Суббота 14 ноября день. Нас можно было поздравить на этот день. Судя по всему, после первых успехов рас-следование Снейпа безнадежно забуксовало. Гарри, Рон и Гермиона вели себя абсолютно безупречно, так что назначать отработки и взыскания было решительно не за что. Даже более чем пристрастный профессор не нашел к чему придраться так, чтоб это было правдоподобно. Поэтому сегодня, холодным, пасмурным, но не дождливым, к счастью, днем я спокойно шла на свидание. Зелье бледности я сварила сама, Гермиона только наблюдала, чтоб я все делала правильно. В отличие от зелья невидимости оно на меня действовало, так что я была во все-оружии. Приятно все-таки знать, что в самый важный момент ты не будешь полыхать как большой лондонский пожар. Терпеть не могу, когда мое лицо начинает по интенсивности цвета конкурировать с волосами и разница остается только в оттенке, но никак не в насы-щенности. Это заставляет быть неуверенной в себе. Неуверенность заставляет снова краснеть и так без конца. Порочный круг. Теперь, когда мне это не грозило, я была просто счастлива. Прав все-таки Северус, когда говорит, что Зельеделие самая великая наука на свете. Не то что какое-то там глупое размахивание палочкой. Это точно, зельеделие круче, это я вам офици-ально как маггла заявляю.
Я сделала большой крюк, чтобы придти в рощу с нужной стороны, и на этот раз чуть-чуть опоздала. Не опоздала даже, время нашей встречи было весьма приблизительным. Просто пришла второй. Он уже ждал меня и улыбнулся, когда увидел. Определенно, когда он улы-бается, то становится еще симпатичнее, чем обычно. Я тоже улыбнулась ему и взяла за руку как только подошла достаточно близко. Он не возражал, совсем наоборот.
- Сегодня холодно, давай пройдемся, - предложил мне мой профессор.
- Давай, - согласилась я. - Веди, Дерсу Узала.
- Кто? - удивился Северус.
- Это персонаж одной маггловской книжки. Проводником по тайге работал.
-А-а
И мы пошли. Пошли куда-то держась за руки как школьники. Долго молчали, не чувствуя потребности говорить, просто мерили шагами тропинку между деревьев, за которыми угады-валось озеро. Через некоторое время тропка вывела нас к воде. Деревья расступились, от-крывая нам водную гладь цвета маренго. Царило безветрие поэтому волны едва поблескивая лениво плескались у каменистого берега. Мы подошли к самому краю воды.
- Я хочу сделать тебе подарок, - сказал Северус, извлекая из кармана мантии хрустальный флакон. - Я долго думал, что тебе подарить и решил составить запах, который подходил бы только тебе. Мне кажется, ты должна пахнуть летом, даже когда земля утопает в сугробах и ночь наступает сразу после полудня.
Я открыла подарок и вдохнула созданный для меня аромат. Пахнуло летней степью, где пряно цвели травы и изнывая от жары отдавала небу свой горький острый аромат полынь. Именно полынь была основной нотой этого аромата, но иногда она вдруг на мгновение усту-пала место сладкому мягкому запаху цветущей медуницы. Я никогда не любила духи, очень редко я использовала вместо них эфирное масло. Это всегда было масло полыни. Откуда он узнал, что я люблю этот запах? Первый раз в жизни я поняла женщин, которые не мыслят жизни без того чтобы не надушиться. Хотя все равно я не могла понять их до конца. Ведь для них никто не создавал аромат специально. Таким, чтобы он был только для них.
- Это по-настоящему волшебный запах, Северус. Спасибо, - сказала я немедленно вос-пользовавшись подарком.
- Тебе действительно нравится?
- Больше чем ты в силах вообразить, а я - описать, - улыбнулась я. - Почему полынь?
- Не знаю, - честно ответил он. - Просто мне показалось, что это твое.
- Целиком с тобой согласна, это - мое, - я прижалась к нему плотнее, и Северус немед-ленно укрыл меня широкой полой своего плаща. Его молчание стало несколько озабоченным. Он словно не решался мне что-то сказать. Пришлось брать инициативу в свои руки. Нет не по поводу разговоров, по мне так чем позже он решит заговорить о своих душевных муках, тем лучше. Просто он не спешил целовать меня, а мне не хотелось терять время. Поэтому я ласково провела ладонью по его груди и тихо спросила:
- Профессор, а мы целоваться сегодня будем? Или у вас другая программа бала намече-на?
Он немедленно исправился, следующие четверть часа нам было не до разговоров, а не-которым, не будем показывать пальцем, и не до мыслей. Однако холодный шотландский но-ябрь диктовал свои условия, поэтому нам пришлось вернуться к прогулке. Мы продолжи-ли-таки прерванный две недели назад разговор о литературе, но он был не слишком ожив-ленным и постепенно силами Северуса сошел на нет. Мне стало ясно, что без выяснения от-ношений дело не обойдется, и я решила хотя бы подтолкнуть его, а то он так и брел бы рядом с мрачным видом.
