Госпожа Хэ, пророчество и золотая сережка Это был воистину безумный день. Писать придется долго. Но начать все
равно придется с начала. Началось с того, что я заманил-таки Поттера в
свою поддельную лабораторию. Дальше все было делом техники. А я заранее
прорепетировал. Фигурка Телемаха стояла рядом с котлом на полке. И я её
естественно слегка приклеил, чтоб резкое движение вышло как бы само
собой. Я убедился, что Поттер встал точно под котлом, залез на стул и
дернул. Все прошло как по маслу. Через минуту в комнате стоял Поттер
одетый в ботинки, часы, брючный ремень и цепочку на шее. Зеленые глаза
за стеклами очков расширились до размера, принятого в японских
комиксах. По полу раскатилась мелочь и еще какие-то вещи, упала и
волшебная палочка. Поттер не стал её поднимать, даже, кажется, не
заметил, на полном автомате прикрыв руками понятно что. Старательно
загородив сознание все тем же воспоминанием (во-первых, точно не
рассмеюсь, во-вторых, Поттера тоже учили легилименции, в-третьих, если
он это увидит, мне будет полезно), я принялся сбивчиво извиняться.
Извинялся витиевато и униженно. По-моему, мой монолог мог бы сделать
честь любому домовому эльфу. Ну, кроме моих собственных, естественно.
Одновременно прочел его мысли о том, что надо как-то выкручиваться из
этой ситуации. С одной стороны проще всего дать мне пароль от
гриффиндорской башни, чтоб я принес одежду. С другой – я слизеринец. А
если потребовать кого-нибудь привести на помощь… Это слишком стыдно. - Давайте, я принесу свою одежду, и увеличим. Ну, придется,
конечно, в слизеринской мантии побегать, но отсюда до гриффиндора
ближе, чем до слизерина. Как это произошло, профессор, сам не понимаю.
Простите меня, пожалуйста. - Ладно, тащи свою одежду. - Я быстро. И дверь запру, чтоб никто не вошел. - Да уж, будь любезен. Я выскочил из класса, запер заклинанием дверь и хихикая понесся в
туалет к Плачущей Миртл. Отправив её на обещанное свидание, я не
торопясь пошел в слизеринские подземелья. Торопиться не стоило. Надо
было, чтоб Миртл получила все сполна, а то она захомячит информацию. А
это был фокус из тех, что повторять больше одного раза нельзя. А что
меня задержало? О, об этом можно сочинить поэму. Декан Слагхорн
остановил в коридоре и принялся разговоры разговаривать, на Филча не
вовремя нарвался. Да мало ли? По дороге поболтал со знакомым равенкловцем, Ма Сяо-Женем. Он
китаец, и периодически мы разговариваем о китайской литературе. Не так
давно я наткнулся на их средневековые повести, такое классное чтение.
Вау! Один «Трижды оживший Сунь» чего стоит. В общем, когда я принес
Поттеру загодя увеличенную мантию, он был багрового цвета, а уши у
него, кажется, слегка дымились. Надо будет попенять Миртл. Ни слова не
говоря, Поттер выхватил мантию у меня из рук, накинул на себя и побежал
оттуда так, что я и не пытался догнать. Ничего, потом извинюсь.
