Каникулы закончились, и я вернулась в школу. Занятия шли своим чередом, неприятных сюрпризов и приключений стало меньше (а может быть, я просто привыкла). Вряд ли студенты как-то особенно полюбили мой предмет и стали заниматься усерднее, но уж точно – свыклись с моими требованиями и перестали с упорством, достойным лучшего применения, демонстрировать свои лень и невежество. Единственным серьезным испытанием для меня стал День Святого Валентина – омерзительный розовый праздник, имеющий к тому же массу неприятных последствий: драк, истерик, бурных выяснений отношений, не говоря уже о полной остановке учебного процесса. Я, правда, получила открытку от профессора Флитвика, но меня не оставляло ощущение, что любезный преподаватель Чар разослал «валентинки» всей женской части преподавательского состава Хогвартса. Но прошло и это безумие, и я по-прежнему отстукивала каблуками по каменному полу замка проходящие дни и уроки. В марте в воздухе уже носилась весна и предчувствие экзаменов. Вечный конфликт «чувства и долга» нашел свое выражение в противоборстве гормонов и экзаменов. И, если на младших курсах уверенно побеждали СОВы, то на старших, не менее уверенно, – гормоны. Дуэли, романы, квиддич, учеба – и как их хватало на все это?
К сожалению, затишьем и весенним солнышком я наслаждалась недолго: то ли духом всевозможных неприятностей был пропитан даже воздух Хогвартса, то ли я подцепила какое-то зловредное проклятье, втягивающее жертву в разные истории.
Хуже всего то, что я начала воевать в чужой войне. Вот это уже было совсем неправильно.
* * *
Ясный весенний вечер не предвещал мне не только ничего дурного, но и ничего необычного. Я неспешно прогуливалась по берегу озера, кутаясь в теплую мантию. Эссе третьего курса были проверены, очередная глава в работе о нидах – доведена до ума. К тому же за зиму я успела соскучиться по солнцу и ветру.
* * *
Злые мальчишечьи голоса. Сначала я услышала их, и лишь потом – увидела. Двое, стоят, нацелив друг на друга палочки, и орут. Малолетние идиоты. Я поспешила к ним, на ходу вынимая палочку из кармана. Надо же, проклюнулся учительский инстинкт: я уже бегаю разнимать дерущихся. Беда только в том, что в моем арсенале на такой случай нет ничего, кроме Expelliarmus`а.
Гриффиндорец и слизеринец - вечная и порядком надоевшая война. Всем, кроме воюющих, конечно. Лица знакомые, но имен не помню. Кажется, седьмой курс. А может и шестой. Грязные мантии, у слизеринца разбит нос, у гриффиндорца – губа. Похоже, мысль о магической дуэли пришла им в головы не сразу.
- Что здесь происходит? Прекратите немедленно! – я заорала что есть силы, стараясь придать лицу грозное выражение. Наверное, со стороны это смотрелось смешно. Не люблю кричать. Совершенно не получается делать это эффектно. И зачем только я в это ввязалась? Наверное, надо узнать их имена, снять баллы и отправить к деканам. Пусть разбираются, кто кого и за что. Это не мое дело.
- Идите за мной, быстро! – приказала я и двинулась к замку. Мальчишки угрюмо поплелись следом. К счастью, довольно быстро мне представился шанс избавиться от своих подконвойных – из теплиц вышел профессор Снейп, гроза дуэлянтов, нарушителей и любовных парочек. Как раз то, что надо. Кажется, он любит такие истории.
- Что случилось? – как всегда, отрывисто и холодно. Высокий гриффиндорец с длинными темными волосами и яркими синими глазами побледнел и совсем приуныл. Похоже, даже разбирательство с директором Дамблдором было для него более желанным вариантом.
- Похоже, обыкновенная драка, а потом дуэль, - я пожала плечами.
- Мистер Терн, - Снейп обратился к своему студенту, - изложите мне суть ваших разногласий с мистером Нортоном.
Темноволосый худой слизеринец вздернул острый подбородок:
- Он… Он напал на меня, сэр! И стал оскорблять моих родителей. Я просто гулял…
- Ты… ты - лживая гадина! Ты сам заколдовал меня! – взвился гриффиндорец и с покрасневшим от ярости лицом рванулся к оппоненту.
- Очевидно, и характер конфликта, и методы его разрешения, выбранные вами, мистер Нортон, указывают на то, что вы достойный представитель своего факультета! – явно издеваясь, бросил Снейп разъяренному гриффиндорцу. – А вы, мистер Терн, идите в замок и через полчаса зайдите ко мне в кабинет! И потрудитесь привести себя в порядок!
Судя по тому, с каким облегчением слизеринец поспешил прочь, гроза для него прошла стороной – о снисходительности Снейпа к своему факультету и пристрастности ко всем остальным в Хогвартсе ходили легенды.
