Небеса были серого цвета,
Были сухи и скорбны листы,
Были сжаты и смяты листы,
За огнем отгоревшего лета
Ночь пришла - сон глухой черноты... Э.А. По. "Улялюм" (перевод К. Бальмонта) Глава 1. Бледное усталое лицо.
Коротко стриженные волосы.
Бескровные поджатые губы.
Чахлые какие-то…иначе не скажешь… черты лица.
Совершенно пустые глаза.
Черная мантия. И директор рассчитывает, что это, с позволения сказать, существо будет у нас преподавать? За время ужина новый профессор ни разу не взглянула на факультетские столы. Даже по коллегам равнодушно скользнула взглядом, и все. Ни улыбки, ни кивка. Латиничка. Такая же занудная и засушенная, как ее предмет. Нисколечко не пытается сделать его интересным… И все спрашивает, спрашивает эти бесконечные окончания да местоимения… hic, haec, hoc… Поселили ее вроде как в подземельях. Может, она в Слитерине училась, кто знает… Хотя для слитеринки ей слишком наплевать на собственную внешность. Слитеринцы всегда опрятны и хоть чем-нибудь да щегольнут. Вот взять Снейпа – вроде одет скромно, а мантия из дорогого бархата, да и ботинки… Потрясающие ботинки. На вопросы о ней преподаватели говорят: «Не ваше дело». И ее имени ни в одной из книг о выпускниках школы нет… Профессор Линна Лингвит. Обращается она к нам тоже странно. Имен она будто бы не запоминает. «Ребенок за третьей партой, переводите первый абзац».
«Ребенок за первой партой, продолжайте».
«Ребенок с длинными светлыми волосами, теперь вы». Никто не выделяется ни по положительным, ни по отрицательным признакам. Ей, похоже, все равно, хорошо мы выглядим или нет. Обычно слово «ребенок» женщины произносят ласково. Только не этот богомол: ее голос безо всяких интонаций похож разве что на шуршание опавших листьев. И сама она похожа на немощный серо-коричневый лист. Ходит с тростью, а, когда переворачивает страницы книги, видно, что у нее дрожат руки. Любимчиков у нее нет. Ни один факультет она не выделяет, и подлизаться к ней ни у кого пока что не получилось. Я помню, на первом ее уроке Слитерин поднял гвалт – проверял нового профессора на прочность. Она с каменным лицом сняла с них по десять баллов и отправила вечером натирать полы в компании Филча. Потом за какие-то провинности баллов лишались и другие факультеты… и не похоже было, что снятие баллов доставляло ей радость. Сначала мы думали, что она сторонится остальных. Потом подсчитали, что латынь в этом году введена на всех курсах, и нам стало немного стыдно: выходит, она проверяет наши домашние задания. Задает она немеряно, кстати. Просто какой-то Снейп в юбке. Под конец осени латиничка устроила контрольную. Дала на полтора часа перевод какого-то зубодробительного латинского текста о Мерлином забытых войнах маггловских племен. Ну не знали мы, кто такие фалерии, так она ведь не сказала. Пожала плечами и заметила, что все желающие расширить свой кругозор могут воспользоваться библиотекой. И оценку снизила за то, что не перевели. Зато после уроков у мадам Пинс ни одной книжки по истории Рима не осталось. Конечно, многие ее не любили и за глаза издевались. А местная правозащитница Грейнджер из-за нее поссорилась с половиной школы и в качестве предмета для дипломной работы выбрала латынь. Говорят, МакГонагалл здорово на нее после этого обиделась. Колин Криви после квиддичного матча неделю провалялся в магпункте и не успел сдать латиничке контрольную. Она сказала, чтобы он зашел вечером к ней и принес работу. Не знаю, как остальные, а наш курс с нетерпением ждал, когда он вернется – интересно же? Как она живет? Предположения были самые невероятные… Кто-то говорил, что наверняка по стенкам развешаны дохлые пауки и многоножки… и ни одного яркого пятнышка… То, что сообщил Колин, привело нас в состояние шока. Оказалось, у нее красиво. Слишком красиво. Полки со старинными книжками в золотых переплетах – таких даже у мадам Пинс нет. Мягкие ковры, резная мебель… Особенно Колина поразили ее кресла возле камина – ну, про камин отдельный разговор, – огромные мягкие кресла, в которых не просто сидишь – тонешь! Было до невозможности жалко, что всей этой красотой пользуется не тот, кто в ней понимает, а такой вот серый невзрачный богомол, которому не то что на окружение – на себя плевать. И самое главное – вся эта обстановочка стоила не одну тысячу галлеонов. Откуда у богомола такие финансы? На Рождественские каникулы она задала столько, что Снейпу и не снилось. И, разъезжаясь по домам, мы тихо мечтали о том, чтобы, когда мы вернемся, ее тут не было… «Хоть бы кто-нибудь был так любезен и съел ее»…
| 
Великобритания, 29.04.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