Чем-нибудь заглажу досадное происшествие. Главное, искренне
раскаиваться в своей неловкости всякий раз, как он на меня посмотрит. А
я это могу. Тем более что я действительно сожалею. Будь у меня
альтернатива, я не стал бы ничего такого делать. Но мне действительно
нужна информация от Миртл, а она по-другому не поделилась бы. Когда Поттер убежал, я собрал с пола раскатившиеся монетки, бумажки
и какую-то коробочку. С деньгами все ясно, записка оказалась от Ромилды
Вейн. Я её благородно возверну, хотя, учитывая взрывной характер
Джиневры Уизли, можно было бы Поттера ей шантажировать. Положив все это
барахло на стол, я с интересом раскрыл коробочку. Ну, что тут скажешь, сказать, что я испугался это ничего не
сказать. Когда вокруг меня все исчезло, а самого меня неизвестно куда
понесло на дикой скорости, я заорал благим матом. С тем же воплем
приземлился неизвестно где, неизвестно на что, точнее на кого, потому
что подо мной кто-то выругался. В следующий момент обнаружил, что упал
на профессора Снейпа. Он был зол, я его, кажется, ушиб. К тому же, он
пришел в это место по делу, а из-за меня приходилось бежать. Он схватил
меня за руку и выволок из холла дома, где мы находились. А за нами
набирали обороты вопли. Орала какая-то тетка с картины. Сперва мы
опрометью понеслись неизвестно куда, часто сворачивая в узкие улочки и
меняя направление движения. Потом профессор рывком подтащил меня к себе
и мы аппарировали, а едва очутившись в другом месте снова куда-то
бежали. Декан был жутко зол, даже ругнулся на меня, что медленно бегу.
Потом в какой-то подворотне он преобразовал мою школьную робу в куртку,
а еще через некоторое время мы аппарировали во второй раз. Я не знаю,
где мы оказались, это был какой-то приморский город. И там я был
по-настоящему счастлив. Потому что профессор перестал сердиться. К
счастью, он не слишком серьезно спрашивал меня, как я там оказался.
Поэтому я не соврал, но и всей правды профессору тоже не сказал. Пока я
не найду кольцо, лучше ему вообще не знать о поисках. Да и потом тоже.
А вообще я сказал правду. Что подобрал какую-то коробочку на полу в
классе рядом со своей лабораторией. И все. А что вру? Так и было. Я
просто не стал говорить о сопутствующих обстоятельствах. Зато потом… Я
думаю, теперь у меня должен получиться нормальный патронус. При
таком-то счастливом воспоминании. И в кафе ходили, и на аттракционах
вместе катались. И меня два раза называли его сыном, а он этого не
оспорил. Все-таки, я его очень-очень люблю. Так же как Мелани. Вот еще
маму найду, и у нас будет прекрасная семья. Вытащил из кармана фантик от карамельки, которой меня угостила
старушка в парке. Это единственное материальное доказательство того,
что это со мной случилось наяву, а не во сне. Конфета не наша. Не
по-английски написано. Я даже прочитать не могу. На фантике забавные
слоники. Золотой, голубой и половинка розового. И по краям с одной
стороны голубая, а с другой стороны розовая волнистые каёмочки с
золотыми крапинками. Милый фантик. Я спрятал его в мешочек к
уменьшенной книге по зельям. У меня еще оставалось вполне приличное
количество времени до отбоя, так что я решил идти к Миртл. Информация оказалась весьма существенная. Собственно, она оказалась
бесценной. Ради этого вполне можно было оставить голого Поттера на
часок с приставучим привидением. Потому что Миртл видела это кольцо.
Она видела его в пещере у одной русалки, помешанной на украшениях. По
словам Миртл, вся её пещера заставлена ракушками, шкатулочками и
коробочками, в каждой из которых спрятано то или иное украшение.
Золотое кольцо с бирюзой – гордость её коллекции, поэтому русалка
держит его в самой красивой позолоченной раковине с алым кантом. Вход в
пещеру, по словам Миртл, ничем не заперт, так как у русалидов считается
жутким бесчестьем брать чужое. Место расположения пещеры Миртл мне тоже
назвала. Сейчас уже поздно, но завтра после уроков я туда поплыву.
Жаброводоросли у меня есть. *** Надо записать, пока чего-нибудь не забыл. Случилось нечто очень
странное. Вечером вытащил книжку из мешочка, вместе с ней выпал кусок
ткани. Я его развернул и обнаружил, что это белый шелк. Тряпочка была
размером с носовой платок и на ней были иероглифы. На то, чтоб понять,
что это иероглифы моей образованности хватило, но написаны они были
очень странно, не так как в словаре. Я мог бы голову дать на отсечение,
что ничего подобного в мешочке раньше не было. Порывшись в нем на
всякий случай, я обнаружил, что исчез тот фантик со слониками.
