу: мои сотрапезники уписывали яства за обе щеки. Мастер только делал вид, что ест, - на самом деле он так ни к чему и не притронулся. Держался он великолепно, и только один я знал, чего ему стоила эта пустая застольная болтовня. Я видел, как дрожали его пальцы, как блестели от жара его глаза, а на бледном лице то и дело вспыхивали пятна лихорадочного румянца… Когда проклятый пир, наконец, закончился, Мастеру ещё какое-то время пришлось провести на ногах, поддерживая светскую беседу, навязанную ему госпожой МакГонагалл. После того, как любезная старая леди соблаговолила отпустить его, Мастер еле-еле смог дойти до наших покоев. Он ни слова не сказал, когда я заявил ему, что намерен помочь ему лечь в постель и просидеть с ним всю ночь. Его покорность заставила моё сердце сжаться от плохих предчувствий. Он лишь попросил не гасить свечей… Я долго уговаривал его закрыть глаза. Я уже понял, что он боится засыпать. От зелья Сна без сновидений он отказался: признался, что оно почему-то не помогает. Тогда я пообещал, что буду рядом и разбужу его, если ему снова начнёт сниться что-то страшное. Он мне поверил и забылся, держась за мою руку, как ребёнок. Глупо, конечно, было надеяться на то, что моё присутствие убережёт его покой. Не прошло и получаса, как Мастер тревожно заметался на подушках. Его дыхание сбилось, а плечи напряглись, словно он пытался разорвать некие незримые узы. Самое плохое, что мне никак не удавалось его разбудить. В конце концов он вырвался из кошмара сам, с диким криком, от которого у меня кровь застыла в жилах: - Санни! Он рывком поднялся и сел в постели, дрожащей рукой откидывая с лица мокрые от пота волосы. - Санни!.. Невилл, с ней беда!.. Он смотрел на меня совершенно безумным взглядом. - Невилл… Я должен пойти… к ней!.. - Куда вы пойдёте, Мастер? – опомнился я. – Сейчас ночь!.. - Неважно… С ней беда… Я знаю… Боже!.. - Мастер, вы больны, у вас жар, вам снятся кошмары, - я попытался его образумить, - что бы вам ни почудилось, это неправда!.. - Четвертую ночь… Один и тот же сон, - он был невменяем. – Она в беде… Я не хотел верить… Я, кретин, не хотел верить… Санни в беде!.. Помоги мне встать!.. Пришлось проявлять твёрдость. - Я помогу вам встать, Мастер, - строго проговорил я. – Только не сейчас, а утром. Утром, вы меня поняли? Тогда и разберёмся с вашей бедой! А сейчас – вот, пейте! Я протянул ему стакан с водой, в которую тайком кое-что добавил. Моё собственное изобретение, в необходимой концентрации - даже бешеного дракона успокоит. К несчастью, очень вредная штука вышла. По моим расчетам, всего три капли в неделю – и о здоровье можно уже не беспокоиться. Никогда. В общем, вещь только для экстренных случаев, но тут как раз такой и был… Меня, помню, одна капля на стакан воды свалила вмёртвую часов на двенадцать… Но Мастер выпил не всё: рука дрогнула, и зелье пролилось на покрывало. Я чертыхнулся: вторую дозу уже не рассчитаешь. В таком состоянии даже маленький перебор – и… - Невилл… что это было? – проговорил Мастер, глядя на опустевший стакан. – Это … не вода!.. Догадался, чёрт возьми. И как умудрился-то?! Ни вкуса, ни запаха, да к тому же, неслабо заколдовано от обнаружения!.. С другой стороны, степень магистра кому попало не дают. Да ещё в девятнадцать лет. Да ещё экстерном. Ничего не поделаешь: гений… - Это успокоительное, Мастер, - пришлось сознаться, - вам надо отдохнуть. - Невилл, мне нельзя отдыхать!.. Я должен торопиться!.. Проклятье!.. – он со стоном откинулся на подушки. – Что ты наделал, мальчишка? Что же ты наделал?.. По идее, он уже должен был уснуть… Но он – невероятно! – снова поднялся и даже схватил меня за плечо. - Ты не понял… Ей грозит опасность… Женщине… Которую я люблю… Больше