О связях и разрывах Первые недели долгожданного отдыха получились какими-то скомканными и безрадостными. Конечно, ни в какие дальние страны – ни теплые, ни холодные – я не поехала. Стало мучительно лень и как-то совсем ненужно. Немного поразмышляв о предположениях, сделанных Снейпом насчет гибели отца, я оставила все как есть. Какой бы ни была правда, на мою жизнь она не влияла, поэтому прошлому стоило остаться прошлым. Я сняла крошечную квартирку в маггловской части Лондона и бездарно проводила время, бродя по книжным лавкам и магазинам одежды. Жить среди магглов было не так уж трудно и, если уж о чем я и тосковала, так это не о магии, а о хогвартских домашних эльфах. Интересно, не согласится ли Дамблдор продать мне Пинси? За нее (а точнее, за возможность не думать об обедах и уборке) я готова была выложить весьма солидную сумму. Через неделю после начала каникул ко мне прилетела сова из издательства – работу о нидах все-таки приняли к публикации. Гонорар, конечно, вышел просто смешной, но само известие меня обрадовало. Маггловский телефон молчал – знакомых, которых я могла бы осчастливить своим новым номером, у меня в городе не было. Впрочем, как раз это я довольно быстро исправила. Довольно неожиданно у меня появился бой-френд.
Его звали Эдмунд, и он работал в какой-то крупной компании (что-то связанное с рекламой, кажется). Конечно, он был магглом – магическое общество слишком малочисленно, чтобы можно было спрятаться от сплетен и пересудов. Не хватало еще, чтобы ученики, их родители и прочие обитатели Хогвартса обсуждали подробности моих романов. Тем более, перспективы моих отношений с мужчинами уже давно не внушали мне оптимизма. Однако Эдмунд был в некотором роде исключением из правил. Его можно было назвать симпатичным: высокий, широкоплечий, голубоглазый мужчина в неизменно приличном костюме. Безукоризненно вежливый. Хороший собеседник. Неглупый, наверное – наша легкая светская болтовня не давала мне возможности сказать что-то с уверенностью по этому поводу. Но более всего изумляло меня то, что у него были намерения – самые, что ни на есть положительные, - и планы, которые он претворял в жизнь с немного пугавшими меня упорством и последовательностью. Регулярные звонки, встречи, «культурные программы» - казалось, он не выпускал меня ни на минуту из своего поля зрения, все время держа под прицелом своих добропорядочных мыслей. Это приводило меня в замешательство, но, в целом, было очень приятно. Мы познакомились в кафе – ему понравилось, как я пью чай. «Со вкусом», - сказал он. Мне всегда хотелось выглядеть изысканной и утонченной в глазах мужчин, но получалось не слишком хорошо, поэтому я очень ценила лесть подобного рода. «Почему бы нет?» - подумала я. Никаких тайн. Никакой магии. С ним было приятно ходить в кино, сидеть на летних верандах, прогуливаться в парке. За него не было страшно, не было стыдно. Цветы, кофе или чай, десерт, романтическая комедия или запутанный детектив, хороший секс. Эдмунду я сказала, что преподаю английскую литературу в закрытой частной школе – это была удобная версия: она поддерживала мою репутацию леди и позволила бы прекратить отношения с началом учебного года в случае необходимости. Но пока мне нравилось. «Ты необыкновенная!» - говорил Эдмунд и целовал меня. Я загадочно улыбалась и думала: «Знал бы ты, насколько!». Мне было легко и спокойно. Даже жаль, что я не маггла. Тогда мне было бы легче мечтать о будущем и строить планы. Тогда бы я не носила палочку и маленькое круглое зеркальце в серебряной оправе на дне своей сумочки. И глинтвейн бы не мешался со вкусом красивого и чужого прохладного имени.
Не то чтобы я много думала о Снейпе. Вообще не думала – Эдмунд самим собой, своими планами занимал слишком много места в моей жизни и сердце, чтобы хватило еще на кого-то. Однако профессор, как и его зеркальце, тоже лежал где-то на дне моей памяти. Но об этом было бессмысленно думать и бесполезно жалеть. Я всегда предпочитала реальные радости вымышленным печалям. Первый месяц каникул пролетел для меня незаметно: я наслаждалась отдыхом и своей легкой светлой влюбленностью. Эдмунд проводил в моей квартирке все больше вечеров и, похоже, собирался перебраться ко мне насовсем. Я была не против, хотя тогда бы мне пришлось совсем отказаться от магии – хотя бы на некоторое время – а это было все-таки нелегко. Готовка – стирка – уборка. Но пока я не могла сказать Эдмунду правду. Я была не готова. И почему-то мне казалось, что его не обрадует известие, что он встречается с ведьмой. Все было слишком хорошо. Мне не хотелось рисковать.