Для Нортона же все только начиналось.
- 50 баллов с Гриффиндора за нападение на сокурсника! – с нескрываемым наслаждением изрек профессор, выдержал драматическую паузу и продолжил. – И две недели отработок у мистера Филча!
На гриффиндорца было жалко глядеть. Несправедливость наказания, очевидно, потрясла его до глубины души, и он, наконец, решившись возразить, выпалил:
- Он первый проклял меня на перемене! А потом…
- Мистер Нортон, если вы считаете, что меня интересуют подробности школьных ссор, вы глубоко заблуждаетесь! – Снейп был безжалостен.
- Но, сэр…
- Еще десять баллов за пререкания с учителем! Советую вам быть осмотрительнее: за вами числится уже достаточно нарушений, чтобы поставить перед директором вопрос об отчислении.
Казалось, гриффиндорец хотел испепелить профессора взглядом.
- Грязная слизеринская тварь, - еле слышно процедил Нортон сквозь зубы. Тихо. Недостаточно тихо.
Снейп, собравшийся было уходить, резко развернулся и впился взглядом в мальчишку.
- Что вы сказали? – почти прошипел профессор.
Мне вдруг стало страшно, очень страшно. Надо было уйти пятью минутами раньше, когда Снейп только начал разбираться с нарушителями. Проклятое любопытство! Мне ведь хотелось посмотреть это представление! А сейчас уже поздно…
Инстинкт самосохранения, похоже, совсем покинул Нортона. Он уставился на Снейпа и негромко, но отчетливо выговорил звенящим от ненависти голосом:
- Ты - грязная слизеринская тварь! Твое место в Азкабане!
Лицо профессора внезапно стало пустым и мертвым, словно кто-то смахнул с него все чувства.
- Вы забываетесь! – негромко и спокойно, но как-то очень нехорошо проговорил Снейп, но Нортону было уже все равно, он захлебывался криком и гневом:
- Почему ты не в тюрьме со своими дружками - упивающимися? За предательство по-прежнему хорошо платят? Ты…
И тут случилось самое непоправимое в этой истории: Нортон выхватил палочку и направил на Снейпа.
А потом произошло нечто странное. Какое-то неуловимое движение рук и черной мантии, и гриффиндорец с криком повалился на землю, а палочка отлетела в сторону.
«Невербальное», - вихрем пронеслось у меня в голове, а внутри снова поднялась волна безотчетного страха пополам с восхищением.
Не обращая никакого внимания на скулящего Нортона, Снейп быстрым упругим шагом подошел к его палочке и с безобразной кривой ухмылкой опустил на нее ногу. Раздался негромкий треск, гриффиндорец дернулся так, будто это ему сломали хребет. Профессор, ни произнеся ни слова, развернулся и пошел в замок.
А я осталась стоять и смотреть ему вслед и почему-то не могла отвести взгляда.
Минутой позже, когда оцепенение прошло, я подумала, что, наверное, нужно сказать что-нибудь ободряющее плачущему мальчишке. Но ничего не придумала. Только подошла к лежащей в траве палочке и ковырнула обломки мыском ботинка.
Внутри меня было гулко и пусто.
* * *
Уже через полчаса меня вызвала к себе МакГонагалл. Интересно, кто ей рассказал? Нортон? Довольно глупо с его стороны. Вряд ли попытка напасть на преподавателя останется без последствий.
Я, признаться, ждала этого, но все равно разволновалась и еще больше расстроилась. Вся эта история пахла большим скандалом, и что-то еще там было, мутное и вязкое. Лучше бы я ушла, конечно. И ничего этого не видела.
Когда я вошла, Минерва уже допрашивала Снейпа. Судя по раскрасневшемуся лицу и сбившемуся дыханию, минуту назад МакГонагалл кричала. Громко кричала. Профессор стоял перед ней, - прямой и бледный, с совершенно отсутствующим выражением лица, - смотрел в одному ему известную точку и молчал. Молчал, видимо, долго. Похоже, у него были неприятности. Серьезные неприятности.
«А ведь она и его учила тоже!» - вдруг подумалось мне, и почему-то стало смешно. Строгая и справедливая Минерва МакГонагалл должна была помнить ужасного профессора Снейпа одиннадцатилетним мальчишкой. Интересно, каким он был?
Но как следует подумать я об этом не успела, потому что Минерва обратилась ко мне:
- Рианнон, расскажите, пожалуйста, что произошло у мистера Терна с мистером Нортоном.
- Я встретила их у озера, они дрались. Я вмешалась, разняла их и повела в замок. Что у них там стряслось, я не спрашивала, если честно. Кажется, обычная ссора. Кто-то кому-то что-то сказал, другой в ответ вытащил палочку… А потом я встретила профессора…
- И что случилось?
