Утром 31 августа я аппарировала к воротам Хогвартса. Ничего умного я, конечно, так и не придумала и по-прежнему не знала, что мне делать с собой, Снейпом и этим странным подарком. Впрочем, это неважно, напомнила я себе, в конце концов, я здесь работаю, а не улаживаю свои и чужие сердечные дела.
* * *
В моих комнатах пахло свежестью и чистотой – похоже, Пинси только недавно закончила прибираться. Вот уж кому я была рада в этом замке! Все-таки она умница – не успела я поставить чемоданы на пол и сбросить туфли, как моя добрая фея возникла передо мной с негромким хлопком и спросила, не желаю ли я чаю. Я, конечно, желала и уже через пять минут сидела в кресле с чашкой самого лучшего чая в Англии.
Потом я разобрала вещи, сходила к Директору, потом к МакГонагалл – поздороваться и утрясти кое-какие учебные вопросы. Получила списки своих новых учеников – как ни странно, их не стало меньше, хотя ни я, ни мой предмет не претендовали на популярность. Наверное, в этом году будет легче. Должно быть.
В школе было непривычно тихо, в коридорах – пусто, и только миссис Норрис ковыляла за мной с требовательным мяуканьем. Я гладила руками нагретые летним солнцем стены, останавливалась у окон, чтобы полюбоваться видами. Оказывается, я соскучилась. Ну, надо же! Пожалуй, с Эдмундом все развязалось довольно удачно!
* * *
С любимыми коллегами я встретилась только на распределении в Большом Зале. Кое-что изменилось: оказалось, что уволился Квирелл, а его место заняла полноватая черноволосая волшебница средних лет, имя которой я, конечно, не запомнила. В очередной раз сменился преподаватель защиты от Темных искусств; преподаватели и ученики, памятуя о школьном фольклоре, с любопытством рассматривали очередного «смертника» - тощего сгорбленного старикашку с желтым лицом. Как и в прошлом году, было очень шумно и суетно: по залу носились привидения, преподаватели делились новостями и слухами, ученики болтали, кричали и смеялись. Однако сегодня меня все это не слишком утомляло. Я с удовольствием поужинала и выслушала длинный, но, впрочем, довольно занимательный рассказ Поппи Помфри о поездке с дочерью во Францию. Выдержала богатырские объятия Хагрида. «Еще год-другой – и понравится!» - усмехнулась я про себя и подумала, что, стану, наверное, похожа на Минерву – буду такая же суровая, но справедливая.
Хотя, признаюсь, радость и беззаботность требовали от меня некоторых усилий. Улыбаться, кивать, отвечать, не упускать ничего. И не смотреть, не смотреть на другой конец стола, не цепляться взглядом за потрепанную черную мантию, за белое, слишком усталое (и это после каникул!) лицо. Интересно где он был все эти два месяца? И с кем? Мне, пожалуй, впервые пришло в голову, что у Снейпа может быть семья: родители, жена, ребенок – ну или просто подружка. Эта идея, с одной стороны, была забавной, – я даже улыбнулась – но с другой… Что-то тут же кольнуло меня в грудь, и улыбка сползла с губ. Уж не ревную ли я?
Нет у него никого! Иначе он бы не выглядел таким…
Я запретила себе думать дальше, усилием воли переводя взгляд на факультетские столы. Обвела взглядом пирующих студентов – и встретила полный тоски и отчаянья взгляд Стивена Крейга. О Боги! С ним-то что?
Я даже разозлилась. Как они смеют выглядеть такими несчастными? У меня вот тоже был Эдмунд – и ничего, справилась. А, в конце концов, какое мое дело?
* * *
После ужина я спустилась в сад, чтобы побродить перед сном. От вина, света и шума в Большом зале у меня предсказуемо разболелась голова. Для прогулок, правда, было слишком темно. Желтый свет падал из окон, освещая клумбы, но в глубине сада меня ждала непроглядная осенняя тьма. Еще цвели розы, тонкий сладкий аромат плыл в холодном воздухе. Я спрятала руки в рукава мантии и села на лавочку.