Чертовщина какая-то. На всякий же случай я немедленно достал тетрадку и
переписал иероглифы. Мало ли, вдруг завтра там снова будет фантик. А
так я могу спросить Сяо-Женя, что там написано. Срисовал все точнейшим
образом, обнаружил, что читать уже поздно, спрятал книгу и шелковый
лоскут обратно в ладанку и заснул. Мне приснилось, что я оказался в старом китайском доме. Мы на
летних каникулах ходили с Мелани в гости к её подружке Саре. У неё
много таких фильмов, поэтому я сразу понял, что это старинный богатый
китайский дом. Я стоял не в самом доме, а во дворе. Дом был прямо
передо мной, с красными лаковыми колоннами и фонариками с золотыми
кисточками. На крыльцо вышли две девочки-китаянки в красных кофтах и
зеленых юбках. Им было лет по четырнадцать, но из-за довольно сложных
причесок украшенных золотыми шпильками, они казались немного старше.
Девочки что-то сказали, точнее, прощебетали, потому что с одной стороны
я ничегошеньки не понял, так что для меня их речь оказалась не более
вразумительной, чем чириканье воробьёв, с другой стороны, голоса у них
были очень певучие, а китайский язык оказывается похож на птичьи трели.
Увидев, что я их не понимаю, девочки поклонились и пригласили меня в
дом жестами. Я естественно вошел. Чего во сне не войти-то? И вообще
интересно. Я прошел вслед за девочками через несколько красивых
разноцветных залов и в конце концов оказался в просторной светлой
комнате, где сидели две женщины с пяльцами в руках. Одна из них была
очень красивая китаянка лет тридцати. Она была одета в красную шелковую
кофту с вышитыми на ней лотосами и длинную темно-синюю юбку, подол
которой также был вышит. Я поразился качеству работы, цветы были совсем
как живые. Высокая прическа китаянки тоже была украшена живыми цветами,
которые очень приятно пахли. За поясом женщины была, как мне сперва
показалось, волшебная палочка. Однако, приглядевшись, я понял, что это
тонкая флейта из светлой древесины. С конца флейты свисала яшмовая
подвеска. Я прочитал достаточно китайских повестей, чтоб, никогда не
видя вживую этого камня догадаться, что подвеска была именно яшмовая.
Не знаю почему, но я сразу понял, что это была хозяйка дома, поэтому и
смотрел в первую очередь на неё. Даже попробовал изобразить что-то
вроде вежливого поклона. Потом я посмотрел на вторую женщину и очень
удивился, потому что это была Бренда. Бабушка профессора Снейпа. Если я
ничего не говорил хозяйке, то только потому, что по-китайски не знаю ни
слова, а тут я язык проглотил от удивления. Между тем пожилая дама,
одетая в длинное шелковое вполне, впрочем, европейское платье,
внимательно меня осматривала. У меня появилось странное чувство, словно
я на экзамене. Даже не так, словно меня пробуют на роль в кино. В
общем, от меня ничего толком не зависит. Подхожу я или нет, решит
кто-то другой. Когда она одобрительно кивнула головой, у меня вырвался
вздох облегчения. Бренда улыбнулась и кивнула китаянке. Та тоже
внимательно осмотрела меня, потом заговорила. Голос у неё был певучий,
но я, разумеется, ни слова не понимал. Правда, на мой непросвещенный
взгляд это были стихи. Сяо-Жень иногда читал мне старые китайские
стихи, а потом переводил, в прозе естественно. Когда женщина закончила,
заговорила Бренда. - Эту даму, Ричард, зовут госпожа Хэ Сяньгу. Она бессмертна, ей
около тысячи ста лет. Она знает все языки, на которых говорят люди, но