* * *
Выходные Эдмунд твердо решил провести у меня. Об этом свидетельствовала сумка с «неформальной» одеждой, бритвенными принадлежностями, мочалкой и гелем для душа. Впрочем, это не было для меня неожиданностью, мы обо всем договорились заранее. Мой парень не любил сюрпризов. Я сама приготовила ужин, потом мы посмотрели фильм по телевизору и легли спать. Наверное, можно проводить так каждый вечер… Мне определенно нравилось все это. Вот только как быть с Хогвартсом? В понедельник Эдмунд решил, что ему стоит привезти побольше вещей.
* * *
Все рухнуло еще через неделю. Внезапно, бессмысленно и навсегда. Мы собирались пойти поужинать, когда я, уже одетая, причесанная и накрашенная, попросила Эдмунда передать мне мое зеркальце, лежавшее на прикроватной тумбочке. - Забавное. Сразу видно – старинное. Бабушкино? – спросил он, крутя в руках вещицу. Я уже собиралась ответить, что нет, не бабушкино, а просто подарок от коллеги на Рождество, но тут Эдмунд, взвыв от боли, швырнул зеркало на пол. Зазвенело разбитое стекло, мой парень рухнул на колени, извергая потоки самой грязной брани. Кожа у него на руках начала стремительно краснеть, на ладонях вздулись прозрачные волдыри как от сильного ожога. Я почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота – то ли от омерзения, то ли от ужаса. И этот крик, крик, полный страха и боли – настоящий почти животный вой. Проклятье! Снейп! Ненавижу! Я дрожащими руками вытряхивала на пол содержимое сумочки, пытаясь поскорее добраться до палочки. Вот она, наконец-то. - Aquamenti! – крикнула я. Вода хлынула на руки Эдмунду. Черт! Я понятия не имею, как это лечить! Зелий у меня нет, специальных заклинаний я не знаю. А вдруг это не просто ожог? Что если Снейп выдумал какую-то особенную гадость, проклятье, которое может снять только он сам? Придется аппарировать в Мунго. Хотя, кажется, кое-что у меня есть в магической аптечке. Только бы помогло, только бы… - Милый, потерпи, я сейчас, сейчас, - причитая, я бросилась к тумбочке, выдернула нижний ящик, достала шкатулку с баночками и пузырьками, отыскала нужную мазь, открыла и стала осторожно втирать в обожженные руки. Эдмунд уже не кричал, просто скулил, и слезы текли по его щекам. Несмотря на мои опасения, все-таки ему стало чуть лучше. По крайней мере, он перестал так страшно ругаться и кричать. - Кто ты такая, черт тебя возьми? Что это все значит? – наконец прохрипел Эдмунд, глядя на меня с нескрываемыми страхом и ненавистью, которые совершенно не шли его симпатичному обычно добродушному лицу. Впрочем, сейчас он не был красивым – губы тряслись, глаза покраснели и заплыли от слез. Мне было жаль его, и немного страшно, и очень, очень тошно. Все-таки я хотела рассказать правду как-то иначе, но ничего не поделаешь. Что-то холодное, неотвратимое уже сжимало мое сердце. Все кончено, все разбито… Я не сумею объяснить. Но мне надо, надо хотя бы попытаться… Он мне дорог все-таки, я же люблю его… - Понимаешь, я не такая, как ты. Я колдунья, - я попыталась обнять Эдмунда за плечи и притянуть к себе, но он дернулся, вырываясь из моих объятий, - Это зеркало прокляли! Я все объясню! – в отчаянье закричала я. - Сука, - выплюнул он. – Тварь. Могла бы меня нормально послать, а не сказки рассказывать. Ну и что на это ответить? Нет смысла бороться. Не хочу. Приз вдруг утратил в моих глазах всю ценность и привлекательность.
Сейчас он уйдет. Я же хотела только одного – чтобы он ушел побыстрее. Я отпустила Эдмунда, забралась с ногами на диван и стала смотреть, как он, морщась от боли, запихивает обожженными руками вещи в сумку. Трусы, рубашки, носки. На сборы у него ушло не более пяти минут. За это время он не произнес ни слова. Я тоже.