Увы, ни о любви, ни о тайнах мирозданья мне поразмыслить не удалось – кто-то вышел в сад следом, на дорожке под торопливыми шагами захрустел гравий и навстречу мне из темноты выскочил Стивен Крейг. - Я… я рад, что вы остались у нас преподавать, - выдохнул он взволнованно вместо приветствия, - я хотел с вами поговорить! Все каникулы только и думал!
Он плюхнулся на скамейку рядом со мной, и меня охватило дурное предчувствие: сейчас мне будут признаваться в любви. Нудный, нелепый, слюнявый разговор. От охватившей меня черной тоски я даже не могла почувствовать себя польщенной. И что мне теперь прикажете с этим делать? Отдаться из жалости? Вряд ли школьные правила одобрят мою щедрость.
Стивен чуть помедлил, видимо, подбирая слова и не решаясь начать разговор.
- Я хотел посоветоваться. Я не хочу работать в Гринготтс после окончания Хогвартса. А отец…
Вон оно что! А я-то напридумывала… Даже смешно. Я засмеялась про себя с огромным облегчением, приправленным каплей горечи.
- Как я понимаю, он все уже решил за тебя. Но что тебе мешает просто сказать ему, что тебя не интересует банк? – ответила я довольно холодно – мне и правда было непонятно, в чем тут проблема.
- Я говорил, - уныло пробормотал Стивен, со злостью пиная ногой гравий, - он и слушать не хочет. Говорит – на глаза мне не показывайся тогда.
- Сочувствую, - ничего лучше и сердечнее я не придумала, - но это семейное, я не совсем понимаю, чем могу помочь тебе. Разве что попробовать поговорить с твоим отцом или попросить Директора… - я определенно несла какую-то псевдо-педагогическую чушь.
Похоже, Стивен тоже понимал это; нахмурившись, он перебил меня:
- Да нет, я не об этом! Вряд ли это поможет. Я просто подумал – вы ведь всегда делаете то, что хотите… Научите меня.
Вот это да! Признаться, не ожидала. Я рассмеялась:
- С чего ты это взял? Что я всегда делаю, что хочу?
Но Стивен был очень серьезен. До того серьезен, что мне стало даже не по себе.
- Не знаю… Мне просто так кажется. Вы преподаете Древние Руны, потому что вам нравится, а не из-за денег или еще чего, так ведь? Вы носите маггловскую одежду, я видел, хотя никто из преподавателей не носит.
Вот уж не думала, что мои дурные привычки и лень когда-нибудь сойдут за нонконформизм!
- И еще, - все так же серьезно продолжил Стивен, - когда я попался тогда, с рунами, вы ведь сказали профессору МакГонагалл и директору, что я хотел приворожить Мелиссу, потому что влюбился по уши. Но вы же знали, что дело не в этом было.
Я почувствовала, что мы покидаем четкие и понятные рамки отношений учителя и студента и забираемся в какие-то мрачные дебри личных страхов и привязанностей. Логика юноши была мне, определенно, недоступна, но в самом главном он оказался прав: я действительно делала только то, что хотела, хотя никогда не задумывалась, каким образом мне это удается. Я не боролась ни с собой, ни с миром и, кажется, никогда не терзалась выбором между чувством и долгом.
Я помолчала немного, раздумывая над всем этим, потом решилась согласиться вслух:
- Хорошо. Допустим, ты прав – я делаю только то, что хочу. Но я по-прежнему не понимаю, чем могу помочь. Тебе ли не знать характер отца и свои возможности? – я и правда не очень представляла, чего он от меня хочет. Что может быть проще – делай, что нравится. Все уладится потом само собой. Иначе и быть не может.
Стивен только вдохнул и закрыл лицо руками. Мне стало его жаль. Что-то я не то, наверное, сказала.
Я мягко тронула его плечо. Роль утешителя мне никогда не удавалась.
- Подожди, не расстраивайся. Должен быть выход. Как правило, у родителей меньше возможностей и сил, чем ты думаешь. Заставить тяжелее, чем кажется, если только мы не говорим об Imperius`е – мрачно пошутила я и сформулировала наконец свое ощущение.
- Он никогда не позволит мне. Он выгонит меня из дома и лишит наследства!