пророчества принципиально делает на своем родном. Я тебе переведу. А ты
должен запомнить слово в слово. Это очень важно. Только не забывай,
пророчества всегда туманны. Выбор всегда за самим человеком. То есть в
данном случае за тобой. Впрочем, думаю, ты не ошибешься. Ты из тех, в
ком есть стержень. Такие редко ошибаются. Правда, по-крупному. Но от
самой большой ошибки мой внук тебя уже подстраховал. Слушай и
запоминай: Двум семьям дабы помочь На год раньше на Путь вступил Не забывай и чти Тех, кто тебя впустил. Тех к кому ты пришел Ты, отыскав, полюби. В день, когда Черный король падет, Родного отца защити. Горшечник справится сам, А ты держись возле Дна. Не только лишь в небесах Сияет дивно Луна. Сестра поможет всегда Других помочь убеди. Когда на душу опустится тьма Последний поиск начни. Черный Кузнец – кисть Мудрый Тартан – мысль Рыжий Медведь – власть Алый Рассвет - песнь. Всех четверых благородный Храбрец Свяжет кольцом любви. Мысли рождая в груди, Навстречу солнцу иди. Когда на ребре монета замрет Конец твоего пути. Она повторила еще дважды и потребовала, чтоб я произнес это вслух. Убедившись, что я выучил наизусть, она сказала. - Очень хорошо, что у меня появился такой правнук. Надеюсь, ты и
внука моего в сознание приведешь. А то он последние годы не вполне
вменяемый. Она взяла в руки пяльцы, которые до этого лежали у неё на коленях, и продолжила работу. - Да ты садись. В ногах правды нет, а мне тебе надо кое-что
сказать. Не обижайся, что я уткнулась в работу, мне это помогает
сосредоточиться и подобрать нужные слова. Я огляделся и обнаружил рядом с собой низенькую деревянную
скамеечку. Не очень-то она показалась мне удобной, но раз говорят,
лучше послушаться, так что я сел. - Я когда-то говорила Северусу, что душу можно умертвить. Нарастить
на сердце слой сала, и душа задохнется. Он очень трепетно это
воспринял, но когда дошло до дела, умудрился изувечить свою душу ничуть
не хуже. Слава всем богам, что он не угробил её окончательно. Душу,
милый мой, можно не только удушить, как поступают очень многие тупые
обыватели. Знаешь, есть такие люди, которые свели развлечения к
телевизору, общение к сплетням, а плотские удовольствия к фастфуду и
продажным женщинам. Прости за прямоту, но ты уже достаточно взрослый,
как мне кажется. Душу можно еще и изрезать или изорвать на куски. Она вздохнула. - Иногда это делают с нами другие. Полюбит, к примеру, человек.
Сильно полюбит, изо всех душевных сил, и его вроде тоже любят, ан вдруг
окажется, что солгали, не было никакой любви. И ложь оставляет в душе
рану. Душа долго заживает. Куда дольше, чем тело. А мой внук сам свою
душу изранил. Он совершил ошибку. Был обижен, одинок, не понят. И
поступил скверно. А человек, знаешь ли, всегда точно знает, когда
поступает скверно. Я осмелился уточнить: - Но ведь вы сказали – ошибка. - Это-то и хуже всего. Его ошибка заключалась в том, что он наивно
полагал, что имеет право поступить скверно. Если человеку не наплевать
на свою душу, он не имеет такого права. Северус этого не учел. Есть в
мире мерзавцы. Законченные мерзавцы. Не будем вдаваться в теологию и
вопрошать Небеса: зачем они существуют. Сволочи просто есть. Так вот,
такому мерзавцу глубоко наплевать на свою душу. Он о ней то ли не
думает, то ли вовсе не знает. Никогда не общалась близко с мерзавцами,