жизни… Я замер, как громом поражённый, вытаращив глаза и распахнув рот. - В-вы?.. Любите?.. Санни?.. Но… как же… вы же… с ней… вы её… Зелье всё-таки действовало: сидеть Мастер уже не мог, он снова упал на кровать, вцепившись себе в волосы. - Я обидел её, - простонал он, - потому что… не смог простить… Я, старый урод… Убийца… у меня руки по локоть в крови, а я… А я не смог простить - её!.. - За что, Мастер? За что вы не смогли её простить?.. Он снова попытался привстать – уже безуспешно. Его голова бессильно утопала в подушках, а его взгляд я не забуду никогда… - Невилл… Представь себе… Женщина, которую ты любил… Которую желал много лет… Приходит к тебе наконец… Дарит тебе ласки, которые сводят с ума… А потом… Потом ты узнаёшь… Что она… Пришла только из чувства долга!.. По обязанности!.. Понимаешь?! Его взгляд полыхнул гневом, но его тотчас сменила боль раскаяния. - Но ведь – пришла!.. Она, чистая!.. Я, наверно, был ей противен… но она не отступила… Спасла меня… Зачем?! Смотреть на его муки было невыносимо, и я совершенно потерял голову. Я схватил его за руки, потому что он успел до крови искусать себе пальцы. - Мастер! Это всё не так! Санни любит вас!.. Мастер! Вы меня слышите?.. Он услышал. Его взгляд уже подёрнулся дымкой забытья, но Мастер отчаянным усилием заставил себя сохранять сознание. - Что… ты сказал?.. Санни… Она… - Она любит вас, сэр!.. Она сказала про обязанность, чтобы эти старые дуры от неё отстали… Она же не знала, что вы уже очнулись и всё слышите, а они… Они думали, что она – падшая женщина… Мастер!.. Мастер!!! Мгновенная вспышка понимания и ужаса в глазах – и он лишился чувств… И только теперь до меня дошло, что же я натворил. Идиот, кретин, бестолочь! Зачем я ему рассказал?! Уж лучше бы он продолжал злиться на неё, чем… Боже, а если с нею и впрямь что-то случилось?! Я вскочил. Теперь я и сам готов был бежать куда угодно, чтобы убедиться, что слова Мастера – всего лишь бред. Но куда бежать? Санни уехала… Она же говорила, что уедет в ночь Самайна… Я упал обратно в кресло. Мне показалось, что я угодил в дурную бесконечность. Мой Мастер снова лежал передо мной без признаков жизни, а я опять не знал, что мне делать… Тогда - спасение пришло, пришла Санни. Кто поможет ему теперь?.. Я наклонился – он дышал, но почти незаметно. Я содрогнулся от новой ужасной мысли: а что, если зелье оказалось слишком сильным для него, истерзанного тревогой, бессонницей и голодом? Нет, только не это. Я этого не вынесу… Я взял его за запястье… мне показалось, что пульса нет. Холодея, я дотронулся до его шеи. Минуту спустя мои пальцы ощутили слабое биение – прямо под шрамом… Голова слишком запрокинута – ему нельзя так лежать, будет больно, когда очнётся… Я осторожно поправил подушки... Переодеть бы его – рубашка мокрая, хоть выжимай. Да что толку: даже простыни влажные. Нет, лучше не тревожить. Я укрыл Мастера и сходил в чуланчик за ранозаживляющим зельем. Пальцы… от меня ему, помнится, хуже досталось. На подбородке струйка крови – нижняя губа прокушена едва ли не насквозь… Пока я возился, мне было как-то спокойнее. Но хлопоты мои кончились, и мне пришлось снова замереть без движения, с тоской, болью и страхом глядя на бледное лицо, давно уже ставшее для меня таким родным… Прошёл час, за ним другой… Дыхание Мастера сделалось глубже: похоже, теперь он спал. Страх постепенно разжимал свои ледяные тиски, и я тоже вздохнул свободнее. Потом мне и самому страшно захотелось спать. Поскольку я обещал Мастеру, что пробуду с ним всю ночь, к себе я не пошёл. Долго приноравливался и в конце концов уснул, сидя в кресле и склонив голову на постель.
| 
Великобритания, 26.04.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