Собравшись, Эдмунд закинул сумку на плечо и двинулся к двери, я встала, взяла палочку и поплелась вслед за ним. На пороге он обернулся. Я уже не хотела ничего слышать. Нацелив палочку ему в грудь и вспомнив весь последний месяц, я негромко, но четко произнесла:
- Obliviate! Эдмунд несколько секунд смотрел на меня растерянным, непонимающим взглядом. Я открыла дверь и, улыбаясь, сказала:
- Прощайте, сэр! - До свидания, мисс, - не очень уверенно ответил Эдмунд и вышел. Я вернулась в комнату, опустилась на пол, отыскала оправу зеркальца, собрала осколки, сложила. Я ненавидела эту вещь. Но если уже слишком поздно – я себе этого не прощу. - Reparo! Передо мной лежало совершенно целое зеркало. Я осторожно коснулась его кончиками пальцев. Холодное. Совершенно холодное. Я сжала его в руке и разрыдалась.
* * *
Остаток дня я проплакала. Надежды, планы, привязанности, мечты с каждым всхлипом отслаивались от моего сердца и вытекали со слезами. Теперь мне не нужно выбирать и беспокоиться. Это было больно, очень больно, но я уже знала, что все это не навсегда и горе закончится, надо только подождать, потерпеть. Все это уже было, было, и надо плакать, чтобы не осталось даже клочка нежности в груди, чтобы нечему было болеть. И вдыхать, вдыхать неведомо откуда взявшееся горькое и холодное облегчение. Весь следующий день я проспала, завернувшись в подаренный Хагридом плед. Еще через день я встала, умылась, оделась, «нарисовала лицо» и вышла в город, чтобы заполнить звенящую пустоту внутри.
Горячий шоколад, пара книг, новая шелковая блузка и изящные замшевые туфельки оказались на редкость вкусным и действенным лекарством.
* * *
До возвращения в Хогвартс оставалось еще две недели. Я готовилась к новому учебному году, проглядывала конспекты и составляла задания. Обшивала законченной вышитой каймой со змеями рукава и подол новой мантии (я не оставляла мысли привлечь внимание студентов к своему предмету соответствующим антуражем). И снова думала-думала-думала. О зеркале, которое разрушило мои надежды на покой и счастье. О Северусе Снейпе: теперь я была твердо уверена, что это его работа – вряд ли кто-то еще мог прислать такой изуверский подарок. Наверное, любой на моем месте выкинул бы эту дрянь ко всем чертям, но я смотрела на тонкую, изящную оправу и не могла решиться. Тем более что я снова не нашла в нем никакой магии.
Конечно же, я была очень зла и расстроена. Настолько, что даже хотела написать Снейпу и потребовать объяснений. Или чего-то еще потребовать? Уж не стать ли заменой моему сбежавшему любовнику? Я совсем запуталась. Письма я, конечно, не написала – споткнулась в самом начале, на приветствии и обращении. «Уважаемый профессор Снейп» было слишком официально и благодушно, «Северус» - слишком фамильярно, а многочисленные бранные слова, вертевшиеся в голове и на языке, оскорбляли мое чувство меры и представления о прекрасном. Испортив несколько листов пергамента, я бросила эту затею. «В школе поговорим», - подумала я с непонятным нетерпением. Однако, подумав и погрустив еще немного со злополучным зеркальцем в руках, я усомнилась в злонамеренности подарка. Что если даритель (Снейп, чего уж там!) просто побоялся, что вещицу могут украсть, и решил оградить меня от неприятностей? Мне же просто не повезло. К счастью, нежданное письмо от Стивена Крейга отвлекло меня от этих неприятных мыслей. Странное, пустоватое, ни к чему не обязывающее послание. Какие-то вопросы по правилам создания защитных амулетов, рассказ о прочитанных книгах. Зачем делиться такой ерундой? Меня посетило гадкое ощущение какой-то беды, дурное предчувствие, что письмо совсем о другом, и одним богам ведомо, что там притаилось между строчек. Все же я ответила: прокомментировала выбор книг, рассказала о защите, усомнившись, впрочем, в способности Стивена сделать хороший амулет, – еще слишком мало опыта и знаний, - исправила довольно корявую вису, восхвалявшую несуществующего конунга. Это было подробное, исключительно корректное письмо учителя ученику. Ничего личного. Правда я сделала и еще кое-что, чтобы хоть как-то справиться с дурным предчувствием: сама вырезала амулет – Teiwaz, Sowulo, Uruz – и окрасила красной краской (снова пускать себе кровь мне не слишком-то хотелось). Я не очень любила амулеты и сама не носила ни одного – порядок в голове казался мне более надежным способом избежать неприятностей. Однако, как показали последние события, разум тоже не слишком надежен. А стройные, четкие буквы, резкие линии, и правда, придавали сил и уверенности. Я запечатала письмо с амулетом и отправила сову Стивену. Не будь он моим учеником, я бы, наверное, рассказала ему об Эдмунде, Снейпе и зеркале и, быть может, все стало бы проще и понятней, но есть вещи, через которые мне трудно переступить. Никаких мальчиков!