Я бросила быстрый взгляд на Снейпа. Интересно, чем ему это грозит? Увольнением? Или просто выговором?
- Профессор спросил, в чем дело, и снял баллы с мистера Нортона. Мальчик…расстроился и попытался устроить еще одну дуэль, - я тщательно подбирала слова, чтобы умолчать об истинных причинах произошедшего. Казалось бы, у меня не было никаких оснований молчать, но рассказывать о невнятных обвинениях и угрозах Нортона мне почему-то не хотелось.
Но МакГонагалл, вероятно, слышала в своей жизни немало объяснений и поэтому сразу перешла к сути дела:
- Почему профессор Снейп сломал палочку мистера Нортона?
- Профессор Снейп? Он… он не ломал ее, вы что-то путаете, – я сделала изумленные, испуганные глаза. – Профессор всего лишь обезоружил мальчика. Палочку сломала я.
Черт. Я сама не знаю, зачем я это сказала.
МакГонагалл была в замешательстве. Снейп наконец пошевелился: повернул голову и окинул меня тяжелым сумрачным взглядом.
- Но… но как? – наконец справилась с собой Минерва.
- Случайно, - понурив голову и придав лицу как можно более виноватое выражение, пробормотала я. - Я на нее наступила, когда она отлетела. Нечаянно, - лгать было легко и приятно, так что в голосе даже зазвенели слезы.
- Но староста Гриффиндора слышал, как мальчик…
- Он путает… Тем более, его, похоже, контузило заклинанием, он упал, а палочка откатилась мне под ноги, я помню... Я очень сожалею, профессор МакГонагалл, я, конечно, возмещу… Я правда… Я уже шла к вам, чтобы рассказать…
О Господи, палочка ведь недешевое удовольствие! Что ты несешь, Рианнон?
Мое чистосердечное признание и искреннее раскаянье поставили Минерву в тупик. Но не верить мне у нее причин не было.
- Северус, ты можешь идти, мы разберемся, - примирительно сказала она, - Я, кажется, была слишком резка с тобой и прошу прощения. Почему ты не рассказал мне правду? Студенты и так считают тебя чудовищем, а ты изо всех сил поддерживаешь репутацию!
Снейп слегка поклонился ей и молча вышел.
* * *
Через двадцать минут Минерва отпустила меня. На мое счастье, мальчишка путался в показаниях и то ли не смог, то ли не захотел опровергать мои слова. О своих обвинениях в адрес слизеринского декана Нортон тоже почему-то предпочел умолчать, что немало облегчило мне жизнь. Но за палочку мне заплатить все же придется… Зачем, зачем я это сделала? Ну, какое мне дело, скажите, до неприятностей Северуса Снейпа? Тем более, он сам виноват – не понимаю, зачем было доводить этого несчастного гриффиндорца?
Кстати о профессоре: он уже поджидал меня в коридоре на моем этаже, и лицо его не выражало ни благодарности, ни радости.
- Будьте так любезны, объясните мне, зачем вы устроили весь этот балаган, - прошипел Снейп мне в лицо.
- Мне показалось, что профессор МакГонагалл очень рассердилась. Мне показалось, что этот…ммм…конфликт может повредить вам. Я же ничем не рисковала. Почему нет? Кроме того, мне не понравилось то, что сказал этот Нортон, - спокойствие и невозмутимость, Рианнон. Неужели ты и правда рассчитывала на «спасибо»?
- Вы понятия не имеете, о чем говорите! – взорвался Снейп.
- Не имею, - с готовность признала я, – и не желаю иметь.
- Я не просил вас о помощи!
- Я знаю. Я, кажется, не претендовала. На вашу просьбу. Простите, - вот и все, разговор окончен. Я мягко коснулась его руки, освобождая себе дорогу. Снейп отступил.
* * *
А потом я сидела в кресле перед камином с ненужной книгой на коленях и думала, думала, думала… Зачем, зачем я солгала? Снейп был безобразно несправедлив, даже я, далекая от всех факультетских конфликтов, понимала это. Не то чтобы меня так уж сильно угнетало попрание справедливости… В целом, мне было наплевать, хотя обычно я предпочитала говорить правду и старалась быть беспристрастной, если это не грозило мне особенными бедами.
Его могли уволить? Вряд ли. Ну, даже если и так? Какое мое дело? Никого, кроме нескольких слизеринцев не огорчил бы его уход!
У него темное прошлое с какими-то мрачными и неприятными тайнами. У него отвратительный характер. В конце концов, я знала, что он даже не оценит моего жеста, хотя и смела надеяться, будем уж честны.
И все же мне хотелось защитить его. Почему, черт возьми, почему?
Вероятно, потому, что в тот день на шее у Северуса Снейпа был длинный черный шарф с тяжелыми кистями.
Я вынула из кармана маленькое круглое зеркальце и сжала в ладонях.
Великобритания, 29.04.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