Я усмехнулась про себя: какая наивность! Было бы удивительно, если бы папенька грозил чем-то более оригинальным. Мне сразу стало скучно, я почувствовала раздражение и стылое разочарование: я-то думала – что-то серьезное, а тут... Подростковые поиски себя не производили на меня большого впечатления. Но чтобы не быть невежливой и не сворачивать разговор слишком резко, я спросила:
- А чем же ты хочешь заниматься?
Стивен чуть помедлил, как бы раздумывая, стоит ли говорить.
- Я хочу изучать Темные искусства, - твердо и решительно.
- Защиту? – уточнила я, надеясь, что ответ даст мне возможность вздохнуть с облегчением.
- Нет, не Защиту. Сами Темные искусства.
Не вышло. Я вспомнила внимательное любопытство в его светло-серых глазах. Этот мальчик чуть не убил Мелиссу Стоун. Из любопытства.
А отец, пожалуй, не просто пугает. И правда выгонит.
- Лавры Сам-знаешь-кого покоя не дают? – спросила я резко, пытаясь разглядеть в темноте выражение лица Стивена, - или все-таки решил дожать Мелиссу?
Сказать правду, мне было не по себе. Мальчишка не шутил.
- Да нет, - кажется, он даже поморщился от абсурдности моих предположений, - мне интересно, понимаете? Читать это все, изучать. Вон, в Хогвартсе столько книг древних, а кто их читает? Никто не читает! Никому не дают! Мы магией только свечи зажигать можем! А как нам было воевать с Сами-знаете-кем и такими, как он? Мы же ничего не знаем о волшебстве! – Стивен почти кричал и его глаза лихорадочно блестели в темноте.
Мне было нечего ему возразить. Он был прав. И, если уж быть честной, я не очень-то верила, что Сами-знаете-кого толкнули на преступления Темные искусства. Думаю, дело в алчности и жажде власти. По-другому, вроде, и не бывает.
Некоторое время мы сидели молча, потом Стивен снова заговорил:
- Хуже всего, что в Англии никто и не занимается такими вещами! Всех так напугал Сами-знаете-кто, что удивительно, как старые книги все не посжигали. Даже если меня оставят в покое – где и у кого мне учиться?
Ну, это как раз несложно.
- Поедешь за границу. В Дурмстанге изучают Темные искусства, думаю, учителя ты найдешь. С семьей, конечно, сложнее, - размышляла я вслух, - хотя об этом вообще рано говорить, тебе еще ЖАБА сдавать…
Вот я и дала совет.
Стивен тихо рассмеялся:
- А ведь и правда! Что я гадаю раньше времени? Для Гринготтс надо кучу «превосходно» по ЖАБА, попробуй их еще получи! Я, конечно, хорошо учусь, но…
Мы смотрели друг на друга и улыбались. Молодец. Все понял правильно.
Мне он нравится. Я его не оставлю. Это и правда мой ученик – единственный во всей этой огромной школе.
- Поздно уже. Надеюсь, я ответила на ваш вопрос? Вам пора в свою гостиную, мистер Крейг! Вы ведь не хотите лишить Равенкло баллов уже сегодня? – теперь можно снова поиграть в преподавателя и студента.
- Да, профессор О`Лири! Спасибо, профессор О`Лири! Спокойной ночи!
Стивен быстро поклонился и поспешил прочь.
Я просидела еще минут пять на скамейке, улыбаясь и дрожа от холода, потом поднялась и пошла в замок.
* * *
В Большом зале уже никого не было: студенты разошлись по факультетским гостиным, преподаватели – по своим комнатам, эльфы убрали грязную посуду со столов. Пора спать. Завтра начинаются занятия и надо быть в форме. По крайней мере, лучше, чтобы меня раздражала глупость студентов, а не головная боль и усталость. Однако странностей на этот день было отмерено явно больше обычного. Мне пришло это в голову, когда я увидела фигуру в черной мантии у окна на третьем этаже. На мгновение я замерла, чтобы воспользоваться моментом и просто посмотреть него. Посмотреть, не боясь быть замеченной и пойманной.