не в курсе. А Северус знает, что у него есть душа. И совесть у него
всегда имелась. Так вот он ошибочно решил, что раз с ним обходятся
гадко, то у него развязаны руки, и он может обходиться гадко с другими. - Разве это не справедливо? - Послушай, у моего внука отнюдь не сахарный характер. Он никогда
никому не подставлял щеку ни одну, ни вторую. Он всегда бил в ответ. Но
именно в ответ! Иногда это был предупреждающий удар, но только тогда,
когда на него уже замахнулись. Он защищался. А тогда он решил обобщить,
постричь весь свет под одну гребенку. Он принял это гнусное клеймо и
оказался вынужден совершать гадости по отношению к тем, кто ему ничего
плохого не сделал. И каждый такой поступок ранил его душу, а иногда, в
особо серьезных случаях, даже выдирал из неё куски. С мясом выдирал. Мне стало нехорошо от того, с каким выражением она произнесла
последнюю фразу. Она заметила это и удовлетворенно кивнула. Видимо на
это и был расчет. Следующая фраза подтвердила мое предположение. - Я вижу, ты представил себе это. Это хорошо. Тебе полезно,
учитывая цель, которую ты перед собой ставишь. Так вот, мой внук сумел
вернуться на Путь, - она произнесла это слово с таким уважением, что
иначе как с большой буквы это и не напишешь. – Но его душа к тому
времени была так изорвана, так почти непоправимо искалечена, что сам он
залечить её просто не в состоянии. Лечить душу вообще трудно, а уж
самому себе да еще в одиночку практически невозможно. Так что он
инстинктивно сделал единственно возможное, чтоб успокоить боль и
прекратить кровотечение. Он приложил к ранам лед. Вот таким ты его и
встретил. С истерзанной заледеневшей душой. Скажу тебе сразу, отогреть
и залечить её будет очень трудно, хотя тебе многое удалось. Но один ты
не справишься. Поэтому тебя сюда и позвали. Ты понимаешь, что один не
справишься? Я кивнул. Я действительно это понимал. - Вот и хорошо. Подсказывать куда тебе идти и что делать я не могу.
Это не по правилам. Но один совет сверх пророчества я тебе дам. Когда
ты перестанешь понимать, что тебе делать дальше, совсем перестанешь,
когда тебе будет казаться, что перед тобой беспросветный тупик,
посоветуйся с женщиной. Её возраст не имеет значения. Это может быть
бабушка, а может быть девочка. Главное – не младенец, который еще не
осознает своего пола. Женщине дано знать то, что знали все женщины до
неё. Она скажет то, что проверено тысячелетиями. Запомни это, но
прибегай к этому нечасто. Женская мудрость редко подходит мужчине. Это
тоже закон. А теперь иди, тебе пора. - Спасибо. - Да не за что. Моему внуку повезло, что у него такой сын. Я встал, еще раз неумело поклонился хозяйке, потом Бренде, и вслед
за девочками пошел к выходу. Они проводили меня до двери, и я, не
очень-то представляя, что дальше делать вышел во двор. Двор был
просторный, вымощенный круглой галькой, впереди были ворота. Высокие,
под затейливой черепичной крышей с загнутыми углами. Я уже подошел к
воротам, как услышал, что девочки что-то кричат мне вслед. Я обернулся,
увидел, что они зовут меня обратно в дом, и совсем было развернулся,
чтобы подойти к ним, но тут где-то у меня над головой ударил колокол.
Звук был такой громкий, что я зажал уши руками и зажмурился, а когда
осторожно открыл глаза, обнаружил, что лежу в своей постели. За окном
было утро, а Окти тряс меня за плечо, и вопил, что давно пора вставать.