* * *
Бездельная тоска терзала меня недолго. Ровно до того момента, как я прочла на последней странице «Ежедневного пророка» скромное объявление «Борджин & Беркс. Лютный переулок, дом 9, оценка и скупка магического антиквариата». Интересно, где это?..
* * *
Лютный переулок оказался узкой и грязной улочкой, застроенной облезлыми кособокими домишками. С пыльных сумрачных витрин на первых этажах на меня скалились человеческие черепа и глядели пучеглазые сушеные твари. Уличные торговцы, напоминавшие, скорее, бандитов с большой дороги, торговали мощами святых, ногтями мертвецов, приворотными зельями, ядами, медом поэзии, эликсирами вечной молодости и древними книгами, отпечатанными в маггловских типографиях.
Было совершенно ясно, что это неподходящее место для прогулок и приличной женщине, преподавателю Хогвартса, делать здесь было нечего. Я уже успела проклясть свое любопытство и десять раз пожалеть об этой дурацкой затее, но задуманное следовало довести до конца. Нацепив на лицо самое презрительное выражение из всех возможных, я приподняла подол мантии, чтобы уберечь ее от грязи и двинулась дальше по улице. Нужный магазин, слава богам, нашелся быстро – по сравнению с остальными обитателями переулка, он выглядел почти респектабельно: большие застекленные витрины, блестящая табличка «Борджин & Беркс» и колокольчик на двери.
Внутри было прохладно и сумрачно, с потолка свисали чучела каких-то неприятных животных и ржавые железки, более всего походящие на орудия пыток, на стуле в углу сидел человеческий скелет без головы, зато на полке над прилавком стояла дюжина черепов. Но не успела я как следует осмотреться, как откуда-то из темной пыльной глубины магазина возник тощий неопрятный мужчина с зеленоватым помятым лицом. - Добрый день, мисс. Бертрам Борджин к вашим услугам. Чем могу быть полезен? – проскрипел хозяин без тени радушия.
- Вы, если не ошибаюсь, занимаетесь оценкой и скупкой магических предметов. Что вы скажете об этой вещи? – я достала из кармана коробочку, открыла, вынула зеркальце и положила на прилавок. Мистер Борджин склонился над вещицей и некоторое время просто рассматривал, потом взял палочку, и, направив на зеркало, пробормотал какое-то заклинание, потом еще одно. Покряхтел, пожевал губами, потом вынул из ящика стола черные перчатки, надел их и только после этого взял зеркало в руки. - Хмм, интересно, очень интересно, - бормотал антиквар, - дамская игрушка, но редкая, да… - Фамильная ценность? – спросила я как можно равнодушнее. - Да нет, что вы! – усмехнулся мистер Борджин. – Напротив, совсем новая, Франция, де Лакло, изысканная дамская магия. - Какая магия? – тут я насторожилась. - Ничего особенного, приятные, но дорогие мелочи: возможность связаться с подругой или поклонником, - тут хозяин лавки мерзко ухмыльнулся, - если есть парное зеркало, защита от воров и магглов, чары от потери, чары, облегчающие восстановление. Блокировка сканирования. Иногда хозяйки накладывают особые чары на заказ, они не распознаются, - тут антиквар сделал паузу и внимательно посмотрел на меня, но я только холодно кивнула. – Вещь довольно редкая, это не массовое производство, каждый экземпляр уникален. Хотите продать? Десять галеонов я вам дам, но не больше – вы, кажется, недавно повредили зеркало. Десять галеонов! Дороговато для женской безделушки. - Спасибо, продавать я пока не буду. Но, если решусь, непременно навещу вас еще раз, - я улыбнулась как можно любезнее, но никакого впечатления на Борджина, похоже, не произвела. Я убрала зеркало в коробку, расплатилась за оценку и вышла на улицу. Надо было все хорошенько обдумать.
|
Великобритания, 06.05.24.
ДЫРЯВЫЙ КОТЕЛ
ПОДШИВКИ 