- Северус, что происходит. С тобой что-то случилось? Ты такой мрачный.
- Я... Ты помнишь, я обещал тебе разобраться кое в чем и рассказать о результатах?
- Естественно помню. Если ты еще не выяснил, то я подожду.
- Все еще хуже. За это время все сильнее запуталось. И я не знаю, что мне делать.
- Боже, Северус. У тебя такой вид, как будто за эту неделю ты выяснил, что оказывается давно женат, только раньше почему-то был совсем не в курсе.
- Что-то в этом роде, - вздохнул этот правдолюбец.
- И что, она требует алименты на содержание ваших пятерых детей о существовании которых ты тоже не подозревал до сего дня? - я продолжала хохмить, а что мне, собственно, еще оставалось.
- Будь серьезней, пожалуйста, - немного обиженно попросил Снейп, останавливаясь посреди тропинки.
- Хорошо, я буду серьезна. Только ты должен сказать мне, что тебя так мучает, хорошо?
- Ты только, пожалуйста, попробуй не обижаться, - вздохнул Северус, поворачиваясь ко мне и пряча мои ладони в своих. - Для меня это все очень непривычно, и мне трудно понять и себя, и кое-кого из окружающих.
- Скажем так, я принимаю заранее, что все что ты мне скажешь, говорится не с целью меня обидеть. Пойдет?
- Пойдет. Это намного лучше чем ничего, - с некоторым облегчением выдал мой про-фессор. - Видишь ли, так получилось, что я с детства оставался один все время. Окружающие не испытывали ко мне теплых чувств. У меня нет ни малейшего желания давить на жалость, я ее терпеть не могу, просто констатирую факты. У меня были рано увядшая, безразличная ко всему мать и пьющий отец, который бил нас обоих чем под руку подвернется, пока я не нау-чился сперва огрызаться, а потом давать сдачи. Моя внешность никогда не располагала к тому, чтоб взрослые глядели на меня с умилением, скорее наоборот. В школе мне приходилось вечно драться с "мародерами". В роли мальчика для битья я всех устраивал. Нищим в Слизерине быть почти опасно для жизни. За других заступались, за меня - никогда. У Волдеморта о те-плых чувствах можно было забыть. Их там старательно истребляли, часто вместе с людьми. Полюбит человек кого-нибудь, а через неделю этого кого-нибудь будут долго и мучительно убивать. Непременно на глазах у "оступившегося". Вместо любви там была похоть и чем кровавее и извращеннее, тем лучше. Мой нынешний имидж строгого профессора заставляет учеников в моем присутствии от страха дышать через раз. В общем, так получилось, что я не привык к симпатии со стороны окружающих. И когда мне внезапно начали ее дарить, я сначала сердился, думал, что это какая-то ловушка... Я не привык верить людям, не привык, что ко мне можно хорошо относиться. Надо честно сказать, я до сих пор не слишком верю, что заслу-живаю хорошего отношения. Я совершил много зла, я уже говорил тебе об этом, - он умолк и задумался. Стоять на месте было холодно, поэтому я слегка пожала его пальцы и поторопила:
- Так в чем проблема, Северус?
- Проблема в том, что сейчас ко мне одинаково хорошо относятся две женщины. Там, в Хогвартсе, осталась еще одна женщина, которая относится ко мне так же хорошо, как ты. И я не знаю, что мне делать, потому что я тоже одинаково отношусь к вам.
- Ты хочешь сказать, что с ней ты тоже целовался? - я честно попыталась вложить в голос нотку ревности.
- Нет, я ее даже не видел. Но... я ничего не могу поделать с тем, что она мне нравится так же как и ты.
- Ты же ее не видел, - подначила я его.
- Боюсь, это не имеет значения, - сокрушенно ответил Северус. - И я ее пока не нашел. А должен.
- А если она не хочет, чтоб ты ее искал? Может она некрасивая и стесняется своей внешности?
- Это не имеет никакого значения для меня. Она спасла мне жизнь, Алена. Так уж по-лучилось, что она спасла мне жизнь. А потом исцелила, и то, как она это сделала, не оставляет сомнений в том, что она любит меня.
- Северус. То, что ты мне сказал, очень важно. Я понимаю и не буду обижаться. Но ты обязательно должен хорошо подумать, причем не только о ней и обо мне, но и о себе. В первую очередь о себе. Из того, что ты мне рассказал, я делаю вывод, что в основе твоих чувств к нам обеим лежит благодарность. Ты должен знать, что это не замена любви.
- Я не знаю, что это такое, - мрачно сказал Снейп.