Профессор Снейп стоял и смотрел в чернильную ночь за стеклом. Мне снова показалось, что он бледнее обычного (если такое вообще возможно!) и выглядит слишком измученным и печальным, - даже обычно прямая, как струна, спина как-то ссутулилась, - но я ведь никогда не задумывалась о том, какие дополнительные обязанности накладывает на него руководство Слизерином. Нелегко это, наверное… Что он здесь делает? Нарушителей караулит?
Пройти мимо молча и незаметно я не могла никак. Стоять и смотреть дальше было глупо и опасно.
- Доброй ночи, профессор Снейп! – бросила я как можно небрежнее и приветливее, двигаясь ему навстречу. Черт, я уже успела отвыкнуть от страха, смешанного с жадным любопытством и еще чем-то, каким-то более тонким чувством, которому я так и не смогла подобрать название.
Снейп резко обернулся ко мне, мгновенно собравшись, выпрямившись и нацепив на лицо обычное выражение угрюмого раздражения.
- Доброй ночи, мисс О`Лири!
Невысказанное: «Какого черта вы бродите по коридорам по ночам?» - повисло в воздухе.
Конечно, мне надо было просто пройти мимо. Это было бы правильно. Это было бы благоразумно. Но всякий раз, когда я сталкивалась с этим непонятным и неприятным человеком, здравый смысл изменял мне.
Я зачем-то подошла к Снейпу и спросила:
- Вы кого-то ждете? Уже поздно. Вряд ли школьники решатся сегодня нарушить правила.
Самое отвратительное в этом было то, что я прекрасно понимала, что говорю глупость. Но мне хотелось завязать разговор. По крайней мере – попытаться.
Он ответил. Для того чтобы указать мне на мою бестактность или по какой-то другой причине, но он ответил, быстро и резко.
- Мне казалось, мисс О`Лири, что вы тоже питаете слабость к ночным прогулкам. Что же тогда вас удивляет?
В любое другое время этого было бы достаточно, чтобы заставить меня уйти. Но сейчас у меня откуда-то вырывается, слабо и мягко:
- Вы выглядите очень усталым. Мне кажется, у вас был тяжелый день…
Боги, боги, что я сделала! Ему нельзя говорить такого! Так даже думать нельзя в его присутствии!
В черных глазах вспыхнули гнев и удивление, тонкие губы скривились в жестокой, недоброй усмешке.
- Мисс О`Лири, мне льстят ваши забота и внимание. Вы дарите мне подарки, защищаете, поверяете свои тайны и даже печетесь о моем здоровье. Но любой в этом замке вам скажет, что вы выбрали крайне неудачный объект для приложения своих сил, – тихий, очень спокойный голос, почти шепот, убийственно вежливые интонации. Я бы даже поверила, если бы не напряженное, злое лицо и красные пятна на щеках.
Но как же… больно.
Сердце мне словно ледяная рука стиснула. Северус Снейп умел бить метко. Возможно, это, вообще, было единственным, что он умел. Я с силой вонзила ногти в ладони, чтобы не разреветься от унижения и обиды, улыбнулась одними губами так же холодно и зло и тихо сказала:
- У меня очень дурной вкус, профессор Снейп. Для вас не составит никакого труда убедиться в этом, снова покопавшись у меня в голове.
Следующие несколько секунд я наслаждалась поистине невероятным зрелищем – растерянностью слизеринского декана. Впрочем, надо отдать ему должное - он быстро взял себя в руки.
- Я, если помните, уже говорил, что в вашей голове нет ничего, достойного моего внимания. Но если вы настаиваете… я не могу отказать леди!
Голос и улыбка издевались, терзали мои оголенные нервы, но была какая-то двусмысленность в словах и что-то еще в этих беспощадных глазах. На этот раз я не нашлась, что ответить – меня трясло то ли от ночного холода, то ли от волнения, мысли перепутались, смешались. В ту минуту мой разум представлял собой жалкое зрелище. Пожелай Снейп вломиться ко мне в голову тогда – он бы получил возможность издеваться надо мной бесконечно. Этого я ему позволить не могла. Мне нужно было подумать, как следует подумать и понять, что происходит.
В итоге я просто сбежала.
Великобритания, 29.04.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