Мощь его голоса заставляла предположить, что он применил Сонорус к
своему горлу. Первое, что я сделал, оказавшись в ванной, это проверил
содержимое своей ладанки. Вместо шелкового лоскута там снова лежал
фантик со слониками. Голубой, золотой и половинка розового. *** Вернулся в поместье, попросил у Бенджамена крепкого кофе и взял в
руки книгу. Надо отвлечься, во что бы то ни стало отвлечься. То, что
сегодня произошло, не укладывается ни в какие разумные рамки. Никогда в
жизни я не страдал галлюцинациями, но с другой стороны, я и на детских
аттракционах никогда раньше не катался. Что же это такое? Она
давным-давно умерла. Каждое лето я приношу цветы на её могилу. Как она
могла оказаться сегодня рядом со мной? Я похож, оказывается, на тигра в
клетке. Хотел бы я знать, где она видит открытую дверь. Черт, я уже
рассуждаю так, словно она действительно со мной разговаривала. Странно,
вместо того, чтобы взбодрить, кофе нагоняет на меня сон. Спать хочется
мертвецки. Как странно, я хочу спать. Я, для кого вот уже столько лет
сон – наказание. Почти каждую ночь с тех пор, как я пришел к Дамблдору,
мне снится кошмар. Он привычен, но от этого не менее страшен. Из ночи в
ночь мне жутко, потому что приходят получать по счетам мертвецы. И я
помню каждое лицо, хотя многих никогда не видел наяву. Как ни странно,
та семья не приходит никогда. Я могу вспоминать их наяву. Тот жуткий
дом с залитыми кровью белеными стенами. Трупы на полу, кровь на мантии
и на руках. Но в мой сон они не приходят никогда. Должно быть, их и
вправду убил не я. А другие приходят из ночи в ночь. Стоят молча рядом.
В их глазах требование. Они чего-то хотят, но я не понимаю, что им
нужно. Когда-то давно, когда я в очередной раз проснулся в холодном
поту, я бросился в лабораторию и выпил яд. Я думал, они хотят, чтоб я
разделил их участь, чтоб тоже умер. «Глупцы! - шептал я тогда между
глотками. – Да я счастлив буду убраться отсюда. Все равно куда, нигде
не будет хуже, чем здесь». Но в тот раз все было по-другому. Когда я
стал медленно погружаться в небытие они пришли снова. Их лица были
полны гнева, и они принялись молча трясти меня и куда-то толкать. Я
пришел в себя и выпил противоядие, потому что понял, что они не дадут
мне просто умереть. И они по-прежнему каждую ночь молча стоят вокруг, а
я силюсь понять, что им нужно. Самый ужас оттого, что я знаю, из-за
моего непонимания они не могут обрести покой. Сейчас мне хочется спать. Я почти волоку себя в спальню. Почему-то
мне кажется, что это надо, хотя я очень часто сплю сидя в кресле. И в
Хогвартсе, и здесь. Стоит ли ложиться на те два-три часа, которые я
провожу в забытьи? Сейчас я тащу себя в отведенную мне парадную спальню
чуть ли не за шкирку. Сам не понимаю, зачем мне это нужно. В спальне
начинаю раздеваться. Что-то выпало из кармана брюк и деревянно стукнуло
об пол. Я вспомнил о полученной от старухи карамельке. Странно, это
была обыкновенная круглая карамелька, твердый шарик сантиметра полтора
в диаметре. Я прекрасно помню темно-сиреневый фантик с белыми,
украшенными снежинками краями. Но теперь на полу лежит маленький алый
мешочек на черном шнуре. На мешочке вышит иероглиф. Никогда не
интересовался идеографией, понятия не имею, что это такое. Но внутри
по-моему та же самая карамелька, во всяком случае вид такой же.
Машинально подбираю. Столь же машинально вешаю себе на шею. Зачем?
Вопрос не ко мне. Спать, хочу спать. Я стою во дворе китайского дома. Впереди крыльцо с красными
лаковыми колоннами и шелковыми фонарями с золотыми кисточками. Две юных
пигалицы, по-моему, третий курс, максимум четвертый, жестами приглашают
войти. Не нравятся мне эти красные фонари. Не люблю я такие заведения.