- Ты узнаешь и научишься, как научился делать подарки. Ты уже умеешь радовать, научишься и любить. Просто любовь, она тоже подарок. Просто так, безвозмездно и беспри-чинно. Пожалуйста, не перепутай ее с благодарностью, я прошу не только за себя, но и за ту, другую женщину, потому что очень больно бывает, когда люди обманываются сами в себе. Больно не только им, но и другим тоже.
- Допустим, я все это понял, хотя сразу предупреждаю, что пока не совсем. А что нам с тобой делать сейчас? Разве это правильно, что мы целуемся? В свете того, что я только что рассказал тебе...
- Когда ты меня целовал, ты о ней думал?
- Нет, - помотал он головой.
- Вот и славно. Значит ты в тот момент был только мой. Когда разберешься в себе, тогда и выберешь одну из нас. Или кого-то другого. Не вздумай считать себя привязанным к нам по-тому, что мы первые поняли, какой ты хороший. Твое сердце, Северус, это твое сердце. И будь уверен, я буду рада, если ты будешь счастлив. Даже если ты будешь счастлив не со мной. Это будет больно, особенно сначала, но это так. Ты заслуживаешь счастья, не важно с кем, главное, чтоб тот, кто рядом, делал тебя счастливым.
Он долго молча смотрел на меня. Не возьмусь передать его чувства, вылившиеся, нако-нец, в один короткий тихий вопрос:
- Почему? - в нем не было требовательности, как тогда, когда я предпочла его Блэку и Поттеру. Голос был спокоен, почти безжизнен.
- Потому что я люблю тебя, Северус, - честно ответила я. Услышав эту спокойно ска-занную мной фразу, он некоторое время не мог выдохнуть, а когда наконец восстановил ды-хание, то прошептал:
- Спасибо.
Некоторое время мы молча глядели друг на друга, держась за руки будто приклеенные. Но мне было совершенно ясно, что никакого страстного поцелуя сейчас не будет. Не время и не место. Мы, к счастью, не в Голливудской мелодраме. Все куда сложнее, и этот человек держащий мои пальцы в своих ладонях, хвала всем богам, не герой-любовник. Он не мог в себе разобраться, и честен был до жестокости. Я подумала, что интересно, как бы я отреагировала, если бы там, в замке, это действительно была другая женщина? Я ведь на самом деле ревнива. Может быть даже очень ревнива, и неуверенна в себе. Зачем врать самой себе. Я также как и Снейп далеко не ангел. Просто мне больше повезло в жизни, чем ему. Мама была сильнее папы, поэтому он пил, но никогда не поднимал на нас руку. И мама с дедушкой меня все-таки всегда любили. Мне просто досталось больше любви. Но кто сказал, что я от этого стала белой и пушистой? Я вдруг представила себе нечто по-настоящему белое и пушистое. Этакая трость, ветром колеблемая. Наверное Снейп привел бы ее в шоковое состояние одним высказыванием. Не говоря уже о бурном прошлом и суровом настоящем. Я отбросила эти мысли подальше, как абсолютно бесполезные, поднялась на цыпочки и поцеловала профессора в кончик длинного крючковатого (да, не Рикман, и что?) носа.
- Разбирайся в себе, Северус. Я не буду тебя торопить. И я тебя умоляю, вспоминай о себе почаще, когда будешь разбираться. Ты достоин, чтоб тебя любили. Ты этого заслуживаешь, и твои интересы в этом также значительны, как интересы окружающих, даже больше. Все по-нял?
Он кивнул и попытался улыбнуться. С непривычки и после серьезного разговора полу-чилось не очень, но он пытался, это надо было поощрять, поэтому я добавила еще и поцелуй в щеку.
- Холодно сегодня, давай расходиться. Может, встретимся в следующий раз где-нибудь в более теплом месте? Не знаю только где.
- Ну, я был бы рад пригласить тебя к себе. Если это не слишком... Просто я пока не готов встретиться с твоими родственниками, а в "Трех метлах" в субботу толпы студентов. И в воскресенье тоже.
- Я подумаю. А пока будем все же придерживаться традиций. В роще решим, куда пойти.
- Договорились. И давай встретимся пораньше.
- Ладно, ты из меня просто верёвки вьёшь.
- Я провожу тебя немного.
- Конечно. Как минимум до дороги на Хогсмит, я же здесь почти не ориентируюсь, - улыбнулась я.
Вот так мы и выяснили отношения. Когда я укрывшись плащом возвращалась в Хогвартс, настроение у меня стремительно падало. Потому что все-таки не люблю я серьезные разговоры, а сейчас к тому же до меня с каждой секундой все острее доходило, как же все запуталось. А кому расхлебывать? Правильно, мне. Потому что женщина должна быть умнее. Точнее нет, умней-то должен быть мужчина, как я Рону и сказала. А женщина должна быть мудрее, просто больно уж слово высокопарное. По дороге я так ничего и не надумала. Оставалось надеяться, что коллегиально мы придем к чему-нибудь более конструктивному.
|
Великобритания, 29.04.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