Но вообще, странный сон. Так хотеть спать только для того, чтоб
приснился средневековый китайский бордель? Вряд ли. Надо посмотреть,
что там внутри. Иду. Залы, по которым меня ведут эти девицы, пусты и
невыносимо ярки. Наконец, мы заходим в комнату, где кто-то есть. Нет,
это не кто-то. Это Бренда. Кроме неё в комнате еще женщина. Китаянка
лет тридцати, но это не важно. Я во все глаза гляжу на Бренду. Китаянка
смотрит на меня, потом на неё и что-то весело говорит. - Госпожа Хэ спрашивает, всегда ли ты, придя в гости, игнорируешь
хозяйку, - переводит она мне. Становится неловко. Я раздраженно
кланяюсь и говорю что-то вроде: «Моё почтение». Женщины тихонько
смеются, а я начинаю злиться. - Не кипятись, Северус, - говорит Бренда. – Мы позвали тебя по
делу. Во-первых, прекрати отмахиваться от меня. Я тебе не бред сивой
кобылы в лунную ночь. Если раньше к тебе не являлись родственники с
того света, так это только потому, что у тебя их не было. Я имею в виду
настоящих родственников. Во-вторых, будь добр, обязательно передай
своему сыну, чтоб он остерегался недавних покойников. Доверять им не
стоит. Дело даже не в том, что он вредить будет. Просто не понимает ни
черта в том, о чем соберется давать совет. Лучше сам передай. Китаянка снова что-то говорит, я не прислушиваюсь. Мне, вообще говоря, не интересно, но Бренда переводит: - Госпожа Хэ говорит, что тебе так и так придется передавать это
лично, говорит, ты не вытерпишь. Это было, как я сказала, во-вторых. И
в-третьих. Открой свою ладанку. Я обнаруживаю, что шелковый алый мешочек по-прежнему висит у меня
на груди. Учитывая, что я одет в свой привычный наглухо застегнутый
черный костюм, вид более чем идиотский. Я потряс его над ладонью и
оттуда выпал кораллово-красный шарик. - Что это? - Это, Северус, легендарная киноварная пилюля, дарующая бессмертие.
Ну, насчет бессмертия люди всегда склонны преувеличивать. Но эта пилюля
даст тому, кто её проглотит, одну нормальную человеческую жизнь. В
идеале лет восемьдесят. Жизнь у тебя беспокойная, так что держи всегда
при себе, пригодится. Я сразу вспомнил Дика. Лучше отдать ему. Мало ли что. - Я могу это кому-нибудь отдать? - Носи при себе. А как распорядиться поймешь, когда время настанет.
И вряд ли тебя надо предупреждать, чтоб ты молчал о её наличии. Ты
никогда не был болтуном. Все, давай, тебе пора назад. - Я еще увижу тебя? - Я же писала тебе, что когда ты придешь окончательно, тебя будут ждать. - Я… твое кольцо… - Не время сейчас об этом говорить. Иди. У нас с госпожой Хэ еще
дел невпроворот. Во всяком случае, сегодня ты выспишься. Как выйдешь из
дома, иди вправо. За калиткой яблоневый сад. Там под деревом кушетка,
ложись и спи. Всё будет в порядке. Спорить бесполезно. Когда Бренда говорит таким тоном сразу ясно,
что победа останется за ней. Поэтому я послушно выхожу из дома. Девиц
нигде нет, и меня это радует. Справа действительно обнаруживается
калитка, а за ней море цветущих деревьев. И обещанная кушетка стоит под
яблоней. На ней красное вызывающе яркое шелковое одеяло, которое мне
невозможно коротко. К тому же на нем то ли вытканы то ли вышиты дракон
и феникс, а вокруг играет чертова пропасть детей. Впрочем, наплевать. Я
опять чувствую, что глаза закрываются, а ноги становятся ватными. Как
странно видеть сон, в котором ложишься спать. Еще забавнее то, что я
второй раз раздеваюсь. Скоро мое барахло будет валяться где ни попадя.
Даже на том свете. Спать. Подо мной что-то твердое, я шарю рукой по
кушетке и вынимаю откуда-то из-под себя маленькую золотую сережку.
Колесико с цветочком внутри. Странно это. Здесь ничего не бывает просто
так, такое мое ощущение. Я засовываю сережку в ладанку, затягиваю
потуже красный шнурок и чувствую, как медленно проваливаюсь в сон.
|
Великобритания, 28.04.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
